Вместе с текстом президентской речи мы получили фотографию. – На телевизионном экране появилось изображение Райана и Коги у Капитолия. – Это очень трогательный момент, умело схваченный фотографом Белого дома…
– Но здание Капитолия все еще разрушено, Джон, а подобно тому как нам понадобятся хорошие архитекторы и строители, чтобы восстановить его, нам нужны, по-моему, и кое-кто еще вместо дилетантов, для того чтобы воссоздать правительство. – Второй комментатор повернулся и посмотрел прямо в камеру. – Итак, это было первое официальное выступление президента Райана. По мере дальнейшего развития событий мы будем получать и другие новости. А сейчас вернемся к нашей заранее объявленной программе передач.
– Вот это и есть направление наших действий, Эд. – Глава администрации Келти встал и потянулся. – Об этом нам и нужно говорить, и по этой причине ты решил вернуться на политическую арену, несмотря на урон, который может понести твоя репутация.
– Принимайтесь за звонки, – распорядился Эдвард Дж. Келти.
***
– Господин президент. – Главный мажордом подошел с серебряным подносом, на котором стоял бокал хереса. Райан взял бокал и сделал глоток.
– Спасибо.
– Господин президент, наконец…
– Мэри-Пэт, сколько лет мы знакомы? – Райану начало казаться, что он постоянно повторяет это.
– По крайней мере десять, – ответила миссис Фоули.
– Вводится новое президентское правило, даже указ, пожалуй: после окончания рабочего дня, когда нам приносят коктейли, меня зовут Джек.
– Муе bien, jefe, – осторожно улыбнулся Чавез.
– Что в Ираке? – коротко спросил Райан. – Все тихо, однако обстановка крайне напряженная, – ответила Мэри-Пэт. – Сведения, которые мы получаем, очень скудные, но судя по тому, что нам стало известно, страна словно заперта на замок. Улицы патрулируются армейскими подразделениями, а жители сидят по домам, уставившись в телевизор. Похороны нашего друга состоятся завтра. Что произойдет потом, пока неизвестно. У нас есть один достаточно высокопоставленный агент в Иране, он занимается политическими проблемами. Убийство президента Ирака было для всех полной неожиданностью, и пока ему ничего не удалось услышать, кроме очевидной хвалы Аллаху за то, что он забрал нашего друга к себе.
– При условии, если Бог захочет его принять. Выполнено все было просто идеально, – со знанием дела заметил Кларк. – Вполне типично для традиций Востока. Один мученик, принесший себя в жертву, и тому подобное. По-видимому, понадобились годы, чтобы внедрить убийцу в личную охрану президента, однако наш приятель Дарейи – терпеливый человек. Ты ведь встречался с ним, Джек. Расскажи о нем.
– У него самые гневные глаза, которые мне когда-либо доводилось видеть, – негромко произнес Райан, делая очередной глоток. – Он умеет ненавидеть.
– Можно не сомневаться, что Дарейи приступит к активным действиям, – Кларк налил себе бурбон «Уайлд Терки» и добавил воды. – Саудовцы изрядно обеспокоены.
– Мягко говоря, – заметила Мэри-Пэт. – Эд остался там еще на несколько дней, и полученные им сведения именно таковы. Они повысили уровень боеготовности своей армии.
– И это все, что предпринято, – подвел итог президент Райан.
– С практической точки зрения – да. Мы получаем большое количество электронной информации из Ирака, и характер этой информации предсказуем. Крышка иракского котла плотно закрыта, но внутри его все бурлит. Этого следовало ожидать. Разумеется, мы повысили уровень спутниковой разведки…
– Ну хорошо, Мэри-Пэт, говори о том, что у тебя на уме, – распорядился Джек. Сейчас ему не хотелось слышать о спутниковых фотографиях.
– Я хочу расширить свое управление.
– Насколько? – спросил Джек и с удивлением увидел, что она сделала глубокий вдох. Ему было странно видеть, что Мэри-Патриция Фоули колеблется.
– В три раза. Сейчас у нас шестьсот пятьдесят семь оперативников. В течение следующих трех лет мне хотелось бы довести это число до двух тысяч. – Она произнесла все это очень быстро, не сводя взгляда с лица Райана и ожидая его реакции.
– Я согласен, если тебе удастся сделать это, не повышая бюджетных ассигнований на жалованье сотрудникам.
