Элизабет тепло улыбнулась:— Баронесса будет счастлива, когда узнает об этом. Предпочесть ее прием всем остальным… Это и в самом деле высокая оценка. Не возражаете, если я передам ей ваши слова?— Разумеется, но, думаю, лучше не говорить ей об истинной причине, которая привела меня сюда.Улыбка Элизабет померкла, а затем и вовсе угасла.— Что вы хотите этим сказать?— Разве непонятно?— Нет.Он поднял брови, посмеиваясь над ее нетерпеливым тоном.— Должно быть, я переоценил вашу проницательность либо проявил к вам недостаточное внимание.— Я считаю себя весьма проницательной, милорд.Он кивнул:— Я тоже. Но тогда это означает, что мне не удалось ясно выразить свои намерения.Элизабет вдруг захотелось оказаться как можно дальше от этого места. Видимо, эти чувства отразились на ее лице.— Ну вот, кажется, я смутил вас, — улыбнулся Нортхэм.— Нет, просто…— О, прошу вас, не надо лукавить. Я же вижу, что мой очевидный интерес почему-то задел вас. Пожалуй, мне следует объясниться.Элизабет не знала, куда девать глаза. Какой стыд, что он с такой легкостью читает ее мысли! Как будто она какая-то деревенская простушка. В двадцать шесть лет пора бы научиться управлять своими эмоциями, а уж тем более выражением лица. Она подавила желание отвернуться и смело взглянула ему в глаза. Жаль только, что не в силах избавиться от предательского румянца.— Я не чувствую себя задетой, — заговорила она надменным тоном. — Просто в свои двадцать шесть лет я уже привыкла к мысли, что, как принято говорить, «прочно обосновалась на полке». Видите ли, сэр, меня считают «синим чулком» за мой интерес к чтению и наукам. И хотя общеизвестно, что за мной дают солидное приданое, ни для кого не секрет, что я предпочитаю сама распоряжаться своим состоянием. От вашего внимания также не ускользнуло, что я не слишком грациозна — проще говоря, калека. Может, я и неплохая собеседница, но совершенно не гожусь в спутницы жизни. И наконец, если всего вышесказанного недостаточно, чтобы отвадить потенциального жениха, мой отец, граф Роузмонт, отличается тяжелым характером, если не сказать больше. Я просто не в состоянии представить себе человека, который согласился бы иметь его в качестве тестя.Нортхэм молчал, глядя на ее решительное лицо и миндалевидные глаза, с вызовом смотревшие на него. Они были почти такого же цвета, как и ее волосы, и так же искрились золотистыми бликами.— Да уж, — сухо бросил он. — Меня совсем не прельщает перспектива породниться с графом Роузмонтом.Какой-то бесенок подтолкнул Элизабет на язвительное замечание:— Полагаю, он тоже к этому не стремится.— В его глазах мелькнула ирония.— Тем лучше.— И я тоже, кстати, — поставила точку в этом раз говоре Элизабет.Ситуация становилась все более забавной, но Нортхэм постарался скрыть веселье. К тому же граф был заинтригован. Он видел, что Элизабет Пенроуз восприняла его интерес к себе как ухаживание и при этом вовсе не чувствует себя польщенной. Паника — вот как можно было описать ее состояние.— Ну что ж, значит, мы не подходим друг другу, — нарочито вздохнул он, не желая заканчивать их пикировку, от которой получал удовольствие.— Совершенно верно.— В таком случае можно только порадоваться, что полковник не питал подобных надежд. Не хотелось бы его разочаровывать.— Полковник? — У Элизабет перехватило дыхание. — Вы знаете Блэквуда?— Да. Я служил под его началом в Индии.— Как он поживает? — нетерпеливо спросила она.— Отлично. И очень хотел бы знать, как поживаете вы.— Внезапно Элизабет осенило:— Он просил вас узнать, как у меня дела?— Что-то в этом роде. Он давно не получал от вас известий. Насколько я понял, это на вас не похоже.— Да, я совсем запустила свою переписку.— Наверное, потому, что были слишком заняты. Наверное, помощь баронессе отнимает у вас много сил и времени.Элизабет не могла не заметить осуждающие нотки, прозвучавшие в его голосе.— Что связывает вас с Блэквудом?— Я же сказал, он был моим командиром в Индии.— Я имею в виду отношения. — Должна же быть причина, заставившая Нортхэма проявить к ней такой интерес.— Сразу видно, что вы не представляете себе, что такое армия. Если полковник приказывает, все подчиняются. А когда он просит об одолжении, мы не можем отказаться, даже если вышли в отставку.