— Что, если все пойдет хорошо, я буду наконец свободна.Норт кивнул. Видимо, этим в основном и объяснялись ее румянец и сияющий взгляд. Тревога, даже страх, которые он наблюдал, когда они собирались на бал, похоже, больше ее не терзали. Норт по опыту знал, что волнение в умеренных дозах необходимо, ибо не позволяет расслабляться и придает остроту уму.Элизабет, озадаченная молчанием мужа, заглянула ему в лицо.— Все будет хорошо, — проговорила она, хотя по ее тону трудно было понять, кого она пытается успокоить — себя или его. — Вы с полковником так тщательно все спланировали, что, думаю, ни одна мелочь не осталась неучтенной.— Что-то всегда остается неучтенным, — возразил Норт. — Нельзя предусмотреть все. Свои ошибки осознаешь, только когда все закончится. — И тут Элизабет споткнулась — впервые за весь вечер. До сих пор она легко двигалась под музыку, почти не хромая. Склонившись к ее уху, Норт прошептал: — Я сказал это не для того, чтобы поколебать твою решимость, а для того, чтобы ты не теряла чувства опасности.Элизабет, побледнев, кивнула:— И тебе это удалось.— Выше голову! — велел он. — Вот так-то лучше. Улыбнись. Очень мило. Я не говорил тебе, что собираюсь заняться с тобой любовью сегодня вечером? Возможно, в карете по пути домой. На досуге поразмышляй об этом.Она наступила ему на ногу.— А ты об этом.Норт ухмыльнулся.— Ты думаешь, что, если я тоже захромаю, мы будем лучше смотреться?Элизабет подавила желание ударить его по обтянутой чулком ноге.— Тебе повезло, что вальс уже кончается.Его ухмылка стала еще шире. Под заключительные аккорды он увлек ее к краю танцевальной площадки, и они сразу влились в оживленную толпу. Норт, искусно лавируя среди гостей, вел Элизабет к свободному стулу у стены. Впервые ее притворная хромота сыграла ей на руку.— Принести тебе что-нибудь выпить? — спросил он.— Миндальный ликер. — Она рассмеялась, когда Норт поморщился, демонстрируя свое отвращение к сладким напиткам. — Мне он тоже не нравится, — призналась она. — А значит, можно не опасаться, что я хвачу лишку.Отвесив легкий поклон, Норт удалился. Краем глаза он увидел, как леди Баттенберн покинула кружок своих друзей и начала пробираться к Элизабет, но подавил порыв вернуться. Как бы Норт ни сожалел, что его жене отведена главная роль в сегодняшней игре, он понимал, что без ее участия они не смогут разоблачить этих негодяев. Если раньше она была пешкой в играх Баттенбернов, то теперь стала ферзем полковника.Проводив взглядом исчезающего в толпе Норта, Элизабет, рассеянно обмахиваясь веером, стала с интересом наблюдать, как разряженные в разноцветные шелка и атлас гости занимают позиции для следующего танца. Сквозь образовавшийся среди зрителей проход она увидела леди Пауэлл в облаке розового шелка и лорда Хитеринга, изящно склонившегося к своей жене. Его затканный серебром жилет и пряжки на башмаках сверкали в пламени сотен свечей.Как и предсказывала леди Баттенберн, зимний бал во французском посольстве пользовался шумным успехом. Вдоль подъездной аллеи, которая вела к парадному входу в резиденцию посла, выстроилась длинная вереница карет и экипажей. Несмотря на холодную январскую ночь, кучера, лакеи и грумы, закутавшись в теплые шерстяные накидки, наброшенные поверх нарядных ливрей, терпеливо ждали, когда хозяевам понадобятся их услуги. Сотни факелов и фонарей освещали покрытую снегом землю, создавая иллюзию затянувшихся сумерек, хотя уже давно стемнело.Внутри посольского дворца толпилась знатная публика, облаченная в шелковые платья всех цветов радуги и атласные фраки, отражавшиеся в отполированных до блеска мраморных полах. Вдоль стен парадного холла высились зеркала в золоченых рамах, отчего это огромное помещение казалось еще просторнее, а число гостей — в два раза больше.Гости перетекали из бального зала в холл и обратно. Широкая лестница, изящно изгибаясь, вела наверх, где можно было привести себя в порядок. Воздух звенел от смеха и голосов, сливавшихся со звуками музыки. Светская болтовня переплеталась со сплетнями, но хорошее настроение лишало их обычной язвительности. Все сходились на том, что французский посол — щедрый хозяин, особенно его хвалили те, кто налегал на крепкие напитки, которые лились рекой.