Тебе повезло, Норт. Хотелось бы, чтобы София была так же склонна к всепрощению. — Он взглянул на Элизабет. — Вы не могли бы поговорить с…— Ист! — изумленно вскричали члены Компас-клуба.— Ладно, — вздохнул он. — Обойдусь своими силами.Приятели разразились шуточками, лишенными всякого сочувствия, но Истлин утешился тем, что Элизабет украдкой ему подмигнула.— Продолжай, — обратился к ней Норт.— Мне осталось только сказать, что если бы я нашла пистолет и попыталась им воспользоваться, то оказалась бы еще худшим стрелком, чем Баттенберн.— Или лучшим, — заметил Норт, бросив взгляд на свое плечо, где под белой льняной рубашкой виднелась повязка. Спустя неделю рана все еще давала о себе знать, но по всем признакам успешно заживала. Именно он настоял на отъезде из Баттенберна всего лишь через четыре дня после рокового выстрела, хотя Элизабет и предупреждала его, что по возвращении в Лондон их захлестнет поток посетителей. — Думаю, если бы я пригнулся чуть ниже, он бы вообще промахнулся.Элизабет на секунду закрыла глаза ейдаже думать не хотелось, что могло бы случиться, если бы Норт не успел пригнуться.— Слава Богу, все это в прошлом. — Она передвинулась на середину кушетки навстречу протянутой руке Норта. Их пальцы переплелись.Уэст внезапно встал, жестом призывая к тому же Саута и Иста. Приятели поднялись, сообразив, что Нортхэм и Элизабет хотят остаться вдвоем. Рассказ очень утомил их, и хотя они были рады друзьям и охотно делились впечатлениями о пережитом в Баттенберне, воспоминания отняли у них слишком много сил.Элизабет проводила их до двери.— Очень мило, что вы пришли нас навестить. Норт с не терпением ждал вас.Саут нагнулся и поцеловал Элизабет в щеку.— Спасибо вам.— За что?— За то, что оберегали его спину, — пояснил Ист.— За то, что спасли ему жизнь, — добавил Уэст.Элизабет мягко улыбнулась.— Вы ошибаетесь милорды, — сказала она. — Это он меня спас.Осторожно повернувшись на бок, Норт приподнялся на локте и успел заметить обнаженные плечи своей жены, прежде чем они скрылись под водой. Элизабет, изящно выгнув шею, опустила голову на бортик медной ванны, над которой поднимался благоухающий лавандой пар.Норт вздохнул.— Могла бы подождать, пока я сяду. Тем более что нырять в такой мелкий водоем опасно.— Я не ныряла.— Все равно ты проделала это очень быстро.— Я скромная женщина, — отозвалась Элизабет светским тоном, намыливая мочалку. — А у тебя есть достойная сожаления привычка глазеть.Норт не стал спорить, но прилив крови к его чреслам свидетельствовал о том, что он готов на гораздо большее, чем просто глазеть.— Ничего, я подожду, пока ты станешь вылезать.Элизабет подняла голову и посмотрела на него из-под ресниц.— Только, ради Бога, не набрасывайся на меня. Ты еще не настолько здоров.— Я буду лежать смирно, — торжественно пообещал он.Элизабет улыбнулась и снова погрузилась в воду. Вода была восхитительно горячей. Она согревала и румянила кожу, придавала движениям приятную расслабленность. Согнув ногу в колене, Элизабет вытащила ее из воды и оперлась пяткой о краешек ванны. Капли воды скатывались по ее икре и падали вниз навстречу поднимающимся струйкам пара.— Я получила письмо от отца вскоре после ухода твоих друзей, — сообщила она.— Да? И до сих пор не сказала мне об этом?— Ты спал, когда оно пришло. — Но это не объясняло, по чему она ничего не сказала, когда он проснулся или позже, после обеда. — Он просит разрешения нас посетить. — Она взглянула на Норта, чтобы посмотреть, удивлен ли он так же, как она. Его приподнятые брови служили красноречивым ответом. — Даже не знаю, как к этому отнестись. Отец никогда не спрашивал у меня разрешения. Мне нужно было подумать, прежде чем говорить тебе. Надеюсь, ты меня понимаешь.