Норт приносил супружеские обеты так торжественно, что Элизабет была потрясена до глубины души. Так рыцарь приносит присягу своему сюзерену, вручая ему не только свою преданность, но и свою жизнь.Норт надел ей кольцо на палец. Но и без этого символа супружеского союза Элизабет понимала, что он вверяет ей свою судьбу. И это после того, как она чуть ли не умоляла его перестать ей доверять.Наконец викарий предложил Нортхэму поцеловать молодую жену. Кивка Элизабет, выразившегося скорее в трепете ресниц, чем в движении подбородка, не заметил никто, кроме ее мужа. Он склонил голову и помедлил, чуть касаясь ее губ. Это был момент, когда она в полной мере оценила степень его терпения и продуманность стратегии. Перед своей матерью, лордом и леди Баттенберн, викарием и Богом Брендан Дэвид Хэмптон, шестой граф Нортхэм, ждал, пока она поцелует его.Приподнявшись на цыпочки, Элизабет прильнула к его губам. Со второй скамьи, где расположились приятели Норта, раздались одобрительные возгласы, более уместные на представлении в «Ковент-Гарден», нежели на венчании, однако они быстро смолкли под строгим взглядом матери жениха. Нортхэм улыбнулся и обнял Элизабет. Ее руки поднялись и скользнули ему на шею.До чего же просто влюбиться в него, мелькнуло у нее в голове.Этой мысли оказалось достаточно, чтобы она оцепенела в его руках. Нортхэм тотчас уловил перемену в ее настроении и разомкнул объятия. Не сказав ни слова, они одновременно повернулись к публике, теперь уже как муж и жена.Леди Баттенберн первой добралась до Элизабет и прижала ее к своей пышной груди.— Я так рада за тебя, моя дорогая. Вот увидишь, замужество идеально подойдет к твоему темпераменту. Ты вся сияешь! Правда, Баттенберн? — Она чмокнула Элизабет в щеку. — Надо быть слепым, чтобы не видеть, как ты счастлива.Нортхэм, бросив взгляд на лицо жены, решил, что Луиза несколько переоценивает состояние Элизабет. Она больше не выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок, но сказать, что она сияет, — значило бы сильно погрешить против истины.Баттенберн отвесил Элизабет поклон, когда его жена отступила в сторону.— Ты и вправду прелестно выглядишь, дорогая.Нортхэм подумал, что это чертовски слабо сказано. Элизабет была необыкновенно хороша в это утро. Даже вполне естественная нервозность не умаляла ее очарования. На ней было платье из плотного белого щелка, отделанное кружевной оборкой по подолу и атласной тесьмой, украшавшей лиф и рукава. С золотисто-каштановыми локонами, перевитыми белыми лентами, она была похожа на ангела. Конечно, его оценка не могла быть беспристрастной, но, заметив благоговейное выражение в глазах друзей, Норт понял, что он не единственный, кто пришел к такому же выводу.Леди Нортхэм была на целую голову ниже своего обожаемого сына. Поскольку эта разница в росте возникла, когда ему исполнилось четырнадцать лет, графиня давно не обращала на нее внимания. Норт, со своей стороны, охотно подыгрывал матери, делая вид, что смотрит на нее снизу вверх.Графиня была моложавой женщиной, сохранившей как былую привлекательность, так и влияние в свете. Нортхэм подозревал, что после смерти отца у нее были любовники, но она вела себя осмотрительно, а у него не было ни малейшего желания вмешиваться в ее личную жизнь. У нее было несколько постоянных поклонников и еще больше воздыхателей, но за внешним легкомыслием скрывался пытливый ум. Политические суждения графини бывали порой столь проницательны, что Нортхэм опасался поощрять ее интерес в этом направлении. Она никогда не ограничивалась полумерами, даже в тех случаях, когда не совсем понимала, что делает.— Дорогая матушка, — проговорил он, склонившись к ее щеке. — С твоей стороны было очень мило приехать.— Есть старинная пословица о горе и Магомете, — заметила она. — Надеюсь, ты ее знаешь.— Еще бы!— Это было крайне утомительное путешествие, я уже отчаялась успеть вовремя. — Она постучала его по плечу кончиком веера из сандалового дерева. — Ну не стой столбом, представь же меня своей жене.Нортхэм повернулся к Элизабет и одарил ее, как он надеялся, ободряющей улыбкой.— Матушка, это моя жена Элизабет, леди Нортхэм. Миледи, моя мать, вдовствующая графиня Нортхэм.