А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

И Роза даже хочет разорвать брак с Рикардо…— А вы и рады? — прервала ее Томаса.— Ошибаетесь, сеньора. Как раз наоборот. Я знаю, что ваша Роза составляет счастье Рикардо Линареса. Я затем и пришла, чтобы помочь ему сохранить это счастье… Поэтому, если вы разрешите, я подожду Розу.— Что ж, коли так, садитесь… А меня простите — мне делами надо заниматься.— Пожалуйста, — сказала Леонела.Она села и стала с любопытством оглядывать комнату. Ей никогда не случалось бывать в квартирах бедняков. А здесь жила не просто беднячка, а беднячка, сумевшая чем-то околдовать человека, борьба за любовь которого давно стала смыслом жизни гордой аристократки Леонелы Вильярреаль. И вот она вынуждена ждать эту дикарку, искать встречи с ней, опасаясь того, что ее могут запросто выгнать.— Ср-рамота! — прокричал вдруг чуть не в самое ее ухо мужской голос.Она вздрогнула и испуганно оглянулась. На ламповом шнуре прямо у нее над головой сидел большой яркий попугай. Он разглядывал ее наглым, осуждающим глазом и орал:— Ср-рамота! Ср-рамота!Нет, удержаться было невозможно! Столько неприятных минут пережила в своем родном доме Дульсина Линарес, что ей страстно захотелось хоть как-нибудь отвести душу.И она отправилась в комнату сестры.— Зачем пожаловала? — неприветливо встретила ее Кандида.— Я подумала, что тебе, возможно, будет интересно: сегодня я увижусь с Федерико.Кандида, какого бы плохого мнения ни была о своей сестре, а все-таки посмотрела на нее удивленно:— Это после всего-то, что он с нами совершил? Дульсина хладнокровно улыбнулась:— Ну, что он там совершил с тобой — это твоя проблема. А я не считаю себя вправе отказать ему в его желании увидеть меня в последний раз перед отъездом из Мексики.— Он уезжает из Мексики?— И, по-видимому, навсегда.Дульсина с холодным любопытством наблюдала, как сестра встретит это известие. Но Кандида только спросила:— Зачем ты пришла? Для того, чтобы еще раз причинить мне боль?— Ну что ты такое говоришь, Канди?!Дульсине так нравилось видеть страдания сестры, что и происходило в настоящий момент, что она даже назвала ее уменьшительным именем, которым давно уже не пользовалась в связи со сложившимися между ними отношениями.— Федерико Роблес был когда-то твоим другом, — продолжала Дульсина, — и я сочла, что тебе может быть интересно все, что с ним связано. — Она иронически улыбнулась, не спуская глаз с сестры. — Это все, что я хотела тебе сказать. Извини, если побеспокоила тебя напрасно.Она удалилась с сознанием хорошо сделанного дела. Кандида попробовала было продолжить вязание, которым занималась до приходы сестры. Но почувствовала вдруг такую усталость, что ей захотелось одного: закрыть глаза и заснуть.Немало сил пришлось потратить Сорайде, прежде чем она добилась разрешения на свидание с арестованным приятелем.Куколка сидел в углу камеры. Он сейчас совершенно не походил на того наглого, в огне не горящего и в воде не тонущего молодца, который был известен во всех низкопробных кабаках Мехико. Теперь он и вправду казался Сорайде непутевым сынишкой, натворившим дел и теперь вынужденным отвечать за них.Она гладила его по голове, постриженной тюремным парикмахером, а он, уткнувшись в ее плечо, всхлипывал, стонал и ныл, ныл, ныл, требуя, чтобы она что-нибудь предприняла для его спасения, потому что иначе его засудят и он погибнет.Ее печальная, но спокойная фраза о том, что он должен будет смириться с приговором, привела его в неистовство. Он стал кричать, что она не любит его и никогда не любила, потому что иначе бы она, при ее-то знакомствах, обязательно бы вытащила его из этой страшной беды, из этой холодной тюрьмы, где невозможно выжить такому милому и не приспособленному к жизни существу, как Оскар Бикунья, которого и Куколкой-то, может, прозвали за хрупкость и беззащитность перед негодяями, испортившими его молодую жизнь.Она задумчиво гладила его по волосам, пока надзиратель не потребовал покинуть камеру, так как время свидания истекло. ВСТРЕЧА СОПЕРНИЦ Леонела так и не дождалась Розу.Да и не могла дождаться: у Розы было важное дело. В сопровождении Сельсо и Каридад она перетаскивала чемоданы из старого «джипа» Сельсо в квартиру Рикардо.