Норт понимал. На месте Элизабет он поступил бы так же.— Наверное, до Роузмонта уже дошли вести о гибели Баттенбернов. Должно быть, он теряется в догадках, что там произошло и как это связано с тобой.Элизабет кивнула. Мало кто знал, что она принимала участие в драматических событиях в Баттенберне, и она предпочла бы, чтобы такое положение вещей оставалось и впредь. Пока только полковник Блэквуд, члены Компас-клуба, а также Саттон и Уиттингтон были в курсе дела. Даже мать Норта думала, что Элизабет приехала в Баттенберн лишь после того, как ей сообщили о ранении мужа.— Может, он хочет помириться, — произнесла она с тоской в голосе. — Я так и не решила, что ему сказать. Едва ли он одобрит, что я увязалась за тобой.Норт издал короткий смешок.— Вот уж не ожидал, что мы с ним так быстро сойдемся во мнениях.— Не радуйся! Тебя он обвинит в первую очередь. В попустительстве. — Увидев, что ухмылка исчезла с лица мужа, она с серьезным видом сказала: — Нам надо кое-что обсудить, Норт. Признаюсь, я боялась затрагивать эту тему, и ты тоже обошел ее молчанием, когда рассказывал своим друзьям о том, что произошло на крыше.— Элизабет, — мягко перебил он ее, — это останется между нами.— Лорд Саттон… граф… Они оба слышали, что говорил барон.— Они ничего не скажут. На этот счет можешь быть спокойна. Они у тебя в долгу.Элизабет села в ванне. Вода схлынула с ее плеч, образовав волну, которая омыла ее грудь и ударилась о бортик.— А ты, Норт? Я не хочу, чтобы ты молчал из-за воображаемого долга. Я хочу, чтобы мы закрыли эту тему раз и навсегда, потому что Баттенберн солгал.Норт резко сел на постели. Боль заставила его поморщиться, но он тут же забыл о ней. Спустив ноги с кровати, он быстро преодолел разделявшее их расстояние. Его ночная рубашка вздулась, словно облако, когда он опустился на корточки рядом с ванной. Элизабет отпрянула, прижавшись к изогнутой спинке. Норт сжал ее подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.— Если бы даже я поверил обвинениям Баттенберна — а я не поверил, — эта мысль была тут же опровергнута твоей реакцией. Не представляю, что еще он мог сказать, чтобы вызвать у тебя такую ярость. Когда я почувствовал, что ты у меня за спиной и пытаешься подтянуться, чтобы влезть на карниз, честно говоря, я не был уверен, что у тебя это получится. Любая попытка помочь тебе неминуемо обнаружила бы твое присутствие. Баттенберн совершил невозможное. Его ложь была столь отвратительна, что ты просто перелетела через стену.Элизабет молчала, вглядываясь в его лицо. Открытый взгляд мужа призывал верить ему и освободиться от демонов сомнения.— Почему он это сделал? Зачем ему понадобилось, чтобы ты думал, будто он был моим… — Она осеклась, не в состоянии закончить фразу.— Откуда нам знать? Баттенберн не подозревая, что ты рядом, следовательно, это говорилось исключительно для меня. Наверное, он хотел, чтобы я умер, презирая тебя. Кстати, уверен, он получил бы немалое удовольствие, пересказывая тебе слова, которые сказал мне напоследок.— Он шантажировал бы меня этим всю жизнь, — прошептала она.— Пойми, для меня не важно, солгал он или сказал правду. Я всегда знал, что не был у тебя первым. Ты не только не делала из этого секрета, но и постаралась изобразить себя в самых черных красках. Было ли время, когда я желал, чтобы было иначе? Да. Хочу ли я этого сейчас? Нет.Брови Элизабет вытянулись в ниточку. — Не хочешь?Норт взял ее руку.— Нет.