Его руки крепче стиснули края кафедры, и боль, которую он испытывал, помогла ему сосредоточиться.
– Марк, Эми, ваш отец был моим другом, – мягко произнес он. – Мне повезло, я имел удовольствие работать с ним и помогать ему в меру своих возможностей, но на самом деле гораздо больше помог мне он. Я знаю, вы понимали, что папа и мама выполняют важную работу и не всегда у них остается время, чтобы провести его с вами, но мне хочется заверить вас, что ваш отец старался проводить с вами каждую свободную минутку, потому что любил вас больше всего на свете – больше своих обязанностей президента, больше всего остального, что давала эта должность, больше всего, о чем только можно подумать, – разве что за исключением вашей мамы. Он очень любил ее…
***
Какая чепуха! Да, конечно, все любят своих детей. И Дарейи испытывал к ним теплые чувства, но, что бы ни произошло, дети со временем превращались во взрослых. Их обязанности заключались в том, чтобы учиться, помогать взрослым и иногда исполнять их приказы. А до этого времени они оставались детьми, и мир диктовал им, как следует поступать. Судьба руководила их поступками. Аллах влиял на будущее детей. Аллах был милосердным при всех тяготах жизни. Аятолла был вынужден признать, что даже еврей говорил разумно, цитировал отрывок из своей Торы, в точности соответствующий фразам святого Корана. Сам Дарейи выбрал бы другой отрывок, но это дело вкуса, не так ли? Теология допускала это. Разумеется, вся процедура заупокойной службы – напрасная трата времени, но так обычно происходит на такого рода официальных церемониях. А этот дурак Райан отказался от предоставившейся ему возможности сплотить нацию, предстать перед ней сильным и уверенным руководителем и таким образом укрепить свое положение как главы государства. Подумать только, в такой момент и обращаться к детям!
***
Его политические советники наверняка переживают сейчас сердечный приступ, подумала премьер-министр, и ей потребовалось все ее самообладание, приобретенное за долгие годы политической деятельности, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Затем она решила изменить это выражение на сочувственное. В конце концов, не исключено, что он наблюдает за ней, а ведь она была женщиной и матерью и скоро должна встретиться с ним. Премьер-министр чуть склонила голову вправо, чтобы лучше видеть президента. Этот жест может ему понравиться. Через минуту она достанет из сумки платок и вытрет слезы.
***
– Мне жаль, что я недостаточно хорошо знал вашу маму. Кэти и я надеялись, что такая возможность еще представится. Мне хотелось, чтобы Салли, Джек и Кэтлин стали вашими друзьями. Мы говорили об этом с вашим папой. Теперь, наверно, это не произойдет так, как нам хотелось. – От этого невольного замечания сердце Джека сжалось. Теперь Марк и Эми плакали, потому что он сказал им без слов, что плакать можно, не надо больше сдерживать свои чувства. А вот он не мог позволить себе эту слабость. Сейчас он должен казаться сильным, и Райан до боли сжал края кафедры – эта боль помогала ему владеть собой.
– Вам, наверно, хочется понять, почему так случилось. Я не знаю этого, ребята, и только очень сожалею об этом. Мне хотелось бы найти того, кто способен был бы ответить на этот вопрос, но мне не удалось отыскать такого человека.
***
– Господи! – хрипло воскликнул Кларк, едва сдерживая рыдания. В его кабинете, как и у всех высокопоставленных сотрудников ЦРУ, находился телевизор, и церемония заупокойной службы передавалась по всем каналам. – Да, я тоже поискал бы его.
– Знаешь что, Джон? – Чавез лучше держал себя в руках. В такие моменты мужчина должен сохранять спокойствие, быть сильным, чтобы женщинам и детям было к кому прильнуть за поддержкой. По крайней мере этого требовали традиции его народа. А вот мистер К., как всегда, удивил его.
– Что ты хочешь сказать, Доминго?
– У него настоящий характер. Мы служим человеку с настоящим мужским характером.
