Жаль. Политическое значение цели делало ее весьма привлекательной.
***
– Это он напрасно, – заметил Динг за утренним кофе.
– Ты считаешь, что Райан должен прятаться? – спросил Кларк.
– Ты знаком с ним, папа? – спросила Патриция.
– Некоторым образом. Мы с Дингом когда-то охраняли его. В прошлом я знал его отца… – не подумав, добавил Джон, что было для него весьма необычно.
– Какой он, Динг? – спросила Пэтси у своего жениха, взглянув на кольцо, недавно появившееся на ее пальце после помолвки.
– Очень умный, – ответил Чавез. – Спокойный, неразговорчивый. С ним приятно иметь дело, всегда найдет для тебя доброе слово. Если ты заслуживаешь того.
– Он может быть упрямым и настойчивым, когда это необходимо, – заметил Джон, глядя на своего напарника, который скоро станет и его зятем. От этой мысли ему нередко становилось не по себе. Затем он увидел выражение глаз своей дочери, и по спине у него пробежал холодок. Проклятье.
– Это верно, – согласился Чавез.
***
От жара софитов лицо Райана вспотело под слоем макияжа, и он едва удержался, чтобы не почесать место, которое зудело особенно сильно. Усилием воли он заставил себя не двигаться, но у него начали подергиваться мышцы на лице, и оставалось только надеяться, что для телевизионной камеры эти мелкие судороги останутся незаметными.
– Боюсь, что не могу сказать, Барри, – произнес он, крепко сжимая руки. – Сейчас слишком рано давать определенные ответы на многие вопросы такого рода. Когда у нас появится возможность сказать что-то определенное, мы немедленно сделаем это. А пока приходится воздержаться от ответов.
– Вам предстоит тяжелый день, – сочувственно произнес корреспондент Си-эн-эн.
– Барри, всем нам будет нелегко.
– Спасибо, господин президент. – Корреспондент подождал, пока выключатся камеры и он услышит команду из штаб-квартиры компании в Атланте, прежде чем заговорить снова.
– Хорошее интервью. Еще раз спасибо.
В зал вошел ван Дамм, по пути оттолкнув Андреа Прайс. Мало кто решился бы прикоснуться к агенту Секретной службы без серьезных и неприятных последствий, не говоря уже о том, чтобы ворваться в зал и оттолкнуть при этом руководителя личной охраны президента, но к Арни это не относилось.
– Очень хорошо. Веди себя так же и дальше. Отвечай на вопросы. Пусть твои ответы будут короткими.
Затем к Райану подошла миссис Эббот и поправила грим. Одной рукой она мягко коснулась его лба, а другой выровняла маленькой щеткой прическу. Даже перед выпускным вечером в средней школе… – как ее звали? Джек задал себе вопрос, не относящийся к делу, – ни он сам и ни кто другой не занимался так старательно его жесткими черными волосами. При иных обстоятельствах он мог бы засмеяться.
Корреспондент Си-би-эс была женщиной лет за тридцать и являла собой наглядное доказательство того, что красота и ум не исключают друг друга.
– Господин президент, что осталось от правительства? – спросила она после первых малозначащих вопросов.
– Мария, – Райану сказали, что он должен обращаться к каждому корреспонденту по имени; он не знал почему, но это казалось достаточно разумным, – несмотря на то что последние двенадцать часов были страшными для всех нас, мне хотелось бы напомнить вам о речи, произнесенной президентом Дарлингом несколько недель назад: Америка остается Америкой. Все федеральные ведомства действуют уже сегодня под руководством заместителей и…
– Но Вашингтон…
– Из соображений общественной безопасности принято решение ограничить движение по Вашингтону, это верно, однако…
Она снова прервала его, не от бестактности, а от того, что у нее было всего четыре минуты и ей хотелось использовать их как можно продуктивнее.
– Войска на улицах…?
– Мария, этой ночью труднее всех пришлось полиции и пожарной охране. Они работали всю ночь – всю долгую холодную ночь. Мы обратились к подразделениям Национальной гвардии округа Колумбия, и они временно пришли на помощь гражданским ведомствам. Такое случается и после ураганов, торнадо и других стихийных бедствий. По сути дела Национальная гвардия выполняет муниципальные функции. ФБР работает рука об руку с мэром Вашингтона, стараясь побыстрее справиться с последствиями катастрофы.