– Тогда все просто, Джек, – усмехнулся Кларк. – Нужно уволить две тысячи бездельников, что сидят за столами, ровным счетом ничего не делая, и удастся даже сберечь немало денег.
– У них семьи, Джон, – покачал головой президент.
– В административном и разведывательном управлениях штаты чертовски раздуты. Ты ведь работал в ЦРУ и знаешь это. Сократить их стоит хотя бы для того, чтобы решить проблему стоянки для автомобилей. Досрочное увольнение на пенсию – и почти не потребуется запрашивать дополнительные ассигнования.
Райан задумался над предложением.
– Мне нужен кто-то, способный размахивать топором. Мэри-Пэт, ты согласишься, чтобы Эд снова занял положение выше твоего?
– Вообще-то это самое нормальное положение, Джек, – ответила миссис Фоули со смешинкой в своих синих глазах. – Как администратор Эд лучше меня, но я всегда превосходила его в оперативной работе.
– Значит, «Синий план»? На этот вопрос ответил Кларк.
– Да, сэр. Я хочу привлечь полицейских, молодых детективов, сотрудников правоохранительных органов. Вы знаете почему. Большей частью они уже прошли предварительную подготовку. Эти парни знакомы с уличными обычаями.
– О'кей, – кивнул Райан. – Мэри-Пэт, на следующей неделе я собираюсь принять прошение об отставке директора ЦРУ и назначу Эда на его место. Пусть он представит мне план увеличения штатов оперативного управления и одновременного сокращения персонала разведывательного и административного управлений. Придет время, и я одобрю его предложение.
– Отлично! – Миссис Фоули подняла бокал в честь своего Верховного главнокомандующего.
– У меня осталась еще одна проблема. Джон?
– Да, сэр?
– Когда Роджер предложил мне занять должность вице-президента, я попросил его выполнить мою просьбу.
– Что за просьба?
– Я собираюсь властью президента помиловать некоего джентльмена по имени Джон Т.Келли. Это будет сделано в этом году. Тебе следовало напомнить мне, что твоим делом занимался мой отец.
Впервые за очень долгое время Кларк смертельно побледнел.
– Откуда вы знаете об этом, сэр?
– Сведения об этом хранились в личных архивах Джима Грира. Я вроде как унаследовал их несколько лет назад. Я хорошо помню, что мой отец занимался расследованием этого дела, убийством всех этих женщин. Я помню, как он мучился из-за этого и как был счастлив, когда дело решилось само собой. Он никогда не рассказывал об этом, но я помню его сомнения. – Джек посмотрел в свой бокал и помешал там лед. – Думаю, нет сомнения в том, что он был бы счастлив, узнав об этом, как и о том, что ты не погиб вместе со своей яхтой.
– Боже мой, Джек…, я хочу сказать… Господи…
– Ты заслужил, чтобы тебе вернули твое имя. Я не одобряю совершенные тобой поступки. Мне просто нельзя думать сейчас иначе, правда? Может быть, как частный гражданин я не отнесся бы к этому так, мистер Келли.
– Спасибо, сэр.
Чавез не мог понять, о чем идет речь. Он помнил того парня на Сайпане, отставного старшину береговой охраны, и то, как он говорил об убитых людях. Ну что ж, Чавез знал, что мистер К, не упал в обморок, услышав это, но все же любопытно…
– Что-нибудь еще? – спросил Джек. – Мне хотелось бы вернуться к семье, прежде чем дети лягут спать.
– Значит, «Синий план» вами одобрен, сэр?
– Да, одобрен, Мэри-Пэт. Пусть только Эд представит мне план его осуществления.
– Он вернется в Вашингтон немедленно, едва им удастся включить двигатели его самолета, – пообещала Мэри-Пэт.
– Тогда все в порядке. – Джек встал и направился к выходу. Его гости сделали то тоже самое.
– Господин президент? – послышался голос Динга Чавеза.
– Да? – повернулся Райан.
– Как будет проходить теперь первый тур выборов?
– Что ты имеешь в виду?
– Сегодня я заехал к себе в колледж, и доктор Алфер сказала мне, что все кандидаты на президентские выборы в обеих партиях погибли на прошлой неделе, а время выдвижения новых кандидатов прошло. Теперь больше никто не имеет права выдвигать свои кандидатуры. Предстоит год выборов, а кандидатов не осталось. Пока в прессе еще ничего не говорили об этом.