Джон повернулся и посмотрел на Чавеза. Ну кто бы поверил в это? Два оперативника ЦРУ, два крутых офицера полувоенной службы думают так же, как их президент. Приятно сознавать, что он с первого раза правильно понял Райана. Черт побери, он в точности напоминает своего отца. Жалко, что судьба лишила его возможности лучше узнать того Райана. Интересно, захочет ли Джек стать их следующим президентом, выбранным народом. Он вел себя не так, как все остальные, а как настоящий мужчина. Но разве это плохо? – спросил себя Кларк.
***
– Я хочу, чтобы вы знали: в любое время вы можете обратиться к Кэти и ко мне. Вы не остались одни в этом мире и никогда не останетесь. У вас есть ваша семья, и теперь моя семья тоже с вами, – пообещал Райан. Ему было нелегко, но он был обязан сказать то, что сказал сейчас. Роджер был другом, и долг Джека позаботиться о его детях. Он поступил так с семьей Бака Циммера и теперь сделает то же самое для детей Роджера.
– Я хочу, чтобы вы гордились своими мамой и папой. Ваш отец был хорошим человеком и преданным другом. Он не жалел сил на то, чтобы американский народ жил лучше. Перед ним стояли трудные задачи, их решение отнимало у него много времени, которое он мог бы провести с вами, но ваш отец был великим человеком, а великие люди ставят перед собой великие цели. Ваша мать всегда была рядом с ним и тоже неустанно трудилась на благо народа. Вы должны навсегда сохранить память о них в своих сердцах. Вспоминайте все, что они говорили вам, как они обращались с вами, играли и шутили, – именно так мамы и папы выказывают любовь к своим детям. Вы никогда не забудете этого. Никогда, – заверил их Джек, надеясь своими словами смягчить жестокий удар, нанесенный судьбой. Он сделал все, что мог. Пора кончать.
– Марк, Эми, Господь решил забрать ваших маму и папу к себе. Он не объясняет нам принятых им решений, и мы не можем…, не можем противиться им. Мы просто не можем… – Голос Райана дрогнул.
***
Какой мужественный поступок, подумал Кога. Райан решил не скрывать своих эмоций. Кто угодно мог подняться на трибуну и произнести обычную политическую болтовню, и большинство государственных мужей – как этой страны, так и других – именно так бы и поступили. Но Райан не относился к их числу. То, что он обратился к детям погибшего президента, было блестящим шагом – такой была первая мысль Коги. Но это не был простой политический маневр. Оказывается, новый американский президент – настоящий мужчина. Он не был актером, не играл роли, стоя за кафедрой. Райану не требовалось демонстрировать силу и решимость. Кога знал почему. Лучше всех здесь японский премьер-министр чувствовал силу и мужество этого президента. Да, он правильно оценил его несколько дней назад, еще сидя у себя в кабинете и глядя на экран телевизора. У Райана характер самурая, причем бесстрашного и твердого самурая. Он поступает так, как считает нужным, и его не беспокоит, что подумают о нем окружающие. Японский премьер-министр надеялся, что Райан не совершил ошибки, когда спустился по ступенькам и подошел к детям Дарлинга. Он обнял их, и все увидели, как на глазах его выступили слезы. Кога услышал всхлипывания в рядах, где сидели главы государств, однако знал, что в большинстве своем они были притворными – или самое большее мгновенными проявлениями еще сохранившейся у них человечности, которые скоро улетучатся. Он пожалел, что вынужден сохранять самообладание, но традиции его культуры были суровыми, к тому же на его страну пал позор за эту чудовищную трагедию, виновником которой был один из его сограждан. Ему приходилось вести политическую игру, хотя и против собственной воли, и на него произвело огромное впечатление не то, что Райан отступил от политической игры, а то, что он просто от нее отмахнулся. Интересно, подумал Кога, понимает ли американский народ, как ему повезло.
***
– Он совсем не воспользовался написанной для него речью, – удивился ведущий. Текст выступления президента был разослан во все крупные средства массовой информации с тем, чтобы репортеры могли повторить наиболее важные отрывки и таким образом усилить впечатление на телезрителей. Вместо этого ведущему пришлось делать заметки, что у него плохо получалось, так как давно прошло время, когда он работал репортером.
– Ты прав, – неохотно согласился комментатор. Так теперь не делается. На экране перед собой он видел, что Райан по-прежнему обнимает детей Дарлинга, и это тоже несколько затянулось. – Полагаю, президент решил, что для них это очень важно…
– Это действительно важно, в этом нет сомнения, – вмешался ведущий.