Роза решила сжечь за собой все мосты.Как ни ценил ее сеньор де ла Уэрта, но она собралась уходить из «Доброй мамы», потому что считала эту работу подачкой, а подачки ей не нужны. Ее не останавливал даже страх Томасы, на что они будут жить, если Роза уйдет из магазина.Чемоданы, которые они сейчас тащили по лестнице, были набиты вещами, подаренными Розе мужем. Оставив чемодан в прихожей, Роза предложила своим спутникам:— Давайте поскорее сматываться. Мне не по душе здесь засиживаться.Но Каридад все никак не могла налюбоваться на квартиру, в которой посчастливилось, хотя и немного, пожить Розе. Сельсо спросил:— Ты что же, никакой записки ему не оставишь?— Перебьется! — мрачно ответила она.Наконец ей удалось оторвать Каридад от осмотра комнат. Они уже собирались открыть дверь, чтобы уйти, как вдруг она открылась сама и вошел Рикардо.Кандида не могла вязать. Не могла читать. Не могла смотреть телевизор. Ей необходимо было с кем-нибудь поделиться новой болью, причиненной ей сестрой.Она пошла к Рохелио, оторвала его от решения шахматной задачи и стала рассказывать ему о том, что произошло между ней и Дульсиной. Услышав о том, что Дульсина собирается встретиться с Федерико, Рохелио хмуро спросил:— Он еще жив?— Он позвонил по телефону и сказал ей, что навсегда покидает Мексику.— Одним негодяем меньше…Она нервно комкала в руках платок и смотрела на брата с негодованием:— Как ты не понимаешь?.. Он хочет повидаться не со мной, а с Дульсиной!Рохелио с досадой смешал шахматы, подошел к сестре и положил ей на голову руку.— Я думал, ты его давно забыла.Она прижала пальцы к вискам, как будто ее мучила сильная головная боль.— Как я могу забыть его… Ведь я должна родить от него ребенка.Он стал целовать ей руку, успокаивать ее, говоря, что у нее не будет Никакого ребенка. Кандида что-то невнятно бормотала, как будто бы припоминая и проклятую лестницу, и роковое падение.— Мы все это забыли, — уговаривал ее Рохелио. — Ты выкинула все это из головы.Она соглашалась. Но время от времени повторяла одну и ту же фразу:— Дульсина хочет встретиться с лиценциатом Роблесом. — Потом посмотрела в глаза брату и по-детски сказала: — Мне страшно!..— Ну, что я тебе говорил, Сорайда? Подождите, Рикардо Линарес еще так помучает ее!..— Если только это не выдумки, и его перед ней не оговорили.— Да сущая правда!— А я думаю, Эрнесто, что это — интриги. Розу многие ненавидят.— А я верю в любую подлость Рикардо по отношению к ней.Сорайда закурила сигарету и глубоко затянулась.— Ну, если это так, то мне очень жаль Розу. И советую тебе быть не слишком строгим по отношению к ней. Если она в таком трудном положении, то ей тем более нужна будет твоя дружба. У нее нет друга ближе тебя.Он выпил стоящую перед ним рюмку и встал, собираясь уходить.— Нет уж. Ко мне Роза Гарсиа пусть не обращается. Кому-кому, а мне совершенно все равно, хорошо ей или плохо.Растерялись все, кроме Каридад. Она с достоинством подошла к Рикардо и объяснила ему:— В этих чемоданах все вещи, какие вы подарили Розе, когда снова с ней помирились. Привезла она их сюда, потому как не хочет иметь от вас ничего. А мы с соседом Сельсо ей, стало быть, помогли.После чего взяла за руку соседа Сельсо, и они удалились, оставив Розу и Рикардо вдвоем. Роза рванулась было за ними. Но Рикардо остановил ее.— Ты не уйдешь отсюда, не выслушав меня, — сказал он твердо. — То, что ты вчера увидела, — это фантом! Как бы тебе объяснить…Он искал и не находил понятного Розе слова, вместо того, которое употребил.— Словом… ты видела то, чего не было на самом деле.— Как же, как же… — отозвалась роза, — Все я прекрасно разглядела.Он пристально смотрел ей прямо в глаза, будто хотел загипнотизировать.— Это просто было прощанье двух современных людей.— А я не современная. Я дикарка. Так ведь меня зовут у вас дома?Он улыбнулся.— Да, ты дикая. Моя дикая Роза. Такой я тебя полюбил и на такой женился.Она немедленно отодвинулась.— Ну хватит лясы точить! Болтун. Любишь меня — обнимаешься с другой.— Я же объяснил тебе, что это был за поцелуй.— А мне и объяснять не надо: склизкий, жабий! Оставь меня в покое: я приехала не болтать с тобой, а тряпки тебе вернуть.— Ты должна успокоиться.— А я не хочу!