Они вроде были удивлены, но не сопротивлялись. Он стал тихо говорить им что-то, все время улыбаясь, массируя затылок блондинки и талию рыжей. Собака подошла и стала обнюхивать его лодыжку, но он не обратил на это внимание. Было похоже, что девушки испытывают какое-то неудобство, но он и этого как будто не замечал. Под конец они отстранились от него.Несколько секунд Никвист удерживал их за руки, потом отпустил, еще больше растянул рот в улыбке и шлепнул их по попкам, когда они повернулись, чтобы идти дальше своей дорогой. Пес побежал следом.Никвист вернулся ко мне.— Извините за этот перерыв. Приходится держать девочек в рамках.Пытаясь создать впечатление сексуальной бравады, он переигрывал, и вышло почти карикатурно. Это напоминало мне его диалог с Джиной два дня назад. Нюансы напряженности, на которые я тогда почти не обратил внимания. Я бы выпил пепси, миссис Р, или что у вас есть, лишь бы было холодное и сладкое. Скажу Мадлен, чтобы она приготовила вам что-нибудь. Зрелая женщина и молодой жеребец? Теннис для муженька и уроки другого рода для хозяйки дома?Оригинальным это не назовешь, но люди так редко бывают оригинальными, когда грешат.Я спросил:— Есть какие-нибудь предположения насчет того, где может быть миссис Р., Тодд?— Нет, — сказал он, морщась. — Прямо загадка какая-то. Я хочу сказать, куда она могла поехать — ведь она боится и все такое?— Она когда-нибудь говорила с вами о своих страхах?— Нет, мы... Нет, никогда. Но если много времени проводишь у кого-то в семье, то обязательно что-то слышишь. — Он посмотрел в сторону дома. — Хотите пива или еще чего-нибудь?— Нет, благодарю. Мне пора возвращаться.— Жаль, — сказал он, но весь его вид выражал облегчение. — Похоже, вы в очень неплохой форме. Тренируетесь как-нибудь?— Бегаю немножко.— Сколько?— От десяти до шестнадцати километров в неделю.— С этим надо поосторожнее — бег дает сверхвысокие ударные нагрузки. Ваш учетверенный вес при каждом шаге. Плохо для суставов. И для позвоночника тоже.— Теперь у меня есть лыжно-кроссовый тренажер.— Отлично — это максимальная аэробика. Если будете чередовать его с гантелями для удлинения мышц, то принесете себе максимальную пользу.— Спасибо за совет.— Без проблем. Если захотите поработать индивидуально с тренером, звякните мне. У меня нет с собой визитки, но вы всегда сможете найти меня через мистера и миссис... через мистера Р. — Он покачал головой. — Фу, как глупо с моей стороны. Я очень надеюсь, что они найдут ее — она такая приятная дама.Я вернулся к «севилю» и постоял несколько минут, глядя на океан. Серфингиста не было видно, но пеликаны возвратились и, пикируя, охотились на рыбу. Чайки и крачки следовали неотступно за ними, подхватывая остатки. По линии горизонта плыла пара длинных серых «сигар». Это нефтяные танкеры шли своим курсом вдоль побережья на север. Интересно было бы пожить какое-то время в море, на корабле. Чтобы постоянно помнить о ничтожности и бесконечности.Я не успел развить эту мысль дальше, потому что услышал шум мотора и веселые возгласы, которые завершились воплем: «Эй! Мистер Лендлорд!» Рядом со мной остановился белый «гольф» с опущенным верхом. За рулем сидела блондинка с пляжа, с дымящейся сигаретой в руке. Рядом с ней расположилась рыжеволосая, которая ела из коробки «Фидл-Фэдл» и держала открытый пакет с воздушной кукурузой. Обе девушки надели просвечивающие белые рубашки поверх купальных костюмов, но не застегнули их. Пес Берни сидел на заднем сиденье, вывалив язык и часто дыша — похоже, его укачало в машине.— Привет, — сказала рыжая. — Ваша машина старая, но в большом порядке. У папы была точно такая.Я усмехнулся при мысли, что «севиль» кто-то уже считает старинной машиной. Ей десять лет. В день, когда я купил ее, эти девицы, вероятно, ходили в третий класс.— Наверно, держите ее в гараже?— Угу.— Она у вас ухоженная.— Спасибо.— А вы правда связаны с хозяином участка? Потому что мы с Трейси ищем что-нибудь поближе к пляжу. Сейчас мы живем по ту сторону шоссе Пасифик-Коуст, в Ласфлорес, и пляж там — не фонтан, очень мокрый и сплошные камни. Мы могли бы работать — помогать по хозяйству, сидеть с детьми и всякое такое — так сказать, на обмен. Тодд сказал, что поможет, но мы решили, что можем и сами поговорить.