Этого бы никогда не случилось, а все потому, что тот
водитель ехал чересчур быстро, и я не успела.., мы.., не знаю, может, это
обидно, но это правда. Я снова и снова возвращаюсь к этим событиям. Ведь
его же на части разорвало, Луис, я не могу успокоиться даже когда засыпаю:
во сне я вижу это снова и снова. Вижу, как он выбегает на дорогу.., я кричу
ему...
- Ш-ш-ш, - только и сказал Луис. - Речел, ш-ш-ш!
Она прижалась к груди Луиса заплаканным лицом.
- И не важно, пусть он даже стал бы плохим, Луис. Только бы вернуть
его.., пусть бы грузовик проехал минутой раньше... Мисси Дандридж
позвонила, когда я плакала.., и сказала, что в "Американце" прочитала:
водитель грузовика пытался покончить с собой.
- Что?
- Он пытался повеситься в гараже. Он был в шоке и глубокой депрессии,
по крайней мере, так написано...
- Е. твою мать! Этим же он ничего не исправит, - рассердившись,
проговорил Луис, и его голос прозвучал как-то отрешенно. Он почувствовал
холодок, прокатившийся вдоль позвоночника. "Это место имеет определенную
силу, Луис.., оно и раньше было полно силы, и ты помог ему снова
наполниться силой". - Мой мальчик мертв, а шофера отпустили под залог, и
он, почувствовав депрессию, попытался совершить самоубийство, когда у него
на девяносто дней отобрали водительские права - просто хорошенько шлепнули
по рукам...
- Мисси сказала, что в Эллсведе все все обо всех знают. И шофер не
напился. Он не наглотался наркотиков. Он же не делал ничего плохого,
просто, проезжая через Ладлоу, чересчур сильно надавил педаль газа. Потом
он сам говорил, что не знает, почему так сделал. Итак, снова, снова и
снова...
...чересчур сильно надавил на педаль газа.
Место набирало силу...
Луис отогнал эти мысли. Он нежно сжал запястье жены.
- Позвони своим родителям. Сделай это. Не нужно, чтоб ты и Элли
торчали тут еще один день.
- Никуда не поеду без тебя, - сказала она, - Луис, я хочу, чтобы мы..,
мне нужно, чтобы мы были вместе.
- Я приеду через три дня.., самое большое через четыре, - если все
пойдет нормально, Речел и Элли смогут вернуться сюда через сорок восемь
часов. - Я должен доделать все дела и, наконец, оформить отпуск в
университете. Я не стану задерживаться, только договорюсь об отпуске, к
тому же я не хочу, чтобы Саррендра оставался... Пока нас не будет, за домом
присмотрит Джад, но я хочу отключить электричество и отопление. Тут тогда
воцарится холод.
- Школа Элли...
- Черт возьми! Какие-то три недели! Они поймут, что у нас такие вот
семейные обстоятельства. А начальство легко оформит мне отпуск. Все
устроится...
- Луис?
Он замолчал.
- Что?
- Что ты скрываешь от меня?
- Ничего, - он посмотрел на Речел открыто, честно. - Не понимаю, о чем
ты говоришь.
- Разве нет?
- Нет, конечно, нет.
- Ничего, пустяки. Я сейчас позвоню родителям, раз ты этого хочешь...
- Да, - проговорил Луис, и эти слова звоном отозвались у него в
голове.
- Так, может, даже будет и лучше.., для Элли, - Речел посмотрела на
него. Тусклые красные от валлиума, глаза. - Ты выглядишь лихорадочно
возбужденным, Луис. Так, словно ты что-то задумал.
Она подошла к телефону и позвонила в гостиницу, где остановились ее
родители, до того, как Луис смог ответить.
***
Голдмены обрадовались просьбе Речел. Их не удивили слова Луиса о том,
что он приедет к ним через два-три дня, но, в конце концов, они могли все
понять. У Луиса не было ни малейшего желания возвращаться в Чикаго. Он даже
запел бы, если бы мог выйти на улицу, или найти в доме укромный уголок, где
его никто бы не услышал. Удача по-прежнему сопутствовала ему. От Бангора до
Цинциннати в самолете оказалось свободное место, а в самолете из Цинциннати
в Чикаго свободных мест не оказалось. Это означало, что Речел и Элли будут
путешествовать в сопровождении Голдменов только до Цинциннати, а в Чикаго
смогут вылететь только через три часа, на следующем рейсе.