— Странно слышать от тебя такое. Разве мужчины не хотят.. чтобы женщина была…— Девственницей? — подсказал он.— Да.Норт хмыкнул.— Я не могу говорить от имени всех мужчин, но мне ужасно нравится женщина, которая спотыкается на слове «девственница» и, даже не покраснев, произносит слово «шлюха». — Его улыбка поблекла, и он заговорил серьезным тоном: — Тот офицер, твой первый возлюбленный… и все последующие события, они, по существу, свели нас вместе. И хотя я сожалею, что тебе пришлось пережить сердечные муки, печаль и предательство, я понял, что, не испытав всего этого, ты была бы другой. Твоя судьба сложилась бы иначе. И моя тоже. — Он сжал ее руку. — Не знаю, формируют ли нас жизненные обстоятельства или все зависит от нашего восприятия их, но я восхищаюсь той формой, которую вылепила из тебя жизнь.Уголок ее рта приподнялся в улыбке.— Правда?Норт моргнул, осознав двусмысленность своего комплимента.— Я не имел в виду… то есть я…— Ханжа, — нежно прошептала Элизабет. — У тебя даже уши горят.Выпустив ее руку, Норт выпрямился и одним движением сдернул через голову ночную рубашку и швырнул ее на постель. Элизабет, смеясь и протестуя, тем не менее подвинулась, освобождая для него место. Вода всколыхнулась и перелилась через край, когда он опустился в ванну и притянул Элизабет к себе на колени. Ее ноги раздвинулись, обхватив его бедра, руки обвили его шею, грудь прижалась к его груди.— А мы здорово вписываемся друг в друга, — кокетливо проворковала она.— Угу. — Он поцеловал ее с такой обстоятельностью, что она покраснела до кончиков ушей. Затем откинулся назад, положив локти на края ванны. Руки Элизабет скользнули по его груди и скрылись под водой. Чуть погодя она бросила на него лукавый взгляд.— Намыль, — попросил он.— О! — Элизабет взяла мыло и углубилась в свое занятие. На сей раз ей удалось добиться от Норта приглушенного стона. — Так лучше?— О да, — задохнувшись, но вполне разборчиво ответил он.Элизабет улыбнулась:— Отлично. — Она встала на колени и, подавшись вперед, направила его в себя.Норт сквозь дымку страсти наблюдал за ней, слышал ее участившееся дыхание, плеск воды и тихо постанывал. Элизабет замерла.— Что с тобой? Плечо? — Она начала подниматься, но он схватил ее за бедра и удержал на месте.— Твои соли для ванн, — сердито проворчал он. — Я буду благоухать, как какая-нибудь чертова клумба.Элизабет засмеялась и ласково поцеловала его в губы.— Ну и прекрасно. Ты будешь пахнуть мной.— Я предпочел бы тобой обладать.Она снова обвила руками его шею и слегка качнулась.— Как сейчас?— О да. — Он взял мыло и принялся намыливать ей спину. Элизабет довольно вздохнула и прислонилась к нему, уткнувшись лицом в шею. — Смотри не засни.— Ну уж нет. — Она нежно укусила его за шею. Норт притворно охнул, и она поцеловала его в место укуса, затем коснулась губами уголка его рта. — У меня на уме совсем другое, — шепнула она.Норт прижался к ее губам. Его руки выпустили мыло и скользнули вниз, чтобы обхватить ее ягодицы. Элизабет коротко всхлипнула, когда он слегка ее приподнял и сомкнул губы вокруг тугого соска. Вцепившись пальцами в его волосы, она прижимала к себе его голову, ничего так не желая, как вечно ощущать его губы, зубы и язык на своей груди.Ни один из них и не заметил, что вода залила ковер. Их страсть была подобна приливной волне. Она взмывала, и опадала, и переливалась через край. Влажные пряди прилипли к вискам и шее Элизабет. Их потемневшие кончики струились по ее плечам, всплывая каждый раз, когда она опускалась, подчиняясь движениям Норта.