- Этот кто-то сбил тебя с ног и использовал меня, как половую
тряпку. Вырываясь, он меня укусил. Это все, что каждый из нас помнит. Все.
Понял?
Бен кивнул.
- Парень носил темную куртку, может - синюю, может - черную и не то
зеленую, не то серую трикотажную кепку. Это все, что ты видел. О'кей?
- Ты не думал бросить свое докторство и заняться художественной
литературой?
Джимми улыбнулся:
- На художества я мастак только в крайней личной нужде. Ты в
состоянии все запомнить?
- Конечно. И, по-моему, история не так уж плоха. В конце концов, это
не единственное исчезнувшее на днях тело.
- Надеюсь, до этого додумаются. Но окружной шериф еще большая штучка,
чем Перкинс Джиллеспи. Надо будет следить за собой. Не переигрывать.
- Ты не думаешь, что какие-нибудь власти могут наконец разглядеть,
что происходит?
Джимми покачал головой:
- Ни за что на свете. Ни малейших шансов. Нам придется постоять за
город самим. И помни, что в его глазах мы - преступники.
Вскоре он пошел к телефону и вызвал Мори Грина и окружного шерифа
Гомера Маккэслина.

Бен добрался к Еве после полуночи и приготовил себе чашку кофе в
пустой кухне. Он пил медленно, вспоминая события ночи со всей
тщательностью человека, избежавшего падения с обрыва.
Шериф оказался высоким лысеющим человеком. Он был медлителен, но
глаза его сверкали наблюдательностью. Он достал огромный блокнот,
прикрепленный к карману цепочкой, и, пока двое констеблей делали
фотографии и снимали отпечатки пальцев, тщательно допросил Бена и Джимми.
Мори Грин спокойно стоял на заднем плане, время от времени бросая на
Джимми озадаченные взгляды.
Что их привело в покойницкую Грина?
Джимми продекламировал историю с энцефалитом.
Ну, нет. Джимми решил, что на первых порах лучше обойтись без
огласки. Всем известно, что доктор Реардон не большой специалист хранить
секреты.
Что, у женщины действительно был энцефалит?
Нет, почти наверняка нет. Джимми успел закончить осмотр до нападения.
Он не сможет сказать, от чего умерла эта женщина, но во всяком случае не
от энцефалита.
Могут они описать того парня?
Они смогли. Бен добавил пару коричневых ботинок, исключительно чтобы
их описания не выглядели как близнецы.

Еще несколько вопросов - и Бену уже казалось, что они легко
отделались, когда Маккэслин обернулся к нему и спросил:
- Как вы в это дело вмешались, Мерс? Вы не доктор.
Его внимательные глаза доброжелательно моргнули. Джимми открыл было
рот, но шериф жестом заставил его молчать.
Если Маккэслин ставил себе целью вырвать у Бена какую-нибудь реакцию
виновного, он не достиг цели. Опасность быть пойманным на
лжесвидетельствовании казалась мизерной в сравнении со всеми предыдущими
опасностями.
- Я не доктор, я писатель. Пишу романы. Сейчас у меня важный персонаж
- сын гробовщика. Я только хотел взглянуть на мертвецкую, - он потер
подбородок, - и получил больше, чем заказывал.
Маккэслин не выразил ни удовольствия, ни разочарования этим ответом.
- Что да, то да. Вы - тот парень, который написал "Дочь Конуэя"? Моя
жена читала отрывок в женском журнале. Чертовски веселилась. Я заглянул и
никак не мог понять, что веселого, когда девчонка садится на иглу.
- Да, - Бен взглянул ему в глаза, - я тоже в этом ничего веселого не
вижу.
- Ваша новая книга о Лоте? Может, попросить Грина прочесть, не
ошибаетесь вы там в чем-нибудь насчет гробовщиков?
- Эта глава еще не написана, - пояснил Бен. - Я всегда изучаю
материал раньше, чем пишу. Так легче.
Маккэслин огляделся кругом и покачал головой:
- Подумать только. Какой-то тип вламывается и одолевает двух сильных
мужчин, чтобы смыться с телом какой-то бедной женщины, умершей неизвестно
от чего.
- Послушайте, Гомер... - начал Джимми.
- Не зовите меня Гомером. Мне это не нравится. Мне ничего здесь не
нравится. Энцефалит заразный, ведь так?
- Да.
- И вы приволокли сюда этого писателя? Зная, что труп может быть
опасен?
