— В конце концов, что тут страшного? — пробормотал он неуверенно.
— Ну? Что страшного, скажи? — Она поцеловала его. — Это будет приятно.
В памяти всплыла древняя строка: «Бокал вина, неведомая бездна — и поцелуй» .
— Страшно приятно, — кивнул он. — Скажи Муреку, чтобы отдал мой бластер.
— Договорились, — быстро ответила она.
Неужели он согласился? Она, похоже, поняла его именно так. Ее рука уже гладила его бедро. Эрон весь сжался, это было как внезапное торможение при быстрой езде. Он попытался обнять ее в ответ, но только все испортил — она подняла его на руки. Только сейчас он осознал, какая она большая.
— Куда мы идем?
— В спальню.
— Так быстро? Мы едва знаем друг друга.
— Ты заслужил награду.
— Отпусти меня! Какая награда? Это должна быть любовь!
— Эрон, — прошептала она, переступая через порог, — ты даже не представляешь, как я люблю тебя сейчас.
Он молчал. Она осторожно опустила его на постель и стала раздевать. Затем сбросила одежду сама, достала два резных кубка и наполнила их из старинного кувшина. Потом Немия сделала совсем непонятную и странную вещь — сняла свой пам…
К удивлению Эрона, она совсем не изменилась, просто стояла и улыбалась ему, еще более волнующая в своей наготе, чем он когда-либо представлял в самых тайных фантазиях. Может, она колдунья?
— Мы сделаем это, как дикари, — улыбнулась она. — Без памов. Ты тоже!
Эрон инстинктивно потянулся за бластером, но не найдя даже кобуры, прикрыл пам рукой… У нее такие пышные груди! И как они покачиваются…
— Поверь мне: обезьяна, которая сидит в тебе, сама вспомнит, как это делается.
Она подошла и очень бережно сняла с него пам. Невероятно, но он позволил ей сделать это без единого звука. Эрона охватило какое-то безрассудное возбуждение.
Мир сразу изменился: органы чувств по-прежнему работали, но их сигналы больше не сопровождались комментариями и привычным набором ассоциаций. Он слышал музыку, лишенную культурно-исторического контекста и анализа стиля, — лишь звон колокольчиков, бархатный гул барабанов, акробатические трели электровибраторов. Кто ее написал, когда? Эрон уже не знал. Он вопросительно посмотрел на девушку, и сердце его заколотилось… Кто она? Как ее зовут? Он даже не мог с уверенностью сказать, зачем он здесь. Но, так или иначе, это была самая прекрасная женщина на свете — с небесно-голубыми глазами и смуглой кожей. Да, она сказала, что обезьяна должна вспомнить! Все его существо с нечленораздельным радостным криком рванулось к ней сквозь пропитанную солнечным светом листву деревьев. Кровь стучала в висках, тело было переполнено яростным животным желанием, которое ничто больше не контролировало извне. Где его разум? Неужели остались одни только чувства?
Женщина села рядом на кровать и он вздрогнул, ощутив тепло ее бедер. Взяв один из наполненных кубков, она передала ему другой. Казалось, это были две чудесные миниатюрные вселенные, заключенные в цветном стекле, а рунические надписи, выгравированные на ободке, содержали в себе мудрость веков — но Эрон уже не мог прочитать их. Он снова был полуразумным животным с Терры. Женщина опустила в свое вино палец и прикоснулась к его языку. Такой вкус мог иметь волшебный эликсир из забытых подвалов какого-нибудь древнего императора. Как и положено обезьяне, он повторил жест — опустил палец в свой кубок и дал попробовать ей. Как много галактических ритуалов надо выучить пришельцу-подмастерью!
Они пили на брудершафт и глядели друг другу в глаза. Это было так, как будто он стал ею. Что же будет? Какой-то отчаянный голосок в глубине его сознания требовал немедленно вернуть на место пам. Но все, чего хотело его тело, — поскорее прижаться к женщине. Она медленно провела рукой по его спине, потом наклонилась и поцеловала его в то место, где был пам. Никто, даже родная мать, никогда не целовал его туда!
И все-таки он был не совсем обезьяной. Ему мучительно хотелось вспомнить ее имя, как будто только это дало бы ему право обнять ее. В голове крутилось имя «Мелинеза», но он знал, что это не то. Ему так хотелось прикоснуться к ее телу, что он придумал имя. «Азалия», — шепнул он на ухо женщине и неловко повалил ее на постель. Что это за цветок, азалия? Не важно. Слово ему нравилось, его было приятно шептать на ухо.