Она обволакивала его своей страстью, окружала своим стройным телом, увлекая за собой к вершине наслаждения. И когда они достигли ее, Норт был настолько опустошен, что мог бы с благодарностью опуститься на дно и умереть, если бы Элизабет не была той самой нитью, которая привязывала его к жизни.Поскальзываясь на мокром ковре, они добрались до постели и со смехом повалились на нее. Громадная кровать с пологом исторгла стон почти такого же тембра, как и тот, что сорвался с губ Норта. Элизабет тотчас обеспокоилась его раной, но он скорее согласился бы отрезать свою правую руку, чем признать, что испытывает какие-либо неудобства.— Мученик, — нежно прошептала она.Норт решил, что это все же лучше, чем «ханжа». Он откинулся на подушки, а Элизабет перелезла через него, чтобы взять гревшиеся у огня полотенца. Она насухо вытерла его, укрыла до подбородка, затем забралась под одеяло и пристроилась рядом. Норт погасил свечи, и комната погрузилась во тьму.Некоторое время они молча лежали, наслаждаясь покоем. Рука Норта обвивала ее талию. Элизабет потерлась ступней о его ногу.— Знаешь, — задумчиво произнесла она, — нам придется что-то придумать, чтобы объяснить, куда делась моя хромота. Никто ничего не сказал, но я заметила, что Уэст довольно странно на меня поглядывал.Норт улыбнулся, прижавшись губами к ее влажным волосам.— Что такое? — спросила она и выгнула шею, чтобы увидеть его глаза. — Что они затеяли? Пари?— Боюсь, что так, — отозвался Норт и поспешно добавил: — Но это никак не связано ни с твоей хромотой, ни с ее отсутствием.Элизабет подозрительно прищурилась.— Да?— Уэст пытается определить, не ждешь ли ты ребенка.— Ее глаза распахнулись от изумления.— И они заключили пари на…— На то, наградил ли я вас ребенком, сударыня, или нет. — Из горла Элизабет вырвался сдавленный звук. — Но он не одинок. Саут ставит три шиллинга. Истлин — тоже. Моя мать наверняка поднимет ставки, и не сомневаюсь, дед тоже примет участие. Вполне возможно, что именно он все это и затеял.Элизабет повернулась к нему.— А вы, милорд? Каково ваше мнение по этому вопросу?Рука Норта скользнула по ее обнаженному бедру и задержалась на плоском животе.— Мое мнение заключается в том, что если ты не беременна, то скоро будешь.Элизабет удивленно вскинула бровь.— Неужели? Что-то ты слишком в себе уверен.Он со скромным видом пожал плечами.— Просто у меня достоверные источники.Элизабет озадаченно уставилась на него:— Какие еще источники? Даже я ничего не знаю. Что ты имеешь в виду?— Мадам Фортуну, — ответил он. — Когда я ходил к ней, чтобы узнать, где ты, она сказала…— Норт!— Я ее об этом не спрашивал, — поспешно заверил он ее. — Это была целиком ее инициатива.Элизабет помолчала, прижав его руку к своему животу, когда он попытался ее убрать. Она и хотела и боялась верить в то, что он сейчас сказал.— Она предсказала, что у нас будет ребенок? — прошептала она наконец.Горло Норта перехватило. Он кивнул и, когда Элизабет бросилась в его объятия, крепко прижал ее к себе. Он гладил ее волосы, спину, осушал поцелуями ее слезы и, когда она заснула, продолжал баюкать ее, обнимая всем своим телом.Когда-нибудь он признается ей, что мадам Фортуна вообще-то говорила вовсе не о ребенке. Может, когда они отпразднуют пятидесятилетие совместной жизни, окруженные тремя поколениями любящих потомков, он выберет подходящий момент и расскажет ей, что мадам Фортуна говорила о созревающем персике.Но ведь могло быть и так, что гадалка имела в виду плод, который вынашивает Элизабет. Всем известно, что она ясновидящая, а следовательно, кому, как не ей, знать, что ожидает их в ближайшем будущем.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39