Элизабет кивнула. Она знала, какую преданность и восхищение вызывал полковник Блэквуду своих подчиненных. Если бы не болезнь, приковавшая его к инвалидному креслу, Блэквуд получил бы назначение, доставшееся Веллингтону, и, возможно, командовал бы войсками при Ватерлоо. Когда она сказала об этом полковнику, тот рассмеялся без тени сожаления. «Упаси Боже, милая, — возразил он. — Если бы Бони одержал надо мной верх, где бы мы сейчас были? Лопотали бы по-французски, как пить дать! Королю бы это не понравилось. Веллингтон — блестящий полководец. И всегда таким был».— Полковник Блэквуд — кузен моей матери, — зачем-то объяснила Элизабет. — После ее смерти он назначил себя моим опекуном. Отец встретил его заботу обо мне в штыки. Так что, пожалуй, это и к лучшему, что большую часть времени он проводит за границей. Если бы он служил здесь, мне скорей всего запретили бы с ним общаться. А так мы можем переписываться. Я, можно сказать, выросла на этих письмах.— В таком случае вы, наверное, очень близки.— Да. Мне нравится так думать. — Черты Элизабет смягчились. — Сегодня же вечером напишу ему, чтобы не беспокоился. Удивительно, как это он не приказал мне явиться лично?— Он подумывал об этом, но опасался, что вы откажетесь.— И не хотел, чтобы один из его подчиненных стал свидетелем мятежа.— Пожалуй. То, что я больше не ношу мундир, ничего не меняет.Элизабет крепко сцепила сложенные на коленях руки, сдерживая дрожь в пальцах.— Так в чем же состоит ваш интерес ко мне? — спокойно спросила она. — Вы ясно дали понять, что он не носит матримониального характера.Нортхэм не уловил в ее тоне и тени разочарования. Она даже, пожалуй, испытывала облегчение, и он решил слегка поднажать.— Должен сказать, что я совсем неплохая партия. Не знаю, как дочек, но я предмет воздыхания всех мамаш. Мне даже доверяют такую честь, как первый вальс с юной дебютанткой в «Олмэксе».— Да, это и в самом деле высокая оценка.Граф пропустил это саркастическое замечание мимо ушей.— И к тому же у меня масса достоинств. Во-первых, у меня привлекательная внешность. И неплохие мозги. Временами я даже пользуюсь ими. — Он отметил, что Элизабет, делавшая вид, будто изучает рисунок на своем платье, с трудом сдерживает смех. — Я верный друг и добрый христианин. Во всяком случае, в церкви я бываю чаще, чем на рыбалке. При случае я не прочь заключить пари, но никогда не проигрываю больше, чем могу себе позволить. Я страстный любитель лошадей и хорошо прожаренных бифштексов миссис Уэдж. Пожалуй, это единственное, что волнует мою кровь. Пью я умеренно и не люблю злословить.— Сэр, вы просто образец добродетели, и я искренне сожалею, что полковник не взвалил на себя обязанности еще и свата. — Она посмотрела на него, не скрывая веселья. — Ну как, это удовлетворило вашу раненую гордость?— Мне стало намного легче. Спасибо.— Кто такая миссис Уэдж?— Кухарка в Хэмптон-Кроссе. Она там живет с момента его основания. — Заметив скептическое выражение на лице Элизабет, он поднял правую ладонь. — Клянусь, если это и преувеличение, то совсем небольшое. Ей можно было дать сто лет, когда я был совсем мальчишкой. Остается только удивляться, как ей удается не стареть, между тем как я становлюсь все старше.— Что вы скажете обо мне полковнику? — спросила она вдруг.Ей не удалось застать его врасплох. Граф ожидал чего-то в этом роде — его не обманул ее преувеличенный интерес к его персоне. Элизабет, очевидно, считала, что цель его приезда вовсе не та, какую он назвал, и надеялась выяснить, в чем же она заключается на самом деле.— Правду, что же еще? — пожал плечами он. — Что вы здоровы и наслаждаетесь пребыванием в Баттенберне. Я так же сообщу ему, что вы, хотя и не вполне одобряете собравшуюся здесь компанию, тем не менее чувствуете себя достаточно комфортно. Конечно, две недели, что я проведу здесь, это небольшой срок, чтобы сделать окончательные выводы, но я обещаю постараться. — Он выдержал паузу. — И возможно, я позволю себе упомянуть, что он зря потратил деньги на учителей рисования, поскольку у вас нет никаких способностей к этому занятию. Глава 2 — Он сказал, что у меня нет таланта к рисованию.