— Должен вас разочаровать. Я действительно знаком с хозяином участка, где живет Тодд, но не занимаюсь бизнесом с недвижимостью.Лицо блондинки непостижимым образом стало безобразным, не потеряв своей красоты.— Вот дерьмо! Я говорила тебе, Map, что все это лажа!Рыжая сморщила нос и надулась.Я спросил:— А в чем, собственно, дело?— В Тодде, — ответила рыжая. — Он нас здорово наколол.— Каким образом?— Сказал, что вы — большой делец по недвижимости, и если мы будем к нему хорошо относиться, то он поговорит с вами насчет того, чтобы подыскать для нас что-нибудь здесь, на Броде. Мы тут раньше жили — помогали по хозяйству Дейву Дюмасу и его жене, когда они прошлым летом снимали здесь дом, так что люди думают, что мы все еще тут живем, и не прогоняют нас отсюда, но нам охота жить все время прямо здесь или хотя бы где посуше.— Вы имеете в виду Дейва Дюмаса, баскетболиста?— Нуда. Мистера Длинного. — Девушки переглянулись и захихикали.— Мы присматривали за его детьми, — сказала блондинка. — За очень крупными детьми очень крупного парня. — Она опять засмеялась, но потом вдруг посерьезнела.— Нам правда охота вернуться сюда, на Брод, потому что пляж здесь — просто конфетка, да и концерты в «Транкас-кафе» раскочегариваются — на прошлой неделе приезжал, например, Эдди Ван Хален.— Мы готовы отрабатывать, — повторила рыжая.Тодд сказал, что может сделать нам обмен.— Шестерка, слабак несчастный! — высказалась блондинка. — Пусть катится подальше. — Она газанула, и пес дернулся от испуга.— А что он вообще хотел от вас? — спросил я.— Ну, в общем, чтобы мы вели себя так, будто считаем его большим бабником. Чтобы дали себя полапать у вас на глазах. — Блондинка повернулась к рыжеволосой подруге. — Я говорила тебе, Map. Не надо было с Тоддом связываться.— Что, в действительности Тодд совсем не такой? Подруги опять захихикали. Рыжеволосая вынула из пакета комок воздушной кукурузы и дала псу.— Он это любит, — проворковала она. — Берни у нас сластена.— Ешь на здоровье, Берни. — Я обошел машину кругом и потрепал пса по спине. Шерсть у него была свалявшаяся от соли и грязи. Когда я стал чесать ему шею, он заскулил от удовольствия.— Значит, Тодд — это совсем не то, что нужно, — сказал я.В глазах у блондинки появилось настороженное выражение. С близкого расстояния ее лицо показалось мне жестким, готовым состариться, а кожа — начавшей принимать вид дубленой от слишком долгого пребывания на солнце и многочисленных превратностей судьбы.— Может, вы с ним близкие друзья?— Никоим образом, — успокоил я ее. — Просто я знаком с людьми, которым принадлежит этот дом. Тодда я вижу всего второй раз в жизни.— Значит, вы не из тех, так сказать... — Блондинка усмехнулась, игриво посмотрела на меня и расслабленным жестом приподняла руку.— Тре-ейс! Это же очень неприлично!— А что такого? — возразила блондинка. — Это он так делает, а не я. Вот ему пусть и будет стыдно!Я спросил:— Выходит, Тодд — гей?— Это уж точно, — ответила рыжая.— Гомик с мускулами, — добавила блондинка.— Такое тело зря пропадает, — сокрушенно сказала рыжая. Пес судорожно кашлянул. — Тихо, Берни, не напрягайся.— Вот я и говорю — мерзость какая, — не успокаивалась блондинка. — Использовать нас, чтобы показать, будто его интересуют девушки. Я хочу сказать — может, тело у него, как у буйвола, но головой он слаб, это точно.— Откуда вы знаете, что он гей? — спросил я.— Ну, — ответила блондинка, засмеявшись и опять газанув, — конечно, мы не ходим и не подсматриваем за ним, когда он занимается этим. — К нему все время шастают разные типы, — заявила рыжеволосая девушка. — Он говорит, что тренирует их, но один раз я видела, как он и тот тип держались за руки и целовались.— Фу, мерзость! — сказала блондинка, толкая подругу локтем в бок. — Ты мне ничего не говорила.— Так это было очень давно. Когда мы еще жили у Большого Дейва.— Большой Дейв, — хихикнула блондинка.— Можете сказать точнее, когда это было? — поинтересовался я.Вопрос сильно озадачил подруг. У обеих был такой вид, словно они решали труднейшую лексическую задачу.