Всегда лучше, чтобы горела пара свечей на случай, если одна погаснет.— Я своего ни на кого не променяю, потому как люблю его — страсть! — гордо заявила Роза, как бы закрывая тему. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ РОЗЫ Кандида замерла в объятиях Федерико. В огромной зале дома Линаресов и прилегающем коридоре никого не было. Им никто не мешал.Нежно поглаживая и целуя ей руку, лиценциат вдруг спросил:— Долго Леонела будет здесь находиться?Кандида ответила, что это зависит от того, насколько задержится здесь Роза.Федерико озабоченно сказал:— Я должен поговорить с ней о возможности вести ее дела. Хорошо бы ее убедить. Это нужно прежде всего для тебя. Я не возьму из твоих денег ни сентаво. И если мы поженимся… Словом, я не привык жить за счет женщин.Кандида со страстным стоном приникла к нему. После долгого поцелуя она спросила:— Хочешь, я поговорю с ней об этом? Мне она не откажет.Федерико замотал головой, давая этим понять, что не желает затруднять любимую.— Дай же мне хоть что-нибудь сделать для тебя, — настаивала Кандида.И он нехотя согласился.Рикардо уже лежал в постели. Мягкий свет ночной лампы падал на фотографии, которые он перебирал в руках. Их было несколько, и на каждой из них были изображены Роза и Ригоберто, снятые во время своих веселых путешествий по паркам города. На одной рука Розы лежала на плече шофера.Едва Рикардо услышал в коридоре шаги Розы, он быстро убрал фотографии в ящик ночного столика.Роза нырнула под одеяло и прижалась к мужу.— Разве ты все еще любишь меня? — спросил он.— Все больше и больше. И при этом не ревную.Они поцеловались. И Роза робко стала говорить о том, что скоро у нее день рождения. Она еще никогда его не справляла, потому что у матушки Томасы никогда не хватало денег. Все, что она могла себе позволить, это купить Розите в честь ее праздника пирожное.— Может, ты устроишь мне настоящий праздник?.. Рикардо улыбнулся:— А хочется?— Страсть! Удавиться!— Так пусть Томаса все устроит, а я оплачу расходы.— Ну-у! — грустно протянула Роза. — Там, в Вилья-Руин… Я здесь хочу!..Роза почувствовала, как дрогнула рука Рикардо, обнимавшая ее плечо.— Молчишь? Ладно, все понятно: сестры развопятся!.. Оно и правда: лучше их не злить. Нельзя так нельзя.— Почему это нельзя? — вдруг сказал Рикардо. — Можно! Здесь и отпразднуем. И приглашай кого захочешь.Роза захохотала, представив, как все произойдет, и кинулась обнимать мужа.— Дикая моя, дикая моя Роза, — говорил он, целуя ее в нос, в глаза, в губы.Леонела понимала, что и последний ее план не дает того результата, на который она рассчитывала.Леопольдина только что доложила ей, что ее попытки вдохновить нового шофера на роман с Розой остаются без последствий: Ригоберто так верит в добропорядочность и верность Розы, что даже и не пытается соблазнить ее, при всем том что явно в нее влюблен.Дождавшись, когда сестры вернутся из больницы, которую посещали с благотворительной целью, Леонела предложила им усилить атаку на семейный покой Рикардо и Розы.— Но что мы можем поделать, если он не хочет смотреть правде в глаза? — пожала плечами Дульсина.— Он горд. И не потерпит позора. Он может не обращать внимания на шашни Розы с шофером, но, если это заметят другие, он не перенесет унижения. Стало быть, надо, чтобы он получил анонимное письмо… Например, какой-нибудь доброжелатель, который — не может видеть, как издеваются над семейными традициями дома Линаресов. Ну как?В глазах Дульсины опять зажегся огонек надежды.— За дело! Это будет убедительное, славное анонимное письмо!Эдувигес хорошо знала Пабло. По некоторым деталям в его поведении она сделала вывод, что он может догадываться о тайне ее любимицы. И она прямо спросила, что думает об этом Паулетта.Паулетта предположила, что догадка кормилицы может быть верной.— Но ведь никто, кроме нас, ни о чем не знает! — воскликнула Эдувигес, противореча себе же.— Об этом знает еще Норма, — не сразу промолвила Паулетта. — Она мне как дочь. Однажды в разговоре со мной она тронула меня своим отношением ко мне и… и я разоткровенничалась.— Ты предупредила ее, чтобы она никому не говорила?— Предупредила. Но слова с нее не брала. Она могла рассказать Пабло.