– Но мистеру Райану нужно управлять огромной страной, и в этом заключается его первостепенный долг. – Комментатор покачал головой, явно думая, но пока не решаясь добавить вслух «как президента».
***
Джек разжал, наконец, свои объятья. Шок исчез из глаз детей, осталась только боль. Он подумал, что это, наверно, к лучшему – детям нужно было дать выход своему горю, – но вряд ли упростило положение, потому что на детей такого возраста вообще не должно обрушиваться подобное бремя. Но Марка и Эми подмяла под себя эта страшная трагедия, и он должен был попытаться хоть как-то смягчить испытываемую ими боль. Райан посмотрел на родственников, сопровождающих детей. По их лицам текли слезы, но сквозь слезы Райан поймал взгляды, полные благодарности, они говорили ему, что он сумел чего-то добиться. Он кивнул и вернулся к своему месту. Кэти посмотрела на него. У нее в глазах тоже были слезы, и хотя она не могла говорить, ее рука крепко сжала его руку. Джек заметил еще один пример предусмотрительности своей жены. На ней сегодня не было макияжа, который расплылся бы от слез. Райан внутренне улыбнулся. Он не любил макияжа, тем более что его жена в нем и не нуждалась.
***
– А что известно о его жене?
– Она врач, точнее, глазной хирург, считается одним из лучших в Америке. – Он посмотрел в свои записи. – В американских средствах массовой информации говорится, что она продолжает работать, несмотря на свое официальное положение.
– А их дети?
– О них пока ничего не известно… Я выясню, в какой школе они учатся. – Он увидел вопросительный взгляд в глазах аятоллы и поспешил объяснить:
– Если его жена будет продолжать работать врачом, тогда, по-моему, дети будут продолжать учебу в тех же школах.
– Как это тебе удастся?
– Тут ничего сложного. Все новости, поступающие в средства американской массовой информации, проходят через компьютер. О Райане написано немало. Думаю, смогу выяснить все, что нам требуется. – На самом деле он узнал уже порядком о самом Райане, но не о его семье. Современная технология упростила работу разведчика. Он уже знал возраст Райана, рост, вес, цвет глаз и волос, почти все личные привычки, любимые блюда и напитки, клубы гольфа, к которым он принадлежал, – словом, массу мелочей, которые были отнюдь не мелочами для человека его профессии. Ему не требовалось спрашивать своего хозяина, о чем тот думает. Они упустили благоприятную возможность, когда под сводами Национального кафедрального собора собрались все главы государств, но такая возможность может повториться.
***
Пропет последний псалом, и заупокойная служба закончилась. Солдаты вернулись в собор, чтобы вынести гробы, и процессия двинулась в обратном направлении. Марк и Эми справились со своими чувствами, в чем им помогли родные, и последовали за телами родителей. Джек повел свою семью следом. Кэтлин было скучно, и она с радостью вышла из здания. Маленький Джек жалел детей Дарлинга. Салли выглядела обеспокоенной. Ему придется поговорить с нею. Идя по проходу, он видел совсем рядом множество лиц, и его несколько удивило то, что в передних четырех или пяти рядах смотрели не на гробы, а на него. Значит, они все время не сводили с меня глаз? Главы государств, мои коллеги, подумал Джек, пытаясь понять, членом какого нового клуба он оказался. На нескольких лицах было дружеское участие. Принц Уэльский, не являющийся главой государства и потому по дипломатическому протоколу стоящий позади остальных – некоторые из них были отъявленными бандитами, но тут ничего не поделаешь, – дружески кивнул. Да, он поймет меня, подумал Джек. Хотелось посмотреть на часы – он испытывал поразительную усталость, хотя понимал, что прошел слишком короткий срок, но его строго предупредили, что смотреть на часы недопустимо, даже посоветовали снять их совсем. Президенту не нужны часы. Рядом всегда находятся люди, готовые сообщить ему, что надлежит делать дальше, подобно тому как сейчас на вешалке уже разыскивали его пальто и верхнюю одежду семьи, которую они наденут, прежде чем выйти из собора. Рядом стояла Андреа Прайс и остальные агенты его личной охраны. Снаружи их окажется еще больше: целая маленькая армия с пистолетами наготове и страхом в душе и автомобилем, который доставит его на место, где ему надлежит выполнить очередные официальные обязанности, оттуда его мгновенно перевезут на другое место, и так далее, и так далее.