Агент Прайс недоуменно мигнула, услышав это, но через мгновение все поняли, что это правда.
***
– Париж?
– Профессор Руссо в институте Пастера считает, что ему удалось найти метод лечения лихорадки Эбола. Пока метод на стадии эксперимента, но это единственный шанс.
Они говорили в коридоре у двери, ведущей в палату сестры Жанны-Батисты. На обоих были «космические костюмы» из синего пластика, и они обливались потом под ними, несмотря на переносные кондиционеры, болтавшиеся у каждого на поясе. Пациентка умирала, и хотя уже одно это было достаточно плохо, она умирала медленно и настолько ужасно, что этого нельзя было выразить словами. Бенедикту Мкузе повезло. По какой-то причине вирус Эбола поразил его сердце раньше других органов тела; это был редкостный акт милосердия, который позволил мальчику скончаться намного быстрее обычного. А вот на долю этой пациентки выпала другая судьба. Анализ крови показывал, что печень ее почему-то распадается медленно. Сердечные энзимы были по сути дела нормальными. Однако лихорадка Эбола неумолимо пожирала ее тело, болезнь протекала весьма быстро, и так же быстро погибали все остальные органы. Ее желудочно-кишечный тракт в буквальном смысле слова распадался, что повлекло за собой кровавую рвоту и понос. Несмотря на острую боль, тело женщины упорно сопротивлялось в отважной, хотя и обреченной на неудачу, попытке спастись. Единственной наградой за это упорное сопротивление было усиление болей, и морфий уже переставал действовать, уступая место агонии.
– Но как мы сможем… – Она могла не продолжать. Авиакомпания «Эйр Африк» единственная совершала регулярные рейсы в Париж, но она, как и никакая другая компания, по вполне очевидным причинам никогда не согласится взять на борт пациента, больного лихорадкой Эбола. Это вполне устраивало доктора Моуди.
– Я могу организовать ее транспортировку. У меня состоятельная семья. Я смогу нанять частный реактивный самолет, который доставит нас в Париж. Таким образом нам будет легче принять все необходимые меры предосторожности.
– Не знаю, что и ответить, доктор. Мне придется… – сестра Мария-Магдалена заколебалась.
– Не буду обманывать вас, сестра. Она умрет, наверно, в любом случае, но если у нее остался хоть маленький шанс, ее может вылечить только профессор Руссо. Я учился у него, и раз он говорит, что сумел достичь каких-то успехов, значит, так оно и есть. Позвольте мне вызвать самолет, – настоятельно произнес Моуди.
– Я не могу отказать вам, но я должна…
– Я понимаю.
***
Самолет, о котором шла речь, был «Гольфстрим G-IV» и сейчас он совершал посадку на аэродроме Рашида, расположенном к востоку от широкой излучины реки Тигр, известной среди местного населения как Нахр-Дула. Номер у хвостового оперения самолета свидетельствовал о том, что он зарегистрирован в Швейцарии и принадлежит торговой корпорации, исправно платящей налоги. На этом официальный интерес швейцарского правительства заканчивался. Рейс был коротким и самым обыкновенным, если не считать времени суток, а также маршрута – из Бейрута в Тегеран, а затем в Багдад.
Его настоящее имя было Али Бадрейн, и хотя ему доводилось жить и работать в прошлом под разными именами, теперь он вернулся к своему собственному, так как по происхождению был иракцем. Его семья покинула Ирак, потому что в Иордании были более благоприятные возможности для бизнеса, но затем, подобно всем остальным, попала в водоворот событий, происходящих в регионе, причем ситуация ухудшилась из-за решения сына принять участие в движении, целью которого было положить конец существованию Израиля. Опасность, которой подвергалось хашимитское королевство, заставила короля Иордании изгнать из своей страны людей, пребывание которых угрожало ее благосостоянию. Это разорило семью Али Бадрейна, что, впрочем, тогда мало его беспокоило.
Теперь, однако, ситуация изменилась. С течением лет жизнь террориста, полная опасности и приключений, утомила его, и хотя он оставался одним из лучших, особенно по части сбора информации, это не принесло ему материальных благ, если не считать смертельной ненависти самой безжалостной спецслужбы мира. Было бы неплохо прожить остаток жизни в комфорте и безопасности. Может быть, в результате этой операции он обретет и то и другое. Его иракское происхождение и многолетняя деятельность позволили приобрести полезные контакты во всем регионе. В свое время он предоставил иракской службе безопасности сведения о двух врагах режима, которых ей хотелось ликвидировать, – успешно в обоих случаях. Ему стали доверять, и по этой причине он прилетел в Багдад.