Это было самое продолжительное заявление Райана, сделанное этим утром, и он с трудом договорил до конца, настолько напряженным чувствовал себя. В этот момент Джек заметил, что стискивает руки с такой силой, что у него побелели пальцы, и ему пришлось заставить себя расслабить их.
***
– Посмотрите на его руки, – заметила премьер-министр. – Что нам известно об этом Райане?
Руководитель ее разведывательной службы держал на коленях папку, содержание которой он уже помнил наизусть, поскольку смог позволить себе потратить целый рабочий день на знакомство с биографией нового главы государства.
– Он – кадровый офицер разведки. Вы ведь знаете о перестрелке в Лондоне, и о происшедшем позднее в Соединенных Штатах инциденте несколько лет назад…
– Ах да, – заметила она, делая глоток чая и отбрасывая как несущественную эту часть прошлого нового президента. – Выходит, он всего лишь бывший шпион…
– Да, но о нем хорошо отзываются. Наши русские друзья очень высокого мнения о Райане. Такой же точки зрения придерживается и «Сенчури хаус» «"Сенчури хаус" – название штаб-квартиры британской секретной службы Интелледженс сервис.», – сказал генерал, воспитанный в лучших британских традициях. Подобно своему премьер-министру, он получил образование в Оксфорде, а затем уже закончил военную академию в Сэндхерсте. – Блестящий интеллект. Есть все основания считать, что Райан, занимая должность советника по национальной безопасности у президента Дарлинга, сыграл важную роль в руководстве действиями американских вооруженных сил против Японии…
– И против нас? – спросила премьер-министр, не отрывая взгляда от экрана. Как удобно пользоваться спутниковым телевидением – а у всех главных американских телекомпаний теперь есть своя спутниковая связь. Сейчас не нужно тратить целые сутки и лететь на самолете, чтобы увидеть главу враждебного государства – причем в напряженной обстановке. Теперь она видела, как он ведет себя, когда находится в трудном положении, могла оценить его способность справиться с подобной ситуацией. Независимо от того, служил он в разведке или нет, сейчас этот Райан явно чувствует себя не в своей тарелке. Ну что ж, у каждого свои слабые места.
– Несомненно, господин премьер-министр.
– Он совсем не такой грозный противник, как гласит ваша информация, – сказала она своему советнику. Действительно, новый американский президент явно нервничал, не был уверен в себе…, несомненно, его не следует переоценивать.
***
– Когда вы сможете более подробно рассказать нам о случившемся? – спросила Мария.
– Сейчас мне трудно ответить на этот вопрос. Прошло слишком мало времени. Есть вещи, занимаясь которыми не следует торопиться, – заметил Райан. Он смутно чувствовал, что потерял контроль над ходом интервью, каким бы коротким оно не было, и не мог понять почему. Ему не пришло в голову, что телерепортеры выстроились у дверей зала Рузвельта, подобно покупателям у прилавка в магазине, что каждый из них хотел спросить его о чем-то новом – после пары первых вопросов – и что все они стремились к тому, чтобы произвести впечатление, но не на нового президента, а на телезрителей, на невидимые массы людей, скрывающихся за телевизионными камерами, которые смотрели передачи утренних новостей, – корреспонденты всячески старались укрепить свой имидж в их глазах. Независимо от того, насколько серьезный удар был нанесен их стране, высокий рейтинг популярности позволял корреспондентам заработать, улучшить жизнь своих семей, и потому Райан являлся для них всего лишь очередным этапом на пути к этому. По этой причине рассчитывать, что заявление, сделанное Арни телерепортерам перед началом серии интервью относительно того, о чем следует говорить и о чем нет, подействует на них, особенно не приходилось, хотя оно исходило от опытного политического деятеля. Единственным козырем в руках Райана была ограниченность времени, выделенного для каждого репортажа. В данном случае новости передавались местными филиалами телевизионных компаний в двадцать пять минут после каждого часа, и вне зависимости от того, какая трагедия потрясла Вашингтон, зрители хотели познакомиться с прогнозом погоды и состоянием транспорта на дорогах, потому что это касалось их повседневной жизни – обстоятельство, которое, по-видимому, не приходило в голову тем, кто находились внутри города, опоясанного кольцевым шоссе, хотя об этом знали местные телевизионные станции, расположенные по всей стране. Мария внешне вела себя любезно, что противоречило ее внутренним чувствам, когда ведущий передачи прервал ее из Атланты. Она улыбнулась, глядя в камеру.
