! – даже мой шофер. Только вашему покорному слуге ничего не ведомо, хотя именно ему придется расхлебывать эту кашу и отвечать перед английским народом!Никакого ответа. Хамфри смотрел на меня и молчал.– Хамфри! – воззвал я к нему, с трудом подавляя желание вцепиться ему в волосы. Или себе. – Ответьте, пожалуйста, на один простой вопрос.– С удовольствием, господин министр. На какой?– Не знаю! – завопил я. – Скажите вы мне, и я его задам! 10 марта Этот день, казалось, никогда не кончится. Чувствую приближение неминуемой катастрофы. Особенно после очередной встречи с Хамфри, прошедшей в атмосфере ледяной вежливости. Присутствовал на ней и Фрэнк Визел – он пришел обсудить свой проект реорганизации системы КВАНПО.У меня не было ни малейшего желания обсуждать этот проект именно сегодня. На мой взгляд, он не имел непосредственного отношения к интересующим меня проблемам, хотя и пестрел звонкими выражениями вроде «скандальная практика министерского патронажа», «теплые местечки для своих парней» и тому подобного. Хамфри заметил, что в проекте видны оригинальность и полет фантазии. А Фрэнк по простоте душевной счел это за комплимент. Он, видимо, не в курсе: «оригинальность» и «фантазия» в устах сэра Хамфри – самые последние ругательства.По замыслу Фрэнка, все назначения в КВАНПО должны быть переданы в ведение специального парламентского комитета.– С тем, чтобы на эти места назначались по-настоящему достойные люди, а не старые дружки или партийные боссы. Пора поставить заслон прогнившему принципу «ты мне – я тебе», – пояснил он, улыбаясь, сэру Хамфри.Такой подход к делу показался мне правильным, и я предложил рекомендовать его для подготовки к представлению в палату общин.– Предложение, безусловно, смелое, – вставил сэр Хамфри («смелое предложение» – еще один убийственный «комплимент» своего постоянного заместителя). – Но вместе с тем вряд ли имеет смысл ломать существующую систему, если она хорошо отлажена.«Хорошо отлажена»? Чушь! Не далее, как сегодня утром, мне надо было утвердить председателя нашей новой КВАНПО – Комиссии по партнерству в промышленности. И кто же, вы думаете, был кандидатом на этот почетный пост? Сэр Десмонд Глейзбрук! Уму непостижимо!– Он никогда не работал в промышленности! – возмутился я. – Никогда не имел дела с профсоюзами! И к тому же позволил себе немало оскорбительных выпадов в адрес нынешнего правительства. Неужели такая кандидатура – это все, на что способна «хорошо отлаженная система»?– Из него вышел бы отличный председатель, – возразил сэр Хамфри.– Безграмотный фигляр!– И тем не менее! – последовал ответ.Я сказал Хамфри, что вычеркиваю Глейзбрука из списка. Он будет утвержден только через мой труп!На некоторое время в кабинете воцарилось томительное молчание. Сэр Хамфри нарушил его:– Господин министр, прежде чем вы примете окончательное решение, мне бы хотелось ознакомить вас вот с этим документом.Он положил на стол папку, на которой было крупными буквами написано: «"СОЛИХАЛЛ” – СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Почему совершенно секретно? Я открыл ее и понял почему. Наш партнер Брэдли, профукав семь с половиной миллионов, оказался на грани банкротства и поставил под угрозу весь проект.Я пришел в ужас. И, естественно, спросил сэра Хамфри, почему меня своевременно не поставили в известность. Он невразумительно пробормотал что-то насчет нежелания меня беспокоить и бремени моих забот… Как будто своим молчанием он не сделал это бремя еще тяжелее!– Если об этом пронюхают газетчики, разразится страшный скандал… катастрофа! – в страхе выдохнул я.– Это ужасно! – подтвердил Бернард. (Он умеет утешить!)– Минутку, – неожиданно вмешался Фрэнк. – Обратите внимание на дату. Это произошло до выборов. Вы абсолютно чисты, Джим.Увы, сэр Хамфри моментально развеял забрезжившие было надежды.– К сожалению, в соответствии с существующей традицией министерской ответственности преемник принимает на себя…– Но тогда пусть хотя бы все знают, что Джим здесь ни при чем, – перебил его Фрэнк.