Самолет остановился, и второй пилот прошел в хвостовое отделение, чтобы спустить трап. Возле него внизу остановился автомобиль. Али сошел по ступенькам трапа и сел в машину, которая тут же отъехала от самолета.
– Мир вам, – сказал он, обращаясь к человеку, сидящему на заднем сиденье «мерседеса».
– Мир?! – фыркнул генерал. – Весь свет кричит, что именно этого нам и не хватает. – Бадрейн заметил, что генерал явно не спал после смерти своего президента. Его руки дрожали от выпитого кофе или от алкоголя, которым он пытался заглушить страх. Действительно, вряд ли приятно заглянуть в ближайшее будущее и узнать, сумеет ли он дожить до конца предстоящей недели. С одной стороны, генералу нужно бодрствовать. С другой – бежать, и как можно скорее. У генерала семья и дети, а также любовница. Впрочем, такая же ситуация, по-видимому, и у
остальных высших чинов вооруженных сил Ирака. Превосходно.
– Положение не слишком благоприятное, но вы ведь держите все под контролем, верно? – спросил Бадрейн. Ответный взгляд был более чем красноречивым. Единственное благоприятное обстоятельство заключалось в том, что, будь президент всего лишь ранен, генерал был бы уже давно мертв – наказан за то, что не сумел распознать преступника, совершившего покушение на жизнь самого раиса. Опасная работа быть руководителем службы безопасности у диктатора, к тому же у тебя появляется множество врагов. Он продал душу дьяволу и сумел убедить себя, что дьявол забудет об этом. Как мог умный человек оказаться таким дураком?
– Зачем вы прилетели в Багдад? – спросил генерал.
– Чтобы предложить вам золотой мост к жизни и свободе, – ответил Бадрейн.
Глава 13 Привыкший с пеленок
На улицах города стояли танки, а танки легко узнаваемы «сверху» и их можно сосчитать. Сейчас на орбите находились три разведывательных спутника типа КН-11 Одному из них было одиннадцать лет, и его активная жизнь медленно подходила к концу У него давно кончилось топливо, необходимое для того, чтобы маневрировать на орбите, одна из солнечных панелей ослабла до такой степени, что от вырабатываемой ею электроэнергии едва ли загорелся бы электрический фонарик, однако спутник по-прежнему мог вести фотографирование тремя своими камерами и передавать снимки на геосинхронный спутник связи, неподвижно висящий на огромной высоте над Индийским океаном Меньше чем через секунду эти снимки передавались на поверхность Земли и поступали в различные аналитические агентства, одним из которых являлось ЦРУ.
– Это наверняка уменьшит число уличных ограблений, – произнес аналитик, посмотрел на часы и прибавил к восточному поясному времени восемь часов. О'кей, почти десять часов по местному времени – «Лима». Люди там сейчас должны ходить по улицам, работать, перемещаться с одного места на другое, пить отвратительную бурду, которую называют кофе, и беседовать в открытых ресторанах. Но не сегодня, когда на улицах стоят танки Виднелись редкие прохожие, по большей части женщины, которые занимались, по-видимому, покупками На главных улицах через каждые четыре квартала стояло по огромному боевому танку, и еще по танку на каждом перекрестке, которых было очень много Кроме того, в переулках размещались легкие бронетранспортеры На перекрестках стояли небольшие группы солдат На фотографиях было видно, что все они вооружены, а вот определить воинское звание и принадлежность к роду войск не удалось – Начинай считать, – скомандовал дежурный офицер – Слушаюсь, сэр. – Аналитик не ворчал, потому что подсчетом танков они занимались постоянно Он научился даже определять их типы, в основном по главному орудию Делая это, аналитики могли установить, сколько танков, обычно размещенных в своих полковых лагерях, включают двигатели и перемещаются с одного места на другое. Эта информация представляла, по-видимому, для кого-то интерес, хотя за последние десять лет, пока аналитики занимались этим, они узнали, что, в чем бы ни испытывала недостатка иракская армия, ее механики должным образом обслуживали двигатели, и танки были способны передвигаться, чего нельзя было сказать об умении вести стрельбу, что подтвердила война в Персидском заливе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
– Но здание Капитолия все еще разрушено, Джон, а подобно тому как нам понадобятся хорошие архитекторы и строители, чтобы восстановить его, нам нужны, по-моему, и кое-кто еще вместо дилетантов, для того чтобы воссоздать правительство. – Второй комментатор повернулся и посмотрел прямо в камеру. – Итак, это было первое официальное выступление президента Райана. По мере дальнейшего развития событий мы будем получать и другие новости. А сейчас вернемся к нашей заранее объявленной программе передач.