– О дальнейшем развитии событий мы будем информировать вас и дальше.
Теперь у Райана было двенадцать минут отдыха перед интервью с компанией Эн-би-си. Выпитый утром кофе делал свое дело, и ему захотелось в туалет, но, когда он резко встал, провод микрофона, пристегнутого к галстуку, едва не опрокинул его.
– Сюда, господин президент. – Прайс повела его налево по коридору, затем направо. Райан слишком поздно понял, что они идут к Овальному кабинету. Войдя в кабинет, он замер на месте. Ему по-прежнему казалось, что эта комната все еще принадлежит кому-то другому, но туалет остается туалетом, а в данном случае он примыкал к гостиной, расположенной рядом с кабинетом. Здесь по крайней мере он окажется в уединении, даже его преторианская гвардия, следующая за ним, подобно шотландским овчаркам за особенно ценной овцой, оставит в покое своего президента. Джек не подозревал, что, когда кто-то входил в этот туалет, в верхней части дверной рамы зажигалась лампочка, а глазок в двери кабинета позволял агентам Секретной службы наблюдать за всеми сторонами повседневной жизни президента.
Начав мыть руки, Райан посмотрел на себя в зеркало – он забыл, что в таких случаях не следует этого делать. Благодаря гриму он казался моложе, чем был в действительности, – само по себе неплохо, но это была фальшивая молодость, далекая от того, каким он был на самом деле. Ему захотелось стереть с лица все эти краски, прежде чем начать интервью с Эн-би-си, и только усилием воли он взял себя в руки. На этот раз корреспондент телекомпании был чернокожим, и когда Райан после возвращения в зал Рузвельта пожал ему руку, он почувствовал некоторое утешение – грим на лице корреспондента выглядел еще более нелепым. Джек не знал, что свет телевизионных софитов меняет цвет лица и, чтобы казаться нормальным на экране, приходится походить на клоуна перед телекамерой.
– Чем вы займетесь сегодня в первую очередь, господин президент? – задал телерепортер свой четвертый вопрос.
– У меня намечена еще одна встреча с исполняющим обязанности директора ФБР Мюрреем – пока мы будем встречаться дважды в день. Кроме того, предстоит заседание с сотрудниками Совета национальной безопасности, затем встреча с оставшимися в живых членами Конгресса. Вечером состоится заседание кабинета министров.
– Как обстоят дела с подготовкой к похоронам? – Корреспондент пометил еще один вопрос в своем списке.
– Говорить об этом еще рано, – покачал головой Райан. – Я знаю, что все испытывают глубокое чувство скорби, но для подготовки требуется время. – Он умолчал о том, что ближе к вечеру намечена пятнадцатиминутная встреча с сотрудниками протокольного отдела Белого дома, во время которой они проинформируют его о запланированных мероприятиях.
– Это был японский авиалайнер, к тому же принадлежащий государственной компании. Есть ли у нас основания подозревать…
– Нет, Натан, таких оснований у нас нет, – прервал его Джек, ожидавший этого вопроса. – Мы поддерживаем связь с японским правительством. Премьер-министр Кога пообещал оказать всемерное содействие в расследовании инцидента, и мы верим ему. Я хочу подчеркнуть, что военные действия между нами и Японией закончены. Все, что произошло, является кошмарной ошибкой. Япония прилагает все усилия, чтобы предать суду людей, виновных в этом конфликте. Мы еще не знаем подробностей происшедшего – я имею в виду прошлый вечер, – но когда я говорю, что мы «не знаем», это действительно означает, что мы не знаем этого. До тех пор пока не будет получена надежная информация, мне хотелось бы предостеречь всех от поспешных выводов. Это не поможет делу, а вред причинить может немалый. У нас и без того достаточно неприятностей. Сейчас надо думать о том, чтобы восстановить мир и залечить раны.
