Это было бы изменой. А измены ты не заслужил. Вот я и решила тебе сказать все прямо.Он наконец попытался произнести то, что думает:— Но это невозможно! В газетах же сообщалось, что он женится на Леонеле Вильярреаль! По-моему, ты сошла с ума!Роза объяснила ему, что она и Рикардо все еще не разведены.Но Эрнесто кричал только одно:— Он уже не твой муж! Не твой! Я могу это доказать! Он не твой муж!Потом он стал уверять, что Рикардо снова обманывает ее, завлекает, чтобы оставить ни с чем. И наконец растерянно спросил:— А как же я? Что мне делать? Ведь я люблю тебя! Роза попыталась убедить его, что она не единственная женщина на свете, но он прервал ее таким решительным «Для меня ты — единственная!», что она чуть не разрыдалась.— Прошу тебя, не говори так, Эрнесто!Но сам он уже не сдерживал слез, а рыдал, рыдал, повторяя одно и то же:— Я хочу умереть! Хочу умереть!Рикардо спешил рассказать Рохелио о своем близком путешествии с Розой в Мансанильо.Подымаясь по лестнице, он встретился с Леопольдиной.— Какие новости, молодой господин? — довольно фамильярно поинтересовалась она.— Какого рода новости вас интересуют? — спросил Рикардо, не скрывая иронии.— Любого! Я обожаю новости!Видимо, у нее было хорошее настроение, и это не сулило спокойной жизни в доме.Не успел Рохелио порадоваться за брата, ликовавшего по поводу возможности провести неделю с Розой на одиноком пляже, как в дверь постучали. Вошли Дульсина с Леонелой. С первого взгляда на Дульсину Рикардо понял, что она зашла не просто так.И действительно, сестра была откровенна.— Леонела высказала мне свои подозрения. Она не отваживается заговорить об этом с тобой, Рикардо. Я, видимо, более смелая. Мне ты, надеюсь, не откажешь в объяснениях своих поступков?— Что ты имеешь в виду?— То, что ты, похоже, снова связался с дикаркой. Рикардо спокойно уселся в кресло, понимая, что разговор не будет коротким.— А мне и связываться с ней не надо. Мы и так связаны — она моя жена.Леонела, которая, по замыслу подруги должна была молчать, не выдержала:— Но это неправда! Ты уже не муж этой голодранки, этой дармоедки!Он спокойным жестом остановил эту ругань.— Ты ведь знаешь, что для формального развода не хватает подписи.— Так подпиши! — Леонела подошла к яему и в упор посмотрела ему в глаза. — Ты дал мне слово и должен сдержать его.Он выдержал ее взгляд.— Я еще не сказал, что не сдержу его.— Леонеле нужны подтверждения! — вмешалась Дульсина. Рикардо попробовал улыбнуться:— Ничего себе нажим!Но Леонела не была расположена шутить.— Да, ты должен назвать дату, когда будет поставлена недостающая подпись, и дату нашей свадьбы.Он подумал.— Хорошо. На неделе мы уточним их.— Это долго, — не желала отступать Дульсина. — Мы согласны ждать лишь до завтра.РикарДо встал.— Я сказал: на неделе! А сейчас я уезжаю!— Куда же это, любопытно знать? — Леонела не сводила с него зло прищуренных глаз.— За город, где смогу побыть в покое. Мне надо привести в порядок свои мысли.— И с кем же ты едешь?Это спрашивала Леонела. А Дульсина тут же пожелала удостовериться в своей догадке:— Не иначе как с дикаркой. Отвечай-ка! Ведь с дикаркой? Он начал сердиться.— Ее зовут не дикаркой. Ее зовут Роза Гарсиа. И давайте в этом разговоре не будем трогать ее… Я сказал вам, зачем я еду. И мне нечего добавить.— Он едет привести в порядок свои мысли! А мои мысли тебя не интересуют? — возмущенно произнесла Леонела.Но Рикардо больше не желал никаких объяснений.— Я все сказал! — произнес он и покинул комнату. Хозяин комнаты, не произнесший за все это время ни слова, помедлив минуту, вышел вслед за братом.— Наверняка он едет с дикаркой! — сказала Дульсина потерянно стоящей в чужой комнате Леонеле,При этих ее словах появилась Леопольдина, включившаяся в разговор так, как будто присутствовала с самого его начала:— Ох эти проклятые простушки! Наверно, они знают какое-нибудь колдовство, чтобы мужчин приваживать!..Но Дульсина не позволила ей развить эту тему:— Ты должна узнать, куда едет Рикардо. Это все. Можешь идти.Леопольдина удалилась.— Я хоть на край света поеду, чтобы вытащить ее из его постели и за волосы выволочь на улицу! — клятвенным тоном произнесла Дульсина, глядя на Леонелу.