- Глупости, - сказал Дэнни. - Пошли.
Листья шуршали под ногами. Дэнни сказал себе, что никакого треска
веток он не слышит. Кровь толкалась в висках. Руки похолодели. "Считай
шаги, - велел он сам себе. - Мы будем на Джойнтер-авеню через двести
шагов. А обратно пойдем по дороге, чтоб этот вонючка не перепугался опять.
Через минуту мы увидим фонари и будем знать, какие мы дураки, но это будет
замечательно, так что считай шаги. Раз... два... три..."
Ральфи взвизгнул.
- Вот он! Вот он, призрак! Я ЕГО ВИЖУ!
Ужас раскаленным железом вонзился Дэнни в грудь. Ноги словно пронзило
проволокой. Он бы повернулся и побежал, но Ральфи вцепился в него.
- Где? - прошептал Дэнни, забыв, что призрака он выдумал сам. - Где?
- он всматривался в лес и видел только темноту.
- Он ушел... но я видел... он... оно... Глаза! Я видел глаза! Ой,
Дэнни, - он уже бормотал что-то неразборчивое.
- Призраков не бывает, дурак. Пошли.
Дэнни взял брата за руку и пошел. Ему показалось, что его ноги
сделаны из десяти тысяч карандашных грифелей. Ральфи тащился сзади, почти
сталкивая его с тропинки.
- Оно за нами следит, - прошептал Ральфи. - Разве ты не чувствуешь?
Дэнни остановился. Теперь он действительно почувствовал что-то, как
могут чувствовать дети, и знал, что они больше не одни. На лес опустилась
полная тишина, но тишина злая. Вокруг тяжело корчились тени.
И Дэнни почувствовал что-то дикое.
Призраков нет, но гомики есть. Они останавливаются в черных машинах и
предлагают тебе конфету или слоняются за углами улиц, или... или крадутся
за тобой в лес...
А потом...
- Беги, - приказал он резко.
Но Ральфи дрожал, парализованный страхом. Он вцепился в руку Дэнни
крепче металлического захвата. Глаза его, устремленные в лес, вдруг стали
расширяться.
- Дэнни!..
Треснула ветка.
Дэнни повернулся и посмотрел туда, куда смотрел его брат.
Мрак охватил их.

9:00 вечера.
Мэйбл Вертс, огромная семидесятичетырехлетняя толстуха, все меньше и
меньше могла полагаться на свои ноги. Зато в ее распоряжении оставался
телефон. Вертс была вместилищем всей истории города и всех его сплетен. Не
то чтобы ее сплетни были злыми, просто она жила городом и для города. В
каком-то смысле она и была городом, эта женщина, проводящая почти все свое
время у окна, в шелковом капоте, в короне из тощих седых кос, с телефоном
в правой руке и японским биноклем в левой. Сочетание этих двух предметов -
плюс неограниченное время на их использование - делало из нее
благожелательного паука, распростершего паутину от края до края Салема
Лота.
За неимением лучшего она смотрела на Марстен Хауз, когда его ставни
слева от входной двери открылись, выплеснув на землю квадрат света, явно
не электрического. Она успела только бросить мучительно короткий взгляд на
что-то вроде головы и плеч за окном. Это вызвало в ней странную дрожь.
Больше ничего не случилось.
Она подумала: "Что же это за люди - открывают окна только тогда,
когда их ни одна живая душа не увидит?".
Она отложила бинокль и осторожно подняла телефонную трубку. Почти все
телефонные линии Салема Лота были совмещенными. Два голоса, в которых она
быстро узнала Харриет Дархэм и Глэдис Мэйберри, говорили о находке собаки.
Мэйбл сидела, стараясь не дышать, чтобы не выдать своего включения в
линию.

11:59 вечера.
День дрожал на грани исхода. Дома спали в темноте. Только в нижнем
городе бросали слабый отсвет на мостовую ночные огни похоронной конторы и
Замечательного Кафе. Кое-кто не спал: Джорж Бойер, только что вернувшийся
со второй смены, Вин Пурингтон, потрясенный смертью собаки больше, чем
смертью жены..
На кладбище "Гармони Хилл" темная фигура задумчиво стояла в воротах,
дожидаясь намеченного часа. Когда она заговорила, голос звучал мягко и
тихо:
- О отец мой, снизойди ко мне! Повелитель Мух, снизойди ко мне! Я
принес тебе испорченное мясо и затхлую плоть. Я принес жертву тебе. Левой
рукой я принес ее. Яви знамение на этой земле, освященной твоим именем. Я
жду знамения, чтобы начать труд свой.
Голос замер. Поднялся слабый ветер, принеся вздохи и шепот листьев и
трав, и запах падали из придорожной канавы.
Все молчало, кроме ветра. Фигура стояла неподвижно. Потом она
наклонилась - и поднялась с телом ребенка на руках.
- Я принес тебе это.
Потом было нечто невообразимое.