Джимми пожал плечами и принял обозленный вид:
- Я не оспариваю ваши профессиональные суждения, шериф. Придется вам
примириться с моими. Энцефалит - медленная инфекция, накапливающаяся в
кровотоке. Я знал, что для нас опасности нет. Не лучше ли вам перестать
развлекаться нашим допросом и заняться похитителем тела миссис Глик?
Маккэслин глубоко вздохнул и захлопнул книжку.
- Ладно, Джимми, хватит. Сомневаюсь, что мы сумеем выловить этого
типа, разве только он примется опять за свое - если, конечно, здесь был
какой-то тип, в чем я сомневаюсь.
Джимми поднял брови.
- Вы мне врете, - терпеливо пояснил Маккэслин. - И я это знаю, и
констебли, и, может быть, даже старый Мори. Не знаю, много ли вы наврали,
но знаю, что, пока вы говорите одно и то же, поймать вас я не могу. Я бы
отправил вас в холодную, но должен позволить позвонить адвокату, а ваш
адвокат наверняка не вчера из колледжа.
- Да, - согласился Джимми, - не вчера.
- Я бы вас все равно посадил, если бы не чувствовал, что вы врете не
потому, что сделали что-то незаконное. - Он помолчал, потом спросил
вкрадчиво: - А может, кто-нибудь из вас вроде как пересмотрит показания?
Дело серьезное. В Лоте четыре смерти, и все четыре трупа исчезли. Я хочу
знать, что происходит.
- Мы сказали все, что знаем, - ответил Джимми спокойно и твердо,
глядя Маккэслину прямо в глаза. - Если бы могли сказать больше, мы сказали
бы.
Маккэслин ответил ему точно таким же взглядом.
- Вы в штаны пускаете от страха, - сказал он. - Оба с этим писателем.
Вы похожи на кое-каких парней в Корее, когда их притаскивали с передовой.
Констебли глядели во все глаза. Бен и Джимми промолчали.
Маккэслин вздохнул:
- Ладно, пошли отсюда. Вы оба мне понадобитесь завтра в десять в
конторе - сделать заявление. Если не явитесь в десять - пришлю за вами
патрульную машину.
- Не понадобится, - отозвался Бен.

Бен встал из-за стола и положил чашку в мойку, задержавшись у окна
взглянуть на черноту. Что там в эту ночь? Марджори Глик наконец
соединилась с сыном? Майк Райсон? Флойд Тиббитс? Карл Формен?
Он отвернулся и стал подниматься по лестнице.
Он проспал остаток ночи под зажженной настольной лампой, положив
справа от себя на столике шпательный крест, одолевший миссис Глик.
Последней его мыслью перед тем, как заснуть, была мысль о Сьюзен: ничего
ли ей не угрожает?


12. МАРК (1)

Услышав треск веток, он скользнул за толстый ствол сосны и стоял там,
дожидаясь, кто же появится из лесу. Они не могут выходить днем, но им
нетрудно овладеть людьми - при помощи денег, например, хотя есть и другие
возможности. Марк видел в городе этого типа Стрэйкера, глаза у которого,
как у жабы, греющейся на солнце. У него такой вид, что кажется, он с
состоянии сломать руку младенцу и улыбаться при этом.
Марк тронул в кармане тяжелый спортивный пистолет отца. Против них
обычные пули не помогут, но где же взять серебряные? Однако всадить этому
Стрэйкеру между глаз и обычную пулю не повредит.
Взгляд его упал на прислоненную к дереву палку, завернутую в старое
полотенце. Тонкое осиновое поленце из дровяного сарая. Генри Петри
методично напилил их одинаковой трехфутовой длины: он знал, что желтая
осина горит в камине долго и чисто.
Сын его знал об осине совсем другие вещи. Сегодня утром, когда отец с
матерью ушли на воскресную прогулку, Марк старательно заострил конец
поленца своим бойскаутским топориком. Грубовато, но должно сработать.
Он увидел между деревьями яркое пятно и прижался к стволу, глядя
одним глазом сквозь трещину в коре. Еще минута - и он ясно разглядел, кто
взбирается на холм. Девушка. Облегчение смешалось с разочарованием: дочь
мистера Нортона вместо посланца дьявола! И она тоже несла кол! Когда она
подошла ближе, Марк захотелось рассмеяться: кол был из снегового
заграждения. Обыкновенный молоток в два удара его переломит!
Девушка должна была миновать его, двигаясь с правой стороны. Марк
осторожно обошел дерево с таким расчетом, чтобы ствол оставался между
ними. Наконец маневр завершился - теперь она поднималась по склону к Марку
спиной. "Очень осторожно идет", - отметил он с одобрением. Несмотря на
дурацкий снеговой колышек, видно, знает, с чем имеет дело. Но если еще
немного пройдет - попадет в беду. Стрэйкер дома. Марк торчал здесь с
половины первого и видел, как тот вышел из дому, посмотрел на дорогу и
вернулся обратно. Марк как раз ломал голову, что бы ему предпринять, когда
появилась девушка.