***
– Домо аригато, – пробормотал японский премьер-министр. Он впервые увидел лицо Райана и услышал его голос. И то и другое оказалось моложе, чем он предполагал, хотя в начале дня его подробно проинформировали о новом американском президенте. Кога обратил внимание на то, как нервничает Райан, но когда ему хотелось ответить на вопрос, не кажущийся глупым, – интересно, почему американцы с таким терпением относятся к наглости средств массовой информации? – его голос менялся, равно как менялось и выражение глаз. Перемена была едва заметной, однако Кога привык замечать малейшие нюансы. Это было одним из преимуществ японского воспитания, не говоря уже об опыте всей своей взрослой жизни, посвященной политике.
– Он может оказаться опасным противником, – негромко произнес сотрудник Министерства иностранных дел. – В прошлом он неоднократно демонстрировал незаурядное мужество.
Кога подумал о том, что прочитал в газетах два часа назад. Этот Райан не раз прибегал к насилию, что вызывало отвращение у премьер-министра Японии. Однако от двух таинственных американцев, которые, по-видимому, спасли его от собственных соотечественников, он узнал, что иногда приходится прибегать к насилию, подобно тому как необходимо пользоваться скальпелем при хирургических операциях. А Райан воспользовался силой, для того чтобы защитить других, сам пострадал при этом, затем снова прибегнул к силе, перед тем как вернуться к мирной жизни. Но потом он опять продемонстрировал обратную сторону своего характера и применил силу, на этот раз против Японии, причем вел боевые действия искусно и безжалостно, и тут же проявил милосердие и уважение к побежденному противнику. Бесстрашный человек…
– Думаю, он благородный человек, – произнес Кога и задумался. Как странно, что между двумя людьми, никогда не встречавшимися и всего неделю назад воевавшими друг с другом, возникли узы дружбы. – Он настоящий самурай.
***
Корреспондентом телевизионной компании Эй-би-си оказалась молодая блондинка, которую звали Джой, и это имя почему-то показалось Райану поразительно неподходящим для сегодняшнего дня. Но таким именем наградили ее родители, вот и все. Если Мария из Си-би-эс была красивой, то Джой выглядела ошеломляюще прелестной, и скорее всего именно поэтому руководство телевизионной компании выбрало девушку для утренних передач, обладающих самым высоким рейтингом. Ее рукопожатие было теплым и дружеским – в нем чувствовалось и что-то еще, от чего сердце Джека едва не остановилось.
– Доброе утро, господин президент, – негромко сказала она голосом, более уместным для вечерних приемов, чем для утренних новостей.
– Прошу садиться. – Райан показал ей на кресло напротив.
– Сейчас без десяти минут восемь. Мы беседуем с президентом Джоном Патриком Райаном в Белом доме, в зале Рузвельта, – проворковала девушка, повернувшись в сторону камеры. – Господин президент, наша страна пережила долгую и трудную ночь. Что вы можете нам сказать?
Райан уже так привык отвечать на подобный вопрос, что говорил почти механически, не задумываясь. Его голос был спокойным и размеренным, он смотрел ей прямо в глаза, как его учили. В данном случае нетрудно было сконцентрировать внимание на ее карих, подернутых влагой глазах, хотя его смущало, что он погружается в них так рано утром. Он надеялся, что это не кажется слишком уж очевидным.
– Господин президент, последние несколько месяцев были тяжелыми для всех нас, а вчерашняя ночь в особенности. Через несколько минут вы встречаетесь со своим аппаратом национальной безопасности. Что беспокоит вас больше всего?
– Джой, когда-то, много лет назад, один американский президент сказал, что единственное, чего нам следует бояться, это страха. Наша страна такая же сильная сегодня, какой была вчера…
***
– Да, это верно. – Дарейи однажды встречался с Райаном. Тогда он показался ему высокомерным и дерзким; стоя рядом со своим хозяином, он походил на собаку, рычащую и храбрую или кажущуюся таковой. Но теперь хозяина нет и собака стоит одна, устремив глаза на прелестную, но распутную женщину, и Дарейи не удивило бы, если бы Райан высунул язык с капающей слюной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
***
– Это он напрасно, – заметил Динг за утренним кофе.