Паулетта и Эдувигес замолчали. Столько лет никто в доме не знал о хранимой ими тайне. И вот она приоткрылась. Это не могло не повергнуть их обеих в тревогу.Молчание длилось довольно долго. Наконец Паулетта сказала:— Знаешь, кормилица, я думаю, настало время открыть мой секрет. У меня не должно быть тайн от сына.Розе начинало надоедать внимание окружающих к их дружбе с Ригоберто. Вот и дон Себас — даже он! — спросил ее сегодня:— Не устала ты шастать со своим Риго?И опять нужно было объяснять ему, что это сам Рикардо нанял Ригоберто, чтобы ей, Розе, не так скучно было в доме Линаресов.Дон Себас был серьезнее обычного.— Ты вот что, — сказал он Розе, — ты уж уважь меня: посиди дома.— Чего вы, дон Себас, темните-то?— Да ведь ты этим гадюкам карты в руки даешь! Перестань шататься с Риго, если не хочешь потерять мужа.Розе захотелось немедленно увидеть Рикардо.А он в это время сидел в своей комнате за письменным столом, просматривая утреннюю почту. Одно из писем показалось ему странным: оно не содержало, по крайней мере на конверте, обратного адреса. Он вскрыл его и стал читать.Письмо было коротким и написано явно измененным почерком. «Ваша жена подло изменяет вам с шофером. Я видел сегодня, как в ближайшем парке они предавались любви. Это позор для вас и вашей семьи. Друг». Фотографии Розы и Риго… Теперь это письмо… Рикардо тяжело задумался, не выпуская из рук конверта, куда снова положил послание «друга».Роза вошла и сразу же поняла, что муж чем-то огорчен.— Ты чем-нибудь расстроен?Рикардо смотрел на нее неласково, не как всегда.— Ты считаешь, что у меня есть повод огорчаться?.. Чем ты занималась?Роза пожала плечами.— Весь день дома сидела… Мне почему-то кажется, что тебе не нравится, когда я уезжаю.— Можешь бывать, где хочешь.Роза видела, что, против обыкновения, ему не хочется разговаривать с ней. Но она все-таки спросила:— Ты сказал сестрам о моем дне рождения?— Пока нет. Но не беспокойся. Об одном прошу: не говори пока Дульсине и Кандиде, что ты приглашаешь своих друзей из «затерянного города». Пусть это будет сюрпризом для моих сестренок.Розе не хотелось мешать ему заниматься, и она отправилась к Рохелио, которого застала за решением шахматных этюдов. Она сообщила ему о своем дне рождения и взяла с него слово, что он будет на нем присутствовать.— Непременно! — улыбнулся Рохелио.— Ну и улыбка у тебя — удавиться! Чисто как у Рикардо! Перепутать можно!— Я же ворчун, забыла?Роза походила по комнате и вдруг сказала:— Слушай-ка, я тут с Риго, шофером нашим, езжу по паркам, развлекаюсь, а дон Себастьян говорит: не надо, он молодой, красивый — слухи, мол, пойдут… Ты как считаешь?— Ну если Себастьян говорит, надо прислушаться — он человек опытный.Роза на минуту задумалась.— Так не забудь о моем дне рождения. Я всех своих бывших соседей приглашу. Там у меня подружка есть — Эрлинда, но мы ее Линдой зовем, — ну такая хорошая! Медсестрой работает.Рохелио не переставал улыбаться:— Ну, если она так же хороша, как ее имя…— Не перебивай! Так вот: ты в нее влюбишься! И может, женишься. И привезешь ее сюда жить!— Хочешь, чтоб сестры совсем с ума посходили? Роза радостно хохотала:— Вот цирк будет, если ты с Линдой сюда ввалишься! Да они копыта откинут!Когда изумление от известия о том, что Роза собирается праздновать в доме Линаресов свой день рождения, несколько ослабело, обитательницы его дали волю чувствам.Первое, что услышала приехавшая к ним Ванесса, были вопли Дульсины.— Вместо того чтобы вообще не видеть ее, я теперь должна наблюдать ее праздник! Вот бесстыдство-то!Леонела как обычно старалась успокоить ее, утверждая, что уж этот праздник все поставит на свои места и что после него Роза вряд ли удержится в этом доме.— А ты-то долго собираешься тут жить? — негромко спросила Ванесса кузину.— Пока Рикардо не разведу.— Думаешь, дождешься этого?Ванесса вынула из сумки привезенные ею для сестер подарки.— А вот это… это для Рохелио.— Ишь ты, вспомнила о калеке?— Да вот… сама не знаю почему… Передай ему от меня.— Почему бы тебе самой не вручить? Ванесса повертела в руках небольшой сверток.— А где находится комната Рохелио? Леонела объяснила.— А как Эдуардо? — спросила она.— Звонит, но все не застает меня дома.