Гибкая и грациозная, как богиня-охотница Артемида, Элизабет одним плавным движением подняла лук и натянула тетиву. Тщательно прицелившись, она разжала пальцы, и стрела взвилась в воздух. Судя по аплодисментам, раздавшимся сразу же вслед за этим, она поразила мишень точно в центр Нортхэм не следил за полетом стрелы; его взгляд был прикован к вытянувшейся в струнку фигурке Элизабет, которая, казалось, еще трепетала от последнего усилия Этот трепет отозвался в его теле вспышкой удовольствия, никак не связанного с тем, что происходило на лужайке.Норт прижался лбом к прохладному стеклу и закрыл глаза. Весь день он пытался понять, зачем Элизабет отослала его прочь и почему отказалась от его помощи, покровительства и брака. Их последняя близость, случившаяся на рассвете, только укрепила ее в этом решении. Хотя Элизабет ничего не сказала, Нортхэм знал — она поняла, что в этот последний раз он не вышел из нее перед разрядкой. Это было единственным условием, которое она поставила ему, и он сознательно его нарушил. Если Элизабет и догадывалась, что он проделал это преднамеренно, она промолчала, оставив упреки при себе.Нортхэм выпрямился и посмотрел в окно. На лужайке Элизабет уступила место леди Пауэлл. Они обменялись несколькими фразами, затем Элизабет повернулась и направилась к бело-голубому навесу, воздвигнутому для защиты гостей от солнца. Все изящество, с каким она стреляла из лука, исчезло, когда она, хромая, зашагала к тенту.Неуклюжесть ее походки снова поразила Нортхэма. Так легко было забыть об увечье Элизабет, глядя на нее, скачущую на лошади или стреляющую из лука. И он достоверно знал, какой гибкой и неутомимой она может быть в постели. Он вспомнил, как массировал ей спину той ночью. Элизабет лежала на животе, отвернувшись от него. Он склонился к ней и прижался губами к ее виску. Она ничего не сказала, но дыхание ее участилось.Этот мгновенный отклик должен был удовлетворить его, но Элизабет повернулась, и в серебристом свете луны он увидел на ее лице выражение такой тоски, что его сердце сжалось Он был рядом, делил с ней постель, обладал ею целиком, пил дыхание с ее уст, а она — она не могла побороть тоску. Именно в это утро Нортхэм осознал всю глубину ее одиночества. И именно в это утро он понял, что он почти так же одинок, как и она.Элизабет между тем села на стул, присоединившись к дамам, среди которых была и леди Баттенберн. Насколько Нортхэм мог заметить, баронесса никак не прореагировала на ее появление. Дамы обменялись приветствиями, и Элизабет рассмеялась в ответ на какое-то замечание леди Хитеринг.В чем причина, гадал Нортхэм, охлаждения леди Баттенберн к Элизабет? Маловероятно, что это как-то связано с его персоной. Кстати сказать, Харрисон, надо отдать ему должное, не изменил своего отношения ни к Элизабет, ни к жене. Нет ничего хуже, чем вмешиваться в размолвку двух женщин, между которыми проскочила кошка. Они не замедлят сомкнуть ряды и объединиться против назойливого доброжелателя, оставив его в одиночестве зализывать раны.За минувшие четверо суток Норт не раз задумывался о том, могла ли что-то услышать баронесса, когда в ту ночь она пыталась попасть в комнату Элизабет. Но даже если предположить, что она точно знала, чем занималась ее подопечная, единственное, что ее должно волновать, так это счастье Элизабет.Почему же столь очевидное объяснение не кажется ему убедительным?Элизабет надеялась, что ее смех звучит естественно. Она хотела думать, что леди Хитеринг сказала что-то забавное. Она слушала ее вполуха и опасалась, что рано или поздно ответит невпопад. На сей раз, похоже, обошлось, поскольку леди Хитеринг повторила свою шутку другим дамам, вызвав у них такой же веселый отклик.Твердо решив сосредоточиться, Элизабет вежливо повернулась к леди Пауэлл, вернувшейся на свое место, и поинтересовалась ее успехами на поприще стрельбы из лука.— О, боюсь, у меня нет способностей к этому занятию, сколько бы меня ни учили, — заявила та, раскрыв веер и лениво обмахивая разгоряченное лицо. — Моя последняя стрела улетела в лес и спугнула с деревьев целую стаю птиц.