— Мой малыш, — шепнула она в ответ.
Все-таки, несмотря ни на что, он мыслил оригинальней.
— Азалия, — опять нежно прошептал он, восхищаясь собственным умом и радуясь, что не совсем потерял его.
Женщина направляла его бедра, помогая.
Сто миллионов лет эволюции без пама сделали все остальное. Безволосая обезьяна, слезшая с дерева, которая сидела в нем, чувствовала себя превосходно. Женщина хихикнула, и он задумался — что это значит? Они сжимали друг друга в объятиях и улыбались. Это было хорошо… Наконец он заснул, сжимая в объятиях безымянную возлюбленную и мучительно пытаясь хотя бы во сне вновь обрести язык поэзии, который потерял. Это был древний сон об Эдеме, полном чувственных удовольствий, с его цветами, ароматами и древом познания, все еще недоступным.
Его разбудили лучи солнца. Рядом никого не было. Протянутая рука нащупала лишь пустоту. Она ушла! Широко раскрыв глаза, он рывком сел. В голове пульсировала единственная мысль — где пам? Без него он калека! Скорее, надо найти его! Но в сознании не было никакого плана, одно голое желание. Он вскочил с кровати и в панике забегал по комнатам, как обезглавленная курица, беспорядочно тычась во все двери.
В кабинке утилизатора женщины не было. В гардеробной и в кабинете — тоже. Он скатился вниз по лестнице и нашел ее в подвальной мастерской, где она вчера показывала ему диагностическое оборудование. Она уже успела надеть белый медицинский халат и, сидя у компьютерного пульта, — о ужас! — увлеченно исследовала его пам с помощью каких-то непонятных устройств с мерцающими экранами.
— Все в порядке, — сказала она, не поднимая головы. — Думаю, я уже закончила.
Эрон с трудом подавил желание броситься к стенду и схватить драгоценный прибор, от которого зависела вся его жизнь.
— Я схожу с ума! — проговорил он в панике, боясь двинуться с места. А что, если она схватит пам и начнет издеваться — заставит догонять себя? Или еще хуже?
Она повернулась к нему, улыбнулась и начала освобождать пам от путаницы проводов.
— Милый мой мальчик, ты боишься, что я причиню тебе вред? Никогда! Иди сюда, сейчас ты поймешь, что такое воссоединение. Это не менее интересно, чем быть обезьяной.
Она протянула ему руку. С невероятным облегчением Эрон позволил ей подключить преобразователи.
— Немия!
Это было ее имя. Да, конечно! Он всегда знал его. Оно все время вертелось на кончике языка. Вихрь слов и терминов заполнил сознание — он беспорядочно, наугад проверял рабочие системы и базы данных. Кажется, все на месте, ничего не повреждено. Но что она сделала?
— Ты что-то изменила? Я теперь умнее?
— Сомневаюсь. Разве что чуть-чуть опытней, — улыбнулась она. — Я только посмотрела, это моя работа. У него необычный дизайн.
— Дурацкий дизайн с Дальнего! Он не может быть хорошим! Его нужно усовершенствовать.
Немия нахмурилась:
— Тут есть риск перестараться. Твой пам и так выше среднего. Не высший класс, конечно, но вполне нормальный. Есть такая поговорка, запомни ее: «Не важно, каков твой пам, важно, что ты с ним делаешь».
— Другими словами, «привыкай быть идиотом»! Ты хочешь сказать, что из меня выйдет хорошая обезьяна.
— Ты бесподобная обезьяна! — рассмеялась Немия. — Из тебя вырастет настоящая горилла. Пошли завтракать. Я работала всю ночь и умираю с голоду.
— Ты надула меня, — насупился Эрон, не трогаясь с места.
— Секс взбадривает женщин, а пылких юношей усыпляет…
— Ты не любишь меня. Тебе был нужен мой пам!
— Эрон, дорогой, ты такой милый мальчик, как можно тебя не любить! Просто наш общий друг сказал мне, что ты хочешь стать великим математиком и более того, имеешь шансы. А я не люблю, когда люди берут на себя слишком много. Вот и решила проверить твой пам — насколько он способен помочь тебе добиться своего. И поверь мне, что бы ты ни говорил, ты носишь на себе отличную математическую машинку. Ты только постарайся научиться ею пользоваться, расточительство — ужасная вещь.
— Скажи, мой пам можно улучшить? — упрямо спросил Эрон.
— Да, — печально кивнула Немия.