Он не мог допустить, чтобы вся его жизнь протекала под столь жестким контролем, и нахмурился от одной этой мысли. Он будет делать свое дело, но не допустит ошибки, которую совершили Роджер и Анна. Из головы не шли лица, смотревшие на него, когда он выходил из собора, и он понял, что его могут заставить вступить в этот клуб, но он никогда не сделает этого по доброй воле. По крайней мере так он сказал себе.
Глава 8 Смена командования
К счастью, церемония на авиабазе Эндрюз оказалась короткой. Из собора гробы доставили на катафалках, а официальные представители остались в центре Вашингтона и разъехались по своим посольствам. Президентский самолет «ВВС-1» стоял на взлетной полосе, готовый последний раз доставить семью Дарлингов в Калифорнию. Здесь порядка было намного меньше. Был выстроен еще один почетный караул, чтобы отсалютовать гробам, покрытым звездно-полосатыми флагами, но атмосфера тут изменилась. Толпа была меньше и состояла в основном из служащих ВВС и других родов войск, непосредственно соприкасавшихся с президентской командой. По просьбе семьи похороны будут проходить в частной обстановке и присутствовать на них будут одни родственники, что было, наверно, лучше для всех. И вот здесь, на Эндрюз, в последний раз пробили барабанную дробь и оркестр в последний раз исполнил «Привет вождю» «"Привет вождю" – (Hail to the Chief) – музыкальная фраза, исполняемая при появлении американского президента. Текст ее приписывается Вальтеру Скотту.». Марк стоял, вытянувшись по стойке смирно, прижав к сердцу ладонь, – можно было не сомневаться, что этот жест появится завтра на обложках всех иллюстрированных журналов. Хороший мальчик, делает все, что в его силах, и при этом проявляет больше мужества, чем сам предполагает. Автопогрузчик отвез оба гроба к грузовому люку, где их разместят; к счастью,
этот этап был скрыт от взглядов присутствующих. Наконец настало время расставаться. Родственники Дарлинга поднялись по трапу в VC-25 – это будет их последний полет в самолете, принадлежащем президентской эскадрилье. Теперь этот самолет не сможет даже пользоваться позывным «ВВС-1», потому что этот сигнал принадлежал президенту, а на борту его не было. Райан следил за тем, как самолет вырулил на середину взлетной полосы и затем помчался по ней, набирая скорость. Телевизионные камеры не упускали его из виду, пока он не превратился в черную точку в небе. Райан тоже не сводил с него глаз. К этому времени звено истребителей F-16, прекративших патрулирование неба над Вашингтоном, совершило посадку на авиабазе. Когда последний истребитель коснулся дорожки, Райан со своей семьей поднялся на борт вертолета, обслуживаемого корпусом морской пехоты, чтобы возвратиться в Белый дом. Члены экипажа приветливо заботились о детях. Маленькому Джеку, после того как он пристегнулся в кресле, вручили нашивку морского пехотинца. Мрачное настроение, тяготевшее надо всеми весь день, после этого изменилось. У экипажа вертолета морской пехоты VMH-1 появилась новая семья, о которой надо заботиться, и жизнь для них продолжалась.
Тем временем обслуживающий персонал Белого дома трудился не покладая рук, перевозя сюда вещи семьи Райанов (все утро они занимались тем, что вывозили вещи семьи Дарлингов), переставляя мебель, поскольку с этого дня семья нового президента будет спать в доме, первым обитателем которого был Джон Адаме.
Дети оставались детьми и глядели в окна, когда вертолет начал снижаться. А родители их молча смотрели друг на друга.