…Именно такую опасность: появление Леонелы или Дульсины в Мансанильо с целью испортить жизнь Розы и Рикардо обсуждали в эту минуту братья в комнате Рикардо. Оба пришли к выводу, что место пребывания влюбленных необходимо держать в тайне.С утра Куколка начал барабанить миской по решетке своей камеры и орать, что требует свидания с агентом Мендосой с целью сделать важное признание.Охранник предложил ему успокоиться и сказал, что доложит о его требовании агенту. Мендоса не заставил себя долго ждать. Он вошел в камеру, подождал, пока впустивший его тюремщик отойдет, и спросил:— Ты хотел видеть меня, Куколка? Подследственный Оскар Бикунья, исподлобья глядя на вошедшего, поинтересовался, скостят ли ему срок, если он признается в своем преступлении и добровольно расскажет, как все было.Мендоса многого не обещал.— Преступление-то твое доказано. Так что хочешь — признавайся, хочешь — нет… Впрочем, если окажется, что есть смягчающие обстоятельства…Куколка подумал.— Ладно. Желаю рассказать все как есть, — сказал он наконец.И плача, упирая на то, что у него не было другого выхода, потому что его шанта… шантажировали (вот когда пригодилось это мудреное слово, которое он слышал от тех самых красивых сеньорит, интересовавшихся адресом Розы Гарсиа), Оскар Бикунья, по прозвищу Куколка, профессиональный сутенер, сообщил, что это он убил Романа Валадеса, заставившего его стрелять в сеньориту, которую до этого он, Куколка, и не видел никогда.Наверное, Сорайда предпочла бы утешать своего любимого Оскара. Но она даже не знала, что в эту минуту он делает добровольное признание. И утешать ей приходилось другого молодого человека, тоже несчастного, хотя совсем по другим причинам.Человеком этим был Эрнесто, рыдавший за своим столиком в пустом зале «Твоего реванша». Сорайда успокаивающе похлопывала его по плечу, туго обтянутому кожаной курткой, а он, не слушая ее, твердил одно:— Я убью ее! Я убью Розу Гарсиа!— Ты совсем спятил, дитя мое, — убеждала его добросердечная Сорайда, удерживая его в кресле, из которого он время от времени порывался встать, чтобы немедленно приступить к исполнению своей угрозы.— Пусти меня, Сорайда!— Ну уж дудки! Отсюда ты уйдешь не раньше, чем успокоишься… Покуда человек жив, у него всегда есть надежда… Еще неизвестно, как у них сложится. Может, и на твоей улице еще будет праздник.«Господи, такой спокойный и рассудительный парень — и надо же так голову потерять!» — думала она.А он, благодарно глядя на нее, уже пытался улыбнуться сквозь слезы.План был продуман, и Рикардо решил привлечь к его исполнению брата.— Ты должен мне помочь, — сказал он. — Мы устроим им ловушку. Завтра я позвоню из уличного автомата. Подойдет, разумеется, Леопольдина. Я скажу, что срочно должен поговорить с тобой. Она наверняка станет подслушивать наш разговор.Рохелио смотрел на него, не понимая, к чему он клонит.— Я скажу тебе, где мы с Розой остановимся. Это, конечно, будет ложный адрес. Пусть они ищут, где нас не будет.Рохелио слушал брата с хмурым видом. Ему не по нутру были все эти хитрости. Но он понимал, что иначе Рикардо не выручить.— Все это хоть и неприятно, но довольно ловко придумано, — сказал он наконец.Так они и решили поступить.После этого Рикардо должен был переговорить с Анхелем. Он сообщил хозяину «Доброй мамы», что Роза будет отсутствовать в магазине неделю. Дон Анхель сказал, что он все понимает, и просил Рикардо ни о чем не беспокоиться.Рикардо предупредил его, что своим подругам Роза скажет, будто едет в штат Пуэбла, на самом же деле они отправятся в Мансанильо.— У нас с Розой все идет как нельзя лучше, — сказал Рикардо, не сразу сообразив, что этой информацией невольно причиняет Анхелю боль.Тот и впрямь печально смотрел в сторону. Однако нашел в себе силы признаться:— Когда мы ясно представляем себе реальность — тогда ничего уже не страшно… Счастливого вам путешествия!Они дружески обнялись.Дон Анхель пригласил к себе в кабинет Розу. Она попросила у него прощения за то, что не удосужилась в свое время рассказать ему о всех сложностях своего семейного положения.— Теперь я все знаю, — сказал Анхель. — Когда вы вернетесь, Рикардо расскажет Леонеле о своем решении.