Но налет инея был таким тонким, что таял от одного испытующего взгляда. Под ним открывалась ранимость. Как у Джины. Может, это и послужило основой для необычайно сильного сопереживания между ними?Кто кого приобщил к маленьким серым комнаткам и к искусству Мэри Кассатт?Но какова бы ни была причина, похоже, что ей было не все равно. Исчезновение Джины было для нее потрясением.Муж же ее, казалось, напротив, настойчиво стремился отмежеваться от этого дела. Пожав плечами, он отнес патологию Джины к рутинным случаям и обратил страдание в слова медицинского жаргона. Однако несмотря на кажущееся безразличие, он примчался в Лос-Анджелес из Сайта-Инес — это два часа езды. Так что он, возможно, был обеспокоен не меньше жены, просто более умело это скрывал.Все тоже распределение обязанностей между мужским и женским полом.Мужчины встают в позу.Женщины истекают кровью.Я думал о том, что он рассказал мне о гибели сына. И как он это рассказывал. Легкость и гладкость изложения заставляла предположить, что он уже рассказывал это тысячу раз.Может, он так восстанавливает душевное равновесие?Или он действительно овладел искусством оставлять прошлое в прошлом?Может, в один прекрасный день я позвоню ему и попрошу дать мне несколько уроков. * * * Было без десяти десять, когда я вернулся в Сассекс-Ноул. Одинокая полицейская машина все еще патрулировала улицы. Должно быть, я уже прошел проверку, потому что никто меня не остановил, когда я подъехал к воротам.Голос Дона Рэмпа по переговорному устройству звучал сухо и устало.— Нет, все еще ничего. Подъезжайте.Ворота медленно открылись, и я проехал. На участке были включены дополнительные лампы, и их свет, яркий и холодный, создавал имитацию дневного освещения.Других машин перед домом не было. Чосеровская дверь была распахнута. На пороге стоял Рэмп. Он был без пиджака.— Совершенно ничего не слышно, — сказал он, когда я поднялся по ступеням. — Что говорят доктора?— Ничего стоящего. — Я сообщил ему о звонке Урсулы относительно Мелвина Финдли.Его лицо вытянулось.Я спросил:— От Чикеринга еще что-нибудь было?— Он звонил примерно полчаса назад. «Ничего нового, с ней, вероятно, ничего не случилось, не волнуйтесь» — ведь речь идет не о его жене. Я спросил его, не стоит ли связаться с ФБР. Он утверждает, что те не станут влезать в это дело, пока нет оснований считать, что имело место похищение, причем желательно, чтобы было похоже на вывоз жертвы за пределы штата.Он всплеснул руками, потом безвольно уронил их.— Жертва. Я и думать не хочу о ней как о жертве, но...Он закрыл дверь. Холл освещен, но дальше дом был погружен в темноту.Он направился к выключателю, расположенному по другую сторону от входа, шаркая ногами по мраморному полу.— Ваша жена когда-нибудь говорила вам, почему Макклоски это сделал? — спросил я.Он остановился полуобернувшись.— А почему вы спрашиваете?— Хочу понять ее — как она отнеслась к нападению.— Как отнеслась — в каком это смысле?— Жертвы преступления нередко решают провести собственное расследование, выяснить какие-то факты и детали. Хотят получить информацию о преступнике, о его мотивах, стремятся понять, в силу каких причин они сами стали жертвами. Хотят понять смысл случившегося с ними и как-то оградить себя на будущее. Ваша жена предпринимала что-нибудь в этом роде? Дело в том, что никто, похоже, не знает, какой мотив был у Макклоски.— Нет, ничего такого она не предпринимала. — Он пошел дальше. — Во всяком случае, насколько мне известно. И она понятия не имела, почему он это сделал. Откровенно говоря, мы об этом почти не разговариваем: я принадлежу ее настоящему, а не прошлому. Но она действительно говорила мне, что этот ублюдок отказался признаться, — в полиции ничего не смогли от него добиться. Он был пьяница и наркоман, но это ничего не объясняет, верно?— Какие наркотики он употреблял?Рэмп протянул руку, щелкнул выключателем и осветил огромную комнату в передней части дома, в которой Джина Рэмп и я сидели вчера в ожидании Мелиссы. Вчерашний день казался древней историей. Графин с горлышком, похожим на лебединую шею, наполненный какой-то очень прозрачной жидкостью янтарного цвета, стоял в окружении нескольких старомодных бокалов на крышке переносного бара из красного дерева Он протянул мне бокал. Я отрицательно покачал головой. Он налил себе с палец, поколебался, удвоил порцию, потом закрыл графин пробкой и отхлебнул.— Не знаю, — сказал он. — Никогда не интересовался наркотиками. Дальше этого, — он поднял бокал, — да еще пива я не захожу. С ним я не был близко знаком — встречал время от времени в студиях. Это был настоящий прилипала. Цеплялся к Джине, словно пиявка. Ничтожество. Голливуд кишит такими типами. Своего таланта у него не было, так он искал девушек, которые позировали бы для фотографий.