С этого момента все менялось. На семейных похоронах, где присутствуют только родственники, сейчас наступало время поминок. Полагалось отбросить скорбь и вспоминать, каким хорошем парнем был Роджер, говорить об изменениях в жизни, об учебе детей, наконец, о переходе бейсболистов из команды в команду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
– Марк, Эми, ваш отец был моим другом, – мягко произнес он. – Мне повезло, я имел удовольствие работать с ним и помогать ему в меру своих возможностей, но на самом деле гораздо больше помог мне он. Я знаю, вы понимали, что папа и мама выполняют важную работу и не всегда у них остается время, чтобы провести его с вами, но мне хочется заверить вас, что ваш отец старался проводить с вами каждую свободную минутку, потому что любил вас больше всего на свете – больше своих обязанностей президента, больше всего остального, что давала эта должность, больше всего, о чем только можно подумать, – разве что за исключением вашей мамы. Он очень любил ее…
***
Какая чепуха! Да, конечно, все любят своих детей. И Дарейи испытывал к ним теплые чувства, но, что бы ни произошло, дети со временем превращались во взрослых. Их обязанности заключались в том, чтобы учиться, помогать взрослым и иногда исполнять их приказы. А до этого времени они оставались детьми, и мир диктовал им, как следует поступать. Судьба руководила их поступками. Аллах влиял на будущее детей. Аллах был милосердным при всех тяготах жизни. Аятолла был вынужден признать, что даже еврей говорил разумно, цитировал отрывок из своей Торы, в точности соответствующий фразам святого Корана. Сам Дарейи выбрал бы другой отрывок, но это дело вкуса, не так ли? Теология допускала это. Разумеется, вся процедура заупокойной службы – напрасная трата времени, но так обычно происходит на такого рода официальных церемониях. А этот дурак Райан отказался от предоставившейся ему возможности сплотить нацию, предстать перед ней сильным и уверенным руководителем и таким образом укрепить свое положение как главы государства. Подумать только, в такой момент и обращаться к детям!
***
Его политические советники наверняка переживают сейчас сердечный приступ, подумала премьер-министр, и ей потребовалось все ее самообладание, приобретенное за долгие годы политической деятельности, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Затем она решила изменить это выражение на сочувственное. В конце концов, не исключено, что он наблюдает за ней, а ведь она была женщиной и матерью и скоро должна встретиться с ним. Премьер-министр чуть склонила голову вправо, чтобы лучше видеть президента. Этот жест может ему понравиться. Через минуту она достанет из сумки платок и вытрет слезы.
***
– Мне жаль, что я недостаточно хорошо знал вашу маму. Кэти и я надеялись, что такая возможность еще представится. Мне хотелось, чтобы Салли, Джек и Кэтлин стали вашими друзьями. Мы говорили об этом с вашим папой. Теперь, наверно, это не произойдет так, как нам хотелось. – От этого невольного замечания сердце Джека сжалось. Теперь Марк и Эми плакали, потому что он сказал им без слов, что плакать можно, не надо больше сдерживать свои чувства. А вот он не мог позволить себе эту слабость. Сейчас он должен казаться сильным, и Райан до боли сжал края кафедры – эта боль помогала ему владеть собой.
– Вам, наверно, хочется понять, почему так случилось. Я не знаю этого, ребята, и только очень сожалею об этом. Мне хотелось бы найти того, кто способен был бы ответить на этот вопрос, но мне не удалось отыскать такого человека.
***
– Господи! – хрипло воскликнул Кларк, едва сдерживая рыдания. В его кабинете, как и у всех высокопоставленных сотрудников ЦРУ, находился телевизор, и церемония заупокойной службы передавалась по всем каналам. – Да, я тоже поискал бы его.
– Знаешь что, Джон? – Чавез лучше держал себя в руках. В такие моменты мужчина должен сохранять спокойствие, быть сильным, чтобы женщинам и детям было к кому прильнуть за поддержкой. По крайней мере этого требовали традиции его народа. А вот мистер К., как всегда, удивил его.
– Что ты хочешь сказать, Доминго?
– У него настоящий характер. Мы служим человеку с настоящим мужским характером.
Джон повернулся и посмотрел на Чавеза. Ну кто бы поверил в это? Два оперативника ЦРУ, два крутых офицера полувоенной службы думают так же, как их президент. Приятно сознавать, что он с первого раза правильно понял Райана. Черт побери, он в точности напоминает своего отца. Жалко, что судьба лишила его возможности лучше узнать того Райана. Интересно, захочет ли Джек стать их следующим президентом, выбранным народом. Он вел себя не так, как все остальные, а как настоящий мужчина. Но разве это плохо? – спросил себя Кларк.