4. ДЭННИ ГЛИК И ДРУГИЕ (1)

После десяти Марджори Глик позвонила Петри домой. "Нет, - сказала
миссис Петри, - мальчиков здесь нет. Их здесь не было. Может быть, лучше
пусть ваш муж поговорит с Генри". Миссис Глик протянула трубку мужу,
чувствуя под ложечкой холодок страха.
Мужчины все обсудили. Конечно, мальчики пошли через лес. Нет, ручей
слишком мелкий, особенно в сухую погоду. Генри предложил идти по тропинке
навстречу друг другу с сильными фонарями. Может, мальчишки нашли нору
енота или курят тайком, или еще что-нибудь. Тони согласился и поблагодарил
мистера Петри за беспокойство. Мистер Петри сказал, что никакого
беспокойства нет. Тони положил трубку и немного успокоил перепуганную
жену. Про себя он решил, что ни один из мальчишек, когда найдется, неделю
не сможет сидеть.
Но прежде чем он успел выйти со двора, из-за деревьев шатаясь вышел
Дэнни и свалился у задней калитки. Он был не в себе, отвечал с трудом и не
всегда осмысленно. За его воротничком торчали травинки, и в волосах
запуталось несколько осенних листьев.

Он сказал отцу, что они с Ральфи перешли через ручей спокойно
(призрак упомянут не был). Тут Ральфи сказал, что видит чье-то лицо. Дэнни
стал бояться. Он не верит в такую чепуху, как духи, но ему что-то
послышалось в темноте.
Что же они сделали тогда?
Дэнни казалось, что они снова пошли, держась за руки. Он не был
уверен. Ральфи хныкал про призрак. Дэнни его успокаивал. До Джойнтер-авеню
оставалось шагов сто, может, меньше. И тут случилось что-то плохое.
Что? Что плохое?
Дэнни не знал.
С ним спорили, волновались, уговаривали. Дэнни только качал головой,
медленно и тупо. Да, он знает, что должен вспомнить, но он не может.
Честно, не может. Нет, он не помнит, чтобы падал. Просто... стало темно.
Очень темно. А потом оказалось, что он лежит на тропе один. Ральфи исчез.

Перкинс Джиллеспи решил, что нет смысла обыскивать лес ночью. Он
только прошелся с Гарднером, Гликом и Петри по всей дороге от одного до
другого дома, но ничего не нашел.
С утра полиция штата вместе с кэмберлендской полицией стали
прочесывать лес. Когда ничего не нашли, зону поиска расширили. Полиция
билась четыре дня, а Глики бродили по лесу и полю, обходя ямы углежогов и
зовя сына по имени в бесконечной и безрезультатной надежде.
Обыскали драгами ручей Таггарт и реку Роял. Тоже безрезультатно.
Наутро пятого дня Марджори Глик разбудила мужа в четыре утра,
перепуганная до истерики. Дэнни лежал в обмороке на верхней площадке,
очевидно упав по дороге в ванную. "Скорая" увезла его в больницу с
первоначальным диагнозом "замедленный эмоциональный шок".
Дежурный врач по имени Горби отвел Глика в сторону:
- У вашего мальчика бывали астматические припадки?
Мистер Глик заморгал и покачал головой. Меньше чем за неделю он
постарел на десять лет.
- Ревматическая лихорадка?
- У Дэнни? Нет, что вы.
- Пробу на туберкулез в этом году брали?
- Туберкулез? У моего мальчика?
- Мистер Глик, мы только стараемся выяснить...
- Марджи, Марджи, иди сюда!
Марджори Глик медленно подошла. Бледная, кое-как причесанная, она
выглядела как женщина, страдающая от жестокой мигрени.
- У Дэнни брали в этом году пробу на туберкулез?
- Да, - отозвалась она без всякого выражения. - Никакой реакции.
- Он не кашлял ночью? - спросил Горби. - Не жаловался на боль в
суставах или в пояснице?
- Нет.
- Не терял много крови? Из носу, со стулом или, может, просто много
ссадин и царапин?
- Нет.
Горби улыбнулся и кивнул.
- Если разрешите, мы оставим его для обследования.
- Конечно, - сказал Тони. - Конечно.
- Очень замедленная реакция, - добавил доктор. - Мы хотим сделать
рентген, проверить костный мозг, кровяные тельца...
Глаза Марджори Глик стали медленно расширяться.
- У Дэнни лейкемия? - прошептала она.
- Миссис Глик, едва ли это...
Но она упала в обморок.