"Словно по волшебству все так здорово складывается", - подумал Луис,
опустив трубку телефона. И Джад у него за спиной быстро произнес: "Это
место и раньше набиралось силой.., и я боюсь... Ах ты, е....й в рот! -
голос Джада стал грубее, словно и вовсе не он это говорил. - Я наблюдал
странные вещи, которые происходят в округе последние десять месяцев, мой
друг. И я готов поверить, что магия этой земли опять сильна. Именно
волшебство помогло тебе достать два авиабилета. А ты разве так не думаешь,
дружок?"
Нет, не говорил Джад этих слов.
- Мне надо собраться, - сказала Речел. Она заметила, как Луис записал
номер заказа авиабилетов на бумажке.
- Возьми один большой чемодан, - сказал Луис. Речел посмотрела на
мужа, широко открыв глаза от удивления, чуть испуганно.
- Один чемодан на двоих? Луис, ты шутишь?
- Ну, ладно, возьми пару сумок поменьше. Но не мучайся, пакуя
различные безделушки, которые могут понадобиться тебе в течение трех
следующих недель, - сказав, он подумал: "Не бери их потому, что может
оказаться, тебе очень скоро придется вернуться назад, сюда, в Ладлоу". -
Возьми то, что нужно на неделю.., дней на десять. Можешь забрать чековую
книжку и кредитные карточки. Купишь все, что нужно в Чикаго.
- Но мы не в состоянии... - с сомнением начала она. Она, казалось,
сомневалась во всем, но уступала, слегка сконфузившись. Луис вспомнил ее
удивление и то, что она сказала, когда он подарил ей драгоценный камень на
цепочке.
- У нас есть деньги, - сказал Луис. - Ладно.., я уверен, мы можем
использовать деньги, отложенные на школу Гаджу, если понадобится, хотя день
или два понадобится, чтобы снять их со счета, и неделя на то, чтоб забрать
наличные.
Она снова сморщилась, но потом успокоилась. Луис крепко обнял ее. "Она
права. Ее от езд поможет сохранить все в тайне".
- Не надо, Речел, - сказал он. - Не плачь.
Но она уже больше не могла сдерживаться.., она плакала.
***
Когда Речел уже собирала чемодан, наверху зазвонил телефон. Луис взял
трубку, думая, что это кто-то из авиакомпании насчет билетов, и им хотят
сказать, что произошла ошибка и полет отменяется. "Я никогда не думал, что
все пройдет так гладко!"
Но это звонили не из авиакомпании. Звонил Ирвин Голдмен.
- Я позову Речел, - сказал Луис.
- Нет, - мгновение Ирвин ничего не говорил, Тишина. "Может, он сидит
там и пытается решить, кого позвать в первую очередь". Потом Голдмен снова
заговорил. Голос его был напряженным. Казалось, отец Речел выдавливает
слова, борясь против огромного внешнего сопротивления.
- Это с тобой я хотел поговорить. Дора хотела, чтобы я позвонил и
извинился за свою.., свое поведение. Я решил... Луис, я решил, что тоже
хочу извиниться...
"Да ну, Ирвин! Как же можно! Мой бог, кажется, я расплачусь от
умиления!"
- Не стоит извиняться, - ответил Луис. Его голос прозвучал сухо и
механически.
- Я вел себя непростительно, - продолжал Голдмен. Теперь уже не
казалось, что он выплевывает слова, он ими откашливался. - Твое предложение
относительно того, чтоб Речел и Элли отправились с нами.., как мало мне
нужно...
Что-то очень фамильярное прозвучало в его голосе, что-то
сверх естественно фамильярное...
Потом Луис понял это, и его рот неожиданно сжался в тонкую линию,
словно он проглотил кусочек лимона. Звонок Голдмена, после того как Речел
об явила о том, что он едет в Чикаго (она-то об этом до последнего момента
и не подозревала), был равносилен ее заявлению: "Луис, извини, что я такая
подлая сука". Но мы-то знаем, что, став сукой, Речел выжимала из Луиса все,
что хотела. Тут звучали нотки, похожие.., вырвать Речел из ее жизни..,
оторвать ее от мужа.., ее отец говорил примерно так: "Извини, Луис, что я
такой ублюдок".
Старик получил назад свою дочь и внучку. Из Мэйна они сбежали домой, к
папочке. Учтиво сбежали, улетели на самолете авиакомпании "Дельта и
Унитэд". Они вернулись назад в родные пампасы, туда, откуда их забрал,
уволок силой дикарь Луис. Теперь Ирвин мог позволить себе великодушие. Этот
старый козел считал, что выиграл... "Давай-ка забудем, Луис, что я избил
тебя над телом твоего умершего сына; про то, что пнул тебя, когда ты упал,
а потом своротил гроб, вывалив наружу то, что осталось от моего любимого
внучка. Давай-ка забудем об этом. Давай считать прошлое - прошлым... Ужасно
звучит, Ирвин, старый ты х... Хотел бы я, чтобы еще кто-нибудь из нас
помер, интересно, тогда твой характер изменится?"