Элизабет сидела в спальне баронессы, удобно устроившись в большом кресле у камина. Ноги ее покоились на мягкой скамеечке, расшитой узором из розовых бутонов и зеленых листочков. По случаю теплой погоды окна были распахнуты настежь, и по комнате гуляли сквозняки, играя складками балдахина из дамаста цвета слоновой кости.Леди Баттенберн высунула голову из-за шелковой ширмы.— Но у тебя действительно нет таланта к рисованию, — подтвердила она. — Ты сама так говорила, да и Харрисон не раз намекал на это. Впрочем, мой муж ничего не смыслит в искусстве, и ты никогда не считалась с его мнением о живописи, театре или поэзии. — Голова баронессы и часть белого плеча снова исчезли за ширмой, где она с помощью горничной переодевалась на ночь. — Однако надеюсь, ты поставила его на место?— Нет, я рассмеялась. — Элизабет до сих пор удивляла собственная реакция.Из-за ширмы появилась баронесса, полностью готовая ко сну. Ее рыжие волосы были убраны под белый кружевной чепец, круглое лицо лучилось улыбкой. Облаченная в просторную, окутывающую ее, словно облако, ночную рубашку и бархатные голубые ночные туфли, она выглядела намного моложе своих лет. Отпустив горничную, она налила чай в две чашки и уселась напротив Элизабет на диванчик возле камина.— Как именно рассмеялась, дорогая? — В голосе ее слышалось беспокойство. — Я имею в виду интонацию. Пренебрежительно? Весело? Или растерянно? Может, ты рассмеялась, чтобы скрыть обиду? Люди часто реагируют весьма не адекватно в ответ на неприятные замечания.Элизабет покачала головой:— Нет, я вовсе не обиделась. Самой не верится, но мне и правда стало смешно. Возможно, все дело в том, как он это сказал. И потом — кстати, ты совершенно справедливо заметила — для меня и самой это не новость, хотя, должна признаться, довольно редко такие вещи говорят в лицо.— Ты права, — согласилась леди Баттенберн, отхлебнув чаю. — Слишком горячий. — Она добавила молока, сделала глоток и, удовлетворенно кивнув, обратила пристальный взгляд на Элизабет. — Мне показалось, что он отнесся к тебе достаточно благосклонно. Харрисон сказал мне то же самое, когда мы возвращались домой.— Это ничего не значит. — Элизабет съежилась под проницательным взглядом баронессы. — Не стоит делать поспешных выводов. Граф всего лишь пытался загладить свою вину.— Ведь он испортил мой натюрморт.— Ну, для такого проступка хватило бы простого извинения, — протянула Луиза. — А он подхватил тебя на руки и отнес на берег. Что ни говори, а это выглядело ужасно романтично.— Умоляю, не нужно связывать с этим никаких надежд.— Но он действительно нес тебя на руках!— Только в самом буквальном смысле. Уверяю тебя, мое сердце все еще принадлежит мне.Баронесса вздохнула:— Очень жаль. — Ее взгляд упал на ноги Элизабет, покоившиеся на скамеечке. — Я заметила, что ты сегодня сильно хромала. Тяжело пришлось, да?Элизабет пошевелила кончиками ступней, обутых в домашние туфли из мягкой кожи.— Конечно. Спина так разболелась, что… — Она замолчала, осознав всю бессмысленность жалоб Есть вещи, которые не изменишь.— Ты будешь делать упражнения для бедра, рекомендованные врачом?— Да, — последовал неохотный ответ. — И для спины, так что можешь не беспокоиться.Баронесса выгнула бровь.— Не понимаю, что тебя так раздражает, моя дорогая. Я всего лишь поинтересовалась твоим здоровьем.— О, ради Бога! — взмолилась Элизабет, закрыв глаза. Она откинула голову на спинку кресла и попыталась взять себя в руки. Но это оказалось сложнее, чем когда-либо в последнее время. — Я буду делать упражнения, но только не сегодня. Давай поговорим о чем-нибудь другом.— Как пожелаешь.Элизабет приоткрыла один глаз и посмотрела на свою собеседницу с некоторой долей скептицизма. Ее не обманул чересчур лаконичный ответ баронессы.— Только не надо делать вид, будто тебя оскорбили в лучших чувствах. Тебе это не идет.В ответ леди Баттенберн пожала плечами. Вздохнув, Элизабет поднесла к губам свою чашку и отпила из нее.— Ладно, — произнесла она после долгой паузы. — Извини, я не собиралась тебя обижать.— Ты могла бы сказать это с большим чувством.