Бен Мерс был одним из добровольцев, обыскивающих лес в поисках Ральфи
Глика, но не получил за свои труды ничего, кроме репьев на руках и сенной
лихорадки.
На третий день поисков он вернулся к Еве на кухню, собираясь после
еды завалиться спать, чтобы вечером хоть немного написать, и обнаружил у
плиты Сьюзен Нортон. Вернувшиеся в работы мужчины сидели за столом и
делали вид, что разговаривают, а на самом деле строили ей глазки. Ева
Миллер гладила в другой комнате.
- Привет! Что ты тут делаешь? - удивился он.
- Готовлю тебе что-нибудь пристойное, пока ты не свалился с ног.
Бен услышал, как за стеной фыркнула Ева. Уши его загорелись.
- Она хорошо готовит, - сообщил Хорек. - Я знаю, что говорю. Я
следил.
- Ты так здорово следил, что у тебя скоро глаза вывалятся, - хихикнул
Гровер Веррилл.
Сьюзен подала на стол.
- Не нашли? - спросила она у Бена.
- Никаких следов. Одни дрянные комары и чертовы колючки.
- Как ты думаешь, Бен, что с ним случилось?
- Бог знает. Может, кто-то подкрался к брату, стукнул его по голове и
уволок ребенка.
- Ты думаешь, он мертв?
Бен взглянул на нее, стараясь понять, ждет ли она честного ответа или
только обнадеживающего. Он взял ее руку в свои.
- Да, - коротко произнес он. - Думаю - мертв. Доказательств нет, но я
думаю так.
Она покачала головой:
- Надеюсь, ты ошибаешься. Мама и другие леди заходили посидеть с
миссис Глик. Она совсем не в себе и ее муж тоже. А другой мальчик бродит
как тень.
- Гм, - Бен едва ли слышал. Он глядел на Марстен Хауз. Ставни
оставались закрытыми. "Они откроются позже. Когда стемнеет. Когда станет
темно". При этой мысли у него по коже побежали мурашки.
- ...вечером?
- Гм. Прости, - он посмотрел на Сьюзен.
- Я сказала, папа приглашает тебя завтра вечером. Сможешь?
- Ты там будешь?
- Конечно, - она взглянула на него.
- Прекрасно, буду. - Он хотел смотреть на нее, она замечательно
выглядела в вечернем свете, но взгляд его будто магнитом был прикован к
Марстен Хаузу.
- Бен, о чем твоя новая книга?
- Подожди, - попросил он. - Дай мне время. Я скажу, как только смогу.
Это... должно выработаться.
Она хотела сказать: "Я люблю тебя", - сказать так же легко и без
оглядки, как эта мысль поднялась в ней, но она проглотила слова, не дав им
слететь с языка. Она не хотела говорить это, пока он смотрит... пока он
смотрел туда.
Когда она ушла, он сидел и смотрел на Марстен Хауз.

Утром двадцать второго Лоуренс Кроккет сидел в своей конторе, делая
вид, что читает письма, и любуясь на выпуклости секретарши, когда зазвонил
телефон. В этот момент Ларри думал о своей деловой карьере в Салеме Лоте,
о маленьком автомобиле у дверей Марстен Хауза и о сделках с дьяволом.
Даже до контракта со Стрэйкером Лоуренс Кроккет был самым богатым
человеком Салеме Лота. Описание истории этого богатства могло бы занять не
одну страницу криминальной хроники.
"Сделки с дьяволом, да, - думал Ларри, шурша бумагами. - Когда имеешь
дело с дьяволом, дивиденды выплачиваются аккуратно.
Может быть, слишком много денег. Стрэйкер сказал, что вступит с ним в
контакт, и это было четырнадцать месяцев назад. Что если..."
В эту минуту зазвонил телефон.

- Мистер Кроккет? - произнес знакомый голос.
- Стрэйкер, верно?
- Действительно.
- Я как раз о вас думал. Может быть, я телепат.
- Это чрезвычайно забавно, мистер Кроккет. Мне нужна ваша услуга.
- Вы имеете на нее право.
- Прошу вас доставить нам грузовик. Большой. Может быть,
арендованный. Доставьте его сегодня ровно в семь вечера в Портлендские
доки. Двух грузчиков будет, думаю, достаточно.
- О'кей.
- Надо вывезти двенадцать ящиков. Все, кроме одного, - в магазин.
Этот один - чрезвычайно ценный буфет работы Хэпплуайта. Ваши грузчики
узнают его по размерам. Его следует отвезти в дом. Вы поняли?
- Да.
- Ящик надо поместить в подвал. Ваши люди могут спуститься туда через
дверь внешней пристройки под кухонными окнами. Вы поняли?
- Да. Теперь насчет этого буфета...
- Я попрошу вас еще об одной услуге. Приобретите для нас пять крепких
Йельских висячих замков. Вам знакома Йельская марка?
- Любому знакома. Что...
- Ваши грузчики запрут за собой на один из этих замков заднюю дверь
магазина. На столе в подвале они оставят все пять ключей. Уходя, они
запрут этими замками дверь пристройки, парадную и заднюю двери, гараж. Вы
поняли?
- Понял.
- Благодарю вас, мистер Кроккет. Следуйте всем инструкциям абсолютно
точно. До свидания.
- Подождите минутку...
Гудки.