— На следующей неделе у нас праздник: день рождения дикарки. Приходи с Эдуардо.— Спасибо.Ванесса неуверенно направилась в сторону комнаты Рохелио. Леонела с улыбкой смотрела ей вслед.Шедший навестить брата Рикардо с удивлением увидел в конце коридора Ванессу, удаляющуюся по направлению к противоположной лестнице, ведущей вниз.— Тебя навещала Ванесса? — спросил он, входя к Рохелио.— Да. Принесла мне «Страсть критики» Октавио Паза. Мне давно хотелось иметь эту книгу.— Ты счастлив? Я имею в виду ее посещение, а не Октавио Паза.Рохелио пожал плечами.— Я не нужен ей.— Я бы на твоем месте радовался ее приходу. Ты должен лечиться. Хороший медик может поднять тебя на ноги.— Пробовали уже. Что заставлять сестер понапрасну тратить деньги?— Это и твои деньги! Я найду возможность вылечить тебя. Только не мешай мне.Утро для Розы началось с того, что Рикардо разбудил ее и преподнес ей целый кустроз, который поставил посреди комнаты.— Это тебе!Роза в одной рубашке запрыгала вокруг цветов, то нежно прикасаясь к ним, то вдыхая их дивный запах.— Мне никогда ничего не дарили!.. Положи-ка сюда руку: чувствуешь, как у меня сердце колотится? Вот-вот выпрыгнет. Я сейчас завизжу от радости!И Роза в самом деле завизжала, как молодой поросенок.— Какой подарок еще тебе хочется получить?— Мне и цветов хватит.— Они скоро завянут, превратятся в прах.— Мне ничего не надо. Я и без подарков люблю тебя больше всего в жизни… Я не буду одеваться на день рождения так, как прошлый раз, хорошо?Роза снова стала обнимать Рикардо. Но он сказал, что ему пора: он хочет вернуться пораньше, чтобы не опоздать к гостям…Гости начали съезжаться как-то все сразу.Розе трудно было пригласить одних, не приглашая других. Да она и любила всех соседей, и всех ей хотелось видеть в доме, в котором она собиралась жить. Вот разве только Каридад она не собиралась звать на свой праздник, Каридад, от которой она за всю жизнь слова доброго не услышала. Но Томаса сказала, что это нехорошо. И Роза согласилась, чтобы Каридад и Палильо пришли, при условии если их пригласит сама Томаса.Разумеется, должна была прийти и вся мальчишечья ватага, единодушно отреагировавшая на приглашение радостным воплем и заключением, что, несмотря на богатого мужа, «Роза — своя девка!».Роза ждала их всех. И все-таки, когда из автобуса, остановившегося у ворот дома, толпой стали вываливаться ее друзья, и она не удержалась от возгласа:— Черт! Все привалили! Да сколько же их!.. Наряжающаяся у себя в комнате Дульсина спросила вошедшую к ней Кандиду:— Никто еще не пришел?— Кажется, нет.— А что это за шум там, со стороны улицы?— Там какая-то толпа. Наверно, демонстрация… Или хоронят кого-нибудь. Полна улица людей.Дульсина с сомнением посмотрела на нее.— А что это за голоса в доме?И в это мгновение в комнату вошла Леонела.— Ну? Слышите? — спросила она. Сестры, замерев, смотрели на нее.— Похоже, дикарка притащила к вам весь Вилья-Руин. Посмотрите, что делается в саду.Сестры кинулись было в залу, чтобы в окна увидеть, что происходит вокруг дома, но в это время в комнату с испуганным лицом ворвалась Леопольдина:— Сеньориты, конец света! Дикарка на нас табор навела!Роза металась по краю бассейна, пытаясь извлечь из него толстого мальчишку.— Эй, Палильо, ты с ума сошел — в штанах купаться!— Да у меня купального костюма нет, — отфыркивался тот, не думая вылезать.— Ты что, без трусов пришел?— В трусах…— Так это и есть купальный костюм, дурило! Вдохновленная примером Палильо, в бассейн кто в чем сыпалась ребятня «затерянного города».В стороне, под памятными Розе сливами, появились Томаса с Каридад и Эрлинда с Фелипой. Каридад растроганно поблагодарила Розу за приглашение, и с помощью Томасы состоялось их примирение, к радости двух других соседок.В саду вовсю гремела музыка. Это приглашенные Розой музыканты-марьячис играли народную мелодию.Роза и Томаса принялись разносить еду и напитки. Кто-то уже танцевал. Роза подносила вино главному музыканту и благодарно обнимала его.Мальчишки визжали, выпрыгивая из бассейна и вновь ныряя в него. Некоторые из них, в отличие от аккуратного Палильо, не запаслись трусами, но это их не очень смущало…Музыка гремела все громче. Подростки постарше уже отплясывали на газоне, как пляшут на окраинах: утрируя моду, но внося при этом в танец природную пластику молодых тел, не стесненных никаким этикетом…Кто постарше пестрыми группами расположились на траве, шумно пируя на дне рождения своей любимицы, которой так повезло!