Прежде чем Элизабет успела как-то отреагировать на это сообщение, леди Хитеринг лукаво вставила:— Возможно, все дело в том, дражайшая Грейс, что ты слишком наслаждаешься процессом обучения. Я подозреваю, что, куда бы ни улетали твои стрелы, ты всегда попадаешь в цель.Леди Пауэлл не снизошла до ответа, однако ее румянец стал гуще, и не только из-за физических упражнений на свежем воздухе.— Саутертон был очень внимателен, не правда ли? — не унималась леди Хитеринг. — Просто позор, что мы все уезжаем завтра, хотя, надеюсь, виконт не захочет пропустить бал у Хилтонов.Обмен репликами, к которому присоединились и другие дамы, пошел по второму кругу. Внимание Элизабет снова рассеялось, хотя она и поворачивала голову от одной собеседницы к другой, делая вид, что следит за беседой.Отсутствие Нортхэма вызвало у нее и облегчение, и досаду. Она обнаружила, что то и дело поглядывает на дом, словно надеясь разглядеть его в одном из окон или увидеть шагающим к лужайке. Саутертон объяснил решение своего друга уклониться от состязания тем фактом, что тот будто бы не умеет обращаться с луком и не желает позориться перед другими гостями. Элизабет выслушала оправдания Саута без единого вопроса по той простой причине, что нисколько не сомневалась, что все сказанное им сплошная выдумка, от начала и до конца.Она не винила Норта в том, что он не пожелал провести утро в ее обществе. Она и сама не стремилась к этому. За последние четыре дня они немало преуспели, стараясь не пересекаться друг с другом. Когда Нортхэм катался верхом, Элизабет читала. Когда она слушала музыку, он с леди Хитеринг исследовал лабиринт из подстриженного кустарника, расположенный в центре парка. Она играла в вист с Саутертоном. Норт предпочитал более серьезные игры в компании лорда Баттенберна и его приятелей. И сейчас, делая вид, что прислушивается к беспечному щебету дам, Элизабет гадала, чем он занят, пока она проводит время в занятиях, к которым не испытывает ни малейшего интереса.Она очень бы хотела, чтобы Нортхэм не занимал ее мысли до такой степени. Но, как оказалось, это были напрасные мечты. Элизабет просто не могла заставить себя думать ни о чем другом. Учитывая, какое множество жизненных функций совершается без участия сознания, Элизабет подозревала, что если бы у нее был выбор между тем, чтобы дышать или думать о Нортхэме, ее легкие перестали бы вдыхать воздух.Готовность, с какой она откликнулась на его призыв, обескуражила ее. Может, все дело в том, что она слишком долго оттораживалась от жизни? И Нортхэму удалось преодолеть ее защиту в значительной степени потому, что она сама ослабила защитные барьеры? В любом случае ода никак не ожидала, что окажется столь уязвимой перед вниманием мужчины. Годами она скользила по жизни, считая себя не только равнодушной к чувственным наслаждениям, но даже и неспособной к ним. Но может, она просто боялась дать себе юлю?Конечно, боялась. Еще как! И тем не менее она неожиданно для себя вновь позволила себе вкусить радость физической близости с мужчиной — правда, на сей раз без таких осложнений, как любовь. К лучшему или к худшему — это другой вопрос.И потом, Нортхэм ей нравился. Он понравился ей с самого начала, и ничего тут не поделаешь. Собственно, если бы он нравился ей чуть меньше, она приняла бы предложение стать его любовницей. А будь она и вовсе к нему равнодушна, согласилась бы стать его женой. Ему повезло, что она такого хорошего о нем мнения.Элизабет не слишком удивилась, когда он предложил ей помощь. Участие полковника в ее судьбе, видимо, обострило чувствительность Нортхэма, и он догадался о ее затруднениях, хотя и не понимал их природы. Что ее встревожило куда больше, так это последовавшие от него предложения, и Элизабет с облегчением думала о том, что час их расставания уже близок. Завтра утром Нортхэм уедет, и она сделает все, чтобы они больше не встретились. Может, все они и крутятся на одной карусели, но есть реальный шанс избежать нежелательных встреч, если держаться в центре механизма. Нужно только убедить Луизу, что это то самое место, где ей надлежит находиться, а остальное как-нибудь обойдется.— Я вовсе не уверена, что Саутертону можно доверять, — говорила между тем леди Хитеринг. — Вы заметили, что он много болтает, но ничего не говорит? Я склоняюсь к мысли, что это делается преднамеренно, хотя и не представляю зачем.