***
– Я хочу, чтобы вы знали: в любое время вы можете обратиться к Кэти и ко мне. Вы не остались одни в этом мире и никогда не останетесь. У вас есть ваша семья, и теперь моя семья тоже с вами, – пообещал Райан. Ему было нелегко, но он был обязан сказать то, что сказал сейчас. Роджер был другом, и долг Джека позаботиться о его детях. Он поступил так с семьей Бака Циммера и теперь сделает то же самое для детей Роджера.
– Я хочу, чтобы вы гордились своими мамой и папой. Ваш отец был хорошим человеком и преданным другом. Он не жалел сил на то, чтобы американский народ жил лучше. Перед ним стояли трудные задачи, их решение отнимало у него много времени, которое он мог бы провести с вами, но ваш отец был великим человеком, а великие люди ставят перед собой великие цели. Ваша мать всегда была рядом с ним и тоже неустанно трудилась на благо народа. Вы должны навсегда сохранить память о них в своих сердцах. Вспоминайте все, что они говорили вам, как они обращались с вами, играли и шутили, – именно так мамы и папы выказывают любовь к своим детям. Вы никогда не забудете этого. Никогда, – заверил их Джек, надеясь своими словами смягчить жестокий удар, нанесенный судьбой. Он сделал все, что мог. Пора кончать.
– Марк, Эми, Господь решил забрать ваших маму и папу к себе. Он не объясняет нам принятых им решений, и мы не можем…, не можем противиться им. Мы просто не можем… – Голос Райана дрогнул.
***
Какой мужественный поступок, подумал Кога. Райан решил не скрывать своих эмоций. Кто угодно мог подняться на трибуну и произнести обычную политическую болтовню, и большинство государственных мужей – как этой страны, так и других – именно так бы и поступили. Но Райан не относился к их числу. То, что он обратился к детям погибшего президента, было блестящим шагом – такой была первая мысль Коги. Но это не был простой политический маневр. Оказывается, новый американский президент – настоящий мужчина. Он не был актером, не играл роли, стоя за кафедрой. Райану не требовалось демонстрировать силу и решимость. Кога знал почему. Лучше всех здесь японский премьер-министр чувствовал силу и мужество этого президента. Да, он правильно оценил его несколько дней назад, еще сидя у себя в кабинете и глядя на экран телевизора. У Райана характер самурая, причем бесстрашного и твердого самурая. Он поступает так, как считает нужным, и его не беспокоит, что подумают о нем окружающие. Японский премьер-министр надеялся, что Райан не совершил ошибки, когда спустился по ступенькам и подошел к детям Дарлинга. Он обнял их, и все увидели, как на глазах его выступили слезы. Кога услышал всхлипывания в рядах, где сидели главы государств, однако знал, что в большинстве своем они были притворными – или самое большее мгновенными проявлениями еще сохранившейся у них человечности, которые скоро улетучатся. Он пожалел, что вынужден сохранять самообладание, но традиции его культуры были суровыми, к тому же на его страну пал позор за эту чудовищную трагедию, виновником которой был один из его сограждан. Ему приходилось вести политическую игру, хотя и против собственной воли, и на него произвело огромное впечатление не то, что Райан отступил от политической игры, а то, что он просто от нее отмахнулся. Интересно, подумал Кога, понимает ли американский народ, как ему повезло.
***
– Он совсем не воспользовался написанной для него речью, – удивился ведущий. Текст выступления президента был разослан во все крупные средства массовой информации с тем, чтобы репортеры могли повторить наиболее важные отрывки и таким образом усилить впечатление на телезрителей. Вместо этого ведущему пришлось делать заметки, что у него плохо получалось, так как давно прошло время, когда он работал репортером.
– Ты прав, – неохотно согласился комментатор. Так теперь не делается. На экране перед собой он видел, что Райан по-прежнему обнимает детей Дарлинга, и это тоже несколько затянулось. – Полагаю, президент решил, что для них это очень важно…
– Это действительно важно, в этом нет сомнения, – вмешался ведущий.