Может, и обойдется. Она остановилась за кустами на опушке и присела
там на корточки, наблюдая за домом. Очевидно, предупреждена. Кем -
неважно, но она не приволокла бы с собой даже этого дрянного кола, если бы
не знала. Придется сообщить ей о Стрэйкере. Оружия-то она наверняка не
взяла.
Он размышлял, как бы дать знать о своем присутствии так, чтобы она не
наделала визгу на весь лес, когда взревел мотор машины Стрэйкера. Девушка
подпрыгнула. Марк испугался, что она кинется бежать напролом, объявив о
себе на целую милю вокруг. Но вместо этого она вцепилась в землю, как
будто боялась, что та улетит. "Дура, а соображает", - подумал Марк с
одобрением.
Машина Стрэйкера поехала по направлению к городу. Марк решил, что
пора объединиться. Все лучше, чем забираться в дом одному. Он уже
почувствовал здешнюю отравленную атмосферу; он ощутил ее издали, а чем
ближе к дому, тем гуще она становилась.
Он легко взбежал на холм по ковру из сосновых игл и положил девушке
руку на плечо. Почувствовав, как резко напряглось ее тело, и, понимая, что
она вот-вот закричит, он поторопился сказать:
- Не ори. Все в порядке. Это я.
Она не закричала. Вырвался только полный ужаса шумный вздох. Она
повернула к нему белое лицо:
- К-кто-я?
Он сел рядом:
- Меня зовут Марк Петри. Я вас знаю, вы - Сьюзен Нортон. Мой па знает
вашего.
- Петри?.. Генри Петри?
- Да, это мой отец.
- Что ты здесь делаешь? - ее взгляд блуждал по нему, не
останавливаясь, как будто она никак не могла поверить в его реальность.
- То же, что и вы. Только ваш кол не годится. Он слишком... - Марк
запнулся о слово, попавшее в его словарь случайно и никогда прежде не
употребляемое. - Он слишком хрупкий, этот кол.
Она взглянула на свою палку и залилась краской:
- О, это... Ну, я нашла его в лесу и... и подумала, что кто-то может
споткнуться и упасть, так что я...
Он нетерпеливо прервал ее младенческий лепет:
- Вы пришли убить вампира, правда?
- Откуда у тебя такие мысли? О вампирах?
- Вампир добирался до меня этой ночью. И почти добрался, кстати, -
ответил он мрачно.
- Чепуха. Такой большой мальчик, а выдумываешь...
- Это был Дэнни Глик.
Она вздрогнула и моргнула, как будто вместо слов он бросил в нее
мокрую мочалку. Потом крепко взяла его за руку. Их глаза встретились.
- Ты сочинил это, Марк?
- Нет.
И он рассказал ей все несколькими простыми фразами.
- И ты пришел сюда один? - она не могла успокоиться. - Ты поверил в
это и пришел сюда один?
- Поверил? - он взглянул на нее с искренним недоумением. - Конечно,
поверил. Я же видел его или как?
На это отвечать было нечего, и Сьюзен вдруг устыдилась своего
сомнения (нет, сомнение - слишком мягкое слово) при рассказе Мэтта и
предположениях Бена.
- А вы почему здесь? - спросил Марк.
Чуть поколебавшись, она объяснила:
- Кое-кто в городе подозревает, что в этом доме прячется один
человек. Что он может оказаться... э-э-э... - все-таки она не смогла
произнести этого слова, но Марк кивнул с пониманием. Даже такое короткое
знакомство успело продемонстрировать, что он не совсем обычный ребенок.
Не вдаваясь ни в какие подробности, Сьюзен просто закончила:
- Вот я и пришла посмотреть, в чем тут дело.
- И принесли вот это, чтобы проткнуть его?
- Я не знаю, смогу я это сделать или нет.
- Я знаю, - отозвался от тихо. - После того, что видел ночью, - знаю.
Дэнни висел у меня за окном, как огромная муха. А зубы его... - Марк
затряс головой, отгоняя кошмар, как бизнесмен мог бы прогонять
обанкротившегося клиента.
- Твои родители знают, что ты здесь? - она сама понимала, что вопрос
глупый.
- Нет, - сказал он совершенно буднично. - По воскресеньям они
любуются природой. Иногда я хожу с ними, иногда нет. Сегодня они поехали
на побережье.