– Ты считаешь, что Райан должен прятаться? – спросил Кларк.
– Ты знаком с ним, папа? – спросила Патриция.
– Некоторым образом. Мы с Дингом когда-то охраняли его. В прошлом я знал его отца… – не подумав, добавил Джон, что было для него весьма необычно.
– Какой он, Динг? – спросила Пэтси у своего жениха, взглянув на кольцо, недавно появившееся на ее пальце после помолвки.
– Очень умный, – ответил Чавез. – Спокойный, неразговорчивый. С ним приятно иметь дело, всегда найдет для тебя доброе слово. Если ты заслуживаешь того.
– Он может быть упрямым и настойчивым, когда это необходимо, – заметил Джон, глядя на своего напарника, который скоро станет и его зятем. От этой мысли ему нередко становилось не по себе. Затем он увидел выражение глаз своей дочери, и по спине у него пробежал холодок. Проклятье.
– Это верно, – согласился Чавез.
***
От жара софитов лицо Райана вспотело под слоем макияжа, и он едва удержался, чтобы не почесать место, которое зудело особенно сильно. Усилием воли он заставил себя не двигаться, но у него начали подергиваться мышцы на лице, и оставалось только надеяться, что для телевизионной камеры эти мелкие судороги останутся незаметными.
– Боюсь, что не могу сказать, Барри, – произнес он, крепко сжимая руки. – Сейчас слишком рано давать определенные ответы на многие вопросы такого рода. Когда у нас появится возможность сказать что-то определенное, мы немедленно сделаем это. А пока приходится воздержаться от ответов.
– Вам предстоит тяжелый день, – сочувственно произнес корреспондент Си-эн-эн.
– Барри, всем нам будет нелегко.
– Спасибо, господин президент. – Корреспондент подождал, пока выключатся камеры и он услышит команду из штаб-квартиры компании в Атланте, прежде чем заговорить снова.
– Хорошее интервью. Еще раз спасибо.
В зал вошел ван Дамм, по пути оттолкнув Андреа Прайс. Мало кто решился бы прикоснуться к агенту Секретной службы без серьезных и неприятных последствий, не говоря уже о том, чтобы ворваться в зал и оттолкнуть при этом руководителя личной охраны президента, но к Арни это не относилось.
– Очень хорошо. Веди себя так же и дальше. Отвечай на вопросы. Пусть твои ответы будут короткими.
Затем к Райану подошла миссис Эббот и поправила грим. Одной рукой она мягко коснулась его лба, а другой выровняла маленькой щеткой прическу. Даже перед выпускным вечером в средней школе… – как ее звали? Джек задал себе вопрос, не относящийся к делу, – ни он сам и ни кто другой не занимался так старательно его жесткими черными волосами. При иных обстоятельствах он мог бы засмеяться.
Корреспондент Си-би-эс была женщиной лет за тридцать и являла собой наглядное доказательство того, что красота и ум не исключают друг друга.
– Господин президент, что осталось от правительства? – спросила она после первых малозначащих вопросов.
– Мария, – Райану сказали, что он должен обращаться к каждому корреспонденту по имени; он не знал почему, но это казалось достаточно разумным, – несмотря на то что последние двенадцать часов были страшными для всех нас, мне хотелось бы напомнить вам о речи, произнесенной президентом Дарлингом несколько недель назад: Америка остается Америкой. Все федеральные ведомства действуют уже сегодня под руководством заместителей и…
– Но Вашингтон…
– Из соображений общественной безопасности принято решение ограничить движение по Вашингтону, это верно, однако…
Она снова прервала его, не от бестактности, а от того, что у нее было всего четыре минуты и ей хотелось использовать их как можно продуктивнее.
– Войска на улицах…?
– Мария, этой ночью труднее всех пришлось полиции и пожарной охране. Они работали всю ночь – всю долгую холодную ночь. Мы обратились к подразделениям Национальной гвардии округа Колумбия, и они временно пришли на помощь гражданским ведомствам. Такое случается и после ураганов, торнадо и других стихийных бедствий. По сути дела Национальная гвардия выполняет муниципальные функции. ФБР работает рука об руку с мэром Вашингтона, стараясь побыстрее справиться с последствиями катастрофы.