Элизабет осторожно присела, так чтобы ее хромота не бросалась в глаза.— Миледи, — пролепетала она. — Приятно познакомиться.— С чего бы это? — сухо осведомилась Сесилия Уорт Хэмптон Нортхэм. — Вы не могли не заметить, что я чрезвычайно недовольна. Правда, я еще не решила, кем именно: вами или своим сыном. В данный момент я больше сержусь на вас, но это может измениться. — Она вперила в Норта ясный взгляд голубых глаз, который если и потеплел, то ненамного. — Не так ли?— Ты, как всегда, права, мама.— Не дерзи.— Он хмыкнул.— Я всего лишь согласился с тобой.— Возможно, но каким тоном? — саркастически проговорила графиня и снова обратилась к Элизабет: — Думаю, вы понимаете, что я имею в виду.— О да, — кивнула Элизабет. — Прекрасно понимаю.Леди Нортхэм одобрительно посмотрела на нее:— Неплохо для начала. — Она указала на трех мужчин, маячивших у нее за спиной. — Видите эту троицу, моя дорогая? Когда мать знает, что ее сын выбрал себе в друзья таких вот шалопаев, может ли она надеяться, что он сделал лучший выбор, решив жениться?Элизабет посмотрела на приятелей Нортхэма. Окружив молодожена, они желали ему счастья, и сейчас не имело значения, что каждый из них думал о причинах этого брака. Саут, хотя и проиграл пари, чуть не лопался от самодовольства, да и Истлин с Марчменом вели себя ненамного сдержаннее. Едва ли их настроение было бы таким радужным, не будь сам Нортхэм доволен тем, как все устроилось.Рискуя вызвать недовольство графини, Элизабет тихо заметила:— Я была бы рада иметь таких друзей, мадам. Мне кажется, мать должна быть довольна, если ее сын найдет в лице своей жены хотя бы вполовину такого хорошего товарища, как эти мужчины.Ее слова были встречены гробовым молчанием. Элизабет очень захотелось вздернуть подбородок, но она испуганно подумала, что этот нервный жест может быть воспринят как вызов. И тут вдовствующая графиня неожиданно улыбнулась, причем весьма дружелюбно.— Совершенно с вами согласна, моя дорогая. — С этими словами она повернулась к членам Компас-клуба и, протянув руку, сказала: — Сто фунтов с каждого! Эх вы! Нашли с кем спорить! Говорила же я вам, что Норт никогда не женится на женщине, которая струсит перед его матерью!Норт застонал, а Элизабет от изумления открыла рот. Лорд и леди Баттенберн обменялись ошарашенными взглядами. Наклонившись к жене, Норт прошептал:— Моя мать предпочитает более крупные ставки, чем те, что мы обычно заключаем между собой.— Я все слышала, — вмешалась леди Нортхэм. — Слава Богу, я еще не впала в старческое слабоумие. А что касается ставок, то ни один из вас не имеет ни малейшего представления о том, как заключать пари. — Кивнув Саутертону, Истлину и Марчмену, когда они по очереди вложили банкноты в ее раскрытую ладонь, она небрежно засунула выигрыш в свою сумочку. — Благодарю вас, джентльмены. Для меня всегда большое удовольствие получать с вас деньги.Саутертон покачал головой со сконфуженной ухмылкой, придававшей ему мальчишеский вид.— Откуда нам было знать, что она вас не побоится? Мы ведь боимся.Графиня потрепала его по щеке.— Чего я и добивалась. И так будет всегда.— Да, мэм.Она повернулась к своему сыну и молодой невестке.— Незачем смотреть на меня с таким осуждением, Норт. Если ты не поостережешься, то скоро станешь таким же моралистом, как твой дед, а это вовсе не допустимо. — Она взглянула на Элизабет, все еще стоявшую с открытым ртом. — Дорогая, вы не должны винить в этом Норта. Он ничего не знал. У него для подобных вещей не хватает чувства юмора. Надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы он не превратился в безнадежного зануду. К сожалению, мне не удалось добиться особых успехов в этом направлении. — Она проигнорировала страдальческий взгляд Норта и подставила Элизабет свою гладкую щеку для поцелуя. — Ну-ка! Я предпочла бы что-нибудь понежней, чем реверанс, хотя это было проделано очень мило и почтительно. Как раз то, что нравится моему отцу, в чем вы сможете убедиться, когда встретитесь с ним.Все еще пребывая в шоке, Элизабет прижалась губами, к щеке графини.— Значит ли это, что вы вовсе не так сердиты, как могло показаться сначала?