XVIII
СОУЧАСТНИКИ
ГОД 14791-й

Галактику нельзя пересечь, просто стоя и глядя на звезды. Помаши крыльями, а если это не поможет, попробуй придумать еще что-нибудь. Я попробовал и оказался, как видишь, довольно далеко от дома.
Надгробная надпись с Ирала IV
Лампы в замке Глатимов постепенно тускнели. Сквозь высокие, во всю стену, окна падали первые лучи рассвета. Хиранимус Скоджил встал в это утро рано и давно уже прохаживался взад и вперед по коридору, нервно поглядывая сверху на покрытую рябью голубую воду озера, позолоченную главным солнцем планеты. Он резко увеличил разрешение пама, пытаясь различить на воде след от лодки Эрона. Впрочем, вряд ли мальчишка явится домой так рано после своих ночных похождений. Накануне Немия неожиданно вызвала Хиранимуса и попросила не приходить, потому что назначила на этот вечер свидание с юным поклонником. Совершенно неправдоподобная история: скорее всего Эрон сам назначил ей свидание! Сорванец — просто копия своего распутного отца! И ведь с ним нельзя будет даже поболтать на эту тему! Гандерийская этика разрешала сколько угодно распространяться и шутить по поводу своих законных брачных партнеров, причем во всех деталях, включая сексуальные подробности, но категорически запрещала любые сплетни, вопросы и комментарии насчет внебрачных связей. И интимные отношения между разными поколениями, хотя и разрешались в целях «эротического обучения» молодежи, тем не менее оставались в зоне абсолютной секретности. Все-таки Агандер — странное место.
Хиранимус улыбнулся: до чего же смешная ситуация! Ну и женщина! Не будь это ему на руку, он был бы просто шокирован ее поведением. Но как партнер в преступных делах она была хороша. Не попробовать ли и в самом деле разрушить матримониальные планы предков, женившись на этом клубке страстей? Но если он уведет ее у жениха, то приобретет новых врагов в лице родственников Немии, а это семейство пользовалось большим влиянием. Жить под таким дамокловым мечом будет даже опаснее, чем раздражать собственный весьма многочисленный клан. Просто самоубийство! Вряд ли стоит заходить так далеко.
Черт бы побрал мальчишку! По идее, он должен был бы уже проскользнуть в свою комнату! Скоджил умирал от нетерпения: ему хотелось услышать, что скажет Немия о паме — насколько его можно модифицировать в нужном направлении. Ригон не может больше ждать, а Надзор с него самого шкуру сдерет, если он не поспешит в Прядь Короны для выполнения задания. Скоджил опять выглянул в окно, но заметил лишь отблеск утреннего солнца на обшивке парома, спускающегося с орбиты.
Мимо прошел секретарь Глатима и пригласил его к завтраку. Скоджил уже проголодался и принял приглашение. В столовой было еще пусто, но с кухни доносился манящий аромат тостов с джемом и корицей — кухарка с помощницей готовили их сами, быстрей, чем любой автомат. Устоять было трудно, и они устроились за кухонным столом: вкусная еда и болтовня со слугами — лучший способ отдохнуть от тяжких проблем.
Не успели взять добавки, как к ним присоединился и сам Мендор. Он сел лицом к Хиранимусу и, по обыкновению, сразу перешел к делу.
— Так вы с мальчиком хотите добраться до Дальнего?
От Ньюхадры до Дальнего Мира было не менее двадцати тысяч лиг по прямой, то есть больше тридцати тысяч, если следовать обычными торговыми путями. Со своими скромными средствами Скоджил не мог и мечтать о таком перелете.
— У тебя есть вариант?
— Он сам просится в руки — похоже, в последние десять миллионов лет судьба была к тебе благосклонна.
Юмор Мендора не всегда было легко понять.
— Я умею ждать, — сказал Скоджил, хотя в этот момент сгорал от нетерпения.
— Вчера вечером пришел заказ с Трефии — это довольно разбросанная планетная система всего в четырехстах одиннадцати лигах от Дальнего. Динамически она очень стабильна, так что политическая элита там ровным счетом ничего не знает о метеоритной опасности… — Мендор усмехнулся. — Настолько, что когда возникли проблемы, они пытались связаться с Корпорацией планетной безопасности. — Корпорация канула в Лету еще в годы Междуцарствия вместе со всей остальной бюрократией Первой империи. — По-моему, их навел на нас какой-то школьник.