– Но мистеру Райану нужно управлять огромной страной, и в этом заключается его первостепенный долг. – Комментатор покачал головой, явно думая, но пока не решаясь добавить вслух «как президента».
***
Джек разжал, наконец, свои объятья. Шок исчез из глаз детей, осталась только боль. Он подумал, что это, наверно, к лучшему – детям нужно было дать выход своему горю, – но вряд ли упростило положение, потому что на детей такого возраста вообще не должно обрушиваться подобное бремя. Но Марка и Эми подмяла под себя эта страшная трагедия, и он должен был попытаться хоть как-то смягчить испытываемую ими боль. Райан посмотрел на родственников, сопровождающих детей. По их лицам текли слезы, но сквозь слезы Райан поймал взгляды, полные благодарности, они говорили ему, что он сумел чего-то добиться. Он кивнул и вернулся к своему месту. Кэти посмотрела на него. У нее в глазах тоже были слезы, и хотя она не могла говорить, ее рука крепко сжала его руку. Джек заметил еще один пример предусмотрительности своей жены. На ней сегодня не было макияжа, который расплылся бы от слез. Райан внутренне улыбнулся. Он не любил макияжа, тем более что его жена в нем и не нуждалась.
***
– А что известно о его жене?
– Она врач, точнее, глазной хирург, считается одним из лучших в Америке. – Он посмотрел в свои записи. – В американских средствах массовой информации говорится, что она продолжает работать, несмотря на свое официальное положение.
– А их дети?
– О них пока ничего не известно… Я выясню, в какой школе они учатся. – Он увидел вопросительный взгляд в глазах аятоллы и поспешил объяснить:
– Если его жена будет продолжать работать врачом, тогда, по-моему, дети будут продолжать учебу в тех же школах.
– Как это тебе удастся?
– Тут ничего сложного. Все новости, поступающие в средства американской массовой информации, проходят через компьютер. О Райане написано немало. Думаю, смогу выяснить все, что нам требуется. – На самом деле он узнал уже порядком о самом Райане, но не о его семье. Современная технология упростила работу разведчика. Он уже знал возраст Райана, рост, вес, цвет глаз и волос, почти все личные привычки, любимые блюда и напитки, клубы гольфа, к которым он принадлежал, – словом, массу мелочей, которые были отнюдь не мелочами для человека его профессии. Ему не требовалось спрашивать своего хозяина, о чем тот думает. Они упустили благоприятную возможность, когда под сводами Национального кафедрального собора собрались все главы государств, но такая возможность может повториться.
***
Пропет последний псалом, и заупокойная служба закончилась. Солдаты вернулись в собор, чтобы вынести гробы, и процессия двинулась в обратном направлении. Марк и Эми справились со своими чувствами, в чем им помогли родные, и последовали за телами родителей. Джек повел свою семью следом. Кэтлин было скучно, и она с радостью вышла из здания. Маленький Джек жалел детей Дарлинга. Салли выглядела обеспокоенной. Ему придется поговорить с нею. Идя по проходу, он видел совсем рядом множество лиц, и его несколько удивило то, что в передних четырех или пяти рядах смотрели не на гробы, а на него. Значит, они все время не сводили с меня глаз? Главы государств, мои коллеги, подумал Джек, пытаясь понять, членом какого нового клуба он оказался. На нескольких лицах было дружеское участие. Принц Уэльский, не являющийся главой государства и потому по дипломатическому протоколу стоящий позади остальных – некоторые из них были отъявленными бандитами, но тут ничего не поделаешь, – дружески кивнул. Да, он поймет меня, подумал Джек. Хотелось посмотреть на часы – он испытывал поразительную усталость, хотя понимал, что прошел слишком короткий срок, но его строго предупредили, что смотреть на часы недопустимо, даже посоветовали снять их совсем. Президенту не нужны часы. Рядом всегда находятся люди, готовые сообщить ему, что надлежит делать дальше, подобно тому как сейчас на вешалке уже разыскивали его пальто и верхнюю одежду семьи, которую они наденут, прежде чем выйти из собора. Рядом стояла Андреа Прайс и остальные агенты его личной охраны. Снаружи их окажется еще больше: целая маленькая армия с пистолетами наготове и страхом в душе и автомобилем, который доставит его на место, где ему надлежит выполнить очередные официальные обязанности, оттуда его мгновенно перевезут на другое место, и так далее, и так далее.