— Ну, я сразу поняла, что вы не робкого десятка. Тем не менее я недовольна своим сыном. Но это пройдет. Как всегда. И к сожалению, слишком скоро, поскольку я не в силах устоять перед его обаянием.Элизабет сжала губы, сдерживая улыбку, а Нортхэм, смутившись, переступал с ноги на ногу. Повинуясь безотчетному порыву, она взяла его под руку, Он посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся. На мгновение время остановилось, словно они были одни в целом свете, а не в окружении целой толпы любопытных зрителей.Истлин прочистил горло. Оутертон ухмыльнулся. Марчмен вежливо кашлянул, а преподобный Роулингс углубился в изучение тисненого переплета Библии. Лорд и леди Баттенберн обменялись очередным взглядом, на сей раз довольным, а вдовствующая графиня заморгала, чтобы остановить внезапный прилив слез.Никто не заметил, как двери церкви распахнулись, пока не раздался властный голос:— Похоже, я приехал слишком поздно, чтобы вручить невесту жениху? Глава 10 Прибытие полковника Блэквуда задержало отъезд новобрачных до вечера. К тому времени, когда пришла пора прощаться, уже стемнело. В связи с поздним часом возникла идея остаться на ночь у Баттенбернов, однако после небольшой дискуссии новобрачные сошлись на том, что лучше все же отправиться в путь.Утром из Лондона прибыла элегантная карета Нортхэма, запряженная четверкой серых лошадей. Брилл, строгий камердинер Норта, важно сидел на козлах рядом с грумом и кучером, юный сын которого устроился на запятках, чрезвычайно довольный своим новым статусом ливрейного лакея. В его обязанности входило наблюдать за тем, чтобы сложенные на крыше чемоданы не свалились на дорогу.Элизабет устроилась рядом с мужем на обитом кожей мягком сиденье, восхищаясь окружавшей ее роскошью, от фигурных окошек с украшенными гравировкой стеклами до отполированных медных светильников, освещавших карету изнутри. По собственному признанию Нортхэма, а также по свидетельствам других, Элизабет знала, что у него имеются обширные земельные владения и не менее восемнадцати тысяч ежегодного дохода, но она впервые задумалась о том, как он распоряжается таким богатством.— Что-то ты притихла, — заметил Норт, с удобством расположившийся в углу кареты. Его длинная фигура уже приняла излюбленное полулежачее положение. Он снял шляпу и, швырнув ее на противоположное сиденье, пригладил волосы. — О чем задумалась?Элизабет повела рукой, указывая на интерьер кареты.— Об этом, — отозвалась она. — Я думала, что доходы моего отца вполне соизмеримы с твоими, однако ему никогда бы не пришло в голову тратить такие деньги на свой экипаж. У лорда и леди Баттенберн есть несколько прекрасных карет, но ни одна из них не сравнится с этой по красоте и удобству.— Ты боишься, что я растрачу твое денежное содержание?— Элизабет тут же ощетинилась:— Уверяю тебя, меня меньше всего волнует., .— Элизабет, — спокойно осадил ее Норт, — я пошутил.— Она бросила на него неуверенный взгляд и увидела, что уголки его рта слегка приподнялись. Даже полуприкрытые веки не могли скрыть веселых искорок, мерцавших в его глазах. Внутренности Элизабет совершили странный кувырок. Поспешно отведя взгляд, она попыталась сочинить остроумный ответ, но, не придумав ничего лучше, сказала:— О!Норт приглушенно хмыкнул.— Я люблю путешествовать только верхом. Но поскольку это не всегда удобно, я позаботился о том, чтобы оборудовать карету наилучшим образом. Сиденья здесь шире, чем в других каретах, а внизу установлены мощные рессоры, предохраняющие от качки на ухабистой дороге. Впрочем, я владею этой каретой около года, но пользовался ею не более полудюжины раз. Гораздо чаще я ее одалживаю. — Он с непринужденным видом сложил руки на груди. — Ну что, удалось мне убедить тебя, что я не мот?— Ты опять меня дразнишь?— Конечно.Элизабет вдруг обнаружила, что ничего не имеет против. Откинувшись на мягких кожаных подушках, она расправила на коленях платье, однако не решилась закрыть глаза, опасаясь, что заснет.— Где ты предполагаешь остановиться на ночь?— В Уэйбурне. Там есть гостиница, которую мне порекомендовали.— Я знаю эту гостиницу. Я останавливалась в ней по пути… — Она осеклась, пораженная мыслью, которая ни разу не пришла ей в голову за все дни, предшествовавшие свадьбе. — А куда мы направляемся?