Наконец рыжеволосая сказала:— Очень давно — может, недель пять назад. Поджаристый Тодд и этот тип проходили позади дома. А прямо вон там я выгуливала Берни. — Она показала на зацементированную площадку. — И они держались за руки. Потом тот тип сел в свою машину — белый 560-й «мерседес» с такими необычными колесами, — а Тодд наклонился и поцеловал его.— Мерзость, — фыркнула блондинка.— Да нет, это было как-то даже трогательно, — возразила рыжая, и было похоже, что она действительно так думает. Но сочувствие здесь было явно не к месту, так что она поежилась и разразилась нервным смехом.Я спросил:— Не припомните, как выглядел тот человек?Она пожала плечами.— Он был старый.— Какого он мог быть возраста?— Старше вас.— Могло ему быть за сорок?— Даже больше.— А может, это был папочка Тодда? — глуповато ухмыляясь, вмешалась блондинка. — Своего папочку ведь можно поцеловать, правда, Map?— Может, и можно, — отозвалась рыжеволосая приятельница. — Крошка Тодд целует своего папулю.Они посмотрели друг на друга. Покачали головами и опять захихикали.— Что-то на папулю не похоже, — продолжала рыжая. — По-моему, там была настоящая любовь. — Она задумчиво взглянула на меня. — Вообще-то этот старый тип был вроде крепкий. Для старика, я имею в виду. Вроде как смахивал на Тома Селлека.— У него были усы? — спросил я.Было видно, как рыжеволосая напрягает свою память.— Кажется, были. Точно не могу сказать. Просто помню, что мне показалось, будто он похож на Тома Селлека. На пожилого Тома Селлека. Крепкий, загорелый. Широкая грудь.— И почему только среди этих так много крепких типов? — Вопрос блондинки прозвучал несколько риторически. — Столько добра зря пропадает.— Потому что они богатые, Трейс, — ответила ее рыжая подруга. — Они могут себе позволить разные там приспособления, отсасывание жира и всякое такое.Блондинка потрогала свой собственный плоский живот.— Если мне когда-нибудь понадобится делать такие штуки, лучше усыпите меня. — Она запустила руку в коробку «Фидл-Фэдл» и стала шарить.— Эй, не залапывай там все! — возмутилась рыжая и потянула коробку к себе.Блондинка, не отпуская коробки, сказала:— Миндаль. — Она улыбнулась. — Вот, нашла. — Она вытащила из коробки зерно миндаля и взяла его в зубы. Посмотрев на меня, провела по нему языком и не торопясь раскусила.Я спросил:— Значит, вы последний раз видели здесь того пожилого типа пять недель назад?— Точно, — задумчиво кивнула рыжая. — Мы уже очень давно не валялись на сухом песочке.— Ну так как, — вернулась к своему вопросу блондинка, — вы что-нибудь можете для нас сделать?— Я уже объяснил вам, что не занимаюсь этим бизнесом, но я действительно кое-кого знаю, так что надо посмотреть и поспрашивать. Оставьте-ка свои координаты.— Конечно! — просияла рыжеволосая. Но тут же помрачнела.— В чем дело?— Нечем писать.— Какие проблемы, — сказал я, борясь с желанием подмигнуть. Я вернулся к своей машине, нашел в бардачке шариковую ручку и старую квитанцию из автомастерской и вручил все девушке. — Пишите на оборотной стороне.Используя коробку «Фидл-Фэдл» вместо письменного стола, она стала старательно писать, а блондинка смотрела. Пес ткнулся мокрым носом мне в руку и благодарно вздохнул, когда я снова почесал его.— Вот. — Девушка протянула мне бумагу. Мария и Трейси. Замысловатый почерк. Сердечки вместо точек над "i". Флорес-Меса-драйв. Телефонная станция 456.Я улыбнулся девушкам:— Отлично. Посмотрю, что можно будет сделать. А пока желаю удачи.— Она у нас уже есть, — сказала блондинка.— Что у нас уже есть? — спросила ее рыжеволосая подруга.— Удача. Мы всегда получаем то, что хотим, правда, Map?Под звуки хихиканья и в клубах пыли «гольф» рванулся вперед.Они помчались по Брод-Бич-роуд на север и исчезли из глаз. Через секунду до меня дошло, что эти девушки — ровесницы Мелиссы. * * * Я развернулся и поехал назад к шоссе.Пожилой мужчина и молодой жеребец.Пожилой мужчина с усами, загорелый.В Лос-Анджелесе масса загорелых, носящих усы геев. И масса белых «мерседесов».Но если Дон Рэмп ездит на белом 560-м со спецколесами, то я, пожалуй, рискнул бы сделать предположение. Я влился в южный поток движения по шоссе Пасифик-Коуст и поехал домой, делая свое предположение даже при отсутствии доказательств. Представлял себе Рэмпа в роли любовника Никвиста и пересматривал в свете новой информации ту напряженность между Никвистом и Джиной, свидетелем которой я был.