Он не мог допустить, чтобы вся его жизнь протекала под столь жестким контролем, и нахмурился от одной этой мысли. Он будет делать свое дело, но не допустит ошибки, которую совершили Роджер и Анна. Из головы не шли лица, смотревшие на него, когда он выходил из собора, и он понял, что его могут заставить вступить в этот клуб, но он никогда не сделает этого по доброй воле. По крайней мере так он сказал себе.
Глава 8 Смена командования
К счастью, церемония на авиабазе Эндрюз оказалась короткой. Из собора гробы доставили на катафалках, а официальные представители остались в центре Вашингтона и разъехались по своим посольствам. Президентский самолет «ВВС-1» стоял на взлетной полосе, готовый последний раз доставить семью Дарлингов в Калифорнию. Здесь порядка было намного меньше. Был выстроен еще один почетный караул, чтобы отсалютовать гробам, покрытым звездно-полосатыми флагами, но атмосфера тут изменилась. Толпа была меньше и состояла в основном из служащих ВВС и других родов войск, непосредственно соприкасавшихся с президентской командой. По просьбе семьи похороны будут проходить в частной обстановке и присутствовать на них будут одни родственники, что было, наверно, лучше для всех. И вот здесь, на Эндрюз, в последний раз пробили барабанную дробь и оркестр в последний раз исполнил «Привет вождю» «"Привет вождю" – (Hail to the Chief) – музыкальная фраза, исполняемая при появлении американского президента. Текст ее приписывается Вальтеру Скотту.». Марк стоял, вытянувшись по стойке смирно, прижав к сердцу ладонь, – можно было не сомневаться, что этот жест появится завтра на обложках всех иллюстрированных журналов. Хороший мальчик, делает все, что в его силах, и при этом проявляет больше мужества, чем сам предполагает. Автопогрузчик отвез оба гроба к грузовому люку, где их разместят; к счастью,
этот этап был скрыт от взглядов присутствующих. Наконец настало время расставаться. Родственники Дарлинга поднялись по трапу в VC-25 – это будет их последний полет в самолете, принадлежащем президентской эскадрилье. Теперь этот самолет не сможет даже пользоваться позывным «ВВС-1», потому что этот сигнал принадлежал президенту, а на борту его не было. Райан следил за тем, как самолет вырулил на середину взлетной полосы и затем помчался по ней, набирая скорость. Телевизионные камеры не упускали его из виду, пока он не превратился в черную точку в небе. Райан тоже не сводил с него глаз. К этому времени звено истребителей F-16, прекративших патрулирование неба над Вашингтоном, совершило посадку на авиабазе. Когда последний истребитель коснулся дорожки, Райан со своей семьей поднялся на борт вертолета, обслуживаемого корпусом морской пехоты, чтобы возвратиться в Белый дом. Члены экипажа приветливо заботились о детях. Маленькому Джеку, после того как он пристегнулся в кресле, вручили нашивку морского пехотинца. Мрачное настроение, тяготевшее надо всеми весь день, после этого изменилось. У экипажа вертолета морской пехоты VMH-1 появилась новая семья, о которой надо заботиться, и жизнь для них продолжалась.
Тем временем обслуживающий персонал Белого дома трудился не покладая рук, перевозя сюда вещи семьи Райанов (все утро они занимались тем, что вывозили вещи семьи Дарлингов), переставляя мебель, поскольку с этого дня семья нового президента будет спать в доме, первым обитателем которого был Джон Адаме.
Дети оставались детьми и глядели в окна, когда вертолет начал снижаться. А родители их молча смотрели друг на друга.
С этого момента все менялось. На семейных похоронах, где присутствуют только родственники, сейчас наступало время поминок. Полагалось отбросить скорбь и вспоминать, каким хорошем парнем был Роджер, говорить об изменениях в жизни, об учебе детей, наконец, о переходе бейсболистов из команды в команду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191