– Да-да, конечно! – Сэр Хамфри сочувственно покачал головой. – Что поделаешь, если принцип демократической преемственности время от времени требует жертв! Вспомните дело Кричела Дауна. (Дело Кричела Дауна в 1954 году можно было считать последним примером того, как министр принял на себя полную ответственность за скандальное дело, к которому он не был и не мог быть причастен. Сэр Томас Дагдейл, являвшийся тогда министром сельского хозяйства и рыболовства, официально заявил, что, как министр, он обязан нести ответственность перед парламентом за действия своих подчиненных, даже если он и не отдавал соответствующих распоряжений. В результате ему пришлось подать в отставку, «вылететь наверх», в палату лордов, и на этом его блестящая карьера закончилась. С тех пор в Англии не было таких совестливых или – все зависит от точки зрения – таких глупых министров. – Ред.) Когда стая жаждет крови, она должна ее получить, не так ли, господин министр?Я лишился дара речи.– Но ведь ему достаточно только назвать дату! – не унимался Фрэнк.– О да! – вздохнул сэр Хамфри (ханжа!). – Менее заметный человек, возможно, и попытался бы как-нибудь выкрутиться, но в данном случае есть только один достойный путь. И господину министру он прекрасно известен…У меня было такое чувство, будто я присутствую на собственных похоронах.– Мне все-таки кажется, что над предложением Фрэнка стоит поразмыслить, – сказал я, хватаясь за соломинку.– Однако, – заметил Бернард, – если вспомнить, что в своем выступлении по радио, которое будет передано…– Сегодня, – внезапно осипшим голосом произнес я.– Да, сегодня, – подтвердил он, – вы публично заявили, что причастны к успеху этого проекта. Кстати, трансляция начнется с минуты на минуту.Мы переглянулись. Бернард бросился за приемником.– Бернард, немедленно свяжитесь с Би-би-си и остановите передачу! – закричал я ему вслед.– Я от души желаю вам удачи, господин министр, – сказал сэр Хамфри, – но ведь вы не хуже меня знаете, что такое Би-би-си.– Конечно, знаю, – согласился я, – но у нас случай особый, скандал, можно сказать…– Вот-вот, – закивал мой постоянный заместитель, – только скажите им об этом – они тут же передвинут ваше выступление на самое удобное для слушателей время, повторят его на следующий день и вдобавок отснимут фильм для «Панорамы» Еженедельная политическая телепередача Би-би-си. Обыкновенно посвящается наиболее важным текущим вопросам внутренней и внешней политики.

.– Я наложу запрет!– МИНИСТР ОКАЗЫВАЕТ ДАВЛЕНИЕ НА БИ-БИ-СИ! – с выражением произнес сэр Хамфри.Я и сам понимал, что он прав: с Би-би-си не поспоришь.«Может, попросить их по-хорошему», – подумал я и даже хотел посоветоваться с Хамфри, но тут в кабинет вбежал Бернард с транзистором в руках. И мы услышали мои нелепейшие заявления о государственных и частных капиталовложениях, о реальном партнерстве, о том, что я лично заинтересован в этом проекте, ибо он символизирует все, к чему стремится нынешнее правительство. Конкретный, «железобетонный» пример единства наших слов и дел…Я выключил радио. Слушать это было выше моих сил. В кабинете снова воцарилась гнетущая тишина.Никто не решался заговорить первым. Пришлось это сделать мне.– Хамфри, – подчеркнуто-спокойно обратился я к нему. – Ну как вы допустили, чтобы я сказал такое?– Господин министр, – смиренно отозвался этот «смиренный слуга правительства». – Я не вправе вам указывать, я могу лишь давать советы. И я советовал. Настоятельно советовал. Но если советы какого-то там государственного служащего не принимаются во внимание…Конечно, скрыл от меня крайне важную информацию, а теперь прикидывается овечкой!– Ну хорошо, посоветуйте мне сейчас, – холодно бросил я.– С удовольствием, господин министр. – Он на секунду задумался. – Например, можно обратиться в банк «Бартлетс» с предложением стать нашим партнером вместо «Слоан энтерпрайз». Если они согласятся, мне кажется, дело будет улажено.Банк! Мне это и в голову не пришло! Слишком уж заманчиво, чтобы быть правдой.