К общему смеху присоединились даже повара. Мендор пояснил, что Трефия не подвергалась каким-либо серьезным ударам из космоса в течение последних двухсот миллионов лет и оказалась совершенно неподготовленной к решению подобных проблем. Ассамблея планеты была в панике.
— Эти горемыки даже не имели службы раннего оповещения о метеоритах и узнали обо всем от какого-то добросердечного звездного капитана. Прямо в лоб им нацелился довольно крупный бродяга из межзвездного пространства — возможно, выброшенный из формирующейся планетной системы. Не так уж срочно, но справиться с ним сейчас куда легче и дешевле, чем через несколько лет. Я пошлю туда экспедицию, как только сумею все организовать. Довольно быстро — не успеешь вещи собрать. Сам я не полечу. Им придется сделать остановку на Севинне, чтобы пополнить запасы, а потом сделать прыжок на Дальний, закупить кое-какое специальное оборудование. Дело в том, что метеорит этот — просто куча мусора, которая держится вместе на честном слове и небольшом количестве льда, и если при отклонении его орбиты не принять специальных мер, он может запросто превратиться в заряд дроби. Короче, для вас с Эроном перелет будет бесплатным — трефийцы так наложили в штаны, что и не заметят лишних расходов на перевозку второсортного математика с учеником. Мы тебя запишем орбитальным механиком.
Он остановился, наблюдая, как Скоджил примет его шутку. Потом улыбнулся и продолжил:
— Я потребовал от них маленькую взятку в виде благотворительного взноса в фонд Азинийской школы, предназначенного для нуждающихся студентов-математиков, с тайным условием, чтобы никто в приемной комиссии особо не придирался к уровню Эрона Оузы. Ну как, облегчил я тебе жизнь?
— Я только что собирался просить тебя помочь Эрону деньгами.
— Меня? — усмехнулся Мендор. — Я это предвидел, потому и сделал ход первым. Глатимы разбогатели не потому, что раздавали деньги двенадцатилетним попрошайкам. Мы богаты благодаря своей прижимистости. Кстати, о прижимистости — назад будешь добираться сам. — Он задумался: это все-таки не очень хорошо, хотя и соответствовало семейному кодексу бережливости. В конце концов, Хиранимус его старый друг. Мендор хлопнул ладонью по столу. — Ладно, может, я заставлю бедных трефийцев заплатить и за обратную дорогу, но только не на моем корабле — мы туда регулярно не летаем.
Покончив с делом, он обратился к еде.
— Что ты мне рекомендуешь: куриные яйца или запеченную икру? И, пожалуй, я бы не отказался от тоста с корицей.
Скоджил сходил к плите и принес ему полную тарелку ароматной икры и тостов, после чего сказал на ухо секретарю, так, чтобы хозяин слышал:
— Это Мендор отдал мне долг за то, что я много раз спасал ему жизнь, когда он еще был строптивым юнцом.
Он беззаботно шутил, в то же время прикидывая про себя, как выкрутиться и успеть переделать все дела до отъезда, так внезапно ускорившегося.
— Я всегда готов помочь другу, если он сбился с пути, — ехидно заметил Мендор.
— Я вовсе не сбился с пути! Просто жизнь показалась пресной, вот и свернул с дороги за пряностями…
— Не вешай мне лапшу на уши! Ты всегда сбиваешься с пути. Как ты думаешь, почему тебя послали на Агандер? Потому что это была самая надежная тюрьма, которую они смогли отыскать.
— Вот я и сбежал! А теперь заткнись и займись своей икрой!
— Кстати, а где мальчишка? Обычно он встает рано, вместе с солнцем, и налегает на завтрак, а потом принимается шпионить.
— Я послал его с научным заданием, — мрачно проронил Хиранимус.
И в самом деле, Эрон вернулся этим утром поздно. Скоджил наблюдал издали, как он тихо привязал лодку и тихо, стараясь держаться в тени деревьев, проскользнул в дом. Теперь следовало дать мальчишке время притвориться спящим. Он нетерпеливо ждал, меряя шагами коридор, и думал о Немии. Может, она и с этим нахальным сорванцом принимала душ? Наконец он не выдержал и замолотил кулаком в дверь спальни, не обращая внимания на звонок. Теперь надо сделать вид, что ничего не случилось!
— Время заняться математикой! — объявил он, стоя в дверях.
Эрон был сама невинность и готовность угодить. Это хорошо. Скоджил был в ударе. Почти забыв о деликатной мурековской маске, он нагрузил Эрона, как никогда, не забыв ни о ловушках, ни о письменных тестах, ни о самостоятельных заданиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77