– Вот это и есть направление наших действий, Эд. – Глава администрации Келти встал и потянулся. – Об этом нам и нужно говорить, и по этой причине ты решил вернуться на политическую арену, несмотря на урон, который может понести твоя репутация.
– Принимайтесь за звонки, – распорядился Эдвард Дж. Келти.
***
– Господин президент. – Главный мажордом подошел с серебряным подносом, на котором стоял бокал хереса. Райан взял бокал и сделал глоток.
– Спасибо.
– Господин президент, наконец…
– Мэри-Пэт, сколько лет мы знакомы? – Райану начало казаться, что он постоянно повторяет это.
– По крайней мере десять, – ответила миссис Фоули.
– Вводится новое президентское правило, даже указ, пожалуй: после окончания рабочего дня, когда нам приносят коктейли, меня зовут Джек.
– Муе bien, jefe, – осторожно улыбнулся Чавез.
– Что в Ираке? – коротко спросил Райан. – Все тихо, однако обстановка крайне напряженная, – ответила Мэри-Пэт. – Сведения, которые мы получаем, очень скудные, но судя по тому, что нам стало известно, страна словно заперта на замок. Улицы патрулируются армейскими подразделениями, а жители сидят по домам, уставившись в телевизор. Похороны нашего друга состоятся завтра. Что произойдет потом, пока неизвестно. У нас есть один достаточно высокопоставленный агент в Иране, он занимается политическими проблемами. Убийство президента Ирака было для всех полной неожиданностью, и пока ему ничего не удалось услышать, кроме очевидной хвалы Аллаху за то, что он забрал нашего друга к себе.
– При условии, если Бог захочет его принять. Выполнено все было просто идеально, – со знанием дела заметил Кларк. – Вполне типично для традиций Востока. Один мученик, принесший себя в жертву, и тому подобное. По-видимому, понадобились годы, чтобы внедрить убийцу в личную охрану президента, однако наш приятель Дарейи – терпеливый человек. Ты ведь встречался с ним, Джек. Расскажи о нем.
– У него самые гневные глаза, которые мне когда-либо доводилось видеть, – негромко произнес Райан, делая очередной глоток. – Он умеет ненавидеть.
– Можно не сомневаться, что Дарейи приступит к активным действиям, – Кларк налил себе бурбон «Уайлд Терки» и добавил воды. – Саудовцы изрядно обеспокоены.
– Мягко говоря, – заметила Мэри-Пэт. – Эд остался там еще на несколько дней, и полученные им сведения именно таковы. Они повысили уровень боеготовности своей армии.
– И это все, что предпринято, – подвел итог президент Райан.
– С практической точки зрения – да. Мы получаем большое количество электронной информации из Ирака, и характер этой информации предсказуем. Крышка иракского котла плотно закрыта, но внутри его все бурлит. Этого следовало ожидать. Разумеется, мы повысили уровень спутниковой разведки…
– Ну хорошо, Мэри-Пэт, говори о том, что у тебя на уме, – распорядился Джек. Сейчас ему не хотелось слышать о спутниковых фотографиях.
– Я хочу расширить свое управление.
– Насколько? – спросил Джек и с удивлением увидел, что она сделала глубокий вдох. Ему было странно видеть, что Мэри-Патриция Фоули колеблется.
– В три раза. Сейчас у нас шестьсот пятьдесят семь оперативников. В течение следующих трех лет мне хотелось бы довести это число до двух тысяч. – Она произнесла все это очень быстро, не сводя взгляда с лица Райана и ожидая его реакции.
– Я согласен, если тебе удастся сделать это, не повышая бюджетных ассигнований на жалованье сотрудникам.
– Тогда все просто, Джек, – усмехнулся Кларк. – Нужно уволить две тысячи бездельников, что сидят за столами, ровным счетом ничего не делая, и удастся даже сберечь немало денег.