- Все в порядке, мистер Голдмен, - спокойно сказал Луис. - Все.., все
будет хорошо.., это было тяжело для всех нас...
- Немножко неверно, - запротестовал старик, и Луис понял, хоть и не
хотел этого: Голдмен не слишком уж хороший политик, раз не извинился за то,
что он ублюдок. Но свекор почти плакал и голос его дрожал. - Это для всех
нас ужасный день. Спасибо. Спасибо тебе от глупого, лысого старика. Я приму
свою дочь, раз она нуждается в моей помощи.., я приму ее, но, может быть,
ты, Луис... тоже в ней нуждаешься. То, что ты поступил так, после той
драки - в общем, я сейчас чувствую себя как подонок. И думаю, поделом мне!
"Только бы он замолчал, иначе я назову его так, как я считаю нужным -
Ублюдок!!!"
- Может, Речел говорила тебе, Луис, у нас ведь была еще одна дочь.
- Зельда, - сказал Луис. - Да, Речел рассказывала мне о Зельде.
- Это очень тяжело, - проговорил Голдмен дрожащим голосом. - Очень
тяжело для всех нас. А для Речел, особенно, возможно... вообще Речел
присутствовала, когда умерла 3ельда... для Доры все случившееся тоже очень
тяжело и для меня... Дора сильно переживает...
"Так ты думаешь о Речел? - захотел закричать Луис. - Ты думаешь, что
твоя дочь не очень уж и расстроилась? Двадцать лет и она снова оказалась в
тени Смерти. Снова! Плохая, ужасная вещь случилась снова! Просто чудо, что
она не загремела в е....ю психушку. Не говори мне о том, как тяжело тебе и
твоей жене, ты - ублюдок!"
- С той поры, как умерла Зельда, мы.., мы цепляемся за Речел.., всегда
хотим уберечь ее.., и что-то для нее сделать. Разрешить те проблемы,
которые возникают у нее.., так мы поступали раньше. Помогали ей...
Да, старик почти плакал! Почему же он плакал? Для Луиса было бы проще,
если бы Ирвин придерживался своей полной ненависти политики. Было бы проще.
Луис намеренно вызвал в памяти образ Голдмена, который полез в карманчик
жилета за чековой книжкой.., и неожиданно на заднем плане этой картины
появилась Зельда Голдмен - беспокойный дух в загаженной кровати. Ее
породистое еврейское личико исказила злоба, руки вытянулись, став клешнями.
Дух Голдменов! Оз - Веикая и Ушшасная.
- Спасибо, - сказал Луис. - Спасибо, мистер Голдмен... Ирвин... Но
теперь давайте не будем делать так, чтобы было еще хуже, ладно?
- Теперь я верю, что ты - хороший человек. Я ошибался в тебе, Луис.
Ах, послушай.., я знаю, что ты думаешь, что я - дурак. Ты думаешь, я говорю
все это потому, что могу теперь все это сказать. Ты, конечно, думаешь: он
добился того, чего хотел, и снова пытается меня купить, но... Луис, я
клянусь...
- Не надо больше, - мягко сказал Луис. - Я не могу.., я на самом деле
не могу поехать, - теперь и его голос дрожал. - Простите меня за то, что я
не еду, ладно?
- Хорошо, - сказал Голдмен и вздохнул. Луис решил: "Это - вздох
облегчения". - Но я скажу снова: прошу прощения. Можешь не принимать мои
извинения. Но все, что я хочу сказать, Луис: я прошу простить меня.
- Хорошо, - ответил Луис. Он закрыл глаза. В голове у него гудело. -
Спасибо вам, Ирвин. Ваши извинения приняты.
- Спасибо тебе, - сказал Голдмен. - И еще раз спасибо за то, что они
поедут в Чикаго. Возможно, это как раз то, в чем они обе нуждаются. Мы
будем ждать их в аэропорту.
- Хорошо, - ответил Луис, и неожиданно у него появилась идея. Была она
безумная и в то же время совершенно нормальная. Пусть прошлое станет
прошлым.., и пусть Гадж лежит в своей могиле на кладбище "Плеасантвиев".
Действительно, вместо того, чтобы пытаться приоткрыть дверь, которая так
быстро захлопнулась, он лучше бы опустил двойной засов и выбросил ключ.