— Я так устала, что просто не в состоянии что-нибудь чувствовать — Это была чистая правда. Элизабет ничего так не хотелось, как удалиться в свою спальню и лечь в постель. Но баронесса имела обыкновение обсуждать по свежим следам все светские события, особенно те, что устраивала сама. Она обладала поистине неисчерпаемой энергией и буквально молодела на глазах, купаясь в недоразумениях, неизменно возникавших на подобных мероприятиях. Элизабет не сомневалась, что в предстоящие двенадцать дней ей будет не до отдыха. Вполне возможно, что жесткий график, который она выработала для себя, готовясь к приему, покажется ей затишьем перед бурей.Смирившись, она спросила:— Что еще ты хотела бы знать, Луиза?Баронесса довольно улыбнулась. На ее пухлых щеках проступили очаровательные ямочки.— Скажи, дорогая, тебе доставило удовольствие внимание графа?— Да, хотя мы провели вместе совсем немного времени.— Надеюсь, ты не слишком смущалась? Говорят, ему нравится ставить юных девушек в неловкое положение.Элизабет сочла нужным заметить:— Ну, меня едва ли можно назвать юной девушкой.— Как сказать! — Баронесса подняла руку, останавливая ее возражения — Ладно, детка, давай сменим тему. Что тебе Известно о его друге, мистере Марчмене?— То же самое я собиралась спросить у тебя. Насколько я поняла, ты сама одобрила его приезд.— У меня не было выбора. Граф лично просил за него. Конечно, можно было отказать, но чего бы я этим добилась? Нортхэм отказался бы приехать, а это, согласись, никуда не водится Впрочем, мистер Марчмен, по-моему, довольно безобиден. Они ведь ровесники, не так ли?— Да, они вместе учились в Хэмбрик-Холле.— Вот как? — Баронесса задумчиво допила чай и поставила чашку с блюдцем на серебряный поднос. — В закрытых школах между подростками иногда, .. Ты, случайно, не дума ешь, что они…— Нет!— Но я слышала…— Нет, — повторила Элизабет уже спокойнее.— Ах, чего только не услышишь! Лорд Эфтон как-то рассказывал мне… — произнесла она почти шепотом. — Да и герцог… — Она сделала неопределенный жест рукой. — Все это не так уж важно, когда не касается тебя лично. Ты же не хочешь оказаться одной из сторон их любовного треугольника, Либби? Это не даст тебе ничего, кроме разбитого сердца.— Луиза, там нет никакого треугольника! Я уверена, они просто друзья. Граф пригласил мистера Марчмена сюда по делу.— По делу? Час от часу не легче! — ужаснулась баронесса. — Ты уверена, что это не связано с политикой?— Ни в чем я не уверена. Он сказал «по делу», а это может означать что угодно. Но не думаю, что он откроет магазин в твоей гостиной и начнет торговать дешевыми безделушками.— Да и мистер Марчмен не похож на торговца.— Ты должна понять, дорогая, что я всегда нервничаю, когда приходится принимать в своем доме человека, о котором знаешь так мало, как я о мистере Марчмене.— Думаю, он уже уехал. У меня сложилось впечатление, что он не останется на ночь.Баронесса опешила, пораженная этим сообщением.— Но он ведь даже не попрощался со мной!— Может, он счел себя нежеланным гостем.— Ты несправедлива ко мне.— Ну, извини.— Никто и никогда не мог упрекнуть меня в недостатке гостеприимства.— Прости, Луиза, это все мой дурной язык, — примирительно произнесла Элизабет, наблюдая за баронессой, грудь которой бурно вздымалась от негодования.— Я не могу долго сердиться на тебя, — пробурчала хозяйка дома обиженным тоном.Элизабет оставила это замечание без ответа:— Может, мистер Марчмен переговорил с его светлостью? Ты поднялась к себе сразу же после пикника и отсутствовала больше часа. Так что не исключено, что он принес свои извинения барону.— Ты права. Скорей всего так и было. Надо не забыть спросить об этом Харрисона.Подавив зевок, Элизабет рискнула бросить взгляд на часы, стоявшие на каминной полке. Время близилось к полуночи. Барон мог провести за карточным столом еще несколько часов. Элизабет искренне надеялась, что Луиза не будет заставлять ее развлекать все это время.— А как насчет остальных? — с любопытством спросила баронесса, удобнее устраиваясь на диванчике. По сравнению с полусонной Элизабет она казалась удивительно бодрой, как будто и не провела целый день, выполняя обязанности хозяйки грандиозного приема. — По-моему, лорд Саутертон просто красавчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39