— Просто ему нравится себя слушать, — снисходительно заметила леди Пауэлл. — Не думаю, что этого достаточно, чтобы считать его не заслуживающим доверия.Леди Хитеринг взмахнула рукой, отметая это возражение.— Дело не в том, Грейс. Просто…И так далее. Слова, как стрелы, летали над головой Элизабет, время от времени поражая ее в самое сердце, как, например, сейчас, когда речь зашла о доверии.— Доверься мне, Элизабет, — попросил Нортхэм, покидая ее комнату. Он был так серьезен, произнося эти слова, что она не могла дать ему иного ответа, кроме правды.— Я доверяю тебе… — с трудом выговорила она. Наверное, на этом следовало остановиться и позволить ему уйти, но Элизабет считала себя обязанной открыть ему еще одну истину, хочет он того или нет. — Но ты доверять мне не должен.Нортхэм посмотрел на нее так, словно собирался возразить. Элизабет поспешно закрыла дверь и повернула ключ в замке. После этих прощальных слов они обменялись не более чем дюжиной фраз. Элизабет даже не подозревала, что способна испытывать такое сильное чувство потери.Подняв голову, она увидела приближающегося Саутертона и улыбнулась тепло и безмятежно. Глядя на нее, никто бы не догадался, что она не в силах произнести ни слова. Только она одна знала, что не смогла бы проглотить застрявший в горле комок даже под дулом пистолета.В конце дня гости барона собрались в самой большой из гостиных, расположенной на первом этаже. О предстоящем вечером развлечении строились догадки, основанные на намеках, которые леди Баттенберн искусно подбрасывала, как крошки от пирожного. Одни говорили, что ожидается какая-то таинственная персона, якобы приглашенная исключительно на этот вечер. Другие утверждали, что состоится очередная игра в вопросы и ответы. Самые азартные заключали пари, ставя на шарады или карточные фокусы.Когда леди Баттенберн наконец объявила программу развлечений, оказалось, что все эти предположения не лишены оснований. Действительно ожидался гость, которому можно задавать вопросы, и предлагалась своего рода шарада, разгадать которую, как заявила баронесса, будет непросто. И в завершение всего намечалось гадание по картам и предсказание судеб.— Нам удалось, — сообщила баронесса притихшей аудитории, — заполучить на этот вечер мадам Фортуну. Из самых достоверных источников мне стало известно, что она не имеет себе равных в способности к ясновидению. Она точно предсказала падение Наполеона, его изгнание и последующее возвращение к власти. Более того, она предсказала, что его сошлют на Эльбу. Думаю, при столь блестящих талантах разгадать загадку знаменитого вора Джентльмена не составит для нее никакого труда.Леди Баттенберн радостна улыбнулась, словно эта замечательная идея только что пришла ей в голову. Тот факт, что большинство гостей не обманул ее простодушный вид, не волновал баронессу. Она полностью завладела их вниманием, что доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Окинув взглядом собравшихся, она отметила сдержанную улыбку своего мужа, волнение леди Хитеринг, скептицизм мистера Ра-дерфорда, иронию Саутертона и, наконец, выражение полного смирения на лице Элизабет.Наслаждаясь своим триумфом, баронесса подняла руку и показала на дальний вход в гостиную. По ее знаку двое лакеев распахнули двери, явив собравшимся знаменитую гадалку.Нортхэм не мог поверить, что это та самая мадам Фортуна. Он рассчитывал увидеть старую женщину, но обнаружил, что минувшие годы, за которые он успел вырасти и стать мужчиной, почти не изменили ее. Он снова почувствовал себя десятилетним мальчишкой, который сидел напротив нее за столом, на котором посверкивал хрустальный шар. Ее седеющие волосы были скрыты под шелковым шарфом. С вытянутых мочек ушей свисали тяжелые медные серьги, касавшиеся сутулых плеч. На ней были черное платье и лиловая шаль, заколотая крупной брошью из ляпис-лазури. Взглянув на ее худые руки с выпуклыми костяшками пальцев, он живо вспомнил, как они в тот день сжали его подбородок.Саутертон, извинившись перед леди Пауэлл, двинулся через толпу к Норту. Остановившись за его спиной, он тихо проговорил, склонившись к его уху:— Она выглядит точно так же, как мне запомнилось. Как такое может быть?