Он прошел дальше в комнату, ступая уже по ковру, который заглушил звук его шагов и восстановил в доме тишину.Я последовал за ним.— Мелисса уже вернулась?Он кивнул.— Она наверху, у себя в комнате. Прошла прямо наверх. Вид у нее был совершенно разбитый.— Ноэль все еще у нее?— Нет, Ноэль вернулся в «Кружку» — это мой ресторан. Он работает у меня — паркует машины, убирает со столов, подает. Славный парнишка — действительно сам пробивает себе дорогу, и у него неплохое будущее. Мелисса ему не пара, но, по-видимому, ему придется в этом убеждаться самому.— В каком смысле не пара?— Слишком умна, слишком красива, слишком капризна. Он безумно в нее влюблен, и она просто ходит по нему ногами. Но не из жестокости или снобизма, а потому, что такой у нее стиль. Она просто идет прямо вперед, не думая.Как бы стараясь смягчить эту критику, он сказал:— Уж в чем ее не обвинишь, так это в снобизме. Несмотря на все это. — Он обвел комнату жестом свободной руки. — Бог мой, вы можете себе представить, что значит вырасти в таком месте? Я вырос в Линвуде, когда его население было преимущественно белым. Мой отец работал на своем грузовике, перевозил грузы. Нрав у него был паршивый. Я хочу сказать, что часто он не мог найти заказчиков. Еды нам всегда хватало, но и только. Мне не нравилось, что надо сводить концы с концами, но теперь я понимаю, что это сделало меня лучше, — я не говорю, что Мелисса плохой человек. В основе своей она очень хорошая девочка. Только она привыкла, что все делается так, как хочет она, просто идет напролом, когда ей что-то нужно, не считаясь с тем, чего хотят другие. Джинина... ситуация заставила ее быстро повзрослеть. В самом деле, можно лишь удивляться тому, насколько удачным оказалось ее развитие.Он тяжело опустился на мягкое канапе.— Наверное, не мне вас просвещать относительно детей. Я болтаю и болтаю, потому что, честно говоря, буквально выбит из колеи всем этим. Где, черт побери, она может быть? Как насчет этого детектива — вы дозвонились ему?— Нет еще. Дайте-ка попробую еще раз.Он вскочил и принес мне сотовый телефон.Я набрал домашний телефон Майло, начал слушать автоответчик, потом запись прервалась.— Алло?— Рик? Это Алекс. Майло дома?— Привет, Алекс. Он дома, мы только что вошли — * посмотрели какой-то паршивый фильм. Подожди минутку.Через две секунды послышалось:— Да?— Ты готов приступить пораньше?— К чему?— К частному расследованию.— Нельзя с этим подождать до утра?— Тут кое-что произошло. Я взглянул на Рэмпа. Он пристально смотрел на меня, лицо его казалось измученным. Тщательно подбирая слова, я пересказал Майло все случившееся, в том числе и то, что Макклоски допрашивали в полиции и отпустили и что Мелвин Финдли умер в тюрьме. Затем ожидал, что он как-то прокомментирует эти сведения.Вместо этого Майло спросил:— Она взяла с собой что-нибудь из одежды?— Мелисса сказала, что нет.— Как Мелисса может быть в этом уверена?— Она говорит, что знает содержимое платяного шкафа матери и может судить, все ли там на месте.Рэмп бросил на меня настороженный взгляд.— Даже малюсенького пеньюарчика?— Я не думаю, что произошло нечто в этом роде, Майло.— Почему нет?Я быстро взглянул на Рэмпа. Он все так же пристально смотрел на меня, позабыв о своем напитке.— Не подходит к случаю.— А, понял. Муженек тут поблизости?— Правильно.— Ладно, перейдем на другой канал. Что сделали местные копы, помимо патрулирования?— Насколько я могу судить, больше ничего. Ни на кого не производит большого впечатления уровень их компетентности.— Гениями их тут не считают, но что им остается делать? Ходить из дома в дом и портить отношения с триллионерами? Дамочка задержалась вне дома — это ведь не конец света. Прошло всего несколько часов. А потом, она на такой машине, что ее наверняка кто-то видел. Они хоть бюллетени-то разослали?— Начальник полиции сказал, что да.— Так ты теперь якшаешься и с начальниками полиции?— Я его здесь застал.— Личные контакты, — проворчал он. — Ах, эти богачи.— Что там насчет ФБР?— Не-а, эти ребята и близко не подойдут, пока нет определенных признаков преступления, причем желательно такого, которое попадет на первые полосы газет. Разве что у твоих состоятельных друзей есть солидные связи в политических кругах.— Насколько солидными они должны быть?— Это должен быть кто-то, кто может позвонить в Вашингтон и надавить на директора ФБР. Но даже и в этом случае ей надо будет не объявляться пару дней, чтобы феды Сотрудники ФБР.