– У них семьи, Джон, – покачал головой президент.
– В административном и разведывательном управлениях штаты чертовски раздуты. Ты ведь работал в ЦРУ и знаешь это. Сократить их стоит хотя бы для того, чтобы решить проблему стоянки для автомобилей. Досрочное увольнение на пенсию – и почти не потребуется запрашивать дополнительные ассигнования.
Райан задумался над предложением.
– Мне нужен кто-то, способный размахивать топором. Мэри-Пэт, ты согласишься, чтобы Эд снова занял положение выше твоего?
– Вообще-то это самое нормальное положение, Джек, – ответила миссис Фоули со смешинкой в своих синих глазах. – Как администратор Эд лучше меня, но я всегда превосходила его в оперативной работе.
– Значит, «Синий план»? На этот вопрос ответил Кларк.
– Да, сэр. Я хочу привлечь полицейских, молодых детективов, сотрудников правоохранительных органов. Вы знаете почему. Большей частью они уже прошли предварительную подготовку. Эти парни знакомы с уличными обычаями.
– О'кей, – кивнул Райан. – Мэри-Пэт, на следующей неделе я собираюсь принять прошение об отставке директора ЦРУ и назначу Эда на его место. Пусть он представит мне план увеличения штатов оперативного управления и одновременного сокращения персонала разведывательного и административного управлений. Придет время, и я одобрю его предложение.
– Отлично! – Миссис Фоули подняла бокал в честь своего Верховного главнокомандующего.
– У меня осталась еще одна проблема. Джон?
– Да, сэр?
– Когда Роджер предложил мне занять должность вице-президента, я попросил его выполнить мою просьбу.
– Что за просьба?
– Я собираюсь властью президента помиловать некоего джентльмена по имени Джон Т.Келли. Это будет сделано в этом году. Тебе следовало напомнить мне, что твоим делом занимался мой отец.
Впервые за очень долгое время Кларк смертельно побледнел.
– Откуда вы знаете об этом, сэр?
– Сведения об этом хранились в личных архивах Джима Грира. Я вроде как унаследовал их несколько лет назад. Я хорошо помню, что мой отец занимался расследованием этого дела, убийством всех этих женщин. Я помню, как он мучился из-за этого и как был счастлив, когда дело решилось само собой. Он никогда не рассказывал об этом, но я помню его сомнения. – Джек посмотрел в свой бокал и помешал там лед. – Думаю, нет сомнения в том, что он был бы счастлив, узнав об этом, как и о том, что ты не погиб вместе со своей яхтой.
– Боже мой, Джек…, я хочу сказать… Господи…
– Ты заслужил, чтобы тебе вернули твое имя. Я не одобряю совершенные тобой поступки. Мне просто нельзя думать сейчас иначе, правда? Может быть, как частный гражданин я не отнесся бы к этому так, мистер Келли.
– Спасибо, сэр.
Чавез не мог понять, о чем идет речь. Он помнил того парня на Сайпане, отставного старшину береговой охраны, и то, как он говорил об убитых людях. Ну что ж, Чавез знал, что мистер К, не упал в обморок, услышав это, но все же любопытно…
– Что-нибудь еще? – спросил Джек. – Мне хотелось бы вернуться к семье, прежде чем дети лягут спать.
– Значит, «Синий план» вами одобрен, сэр?
– Да, одобрен, Мэри-Пэт. Пусть только Эд представит мне план его осуществления.
– Он вернется в Вашингтон немедленно, едва им удастся включить двигатели его самолета, – пообещала Мэри-Пэт.
– Тогда все в порядке. – Джек встал и направился к выходу. Его гости сделали то тоже самое.
– Господин президент? – послышался голос Динга Чавеза.
– Да? – повернулся Райан.
– Как будет проходить теперь первый тур выборов?
– Что ты имеешь в виду?
– Сегодня я заехал к себе в колледж, и доктор Алфер сказала мне, что все кандидаты на президентские выборы в обеих партиях погибли на прошлой неделе, а время выдвижения новых кандидатов прошло. Теперь больше никто не имеет права выдвигать свои кандидатуры. Предстоит год выборов, а кандидатов не осталось. Пока в прессе еще ничего не говорили об этом.
Агент Прайс недоуменно мигнула, услышав это, но через мгновение все поняли, что это правда.