Это было самое продолжительное заявление Райана, сделанное этим утром, и он с трудом договорил до конца, настолько напряженным чувствовал себя. В этот момент Джек заметил, что стискивает руки с такой силой, что у него побелели пальцы, и ему пришлось заставить себя расслабить их.
***
– Посмотрите на его руки, – заметила премьер-министр. – Что нам известно об этом Райане?
Руководитель ее разведывательной службы держал на коленях папку, содержание которой он уже помнил наизусть, поскольку смог позволить себе потратить целый рабочий день на знакомство с биографией нового главы государства.
– Он – кадровый офицер разведки. Вы ведь знаете о перестрелке в Лондоне, и о происшедшем позднее в Соединенных Штатах инциденте несколько лет назад…
– Ах да, – заметила она, делая глоток чая и отбрасывая как несущественную эту часть прошлого нового президента. – Выходит, он всего лишь бывший шпион…
– Да, но о нем хорошо отзываются. Наши русские друзья очень высокого мнения о Райане. Такой же точки зрения придерживается и «Сенчури хаус» «"Сенчури хаус" – название штаб-квартиры британской секретной службы Интелледженс сервис.», – сказал генерал, воспитанный в лучших британских традициях. Подобно своему премьер-министру, он получил образование в Оксфорде, а затем уже закончил военную академию в Сэндхерсте. – Блестящий интеллект. Есть все основания считать, что Райан, занимая должность советника по национальной безопасности у президента Дарлинга, сыграл важную роль в руководстве действиями американских вооруженных сил против Японии…
– И против нас? – спросила премьер-министр, не отрывая взгляда от экрана. Как удобно пользоваться спутниковым телевидением – а у всех главных американских телекомпаний теперь есть своя спутниковая связь. Сейчас не нужно тратить целые сутки и лететь на самолете, чтобы увидеть главу враждебного государства – причем в напряженной обстановке. Теперь она видела, как он ведет себя, когда находится в трудном положении, могла оценить его способность справиться с подобной ситуацией. Независимо от того, служил он в разведке или нет, сейчас этот Райан явно чувствует себя не в своей тарелке. Ну что ж, у каждого свои слабые места.
– Несомненно, господин премьер-министр.
– Он совсем не такой грозный противник, как гласит ваша информация, – сказала она своему советнику. Действительно, новый американский президент явно нервничал, не был уверен в себе…, несомненно, его не следует переоценивать.
***
– Когда вы сможете более подробно рассказать нам о случившемся? – спросила Мария.
– Сейчас мне трудно ответить на этот вопрос. Прошло слишком мало времени. Есть вещи, занимаясь которыми не следует торопиться, – заметил Райан. Он смутно чувствовал, что потерял контроль над ходом интервью, каким бы коротким оно не было, и не мог понять почему. Ему не пришло в голову, что телерепортеры выстроились у дверей зала Рузвельта, подобно покупателям у прилавка в магазине, что каждый из них хотел спросить его о чем-то новом – после пары первых вопросов – и что все они стремились к тому, чтобы произвести впечатление, но не на нового президента, а на телезрителей, на невидимые массы людей, скрывающихся за телевизионными камерами, которые смотрели передачи утренних новостей, – корреспонденты всячески старались укрепить свой имидж в их глазах. Независимо от того, насколько серьезный удар был нанесен их стране, высокий рейтинг популярности позволял корреспондентам заработать, улучшить жизнь своих семей, и потому Райан являлся для них всего лишь очередным этапом на пути к этому. По этой причине рассчитывать, что заявление, сделанное Арни телерепортерам перед началом серии интервью относительно того, о чем следует говорить и о чем нет, подействует на них, особенно не приходилось, хотя оно исходило от опытного политического деятеля. Единственным козырем в руках Райана была ограниченность времени, выделенного для каждого репортажа. В данном случае новости передавались местными филиалами телевизионных компаний в двадцать пять минут после каждого часа, и вне зависимости от того, какая трагедия потрясла Вашингтон, зрители хотели познакомиться с прогнозом погоды и состоянием транспорта на дорогах, потому что это касалось их повседневной жизни – обстоятельство, которое, по-видимому, не приходило в голову тем, кто находились внутри города, опоясанного кольцевым шоссе, хотя об этом знали местные телевизионные станции, расположенные по всей стране. Мария внешне вела себя любезно, что противоречило ее внутренним чувствам, когда ведущий передачи прервал ее из Атланты. Она улыбнулась, глядя в камеру.