— да и кто угодно — отнеслись к делу серьезно. Без чего-нибудь мало-мальски похожего на признак настоящего преступления они в самом лучшем случае пришлют парочку агентов, похожих на киноактеров, которые составят протокол, пройдутся по дому в темных очках, какие носят младшие чины джименов Вооруженные агенты ФБР.

, и пошепчут в свои «уоки-токи» Портативная рация двусторонней связи.

. Сколько прошло времени, шесть часов? Я посмотрел на часы.— Почти семь.— Это еще не говорит о тяжком уголовном преступлении, Алекс. Что еще ты можешь мне сказать?— Не очень много. Я только что вернулся от ее лечащих врачей. Там никаких крупных озарений.— Ну, — сказал он, — ты знаешь этих типов. Они горазды задавать вопросы, а не отвечать на них.— А у тебя есть вопросы, которые ты хотел бы задать?— Я мог бы произвести несколько подходящих к случаю телодвижений.Рэмп пил и смотрел на меня из-за края своего бокала. Я сказал:— Это может оказаться полезным.— Наверно, я смог бы подъехать туда где-то через полчаса, но в основном это будет процедура для успокоения нервов. Потому что действия, которые необходимы при настоящем розыске пропавших людей — финансовые расследования, проверка кредитных карточек, — проводятся в часы работы учреждений. Кому-нибудь пришло в голову проверить больницы?— Полагаю, это сделала полиция. Но если ты считаешь...— Не велик труд сделать несколько звонков. Собственно говоря, я могу обзвонить много мест прямо отсюда, не тратя полчаса на поездку.— Мне кажется, было бы неплохо сделать это на глазах у всех.— Ты так считаешь?— Да.— Кое у кого дрожат коленки? Нужно что-то вроде успокоительного?— Да.— Подожди-ка. — Он прикрыл трубку рукой. — Ладно, хорошо, доктор Силверман не очень доволен, но решил отнестись к этому по-ангельски. Может, еще уговорю его выбрать мне галстук. * * * Мы с Рэмпом ждали, почти не разговаривая. Он пил и все глубже оседал в одно из мягких кресел. Я думал о том, что будет с Мелиссой, если ее мать не вернется в скором времени.Я хотел было подняться к ней и посмотреть, как она там, но вспомнил слова Рэмпа о том, что она вернулась совершенно разбитая, и решил дать ей отдохнуть. Еще неизвестно, как все обернется, так что пусть поспит, пока есть возможность.Прошло полчаса, потом еще двадцать минут. Когда прозвучал дверной колокольчик, я опередил Рэмпа и сам открыл дверь. Майло вошел неслышными шагами. Таким хорошо одетым я в жизни его не видел. Темно-синий блейзер, серые брюки, белая рубашка, бордовый галстук, коричневые мокасины. Чисто выбрит и подстрижен — стрижка, как обычно, паршивая, слишком коротко сзади и с боков, бачки подбриты до середины уха. Три месяца не на службе, а принадлежность к правоохранительным органам вое еще бросалась в глаза.Я представил их друг другу. Наблюдал, как изменилось выражение лица Рэмпа, когда он как следует присмотрелся к Майло. Глаза сузились, усы задергались, словно от укусов блох.Взгляд стал жестко подозрительным. Так мужественный ковбой с рекламы «Мальборо» смотрел бы на подонков, которые крадут скот. Ему отлично подошел бы ковбойский костюм Гэбни.Должно быть, Майло тоже это заметил, но никак не отреагировал.Рэмп еще немного поиспепелял его взглядом, потом сказал:— Надеюсь, вы сможете помочь.Новая вспышка подозрения. Прошло порядочно времени с тех пор, как Майло фигурировал на телевидении. Но, возможно, у Рэмпа была хорошая память. У актеров — даже не блещущих умом — это часто встречается. Или же память ему освежила добрая старая гомофобия.Я сказал:— Детектив Стерджис служит в полиции Лос-Анджелеса, сейчас он в отпуске. — Я определенно упоминал об этом раньше.Рэмп продолжал пялиться.Наконец и Майло решил ответить любезностью на любезность.