В две минуты седьмого большой бело-оранжевый фургон прибыл в
Портлендские доки, к металлической будке таможни. Прилив доходил до высшей
точки, это беспокоило чаек, мечущихся на фоне закатно-багрового неба.
- Черт, тут никого нет, - сказал Роял Сноу, допив пепси и швырнув
бутылку на пол кабины. - Нас арестуют как грабителей.
- Кое-кто есть, - отозвался Хенк Петерс, - фараон.
Оказалось, это не совсем фараон, а ночной дежурный. Он посветил на
них фонарем:
- Кто из вас, парни, Лоуренс Крюккет?
- Кроккет, - поправил Роял. - Мы от него. Приехали за ящиками.
- Ладно. Заходите в контору. Вы должны подписать ведомость. - Он
махнул рукой Петерсу, оставшемуся за рулем. - Подавай назад. Вон те
ворота.
В конторе булькала кофеварка. Часы на стене показывали 7:04. Роял
подписался на предложенной ему бумаге.
- Войдите и зажгите свет. Там крысы.
- Не видал еще крысы, которая бы не удрала от этого, - Роял притопнул
каблуком рабочего башмака.
- Это портовые крысы, сынок, - сухо отозвался дежурный. - Они и не
таких отделывали.
Роял отправился к складу. Дежурный стоял в дверях будки и смотрел ему
вслед.
- Гляди в оба, - сказал Роял Петерсу. - Старик говорит, там крысы.
- О'кей, - фыркнул Петерс, - добрый старый Ларри Крюккет!
Он нашарил выключатель. Что-то в атмосфере склада - тяжелой,
насыщенной запахами соли, гнилого дерева, воды, - гасило веселье. И мысль
о крысах гасила его тоже.
Кроме нужных им ящиков, сваленных в кучу посредине, на складе ничего
не было. Буфет возвышался в центре, и на нем одном виднелось клеймо:
"Барлоу и Стрэйкер, Джойнтер-авеню, 27, Джер. Лот, Мэн".
- Не так уж плохо, - Роял сверился с ведомостью. - Да, все здесь.
- И крысы здесь, - Хенк огляделся. - Слышишь?
- Да, гадость. Ненавижу их.
Немного помолчали, прислушиваясь к визгам, топоту и шороху в тени.
- Ладно, давай разделаемся, - сказал Роял. - Начнем с того большого,
чтоб легче разгружаться у магазина.
Подойдя к ящику, Роял достал карманный нож и одним движением вспорол
коричневый конверт с накладной, прикрепленный клейкой лентой к упаковке.
- Эй! - испугался Хенк. - Ты уверен, что мы должны?..
- Должны же мы знать, что притащили то, что надо, или нет? Если
лопухнемся, Ларри нас пришпилит к своему унитазу.
Он достал накладную и начал читать.
- Что там? - не терпелось Хенку.
- Героин, - ядовито произнес Роял. - Двести фунтов этого дерьма. Да
еще две тыщи шведских книжечек с девочками, и еще...
- Дай сюда, - Хенк выхватил у него лист бумаги. - "Буфет, - прочел
он, - из Лондона, Англия, в Портленд, Мэн". Положи на место.
Роял раздумывал:
- Слушай, на этой штуке нет таможенных штампов.
- Наверное, он сделан этим невидимым чернилом, которое надо как-то
освещать со стороны.
- Когда я работал в доках, они на это не разменивались. Ставили
штампы и на ящике, и на конверте, и на накладной. Ящик нельзя было
ухватить, чтоб не замазаться чернилами по самые локти.
- Отлично. Я счастлив. Но моя жена взяла себе дурную привычку
ложиться рано спать, а я не прочь застать ее сегодня.
- Может, заглянуть внутрь...
- Нечего. Давай, поднимай.
Роял пожал плечами. Когда они поднимали ящик, в нем что-то тяжело
сдвинулось с места. Тяжелым он оказался невероятно - как и подобало
старинному буфету. Кое-как они дотащили его к грузовику и сбросили на
гидравлический лифт, одновременно ухнув от облегчения. Уравняв лифт с
полом фургона, они залезли внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36