— Похоже, сюрприза теперь не получится. Твой отец пригласил нас в Роузмонт.Элизабет резко выпрямилась. Ее сонливость как ветром сдуло.— Ты шутишь!Он поднял брови, удивленно глядя на нее.— Отнюдь.— Но…— Ты огорчена?— Да… нет… я… — Она и сама не знала, какие чувства испытывает. Смятение? Страх? Удивление? Наверное, все вместе. — Это так неожиданно, — вымолвила она наконец. — Отец не часто выражает желание меня видеть.— Я не уверен, что он желает видеть тебя, — уточнил Норт. — Скорее он хочет знать, что представляю собой я.Элизабет задумчиво кивнула. Разумеется, он прав.— Едва ли он будет так же любезен, как твоя мать, и уж точно не станет давать тебе советов.— Никто не может сравниться с моей матерью в любезности, если она того пожелает. Что же касается второго, то меня не волнуют суждения твоего отца по какому бы то ни было вопросу, включая его мнение обо мне. Так что, надеюсь, мы отлично поладим.Элизабет оставалось лишь согласиться, Норт точно определил, как обеспечить хотя бы видимость мира с ее отцом. Главное, не принимать ничего близко к сердцу. Следуя этой тактике, Нортхэм сможет заслужить пусть неприязненное, но все же уважение. Это больше, чем добилась она за последние десять лет.Глубоко вздохнув, Элизабет прижала пальцы к вискам и слегка их потерла.— А если я скажу, что не хочу туда ехать, мы можем отказаться?— А ты не хочешь?— Жаль, что ты не обсудил этого со мной. Я почему-то решила, что мы едем в Хэмптон-Кросс.— Лорд и леди Баттенберн намекнули, что в данном вопросе лучше поставить тебя перед свершившимся фактом.— И тебя это не удивило?Разумеется, удивило, однако Нортхэм и сам хотел посетить Роузмонт и потому не стал задавать вопросов, которые могли бы вынудить его отказаться от приглашения.— Думаю, они хотели сделать тебе сюрприз. Как я понял из их слов, ты была весьма огорчена, что твой отец не смог присутствовать на нашем бракосочетании. Поэтому, когда прибыло приглашение, они решили поговорить со мной. Баттенберн был настолько любезен, что заказал нам комнаты в гостинице, в Уэйбурне, и послал вперед нарочного, чтобы предупредить твоего отца о нашем приезде.— Какая удивительная… забота. — Элизабет отвернулась к окну. Свет внутри кареты превращал окна в черные зеркала, отражавшие ее бледное лицо. — Ну что ж, наверное, они действовали из самых лучших побуждений. — Каким-то образом ей удалось не поперхнуться на этих словах.— Ты не ответила на мой вопрос, — напомнил Нортхэм. — Ты не хочешь ехать?— А это что-нибудь меняет?Как ни велико было желание Нортхэма встретиться с графом, он знал, что совесть не позволит ему навязать Элизабет эту поездку.— Да, — сказал он. — Меняет.Она перевела взгляд на его отражение в стекле.— Я верю тебе, — неожиданно для себя выговорила она.— И правильно.Элизабет чуть заметно кивнула, озадаченная собственным признанием. Оно делало ее уязвимой, и ей оставалось только надеяться, что она о нем не пожалеет. Повинуясь безотчетному порыву, противоречащему всякой логике, она твердо произнесла:— Я хочу домой.Слово «домой» в применении к Роузмонту и тоскливые нотки, прозвучавшие в ее голосе, поразили Нортхэма. Но он воздержался от замечаний, опасаясь, как бы Элизабет не передумала.— Значит, так тому и быть, — тихо произнес он и протянул к ней руку. Она уловила движение в стекле и повернулась к нему. — Иди ко мне. — Он подвинулся, освобождая место рядом с собой. — Ничего не случится, если ты положишь голову сюда. — Он показал на свое плечо. — Так будет гораздо удобнее.Она осторожно сняла шляпку и положила ее на сиденье рядом с блестящим цилиндром Норта. Белое страусовое перо мерно покачивалось в такт движению кареты. Норт откинул руку, приглашая ее расположиться на его плече. Нерешительность Элизабет очень его растрогала. Она вся состояла из противоречий, и порой Норт сомневался, понимает ли она себя сама.— Очень мило, что полковник приехал, — произнесла Элизабет. — Признаюсь, я хотела, чтобы он присутствовал на свадьбе, но считала, что путешествие окажется для него слишком утомительным. Спасибо, что ты ему написал.— К сожалению, я не могу принять твою благодарность. Я не стал писать Блэквуду по той же причине, что и ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39