Эти двое крепко сцепились взглядами. Они напомнили мне родео и быков в двух соседних загончиках — как они фыркают, роют землю и бодают дощатую перегородку.Майло отцепился первым.— На данный момент я располагаю следующей предоставленной мне информацией. — Он почти слово в слово повторил то, что я ему рассказал.— Это правильно?— Да, — сказал Рэмп.Майло крякнул. Вытащив из кармана блейзера блокнот с ручкой, он перелистал несколько страниц, остановился, ткнул толстым пальцем.— Я удостоверился в том, что полиция Сан-Лабрадора выпустила на нее бюллетень для розыска в масштабах округа. Обычно это бывает пустой тратой времени, но при такой заметной машине, возможно, какой-нибудь толк выйдет. У них машина зарегистрирована как «роллс-ройс» типа седан, выпуска 1954 года, номерной знак «AD RR SD», опознавательный номер «SOG двадцать два». Правильно?— Правильно.— Цвет?— Черный верх, перламутрово-серый низ.— Лучше «тойоты», — сказал Майло, — больше бросается в глаза. Перед тем как ехать сюда, я обзвонил несколько местных травматологических пунктов. К ним не поступало никого, отвечающего ее описанию.— Слава Богу, — пробормотал Рэмп. Его лицо блестело от пота.Майло поднял глаза к потолку, потом опустил их и обвел передние комнаты одним беглым взглядом.— Красивый дом. Сколько здесь комнат?Вопрос застал Рэмпа врасплох.— Я точно не знаю — никогда не считал. Наверно, около тридцати или тридцати пяти.— Сколькими фактически пользуется ваша жена?— Пользуется? В основном она пользуется своими личными комнатами. Их три — нет, четыре, если считать ванную Гостиная, спальня плюс боковая комната с книжными полками, письменным столом, кое-каким гимнастическим оборудованием, холодильником.— Похоже на дом в доме, — сказал Майло — У вас тоже такой?— У меня просто одна комната, — ответил Рэмп, покраснев. — Соседняя с ее.Майло что-то записал себе в блокнот.— Вы не могли бы назвать хоть какую-нибудь причину, почему она решила ехать на лечение одна?— Я не знаю — это не было предусмотрено. Предполагалось, что с ней поеду я Мы должны были выехать в три Она позвонила мне в четверть третьего — я был у себя в ресторане — и сказала, чтобы я не беспокоился: она поведет машину сама. Я попробовал возразить, но она сказала, что с ней все будет в порядке. Мне не хотелось подрывать ее уверенность в своих силах, поэтому я не стал настаивать.— Тридцать пять комнат, — повторил Майло, снова что-то записывая — Кроме своих апартаментов, она пользовалась какими-нибудь другими комнатами? Держала в них свои вещи?— Насколько я знаю, нет. А почему вы спрашиваете?— Каковы размеры участка.— Чуть меньше семи акров.— Она часто гуляла по участку?— Она не боится выходить и гулять по нему, если вы именно это имеете в виду. Она довольно много гуляла, и я сопровождал ее в этих прогулках — еще тогда, когда, кроме участка, она никуда не выходила. С недавнего времени — последние несколько месяцев — она выходила за его пределы на короткие прогулки в обществе доктора Каннингэм-Гэбни.— Помимо ворот, можно ли еще как-нибудь попасть на участок или выйти?— Насколько я знаю, нет.— Никаких задних аллей?— Никаких. Участок вплотную примыкает к другому владению — доктора и миссис Элридж. Участки разделяет высокая живая изгородь — метра три или выше.— Сколько на участке хозяйственных построек?Рэмп подумал.— Дайте сообразить. Если считать гаражи...— Гаражи? Сколько же их?— Десять. Фактически это одно длинное здание с десятью боксами. Его построили для коллекции старинных автомобилей, принадлежавшей ее первому мужу. Некоторые машины просто бесценны. Двери боксов держат все время на запоре. Только бокс «зари» был оставлен открытым.Майло быстро записал и поднял глаза.— Продолжайте.Рэмп, казалось, был озадачен.Майло сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57