Он попробовал взять ее руку. Она вырвала ее.— Ну что мне, на колени перед тобой встать?Она не ответила. Отошла к окну и сама себе сказала:— Ни в жизнь себе не прощу, что своими глазами увидела: жаба чуть ли не голая — и мужа моего целует!Она вдруг вернулась к Рикардо и толкнула его в грудь:— И ты ее целовал! И лапал!Он опять стал говорить и говорил долго, соглашаясь с тем, что заслужил наказанье, но убеждая в том, что каким бы справедливым это наказанье ни было, а он не сможет без Розы, и куда бы она от него ни делась — все равно он ее найдет.Он говорил о том, что Роза должна поставить себя на место Леонелы, которая собиралась за него замуж, и вдруг все рухнуло, но она, вместо того чтобы возненавидеть, смиряется и просит только об одном — о прощальном вечере.Он говорил о том, что и на место его, Рикардо, Роза тоже должна себя поставить: он все-таки виноват перед Леонелой, он обнадежил ее, любя-то при этом одну Розу, и как ему теперь было отказать Леонеле в самом безобидном свидании? А?На все это Роза ответила коротким и презрительным:— Пой, воробушек!Потом с брезгливым выражением лица обошла его и уже у двери сказала:— Скажи своему лиценциату Валенсии, чтобы обратно бумаги о разводе принес. Я их тут же и подпишу.И ушла.На столике стояли любимые цветы Дульсины. В серебряном ведерке стыло во льду шампанское ее любимой марки. Даже галстук на Федерико был ее любимый, купленный ею в магазине около площади Испании, в Риме.Она вошла торопливой походкой деловой женщины, которой, в общем-то некогда рассиживаться в ресторанах, о чем тут же и оповестила устремившегося к ней с поцелуями Федерико. Держа его на расстоянии вытянутой руки, она прямо так и сказала:— У меня времени в обрез. Так что выкладывай побыстрей, что у тебя.Он все-таки усадил ее за столик. Налил шампанского.— Мы, мужчины, чаще женщин ошибаемся в любви…— И поэтому перекладываете вину на женщин! — сразу же перебила его Дульсина.Он потупился.— Ты веришь, что мне стыдно?— Тебе?! Нет. Не верю.Федерико стал убеждать ее, что это была лишь интрижка, доказательством чему является тот факт, что он уезжает один.— И не берешь ее с собой?Он стал взахлеб рассказывать Дульсине, как «она» умоляла взять ее с собой, но он видеть «ее» не может, потому что любит Дульсину, потому что не может без нее…В этом месте его монолога Дульсина прикрыла веки и поднялась с места. Но он продолжал твердить, что боготворит ее, вспоминая путешествие в Европу и утверждая, что он, Федерико Роблес, перестрадавший и наказанный, чист, как белый лист бумаги, на котором она может начертить все, что ей захочется.Она смотрела на него чуть прищуренным взглядом.— И ты уверен, что я смогу простить и поверить тебе во второй раз?— Я клянусь, если ты решишься на это, я всю оставшуюся жизнь буду верен тебе.Она на секунду задумалась.— Когда ты уезжаешь?— Надо оформить паспорт и уладить два-три дельца.— Ну и прощай. — Неожиданно она протянула ему руку. Он схватил ее руку и стал жадно целовать. Она выдернула ее.— Вот в этом нет необходимости, — сказала она, — Прощай! -Леопольдина часто думала о том, что телефон — одно из самых гениальных изобретений человечества. Иметь возможность не выходя из дома получать самую неожиданную информацию, а также удивлять этой информацией других — это было счастье, за которое она лично с удовольствием бы поставила свечку в память изобретателя телефона, если бы знала, кто он.Вот, например, только что позвонил дон Анхель де ла Уэрта. Узнав, что молодого господина Рикардо нет дома, он уже собирался повесить трубку, совершенно не учитывая того, что Леопольдине надо же кому-нибудь поведать о том, что случилось вчера вечером в английском ресторане.И Леопольдина не позволила ему повесить трубку и остаться в неведении относительно Розиной выходки.— У молодого господина Рикардо масса проблем после того, что случилось вчера вечером, — торопливо сказала служанка.Дон Анхель, естественно, спросил, а что именно случилось вчера вечером. И она с упоением и неизвестными ей на самом деле подробностями рассказала ему о том, как дикарка застукала молодого сеньора Рикардо в ресторане, где он целовался с другой женщиной, и какой она учинила жуткий скандал. Уж такой жуткий, что сеньор Рикардо решил порвать с ней навсегда!