Завороженная красочным зрелищем, Элизабет увидела баронессу, только когда та подошла совсем близко. Напряженно выпрямившись, она постаралась скрыть смятение за любезным жестом, кивнув Луизе на свободный стул рядом с собой и предложив составить ей компанию.Леди Баттенберн, изучив ближайшее окружение, сочла выбранное Элизабет место достаточно уединенным для серьезного разговора и решила приступить к нему сразу же. На ее губах играла добродушная улыбка, предназначенная для случайных наблюдателей. Со стороны не было заметно, что улыбка не касается темных глаз баронессы. Раскрыв веер, она принялась лениво обмахиваться, оглядываясь вокруг.— Какой приятный вечер, — протянула она. — Ты не находишь? — Она снова огляделась, желая удостовериться, что ни одна голова не повернулась в их сторону. — Я была права, предположив, что это будет грандиозное событие, хотя считаю, что принц поступил скверно, так быстро уехав. Полагаю, это из-за слишком тесного корсета. Он выглядел так, словно того и гляди задохнется.Элизабет знала, что ранний отъезд принца-регента никак не связан с его корсетом, хотя наблюдение баронессы, что ему было не по себе, достаточно точно отражало суть дела.— Говорят, принцесса Каролина нездорова, — сказала она.Луиза покачала головой:— Попомни мои слова. — Она слегка повысила голос. — Все дело в его корсете. — Удовлетворенная, что и теперь ни кто не обернулся, она продолжила более доверительным то ном: — Наш план изменился.Элизабет моргнула, стиснув в руках веер. В прошлом случалось, что Луиза вносила изменения в план по ходу дела, но она очень надеялась, что сегодня этого не произойдет. Хотя на всякий случай они с Нортом и полковником рассмотрели и эту возможность.— В каком смысле? — спросила она.Рыжеватая бровь баронессы приподнялась.— Ты заметила, что надела мадемуазель нынче вечером? — Луиза имела в виду дочь посла.Элизабет кивнула.— Изумруды, — сказала она. — Это не имеет значения, Луиза. Мне не составит труда их заполучить.Баронесса покачала головой:— Нет. Мы с Баттенберном считаем, что это слишком рискованно. Пропажу сразу заметят. Кто бы мог подумать, что она в последний момент передумает? Я надеялась, что это будут жемчуга. Они куда больше подходят к ее платью, чем изумруды. — Она вздохнула. — Какие только причуды не приходят в голову молоденьким девушкам! — Она бросила на Элизабет многозначительный взгляд: — Посол хранит драгоценности дочери в своей библиотеке.Глаза Элизабет расширились.— В библиотеке? Но ты говорила, что драгоценности следует искать в ее комнате.— Так оно и было — до недавних пор. — Она иронически улыбнулась: — Джентльмен вынудил всех принять соответствующие меры предосторожности.— Библиотека находится на этом этаже?— Да. Справишься?— Придется, — отозвалась Элизабет с равнодушным видом. — Мне понадобятся кое-какие уточнения. Я не представляю, куда идти.Леди Баттенберн быстро объяснила Элизабет, как найти библиотеку посла.— Я слышала, у посла имеется прекрасная коллекция редких книг, — добавила она с беглой улыбкой. — Скажешь мне потом, так ли это. — Она похлопала веером по запястью Элизабет. — Поторопись, дорогая. Баттенберн занял посла разговором и проследит за тем, чтобы тебе не мешали. — Она встала, собираясь уйти.Элизабет не понравился взятый баронессой темп, но по опыту она знала, что возражать бесполезно. Встав со стула, она увидела за спиной Луизы направлявшегося к ним Норта, но не рискнула предупредить его даже взглядом. Вместо этого она холодно улыбнулась:— Ты не сказала мне, что я должна взять.— Жемчуга, конечно. Те самые, которые юное создание должно было сегодня надеть.Элизабет повернулась и двинулась прочь, скользя между обнаженными плечами и увешанными драгоценностями шеями. Она не видела ни посла, ни Баттенберна, но это никак не повлияло на целеустремленность, с какой она пробиралась сквозь толпу. Оказавшись за спиной баронессы, она позволила себе улыбнуться, довольная, что Луиза, даже не подозревая об этом, действует по плану, который они на днях обсудили.Стараясь не привлекать к себе внимания, чтобы никто не подумал, будто она нуждается в помощи, Элизабет проследовала в галерею. Она чуть не налетела на мать Норта, но опустила глаза и продолжила путь, сделав вид, что не заметила вдовствующую графиню.