И на все это светопреставление с нескрываемым испугом смотрели из окон бледные лица сеньорит, понимающих, что они присутствуют при очередной победе дикарки над благородными традициями их дома. ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРАЗДНИКА Решившись открыться Пабло, Паулетта не стала медлить. Но, рассказывая ему, что у нее есть дочь, она не могла сдержать рыданий.Казалось бы, теперь Пабло знал причину многолетних терзаний той, которую он считал своей матерью. И все-таки он многого не понимал.— Почему ты рассталась с ней? — с печальным недоумением спросил он Паулетту.— Чтобы ее не убили. Я должна была отдать ее в чужие руки, чтобы спасти! — сквозь рыдания отвечала Паулетта.— Прости меня за мою настойчивость и за то, что я разбередил твою рану. Но я не мог видеть, как ты страдаешь, и не знать при этом причины страданий…Пабло замолчал. Паулетта немного успокоилась и попыталась грустно улыбнуться сыну, который не знал, чем помочь ей.— Ты ведь любишь Норму, мама, правда? Ты хотела бы, чтобы она была всегда рядом с тобой?— Но ведь ты мечтаешь о другой?— Это был самообман, мираж. Я буду счастлив только с Нормой. У нас будут дети — твои внуки. И ты снова будешь счастлива.— Конечно, моя потеря невосполнима. Но я очень хочу, чтобы у меня были внуки.Они расстались, чувствуя, что стали еще ближе друг другу.Прихожая дома Линаресов, наверно, никогда не слышала таких громких криков и не видела таких несдержанных жестов. Дульсина была вне себя:— Вышвырнуть их всех! Немедленно вышвырнуть! Рикардо пришлось твердо взять ее за руку. Но онавырвалась.Он внушительно сказал ей:— Не беснуйся. Это день рождения Розы. Здесь ее друзья. И никто из них отсюда не уйдет, пока сам того не пожелает.— Ты посмотри, во что они превратили сад! Ты хочешь, чтобы они и с домом сделали то же самое?!— А кто по целым дням из постели не вылезает — тому что за дело до дома! — поджав губы, подлила масло в огонь Леопольдина.Это, конечно, разозлило Рикардо.— Попрошу вас не вмешиваться в дела семьи! — рявкнул он на нее.— Не бойся, Леопольдина! — кинулась на ее защиту Дульсина. — Не хватало еще, чтобы Рикардо командовал в моем доме!— Этот дом такой же твой, как и Кандиды, и мой, и Рохелио!Дульсина чувствовала, что она должна что-то предпринять. Но что?— Кандида, позвони Росауре, что наш бал отменяется. А ты, Леонела, предупреди Ванессу. Нельзя, чтобы наши друзья увидели этот балаган с оборванцами и бродягами.А в саду продолжалось веселье.Толстый Иларио подпевал музыкантам. Каридад, пританцовывая, восторгалась тем, как они играют. Ребятня носилась по саду.Роза зорким глазом оглядела своих гостей и решила, что настало время заняться праздничным тортом, которым очень гордилась.Но в это время в сопровождении своей старшей служанки в саду появилась Дульсина. В общем шуме, в звуках песен марьячис вопли ее не сразу привлекли внимание гостей. Но постепенно они стали затихать, с интересом и недоумением глядя на разодетую сеньориту, вопящую на них что есть мочи:— Сброд! Бродяги! Кто вам позволил хозяйничать здесь? Пошли вон!В образовавшейся на секунду паузе было слышно, как Каридад спросила:— Розита, кто эта чокнутая кикимора?— Это Дульсина, золовка моя… Как ты думаешь, Каридад, пора резать торт, а? — успела сказать Роза, прежде чем раздался новый залп ругани изо рта Дульсины.Роза подошла к ней.— Ну чего ты, золовка, разоралась-то? Чего у тебя случилось?Растерявшаяся от этой наглости Дульсина стала объяснять:— Я хозяйка дома, и я не давала разрешения, чтобы всякие…— Ну, ты потише. Ишь, разгорячилась!..— Это мой дом!— И мой тоже…Кто-то дотронулся до плеча Розы. Она обернулась. Рядом с ней стоял Рикардо.Он спокойно и твердо сказал Дульсине:— Я, кажется, ясно выразился. Вы идите в дом. А они в саду пусть справляют Розин день рождения.Внимательно слушавшие этот разговор гости издали дружный победный вопль. Музыка, смолкшая было, загремела с новой силой. Иларио запел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66