Роза ответила, что будет этому очень рада: ее тяготила двусмысленность ее положения и то, что она вынуждена причинять страдания Леонеле, на которую теперь совсем не держит зла.На прощанье дон Анхель подарил Розе очень красивую медальку…Из магазина Роза отправилась прямиком в салон под названием «Клиника красоты». Ей хотелось, чтобы Рикардо мог гордиться ею.Врач-косметолог с улыбкой выслушала ее просьбу:— Я должна поехать с мужем к морю… Ну и, значит, хотела бы выглядеть красивой…— Ну, вам для этого не понадобится много усилий. Она последовательно провела Розу через целую серию процедур: ей мыли голову какими-то особыми душистыми веществами, укладывали волосы, завивая их, специалистка по макияжу колдовала над ее лицом.Короче говоря, когда ей разрешили наконец взглянуть на себя в зеркало, Роза изумилась.— Бог мой! Удавиться!.. — только и сказала она, отвечая на вопрос косметолога, как она теперь себя находит.— Дорогой, я хочу предупредить тебя, что сегодня ночую дома: у меня есть кое-какие дела.Федерико вежливо посетовал на ее занятость, сказав, что будет скучать по ней, потому что в Европе успел к ней очень привыкнуть.— Целую тебя! — сказала Дульсина.Он повесил трубку и ненадолго задумался. Затем снова снял трубку и набрал номер, который не набирал уже очень давно. К телефону подошла сама Мириам. Роблес сообщил ей, что его жена сегодня останется ночевать в своем родовом доме. В связи с этим у него есть предложение: почему бы им не провести эту ночь вместе после стольких месяцев разлуки? Мириам нашла, что это очень здравая мысль, и обещала приехать.Как задумали, так и получилось.Рикардо позвонил домой из уличного автомата. Трубку сняла, как и предполагали братья, Леопольдина.Подозвав по просьбе Рикардо молодого сеньора Рохелио, она и не собиралась уходить, а придумала себе занятие: стала отчищать якобы испачканную штору рядом со столиком, на котором стоял телефонный аппарат.— Рохелио, ты меня слышишь? — кричал Рикардо. — Я уже знаю название отеля, где мы остановимся. Ты слышишь меня? Это «Отель Пуэблито» на четыреста тридцать пятом километре…«Ничего себе! — подумал Рохелио. — И не жаль ему гонять Леонелу за тридевять земель…»Вслух он спросил, искоса поглядывая на Леопольдину, навострившую свои, по выражению Рикардо, «Длинные уши»:— «Отель Пуэблито»?.. Четыреста тридцать пятый?.. Ты едешь не один?— Конечно, — вопил Рикардо, полагая, вероятно, что вопли его будут слышны и понятны Леопольдине, которой даже не надо будет восстанавливать содержание их разговора по ответам Рохелио.— С нею? — спрашивал Рохелио, сам себя ненавидя за столь коварные интриги, на которые ему приходится идти ради благополучия брата.— Конечно! С кем же еще? Мы помирились. Ладно, потом доскажу., .Видимо, он устал кричать. И, сообщив уже нормальным голосом, что ему надо еще навестить Кандиду, попрощался и повесил трубку.Через пять минут содержание их разговора было доложено старшей служанкой Леонеле и Дульсине. Не очень уверенно, но она позволила себе предположить, что поездку в «Отель Пуэблито» молодой сеньор Рикардо предпринимает не с кем-нибудь, а с дикаркой! У МОРЯ «Джип», специально выбранный Рикардо для этой поездки, промчался между двух холмов, и Роза, сияющими от счастья глазами следившая за медленными изменениями пейзажа, чуть не задохнулась от восторга.Она готовилась к тому, что море вот-вот должно появиться, знала, что море — это огромное количество воды, что оно, судя по стихам и песням, ему посвященным, очень красиво. Но то, что она увидела, увидела сразу, потому что деревья и холмы, заслонявшие берег, отступили внезапно, было попросту неправдоподобно!— Это и есть Мансанильо?!— Да.— И мы здесь будем жить?!Роза не могла поверить в это счастье. Она требовала, чтобы они немедленно, в ту же секунду, как только остановится «джип», побежали к этой сверкающей красоте и погрузились в нее! Рикардо, смеясь, с трудом уговорил ее сначала заехать в отель и распаковать вещи.— А то тебе даже не в чем будет искупаться.Это убедило ее. Но необходимость появиться в отеле с мужчиной очень смущала Розу.— Дай мне твои черные очки — мне не так стыдно будет смотреть на администратора, — попросила она, когда они подъехали к отелю и остановились.