Нортхэм пожал плечами. Он и сам хотел бы это знать. Его взгляд остановился на леди Баттенберн.— Что ты думаешь о ее плане? — спросил он.— Поймать вора?Норт кивнул:— Я бы сказал, что это чушь, если бы на месте Мадам была любая другая гадалка. — Саутер вздохнул. — А так кто знает… Насколько я помню, она очень умна. Если Джентльмен и правда среди нас, ему следует поостеречься.Нортхэму пришло в голову, что, возможно, страх и был тем инструментом, которым собиралась воспользоваться баронесса. И определенно она нашла способ закончить свой прием поистине незабываемым сюрпризом.— Как ты думаешь, она вспомнит нас?— Только если ты обратишься к ней с той же просьбой.Такого ответа Норт и ожидал. Да он и сам произнес бы те же слова, задай ему Саут этот вопрос. Тем не менее он с трудом сдержал смех, изобразив приступ кашля, что привлекло к ним внимание гостей и дало Сауту повод звучно шлепнуть его по спине.— Извини, — буркнул он, когда Нортхэм, поморщился.— Не притворяйся, что ты не получил от этого удовольствия.Саутертон только хмыкнул. Оглядевшись по сторонам, он увидел леди Пауэлл, высматривавшую его в толпе.— Прошу прощения, старина, но леди Пауэлл, кажется, засекла меня. Я пошел. — Он двинулся прочь и растворился среди гостей, теснившихся вокруг стола мадам Фортуны.Краем глаза Нортхэм увидел, как очаровательная вдовушка изменила курс, устремившись за ним следом. И тут его друг подхватил под руку Элизабет и вывел ее из толпы взволнованных зрителей. Нортхэм отметил, что она последовала за виконтом, ни секунды не колеблясь. Вздохнув, он спросил себя, неужели его сердце будет каждый раз екать при взгляде на Элизабет? Ему вспомнились ее слова: «Ты доверять мне не должен». Что она хотела этим сказать?Гости освободили пространство для мадам Фортуны, расположившись широким полукругом вокруг ее стола. Лорд Аллен выразил желание первым испытать судьбу. Беззаботно улыбаясь, он уселся на стул перед гадалкой, которая разложила перед ним карты Таро и попросила выбрать одну из них, что он лихо и проделал. Несколько мгновений мадам Фортуна изучала карту, затем взгляд ее темных глаз впился в Аллена. Ее узкие губы сложились в недобрую линию, и когда она ткнула в него указательным пальцем, улыбку как ветром сдуло с его лица.— Вы вор, — произнесла она хриплым прокуренным голосом. Гости подались вперед, напряженно прислушиваясь. — Но не Джентльмен. То, что вы взяли, не было дано вам по доброй воле. — Она погрозила ему пальцем. — И не пытайтесь меня обмануть. Вы знаете, о чем я говорю.— Как и большинство присутствующих, — шепнул Саутертон на ухо Элизабет. — С таким же успехом она могла бы открыто заявить, что Аллен ухлестывает за чужой женой. Еще немного, и она сообщит нам все детали.Элизабет с облегчением увидела, что лорд Аллен поспешно поднялся и выдвинул стул, предлагая другим последовать его примеру. Хотя он перебрасывался шутками с оживившейся аудиторией, Элизабет заметила, что он старается не встречаться взглядом с лордом и леди Хитеринг и ему не терпится как можно скорее исчезнуть. Она также отметила, что никто не спешит занять его место. Не приходилось сомневаться, что баронесса снабдила гадалку всеми сколько-нибудь интересными сведениями о своих гостях, и той оставалось лишь обнародовать их в свойственной ей грубоватой манере. Опыт лорда Аллена не сулил никому из собравшихся ничего хорошего.Мистер Радерфорд кашлянул и шагнул вперед:— Я не прочь попытать счастья, тем более что у меня нет никаких секретов.Откинув полы фрака, он не спеша уселся, устроив из этого действия маленький спектакль.— Индюк надутый, — буркнула Мадам себе под нос. Собрав карты, она несколько раз перетасовала их, а затем предложила Радерфорду выбрать одну. На карте был изображен магический знак, выбитый на монете, что весьма удачно согласовывалось с тем, что баронесса рассказала ей об этом человеке. — Я вижу огромное богатство, которое плывет вам в руки. Благодаря удачному браку вы сможете расплатиться с долгами Правда, при этом вы будете всю жизнь находиться под каблуком у своей жены — Она взглянула на его изумленное лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39