Еще он подумал, как скажет о Гадже своей жене, когда все случится. Развеять
все эти страхи и купить еще один билет! Ведь они могут провести в Чикаго
все лето. Он, его жена и их милая дочь. Они сходят в зоопарк и планетарий,
покатаются по озерам. Он возьмет Элли на вершину "Башни Морей" и покажет ей
"Средний Запад", вытянувшийся словно огромная плоская игральная доска -
богатую и заснувшую страну. Потом, уже в середине августа, они вернутся
домой, и дом уже не будет казаться им таким печальным, полным теней, и,
возможно, они все начнут заново. И не будет никакого изуродованного Гаджа.
Но не означает ли это: убить собственного сына? Убить во второй раз?
Внутренний голос пытался спорить, убеждать, что это совсем не здорово,
воскрешать мертвецов, но Луис не слушал.
- Ирвин. Сейчас я должен идти. Я хочу проверить, все ли собрала Речел
и легла ли она в кровать.
- Все в порядке. До свидания, Луис. И, пожалуйста, больше...
"Если он повторит это еще раз, я к еб....й матери закричу".
- До свидания, Ирвин, - сказал он и повесил трубку.
***
Речел уже закончила разбирать вещи, когда он поднялся наверх. Блузки
лежали на кровати, нижнее белье висело на спинках стульев, чулки - на
дверной ручке. Туфли, словно солдаты на параде, выстроились под окном.
Речел собиралась медленно, но действовала последовательно. Однако, Луис
видел, что Речел такими темпами потребуется как минимум три дня (а может, и
все четыре). У Луиса возникло желание поговорить с ней об этом, но вместо
этого он просто стал помогать ей.
- Луис, - сказала она, когда они уже укладывали последний чемодан
(Луис сидел на чемодане, а Речел пыталась застегнуть замки), - ты уверен,
что ничего не хочешь мне рассказать?
- Во имя бога, дорогая, о чем ты?
- Не знаю, о чем. - ровно сказала она. - Вот поэтому и спрашиваю.
- Как ты думаешь, что я собираюсь делать? Отправлюсь в бордель? Пойду
по рукам? Что?
- Не знаю... Но все равно, поездка в Чикаго кажется мне неправильной.
У меня такое ощущение, что ты просто пытаешься избавиться от нас.
- Речел, это смешно! - яростно и немного сердито возразил Луис. Даже в
таком положении, как сейчас, он досадовал, что она заметила его ложь с
такой легкостью.
Речел безнадежно улыбнулась.
- Ты никогда не умел хорошо лгать, Луис.
Он снова запротестовал, но она его перебила.
- Элли приснилось, что ты умер, - сказала она. - В прошлую ночь она
проснулась с криками, и я подошла к ней. Я прилегла рядом с ней и проспала
так два или три часа, а потом вернулась назад, к тебе. Элли сказала, что во
сне видела тебя сидящим за кухонным столом. Глаза твои были открыты, но она
знала: ты мертв. И еще она сказала, что еще раньше слышала крики Стива
Мастертона, пытавшегося тебя остановить.
Луис испуганно посмотрел на жену.
- Речел, - наконец сказал он. - Умер ее брат. Естественно, что во сне
она видит других членов семьи...
- Подозреваю, ее сны нечто большее. То, как она рассказала мне..,
детали.., мне показалось, это пророческий сон.
Речел слабо усмехнулась.
- Может, так все и случится...
- Да, может, и так, - сказал Луис. "Кажется, это и впрямь
пророчество".
- Пойдем в кровать, - попросила Речел. - Валлиум больше не действует,
а я не хочу быть одна. Я боюсь. Последние дни меня мучают кошмары.
- Кошмары?
- Сны о Зельде, - просто сказала Речел. - Я вижу их последние
несколько ночей.., с тех пор, как умер Гадж. Когда я засыпаю, появляется
она. Она говорит, что скоро придет ко мне, и в этот раз доберется до меня.
Они вместе доберутся до меня: она и Гадж и отомстят за то, что я позволила
им умереть.
- Речел, это...
- Я знаю. Только сон. Нормальные сны... Но все равно, пойдем спать
вместе, и пусть эти сны растаят, когда ты будешь рядом.
***
Они лежали вместе в темноте, забившись в угол Луиса.
- Речел, ты не спишь?
- Да.
- Я хочу у тебя спросить...
- Ну?
Луис заколебался. Он не хотел снова причинить жене боль, но ему нужно
было выяснить.
- Ты помнишь, как мы испугались за малыша, когда ему только
исполнилось девять месяцев? - наконец спросил он.
- Да. Да. Конечно. А почему ты спрашиваешь?
..Когда Гаджу только исполнилось девять месяцев, Луис начал
волноваться относительно размера черепа своего сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50