Очередной фортель в стиле «настоящего мужчины» с его стороны?Гнев с ее стороны? Знала ли она об этом?Связано ли это как-то с ее намеками на желание переменить стиль жизни?Отдельные спальни.Отдельные банковские счета.Отдельные жизни.А может, она все знала о Рэмпе, Когда выходила за него замуж?И почему, прожив столько лет холостяком, он женился на ней? И банкир, и адвокат Джины были, похоже, убеждены, что не из-за денег, и в доказательство цитировали брачный контракт.Но брачные контракты — как и завещания — могут оспариваться. А застраховать жизнь и получить страховой полис можно и без ведомства банкиров и адвокатов.А может, наследство здесь было абсолютно ни при чем. Может Рэмпу просто было нужно прикрытие, чтобы не шокировать добрых консервативных жителей Сан-Лабрадора.Вместе с домашним очагом он приобрел и ребенка, который смертельно его ненавидит.Чисто по-американски! 22 Я добрался домой в самом начале шестого. Майло дома не было. Он надиктовал на свой аппарат новое приветствие. Никакой больше мизантропии, просто по-деловому: "Будьте добры, оставьте ваше сообщение". Я оставил ему просьбу позвонить мне при первой возможности.Потом я позвонил в Сан-Лабрадор и поговорил с Мадлен.Мадемуазель Мелиссе нездоровится. Она спит.Non, месье тоже нет дома.Прерывающийся голос. Потом щелчок.Я оплатил счета, прибрался в доме, еще раз покормил рыбок и заметил, что они выглядят усталыми, особенно самочки. Позанимался тридцать минут на лыжном тренажере и принял душ.Я посмотрел на часы, и они показывали семь тридцать.Вечер пятницы.Вечер свиданий.Не додумав мысль до конца, я позвонил в Сан-Антонио. Мужской голос настороженно ответил: «Алло?» Когда я попросил позвать Линду, мужчина спросил:— А кто ее просит?— Знакомый из Лос-Анджелеса.— Вы знаете, она в госпитале.— Что-то с отцом?— Да. Я Конрой, ее дядя — его брат. Живу в Хьюстоне, только сегодня приехал.— Меня зовут Алекс Делавэр, мистер Оверстрит. Я друг Линды из Лос-Анджелеса. Надеюсь, с ее отцом ничего серьезного.— Да, конечно, мне тоже хотелось бы на это надеяться, но, к сожалению, все обстоит по-другому. Сегодня утром мой брат потерял сознание. Его привели в чувство, но с большими трудностями — какие-то проблемы с кровообращением и почками. Его перевели в реанимацию. Вся семья сейчас там. Я только что заскочил сюда, чтобы кое-что взять, и как раз позвонили вы.— Я не стану вас задерживать.— Спасибо, сэр.— Передайте, пожалуйста, Линде, что я звонил. Если что-нибудь будет нужно, дайте мне знать.— Обязательно передам, сэр. Спасибо за предложение помощи.Щелчок. * * * Причина была явно сомнительная, но я все-таки сделал это.— Алло.— Алекс! Как ты?— Ты вечером свободна или у тебя свидание?Она засмеялась.— Свидание? Нет, просто сижу здесь, у телефона.— Тогда, может, рискнешь?Она опять засмеялась. Почему мне так приятно это слышать?— Хм, не знаю, не знаю. Мама всегда говорила, что я не должна выходить с мальчиком, который не попросил о свидании еще в среду вечером.— К материнским советам стоит прислушиваться.— С другой стороны, она говорила массу чепухи о многих других вещах. Во сколько?— Через полчаса.Она вышла из дверей своей студии, как только я притормозил перед зданием. Была одета в черную шелковую водолазку, такой же жакет и облегающие черные джинсы, заправленные в черные замшевые сапоги Красиво накрашенные губы, оттененные глаза, масса блестящих вьющихся волос. Она отчаянно была нужна мне. Прежде чем я успел выйти, она открыла дверцу со своей стороны и скользнула на сиденье рядом со мной, излучая тепло. Запустив одну руку мне в волосы, начала целовать меня, не дав мне перевести дыхания.Мы обнимались и целовались неистово. Она пару раз укусила меня, словно от злости. В тот момент, когда у меня в легких совсем не осталось воздуха, она отстранилась и спросила:— Что у нас на ужин?— Я думал, может, что-то из китайской кухни. — Сказал это и подумал, сколько раз мы приносили что-нибудь с собой и съедали это в постели. — Конечно, можно сделать заказ по телефону и остаться здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57