– Однако… – продолжал сэр Хамфри. (Да, действительно это слишком заманчиво.) – …банк может и отказать… Впрочем, есть одна интересная деталь: его генеральный директор в будущем году выходит на пенсию и, естественно, подумывает о достойном назначении. Скажем, председателем какой-нибудь приличной КВАНПО.И только-то?– Так предложите ему, – немедленно отреагировал я, – предложите ему вакансию, которую хотели отдать этому придурку Глейзбруку. Кстати, а кто он, этот директор?– Десмонд Глейзбрук.Теперь все встало на свои места.Я почувствовал, что необходимо сделать хоть небольшую паузу, прежде чем сказать, что Десмонд вообще-то не такой уж плохой парень.А вот до Фрэнка дошло не сразу.– Но он постоянно нападает на наше правительство! – негодующе воскликнул он.Я терпеливо объяснил ему, что, назначая время от времени на руководящие посты наших политических оппонентов, мы только повышаем наши акции. Это демократично, пример государственного мышления.Но этот упрямец все спорил и спорил, пока я не попросил его заткнуться.Затем я поинтересовался, кто еще в курсе этой скандальной истории. Оказалось, Джо Морган. То-то он с такой наглостью требовал субсидию для Бирмингема. Шантажист!И тут мне очень кстати пришла в голову мысль, что сэру Десмонду Глейзбруку наверняка потребуется толковый заместитель. Предпочтительно профсоюзный деятель. Я поделился этой идеей с сэром Хамфри. Она ему настолько понравилась, что он, не раздумывая, предложил Джо Моргана. По-моему, на редкость удачный вариант.– Одной КВАНПО – двух зайцев, господин министр, – улыбнулся сэр Хамфри, и мы тут же связались с ними по телефону.Фрэнк молча слушал, как мы по очереди мило беседовали с Десмондом, потом с Джо, и вдруг взорвался.– Вот-вот, именно об этом я и говорил! – заорал он во всю глотку. – Вот в чем порочность нашей системы! Теплые местечки для своих парней! Дашь на дашь! Ты мне – я тебе! Коррупция!Я не поверил собственным ушам. Фрэнк обвиняет меня в коррупции? Он что, рехнулся?– А что будет с моим проектом упразднения КВАНПО, хотел бы я знать?! – вопил он, багровея от гнева.– Очень хороший проект, Фрэнк, мы все так считаем, – примирительно заметил я. – В нем видна оригинальность, полет фантазии…– Смелость, – добавил сэр Хамфри.Однако, несмотря на такие, казалось бы, лестные отзывы, Фрэнк продолжал бушевать. Он, дескать, не позволит упрятать проект под сукно. Да как он мог даже подумать, будто я способен на такое! Положить документ под сукно? Немыслимо! Я – демократ, я верю в открытое правительство…У моего политического советника, очевидно, не все в порядке с головой.– Имейте в виду, я все равно передам его в кабинет! Найдутся люди! – грозно прохрипел он. – Я добьюсь, чтобы проект сделали неотъемлемой частью нашей партийной политики! Вот увидите!Он решительно направился к двери, но на полпути остановился и обернулся. На лице его играла блаженная улыбка. Мне это не понравилось. Когда Фрэнк улыбается, хорошего не жди.– Пресса, – сказал он почти с нежностью. – Если пресса обо всем этом узнает…И тут меня осенило.– Фрэнк, – задумчиво произнес я, – знаете, о чем я вдруг подумал? Конечно, это не имеет прямого отношения к теме нашего разговора, но… не хотели бы и вы потрудиться для дела КВАНПО?– Ну нет! – криво усмехнулся Фрэнк. – Меня вам купить не удастся.Я принялся внушать ему, что ни о каком подкупе нет и речи. Может быть, целесообразнее не упразднять систему КВАНПО, а, наоборот, заставить ее работать с полной отдачей. Что если создать авторитетную комиссию для изучения проблемы и для контроля за составом, структурой и деятельностью всех без исключения КВАНПО? Тогда можно было бы направить этот процесс в нужное русло. В состав комиссии вошли бы известные люди, в основном тайные советники Члены Тайного совета назначаются пожизненно монархом. Кроме принцев крови, высшей аристократии, высших судебных чиновников, высшего духовенства и т.д. в него входят члены кабинета, видные политические и государственные деятели. Тайный совет был создан в средние века и являлся совещательным органом при монархе. В настоящее время утратил свое значение, по существу, выполняет номинальные функции и служит главным образом для придания юридической силы королевским указам в совете.