– О дальнейшем развитии событий мы будем информировать вас и дальше.
Теперь у Райана было двенадцать минут отдыха перед интервью с компанией Эн-би-си. Выпитый утром кофе делал свое дело, и ему захотелось в туалет, но, когда он резко встал, провод микрофона, пристегнутого к галстуку, едва не опрокинул его.
– Сюда, господин президент. – Прайс повела его налево по коридору, затем направо. Райан слишком поздно понял, что они идут к Овальному кабинету. Войдя в кабинет, он замер на месте. Ему по-прежнему казалось, что эта комната все еще принадлежит кому-то другому, но туалет остается туалетом, а в данном случае он примыкал к гостиной, расположенной рядом с кабинетом. Здесь по крайней мере он окажется в уединении, даже его преторианская гвардия, следующая за ним, подобно шотландским овчаркам за особенно ценной овцой, оставит в покое своего президента. Джек не подозревал, что, когда кто-то входил в этот туалет, в верхней части дверной рамы зажигалась лампочка, а глазок в двери кабинета позволял агентам Секретной службы наблюдать за всеми сторонами повседневной жизни президента.
Начав мыть руки, Райан посмотрел на себя в зеркало – он забыл, что в таких случаях не следует этого делать. Благодаря гриму он казался моложе, чем был в действительности, – само по себе неплохо, но это была фальшивая молодость, далекая от того, каким он был на самом деле. Ему захотелось стереть с лица все эти краски, прежде чем начать интервью с Эн-би-си, и только усилием воли он взял себя в руки. На этот раз корреспондент телекомпании был чернокожим, и когда Райан после возвращения в зал Рузвельта пожал ему руку, он почувствовал некоторое утешение – грим на лице корреспондента выглядел еще более нелепым. Джек не знал, что свет телевизионных софитов меняет цвет лица и, чтобы казаться нормальным на экране, приходится походить на клоуна перед телекамерой.
– Чем вы займетесь сегодня в первую очередь, господин президент? – задал телерепортер свой четвертый вопрос.
– У меня намечена еще одна встреча с исполняющим обязанности директора ФБР Мюрреем – пока мы будем встречаться дважды в день. Кроме того, предстоит заседание с сотрудниками Совета национальной безопасности, затем встреча с оставшимися в живых членами Конгресса. Вечером состоится заседание кабинета министров.
– Как обстоят дела с подготовкой к похоронам? – Корреспондент пометил еще один вопрос в своем списке.
– Говорить об этом еще рано, – покачал головой Райан. – Я знаю, что все испытывают глубокое чувство скорби, но для подготовки требуется время. – Он умолчал о том, что ближе к вечеру намечена пятнадцатиминутная встреча с сотрудниками протокольного отдела Белого дома, во время которой они проинформируют его о запланированных мероприятиях.
– Это был японский авиалайнер, к тому же принадлежащий государственной компании. Есть ли у нас основания подозревать…
– Нет, Натан, таких оснований у нас нет, – прервал его Джек, ожидавший этого вопроса. – Мы поддерживаем связь с японским правительством. Премьер-министр Кога пообещал оказать всемерное содействие в расследовании инцидента, и мы верим ему. Я хочу подчеркнуть, что военные действия между нами и Японией закончены. Все, что произошло, является кошмарной ошибкой. Япония прилагает все усилия, чтобы предать суду людей, виновных в этом конфликте. Мы еще не знаем подробностей происшедшего – я имею в виду прошлый вечер, – но когда я говорю, что мы «не знаем», это действительно означает, что мы не знаем этого. До тех пор пока не будет получена надежная информация, мне хотелось бы предостеречь всех от поспешных выводов. Это не поможет делу, а вред причинить может немалый. У нас и без того достаточно неприятностей. Сейчас надо думать о том, чтобы восстановить мир и залечить раны.