***
– Париж?
– Профессор Руссо в институте Пастера считает, что ему удалось найти метод лечения лихорадки Эбола. Пока метод на стадии эксперимента, но это единственный шанс.
Они говорили в коридоре у двери, ведущей в палату сестры Жанны-Батисты. На обоих были «космические костюмы» из синего пластика, и они обливались потом под ними, несмотря на переносные кондиционеры, болтавшиеся у каждого на поясе. Пациентка умирала, и хотя уже одно это было достаточно плохо, она умирала медленно и настолько ужасно, что этого нельзя было выразить словами. Бенедикту Мкузе повезло. По какой-то причине вирус Эбола поразил его сердце раньше других органов тела; это был редкостный акт милосердия, который позволил мальчику скончаться намного быстрее обычного. А вот на долю этой пациентки выпала другая судьба. Анализ крови показывал, что печень ее почему-то распадается медленно. Сердечные энзимы были по сути дела нормальными. Однако лихорадка Эбола неумолимо пожирала ее тело, болезнь протекала весьма быстро, и так же быстро погибали все остальные органы. Ее желудочно-кишечный тракт в буквальном смысле слова распадался, что повлекло за собой кровавую рвоту и понос. Несмотря на острую боль, тело женщины упорно сопротивлялось в отважной, хотя и обреченной на неудачу, попытке спастись. Единственной наградой за это упорное сопротивление было усиление болей, и морфий уже переставал действовать, уступая место агонии.
– Но как мы сможем… – Она могла не продолжать. Авиакомпания «Эйр Африк» единственная совершала регулярные рейсы в Париж, но она, как и никакая другая компания, по вполне очевидным причинам никогда не согласится взять на борт пациента, больного лихорадкой Эбола. Это вполне устраивало доктора Моуди.
– Я могу организовать ее транспортировку. У меня состоятельная семья. Я смогу нанять частный реактивный самолет, который доставит нас в Париж. Таким образом нам будет легче принять все необходимые меры предосторожности.
– Не знаю, что и ответить, доктор. Мне придется… – сестра Мария-Магдалена заколебалась.
– Не буду обманывать вас, сестра. Она умрет, наверно, в любом случае, но если у нее остался хоть маленький шанс, ее может вылечить только профессор Руссо. Я учился у него, и раз он говорит, что сумел достичь каких-то успехов, значит, так оно и есть. Позвольте мне вызвать самолет, – настоятельно произнес Моуди.
– Я не могу отказать вам, но я должна…
– Я понимаю.
***
Самолет, о котором шла речь, был «Гольфстрим G-IV» и сейчас он совершал посадку на аэродроме Рашида, расположенном к востоку от широкой излучины реки Тигр, известной среди местного населения как Нахр-Дула. Номер у хвостового оперения самолета свидетельствовал о том, что он зарегистрирован в Швейцарии и принадлежит торговой корпорации, исправно платящей налоги. На этом официальный интерес швейцарского правительства заканчивался. Рейс был коротким и самым обыкновенным, если не считать времени суток, а также маршрута – из Бейрута в Тегеран, а затем в Багдад.
Его настоящее имя было Али Бадрейн, и хотя ему доводилось жить и работать в прошлом под разными именами, теперь он вернулся к своему собственному, так как по происхождению был иракцем. Его семья покинула Ирак, потому что в Иордании были более благоприятные возможности для бизнеса, но затем, подобно всем остальным, попала в водоворот событий, происходящих в регионе, причем ситуация ухудшилась из-за решения сына принять участие в движении, целью которого было положить конец существованию Израиля. Опасность, которой подвергалось хашимитское королевство, заставила короля Иордании изгнать из своей страны людей, пребывание которых угрожало ее благосостоянию. Это разорило семью Али Бадрейна, что, впрочем, тогда мало его беспокоило.
Теперь, однако, ситуация изменилась. С течением лет жизнь террориста, полная опасности и приключений, утомила его, и хотя он оставался одним из лучших, особенно по части сбора информации, это не принесло ему материальных благ, если не считать смертельной ненависти самой безжалостной спецслужбы мира. Было бы неплохо прожить остаток жизни в комфорте и безопасности. Может быть, в результате этой операции он обретет и то и другое. Его иракское происхождение и многолетняя деятельность позволили приобрести полезные контакты во всем регионе. В свое время он предоставил иракской службе безопасности сведения о двух врагах режима, которых ей хотелось ликвидировать, – успешно в обоих случаях. Ему стали доверять, и по этой причине он прилетел в Багдад.