- Ты необыкновенный мальчик.
- Нет, - его спокойствие не нарушилось от похвалы, - просто я хочу
покончить с ним, - он взглянул на дом.
- Ты уверен?..
- Конечно. И вы тоже. Разве вы не чувствуете, как здесь плохо? Только
посмотреть на дом - и уже страшно становится.
- Да, - просто ответила она, сдаваясь. - Как мы это сделаем?
Автоматически она уступила главенство Марку.
- Просто пойдем и вломимся внутрь. Найдем его, забьем кол - мой кол -
ему в сердце и уйдем. Он, наверное, в подвале. Они любят, когда темно. Вы
фонарь принесли?
- Нет.
- Черт, и я нет. Креста, наверное, тоже не принесли, да?
- Нет, принесла, - Сьюзен вытащила и показала цепочку. Марк кивнул и
вытащил из-под рубашки свою цепочку.
- Надеюсь, успею положить назад, пока предки не вернулись, - объяснил
он серьезно. - Я стащил его из маминой шкатулки. Ох и трепка будет, если
не успею!
Он оглянулся кругом. Пока они разговаривали, тени удлинились, и оба
почувствовали желание откладывать и откладывать ужасное дело как можно
дольше.
- Когда найдем - не смотри ему в глаза, - предупредил Марк. - До
темноты он не может встать из гроба, но может поймать нас глазами. Знаете
наизусть что-нибудь церковное?
Они шли полосой кустов между деревьями и неухоженными газонами
Марстен Хауза.
- Ну, "Отче наш..."
- Хорошо. Я тоже знаю. Будем читать хором, когда я воткну кол. - Он
увидел выражение лица Сьюзен и сжал ее руку. Его самообладание поражало. -
Слушайте, это надо сделать. Держу пари, до завтра он поймает полгорода.
Теперь пойдет быстро.
- Пойдет?
- Мне это снилось, - сказал Марк. - Как они ходят по домам и просятся
внутрь. Кое-кто понимает - ого как понимает! - но впускают все равно. Это
сделать легче, чем подумать, что такой кошмар может быть на самом деле.
- Только сон, - пробормотала она беспокойно.
- Держу пари, полно людей сегодня лежат в кроватях при задернутых
занавесках и думают, что схватили грипп. Голова у них кружится, от мысли о
еде тошно.
- Откуда ты все это знаешь?
- Я читал журналы о монстрах, - пояснил он. - И кино смотрю, когда
могу. Только надо отличать, когда присочиняют для жуткости.
"Вот и дом. Ну и команда у нас, - подумала Сьюзен. - Старый учитель,
помешанный на книгах, писатель, помешанный на своем детском кошмаре,
ребенок, проходящий факультативный курс по вампирам... А я? Разве паранойя
заразительна?
Видимо, да".
Вблизи дома разговаривать стало невозможно - все заглушал неведомый
голос, кричащий: "опасность! опасность!" - и кричащий не словами. Древний
страж, спящий где-то глубже пяти чувств, наконец проснулся. И с ним
невозможно было не считаться.
Сьюзен заглянула в щель нижних ставен.
- Да они ничего здесь не делают, - почти что возмутилась она. - Какой
бедлам!
- Пустите меня.
Он увидел заброшенную гостиную с толстым слоем пыли на полу (ее
бороздило множество человеческих следов), облупленными обоями, парой
старых кресел, исщербленным столом. Паутина собралась по углам фестонами.
Прежде чем Сьюзен успела воспротивиться, Марк выбил замочек ставен
тупым концом своего кола. Ставни заскрипели и приоткрылись.
- Эй! - запротестовала она. - Нельзя же...
- А что вы хотите? Позвонить в звонок?
Он распахнул ставни и выбил пыльное стекло. Оно зазвенело, упав на
пол. Сьюзен охватил ужас, рот наполнился привкусом меди.
- Можно еще убежать, - проговорила она скорее самой себе.
Марк взглянул на нее, и в этом взгляде не было презрения.
- Уходите, если хотите.
- Нет, я должна. Давай скорее.
Он сбил колом остатки стекла, просунул руку внутрь и открыл окно.
Низкий протяжный скрип походил на стон.
Минуту они без слов смотрели на окно. Потом Сьюзен шагнула вперед и
оперлась рукой на подоконник. Ужас в ней наливался мощью, отягощая живот
какой-то кошмарной беременностью. Насильно командуя каждым мускулом, она
перенесла ногу через подоконник. Только сейчас ей стало понятно, что
чувствовал Мэтт Берк, поднимаясь по лестнице в гостевую комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36