В библиотеку проще было попасть именно через галерею, как советовали Норт и полковник, а не через холл, на чем настаивала баронесса. Впервые противоположные силы, определявшие жизнь Элизабет, вели ее к одной цели, но с разными намерениями.Она не рассчитывала, что галерея окажется пустой, и не ошиблась. Там был маркиз Истлин с дамой. Сначала из-за спинки дивана показалась его голова, затем появилось личико леди Софии. Элизабет отвела взгляд, но недостаточно быстро, чтобы избежать зрелища дьявольской ухмылки Иста и румянца, залившего щеки его партнерши. Раздался приглушенный возглас — то ли удивления, то ли протеста, — и маркиз снова скрылся за спинкой дивана, утащив за собой Софию.Элизабет поспешила в противоположный конец галереи к двойным дверям, которые вели непосредственно в библиотеку. Это было просторное помещение, состоявшее из двух уровней. Узкая винтовая лестница вела на балкон, который опоясывал комнату по периметру, позволяя использовать все пространство стен для книжных полок. Собрание книг впечатляло количеством томов, но Элизабет не стала медлить, чтобы полюбоваться ими. Следуя наставлениям баронессы, она устремилась к стеллажу, располагавшемуся справа от письменного стола, и пробежалась пальцами вдоль полок.В тишине щелчок пружины прозвучал так громко, что Элизабет вздрогнула. Полки повернулись, открыв узкий проход. Следом раздался другой звук, но что это было: эхо щелчка или шум, произведенный ею самой, — Элизабет не знала. Тем не менее она помедлила и оглянулась, ожидая увидеть Истлина, последовавшего за ней. Никого, однако, не было ни у нее за спиной, ни на балконе. Элизабет скользнула в небольшую комнату, находившуюся за книжными полками. Здесь не было окон, и единственным источником света служили лампы, горевшие в библиотеке.Шкатулки с драгоценностями оказались именно там, где и говорила баронесса. В этом смысле источники леди Баттенберн отличались удивительной точностью, и Элизабет не в первый раз задалась вопросом, сколько человек на нее работают.Среди бархатных футляров и мешочков Элизабет нашла длинную нить жемчуга, колье и ожерелье. Каждый предмет состоял из идеально подобранных жемчужин. Выбрав колье, она повесила его на ручку единственного кресла, вернула на место пустой футляр и начала расставлять книги в том же порядке, в каком они стояли раньше. Движимая любопытством, она открыла наугад один из томов, обтянутых тисненой кожей, и поднесла его к свету.Вопреки ожиданиям, что ей придется сражаться с французским или, хуже того, с греческим или латынью, Элизабет обнаружила, что книга раскрылась на иллюстрациях. Еще секунда понадобилась, чтобы понять, на что она смотрит. Ее рот округлился в безмолвном изумлении. Склонив голову набок, она повернула книгу чуть вправо. Затем влево. Две причудливым образом сплетенные фигуры, казалось, раскачивались в едином порыве. Глаза Элизабет удивленно расширились. Неужели подобная поза возможна? Как женщине удалось?.. А мужчина… разве он может…Захлопнув книгу, она поспешно вернула ее на полку. Ее бросило в жар, и жемчуг приятно охладил кожу, когда она опустила колье в ложбинку между грудями.— Элизабет?Она замерла, застыв с поднятой рукой. Сердце бешено колотилось в груди, и некоторое время она ничего не слышала, кроме гула собственной крови, пульсирующей в ушах. «Господи, — взмолилась она, — не допусти, чтобы все усилия оказались напрасными».— Она там.Нортхэм резко повернул голову в сторону голоса. Баттенберн, облокотившись о каминную полку, показывал небрежным жестом на секцию книжных шкафов, которая была повернута под углом к остальным.— Там? — Норт бросил озадаченный взгляд в указанном направлении. — Это что — дверь?— В некотором роде, — кивнул Баттенберн. — Нечто подобное имеется и в моей библиотеке. Вы не обратили на нее внимания, когда гостили у нас летом?Нортхэм рассеянно покачал головой.— Элизабет? — снова позвал он. Ответа не последовало. — Вы уверены, что она там?— Разумеется. Я видел, как она вошла.Окликнув жену в третий раз, Норт направился к книжным шкафам, но остановился, когда они пришли в движение. В проходе появилась Элизабет. Лицо ее было очень бледным, и прежде чем она скрестила руки на груди, он успел заметить, что они дрожат.