***
– Домо аригато, – пробормотал японский премьер-министр. Он впервые увидел лицо Райана и услышал его голос. И то и другое оказалось моложе, чем он предполагал, хотя в начале дня его подробно проинформировали о новом американском президенте. Кога обратил внимание на то, как нервничает Райан, но когда ему хотелось ответить на вопрос, не кажущийся глупым, – интересно, почему американцы с таким терпением относятся к наглости средств массовой информации? – его голос менялся, равно как менялось и выражение глаз. Перемена была едва заметной, однако Кога привык замечать малейшие нюансы. Это было одним из преимуществ японского воспитания, не говоря уже об опыте всей своей взрослой жизни, посвященной политике.
– Он может оказаться опасным противником, – негромко произнес сотрудник Министерства иностранных дел. – В прошлом он неоднократно демонстрировал незаурядное мужество.
Кога подумал о том, что прочитал в газетах два часа назад. Этот Райан не раз прибегал к насилию, что вызывало отвращение у премьер-министра Японии. Однако от двух таинственных американцев, которые, по-видимому, спасли его от собственных соотечественников, он узнал, что иногда приходится прибегать к насилию, подобно тому как необходимо пользоваться скальпелем при хирургических операциях. А Райан воспользовался силой, для того чтобы защитить других, сам пострадал при этом, затем снова прибегнул к силе, перед тем как вернуться к мирной жизни. Но потом он опять продемонстрировал обратную сторону своего характера и применил силу, на этот раз против Японии, причем вел боевые действия искусно и безжалостно, и тут же проявил милосердие и уважение к побежденному противнику. Бесстрашный человек…
– Думаю, он благородный человек, – произнес Кога и задумался. Как странно, что между двумя людьми, никогда не встречавшимися и всего неделю назад воевавшими друг с другом, возникли узы дружбы. – Он настоящий самурай.
***
Корреспондентом телевизионной компании Эй-би-си оказалась молодая блондинка, которую звали Джой, и это имя почему-то показалось Райану поразительно неподходящим для сегодняшнего дня. Но таким именем наградили ее родители, вот и все. Если Мария из Си-би-эс была красивой, то Джой выглядела ошеломляюще прелестной, и скорее всего именно поэтому руководство телевизионной компании выбрало девушку для утренних передач, обладающих самым высоким рейтингом. Ее рукопожатие было теплым и дружеским – в нем чувствовалось и что-то еще, от чего сердце Джека едва не остановилось.
– Доброе утро, господин президент, – негромко сказала она голосом, более уместным для вечерних приемов, чем для утренних новостей.
– Прошу садиться. – Райан показал ей на кресло напротив.
– Сейчас без десяти минут восемь. Мы беседуем с президентом Джоном Патриком Райаном в Белом доме, в зале Рузвельта, – проворковала девушка, повернувшись в сторону камеры. – Господин президент, наша страна пережила долгую и трудную ночь. Что вы можете нам сказать?
Райан уже так привык отвечать на подобный вопрос, что говорил почти механически, не задумываясь. Его голос был спокойным и размеренным, он смотрел ей прямо в глаза, как его учили. В данном случае нетрудно было сконцентрировать внимание на ее карих, подернутых влагой глазах, хотя его смущало, что он погружается в них так рано утром. Он надеялся, что это не кажется слишком уж очевидным.
– Господин президент, последние несколько месяцев были тяжелыми для всех нас, а вчерашняя ночь в особенности. Через несколько минут вы встречаетесь со своим аппаратом национальной безопасности. Что беспокоит вас больше всего?
– Джой, когда-то, много лет назад, один американский президент сказал, что единственное, чего нам следует бояться, это страха. Наша страна такая же сильная сегодня, какой была вчера…
***
– Да, это верно. – Дарейи однажды встречался с Райаном. Тогда он показался ему высокомерным и дерзким; стоя рядом со своим хозяином, он походил на собаку, рычащую и храбрую или кажущуюся таковой. Но теперь хозяина нет и собака стоит одна, устремив глаза на прелестную, но распутную женщину, и Дарейи не удивило бы, если бы Райан высунул язык с капающей слюной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191