Он с улыбкой напомнил ей, что они все-таки супруги.— Но ведь об этом знаем только мы с тобой, — возразила она.— Нет, Роза, я не позволю тебе прятать твои чудные глаза за темными стеклами. Я хочу видеть их, — сказал он, обнимая и целуя ее. Потом вздохнул:— Сколько же всего позади, моя дикая Роза…— Все осталось позади, Рикардо, все!Не было только Рикардо. Все остальные обитатели дома Линаресов собрались в гостиной. Была даже Кандида, вернувшаяся из больницы.Посовещавшись, Дульсина и Леонела решили, что в «Отель Пуэблито» лучше поехать Дульсине. Она была настроена очень решительно. И не сочла нужным скрывать свой план от Рохелио и Кандиды.Неожиданно Кандида стала возражать против этого плана, горячо убеждая присутствующих, что никто не имеет права мешать Рикардо, если он именно так хочет решить свою судьбу. Однако Рохелио, ласково положив руку на плечо сестры, попросил ее не тревожить себя и предоставить делам идти так, как они идут.— Я знаю, где находятся Рикардо и его дикарка. Я верю каждому слову Леопольдины, чего не могу сказать о словах своих братцев. — Дульсина насмешливо взглянула на Рохелио.Тот улыбнулся.Леонела отправилась провожать Дульсину в аэропорт.— Она испортит им жизнь, — грустно сказала Кандида. Рохелио успокоил ее, сказав, что приняты все мерыпредосторожности, чтобы Дульсина ничему не могла помешать.Узнав о том, каковы эти меры предосторожности, Кандида улыбнулась. Рохелио порадовался: он уже забыл, как она улыбается. Но Кандида тут же посерьезнела и сказала:— Дульсина заслуживает такого обмана.Потом помолчала и добавила тоном, встревожившим Рохелио:— Это ей аванс за все зло, которое она причинила этому дому.— Ты все еще хочешь отомстить ей? — Он смотрел на сестру с откровенной тревогой.— Я не успокоюсь, пока не разрушу брак Дульсины и Федерико, — ответила Кандида.В этом кафе Эрнесто бывал теперь часто. Оно напоминало ему о Розе. Здесь обедали продавщицы из магазина, где она служила. Здесь, наконец, работала официанткой ее ближайшая подруга Эрлинда. Она и сейчас разносила кушанья по столикам, подходя иногда к Эрнесто, чтобы хоть чуть-чуть развеселить его: очень уж грустный вид бы у несчастного влюбленного.Правда, для того чтобы подойти к столику, где сидел Эрнесто, она должна была пройти мимо другого, за которым сгрудились Исидро Васкес и его дружки. И всякий раз наглый парень старался зацепить ее словом, а то и жестом. Погруженный в свои печальные мысли, Эрнесто не замечал этого: он сидел спиной к компании.Но друзьям Исидро не терпелось развлечься. И они изо всех сил старались раздразнить своего приятеля, доказывая ему, что вон тот сидящий спиной к ним уж наверняка новый дружок Линды, серьезный малый, не чета тому, богатенькому, который хоть и на роскошной тачке, а Васкесу, конечно, не соперник. А этот, в кожаной куртке, не станет валять дурака, а уж точно уведет у Исидро Линду!Исидро хоть и понимал, что его «заводят» нарочно, а все-таки пришел в раздражение и стал, скатывая из хлеба шарики, швырять их в спину Эрнесто. Тот обернулся. Его встретила наглая ухмылка незнакомого парня, который осведомился, о чем это так грустит сосед по столику, и предложил «вздрючить» его для поднятия настроения.Эрнесто был сейчас не в том состоянии, чтобы спустить подобные оскорбления. Парней было много. Он оценил неравенство сил и взял за горлышко стоящую перед ним уже пустую тяжелую винную бутылку.Через мгновение Эрлинде пришлось выбежать из кафе, призывая на помощь полицию. Еще через несколько минут дерущихся растащил полицейский патруль, и они стояли с заломленными руками, кидая друг на друга угрожающие взгляды.В вестибюле гостиницы было ослепительно чисто и прохладно.Женщина-администратор писала что-то в книге регистрации гостей, Рикардо отвечал на ее немногочисленные вопросы, а Роза, стоя за его спиной, дергала его за рубашку, то и дело требуя страшным шепотом:— Скажи ей, что мы муж и жена!.. Скажи ей, что мы муж и жена…— Она знает, — как можно более веско отвечал он, иногда оборачиваясь.Но Роза не успокаивалась:— Пусть не думает, что мы…— Она не думает, — шепотом же успокаивал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66