Самолет остановился, и второй пилот прошел в хвостовое отделение, чтобы спустить трап. Возле него внизу остановился автомобиль. Али сошел по ступенькам трапа и сел в машину, которая тут же отъехала от самолета.
– Мир вам, – сказал он, обращаясь к человеку, сидящему на заднем сиденье «мерседеса».
– Мир?! – фыркнул генерал. – Весь свет кричит, что именно этого нам и не хватает. – Бадрейн заметил, что генерал явно не спал после смерти своего президента. Его руки дрожали от выпитого кофе или от алкоголя, которым он пытался заглушить страх. Действительно, вряд ли приятно заглянуть в ближайшее будущее и узнать, сумеет ли он дожить до конца предстоящей недели. С одной стороны, генералу нужно бодрствовать. С другой – бежать, и как можно скорее. У генерала семья и дети, а также любовница. Впрочем, такая же ситуация, по-видимому, и у
остальных высших чинов вооруженных сил Ирака. Превосходно.
– Положение не слишком благоприятное, но вы ведь держите все под контролем, верно? – спросил Бадрейн. Ответный взгляд был более чем красноречивым. Единственное благоприятное обстоятельство заключалось в том, что, будь президент всего лишь ранен, генерал был бы уже давно мертв – наказан за то, что не сумел распознать преступника, совершившего покушение на жизнь самого раиса. Опасная работа быть руководителем службы безопасности у диктатора, к тому же у тебя появляется множество врагов. Он продал душу дьяволу и сумел убедить себя, что дьявол забудет об этом. Как мог умный человек оказаться таким дураком?
– Зачем вы прилетели в Багдад? – спросил генерал.
– Чтобы предложить вам золотой мост к жизни и свободе, – ответил Бадрейн.
Глава 13 Привыкший с пеленок
На улицах города стояли танки, а танки легко узнаваемы «сверху» и их можно сосчитать. Сейчас на орбите находились три разведывательных спутника типа КН-11 Одному из них было одиннадцать лет, и его активная жизнь медленно подходила к концу У него давно кончилось топливо, необходимое для того, чтобы маневрировать на орбите, одна из солнечных панелей ослабла до такой степени, что от вырабатываемой ею электроэнергии едва ли загорелся бы электрический фонарик, однако спутник по-прежнему мог вести фотографирование тремя своими камерами и передавать снимки на геосинхронный спутник связи, неподвижно висящий на огромной высоте над Индийским океаном Меньше чем через секунду эти снимки передавались на поверхность Земли и поступали в различные аналитические агентства, одним из которых являлось ЦРУ.
– Это наверняка уменьшит число уличных ограблений, – произнес аналитик, посмотрел на часы и прибавил к восточному поясному времени восемь часов. О'кей, почти десять часов по местному времени – «Лима». Люди там сейчас должны ходить по улицам, работать, перемещаться с одного места на другое, пить отвратительную бурду, которую называют кофе, и беседовать в открытых ресторанах. Но не сегодня, когда на улицах стоят танки Виднелись редкие прохожие, по большей части женщины, которые занимались, по-видимому, покупками На главных улицах через каждые четыре квартала стояло по огромному боевому танку, и еще по танку на каждом перекрестке, которых было очень много Кроме того, в переулках размещались легкие бронетранспортеры На перекрестках стояли небольшие группы солдат На фотографиях было видно, что все они вооружены, а вот определить воинское звание и принадлежность к роду войск не удалось – Начинай считать, – скомандовал дежурный офицер – Слушаюсь, сэр. – Аналитик не ворчал, потому что подсчетом танков они занимались постоянно Он научился даже определять их типы, в основном по главному орудию Делая это, аналитики могли установить, сколько танков, обычно размещенных в своих полковых лагерях, включают двигатели и перемещаются с одного места на другое. Эта информация представляла, по-видимому, для кого-то интерес, хотя за последние десять лет, пока аналитики занимались этим, они узнали, что, в чем бы ни испытывала недостатка иракская армия, ее механики должным образом обслуживали двигатели, и танки были способны передвигаться, чего нельзя было сказать об умении вести стрельбу, что подтвердила война в Персидском заливе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191