— Что это там? — поинтересовался он, пытаясь заглянуть поверх ее головы.— Книги, — отозвалась она, небрежно пожав плечами — Наверное, личная библиотека посла. Такая же комната имеется в Баттенберне. Ты не видел…Норт поднял руку, призывая ее к молчанию.— Это я уже слышал, — ответил он. — Нет, не видел. Что ты там делала? Луиза сказала, что ты неважно себя чувствуешь и пошла в библиотеку, чтобы отдохнуть от шума.— Я… у меня… — Элизабет прижала пальцы к вискам и прикрыла глаза, — разболелась голова. В зале так душно. Я не могла больше выносить этой суеты.Барон насмешливо фыркнул:— Элизабет, дорогая, похоже, он тебе не верит. На его месте я бы тоже не поверил. Может, лучше сказать ему правду?Элизабет перевела взгляд на Баттенберна. Он был занят тем, что одергивал рукава своего атласного фрака, так чтобы ткань не морщилась на сгибе локтей. Этот жест, весьма характерный для барона, подчеркивал его полнейшую незаинтересованность в этой щекотливой ситуации. Элизабет очень пожалела в эту минуту, что не умеет владеть собой так же хорошо, как и он.— Зачем вы здесь?— Чтобы остановить тебя, — ответствовал барон. — Луиза говорит, что я веду себя глупо и ты не рискнешь предпринять что-либо сегодня вечером, но я позволил себе усомниться.Нортхэм переводил взгляд с Элизабет на Баттенберна и обратно.— О чем это он, дорогая?Элизабет молчала, умоляюще глядя на Баттенберна.— Не рассказывайте ему, — попросила она. — В этом нет необходимости.Барон пожал плечами и снова одернул свой фрак.— Покажи ему, Элизабет, что ты взяла. И признайся наконец своему мужу, кто ты такая. — Когда Элизабет не шелохнулась, Баттенберн двинулся к ней. — Ты ведь не положила это назад, верно?Она притворилась, что не понимает.— Что? — спросила она слабым голосом. — Что я должна была положить назад?— То, что взяла. Оно еще у тебя, да?Элизабет отшатнулась от его протянутой руки. Нортхэм шагнул вперед, чтобы защитить жену.— Не прикасайтесь к ней, Баттенберн!Рука барона дрогнула и медленно опустилась.— Покажи ему, дорогая. Мы с Луизой не можем вечно тебя защищать. Ты становишься слишком безрассудной.— Элизабет? — Между темными бровями Норта появилась морщинка. — Признаюсь, я начинаю терять терпение. Что все это значит?Она молчала. Шагнув вперед, он резко схватил ее за плечо и отвел ладони, которыми она инстинктивно прикрывала грудь.— Что у тебя там?Слезы наполнили ее глаза и повисли на ресницах. Ее начала бить дрожь.— Подождите, — прошептала она. — Я сейчас все объясню.Терпение Нортаэма лопнуло. Его пальцы нырнули за вырез шелкового платья жены, и он ощутил бешеное биение ее сердца, а затем нащупал ту самую вещь, которую она прятала. Он медленно вытащил руку. На его ладони покоилось жемчужное колье. Он молча смотрел на ровные жемчужины, плотно нанизанные на нить, и замыкавшую их серебряную застежку.Элизабет оцепенело наблюдала, как он медленно сомкнул пальцы, зажав в кулаке жемчуг. Ее губы беззвучно шевельнулись.— Поскольку на тебе бриллианты твоей матери, я могу смело предположить, что колье не твое. — Норт помолчал. — Я прав?Баттенберн прислонился бедром к письменному столу и скрестил на груди руки.— Все очень просто, Нортхэм. Она украла его. Расскажи ему, Элизабет.Молчание Элизабет само по себе служило признанием.— Он говорит правду? Ты действительно украла эту вещь?Она едва заметно кивнула.Голубые глаза барона сверлили Элизабет, но обращался он к Нортхэму:— Она занимается этим не первый год. Отец не смог справиться с ней, да и мы с Луизой не добились особых успехов. Увы, Нортхэм, ваша жена и вор Джентльмен — одно и то же лицо. Она расскажет вам все сама, когда немного придет в себя.— Джентльмен? — Норт покачал головой. — Вы, должно быть, шутите, Баттенберн. Моя жена с трудом поднимается по лестнице из-за больной ноги, а Джентльмен, как всем известно, способен пролезть в дом даже через чердачное окошко. Ради Бога, что все это значит?Выражение лица Баттенберна не изменилось, но каблук его атласной туфли начал выбивать дробь по боковой стенке письменного стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39