Теперь можно было и повесить трубку, благословляя в который раз изобретателя этого чудодейственного аппарата. Живут же талантливые люди на этой порочной земле!Уходя, Леонела предупредила Томасу, что вернется, чтобы увидеть Розу. И вернулась. За несколько минут до возвращения Розы из квартиры Рикардо.Войдя в дом, Роза вытаращила глаза: кого-кого, а Леонелу она здесь увидеть не ожидала.Лицемерить она не собиралась. Подбоченясь одной рукой, она не стала закрывать за собой дверь, как бы предлагая незваной гостье выметаться.— Ты что же здесь, чертова жаба, делаешь?Такое негостеприимство не застало Леонелу врасплох. Она иронически улыбнулась и предложила Розе поговорить без нервов.— О чем мне с тобой говорить? — не меняя позы, спросила Роза.— Ну если ты боишься… — Леонела встала и взяла со стола свою сумочку.— Ср-рамота! — крикнул откуда-то из-под потолка Креспин (теперь уж точно — Креспин).Может, этот его упрек в трусости подействовал на Розу, но она сказала:— Я? Боюсь? Ну давай выкладывай, что там у тебя. Леонела улыбнулась Томасе, молча стоявшей в углу комнаты:— Вы бы не соблаговолили оставить нас наедине?— Конечно. Будьте как дома, — сказала Томаса, выходя за дверь.Леонела приступила к делу.— Ты знаешь, почему мы были в ресторане? — спросила она.— Конечно. Рохелио рассказывал.— Рохелио повторяет то, что ему скажут.— Мне и Рикардо сказал то же самое.— Когда?— Полчаса назад у него на квартире. Леонела усмехнулась.— У тебя ключ от его квартиры? У Рикардо это слало привычкой — раздавать ключи.Она вынула из сумочки ключ, издали очень похожий на тот, каким воспользовалась Роза, открывая дверь квартиры Рикардо.— Этот, например, он дал мне, — произнесла Леонела с улыбкой.— Неправда! — крикнула Роза. — Никакого ключа от квартиры Рикардо тебе не давал!Леонела холодно рассмеялась:— Так я же тебе его показала. Роза протянула к ней руку:— Ну-ка давай сравним. Леонела не отдала ключ.— Все на ощупь! Словам, значит, ты не веришь?— Твоим-то словам? Да я скорей змее ядовитой поверю! Леонела осталась спокойной.— А вот братьям ты веришь. И совершенно напрасно. Посмотри на меня: я похожа на сентиментальную дурочку, которая будет выпрашивать у любимого мужчины прощальный ужин? Я была там потому, что он меня пригласил. Он просил меня поужинать с ним.Роза невольно взглянула на нее. Леонела стояла, красивая, уверенная в себе, ухоженная, нарядная, прекрасно владеющая собой.Нет, Роза должна была признаться себе, что на женщину, униженно просящую о прощальном ужине, Леонела нисколько не была похожа.— Все равно мы — муж и жена! — упрямо сказала Роза. Но не было в этом упрямстве прежней веры.Леонела улыбнулась ослепительно, как победительница.— Дульсина и Федерико тоже были муж и жена. Но не успели они пожениться, как Дульсина обнаружила, что у ее мужа есть любовница. Примерно тот же случай. С той разницей, что там была Мириам, любовница. А здесь — я, вторая жена!Роза молчала. Потом подняла на Леонелу мрачные глаза.— Нет, он не женится на тебе, потому что снова влюбился в меня.— Ха! Влюбился! — рассмеялась Леонела. — Да ему просто захотелось переспать с тобой. Обычная история! Рикардо — веселый и жизнелюбивый человек, его знак зодиака — скорпион. Скорпионов приключения, вроде того, что было у Рикардо с тобой, только подстегивают. Выслушав это, Роза сделала шаг к Леонеле.— Ну вот что, жаба, лети-ка ты отсюда! Причем — пулей! Опасливо отодвинувшись, Леонела сказала:— Я уйду. Но скажу тебе откровенно: Рикардо никогда не будет только твоим.Роза вдруг ухмыльнулась:— Да бери ты его! Целиком! Дарю! Леонела растерялась.— Как это?— Да так! Мы богатенькими не интересуемся…Она настигла Леонелу и подтолкнула ее к двери. Леонела наконец вышла из себя.— Дикарка, — закричала она. — Дикарка проклятая! Томаса и Хаиме, мирно беседовавшие под окнами, вбежали в комнату, когда Розе удалось уже довольно основательно потрепать Леонелу. Хаиме разнял их и помог Леонеле подняться на ноги.Поправив свой наряд, она злобно крикнула на прощанье:— Дикарка! Могила тебя исправит. И Хаиме увел ее.Странное чувство испытала Дульсина, рассказывая сестре о звонке Федерико, добивавшегося свидания с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66