. (Мне известна давняя и тщательно скрываемая мечта Фрэнка стать на одну ногу с тайными советниками.)– И здесь, – продолжал я, – безусловно, не обойтись без способных, знающих людей, которые занимались бы вопросами КВАНПО и изучили бы как их достоинства, так и слабые места. Учитывая ваши познания в данной области и ваше стремление бескорыстно служить общественному благу, сэр Хамфри счел возможным предложить именно вашу кандидатуру.– Тайные советники? – как завороженный, повторил Фрэнк.– Дело ваше, конечно, – добавил я, – но, по-моему, на этом поприще вы могли бы отлично послужить обществу. Или я не прав?– Но вам не удастся заставить меня изменить моим убеждениям… и не надейтесь, – рассеянно произнес Фрэнк. – Существует такое понятие, как принципы…Мы с Хамфри поспешили заверить его, что глубоко уважаем принципиальных людей. Более того, подчеркнули мы, именно принципиальность делает его кандидатуру столь подходящей для работы в новой КВАНПО.– Причем, – многозначительно поднял палец сэр Хамфри, уже подметивший в характере моего политического советника, с одной стороны, подспудное чувство вины, требующей постоянного искупления, а с другой – глубокую приверженность пуританской морали в служебных вопросах, – работа предстоит нелегкая. Лично я не сомневаюсь, что работа в этой супер-КВАНПО будет сопряжена с частыми и утомительными командировками за границу. Ведь необходимо проследить, как аналогичные проблемы решаются в других государственных центрах – в Японии, Австралии, Калифорнии, Вест-Индии…– На Таити, – поддакнул я.– Да, и на Таити, – кивнул сэр Хамфри.– Что ж! – На лице Фрэнка отразились глубочайшие душевные муки. – Это будет изнуряющий труд, не так ли?– Крайне изнуряющий, – хором подтвердили мы. – Крайне!– И он нужен всему обществу, правда? – с надеждой в голосе спросил Фрэнк.– Безусловно! – дружно заверили мы его.– А как же с моим проектом? – вдруг вспомнил Фрэнк. Я посоветовал взять его с собой. Такой бесценный документ, без сомнения, пригодится ему в новой работе.А один экземпляр Хамфри предложил подшить в дело – вместе с отчетом по «Солихаллу». 8Общество милосердия 13 марта Успешно избежав кошмарного скандала, назревавшего в связи с «Солихаллом», и пойдя на сделку с Фрэнком Визелом в вопросе об изменениях в системе КВАНПО (такова была плата за избавление от катастрофы, которую чуть было не навлек на меня сэр Хамфри Эплби), я решил посвятить субботу и воскресенье обдумыванию своих дальнейших планов.С Фрэнком, конечно, придется расстаться – это понятно. Во времена оппозиции он был незаменим. Однако теперь я увидел, как много в нем грубой прямолинейности, как ему недостает гибкости и такта, отличающих моих профессиональных советников в МАДе.Позавчера отправил «непогрешимого», «неподкупного» Фрэнка исполнять свой нелегкий долг по сбору фактического материала – в Калифорнии, на Ямайке и Таити – и уже сегодня чувствую, будто с плеч моих свалилось тяжкое бремя: исчез постоянный источник напряженности. Впервые за последние пять месяцев мне по-настоящему хорошо и спокойно.В принципе, сейчас уже можно сделать некоторые выводы относительно государственной службы в целом и моего постоянного заместителя сэра Хамфри в частности. Как это ни удивительно, но элита Уайтхолла (800 высших чиновников, начиная с постоянного заместителя министра. – Ред.) насчитывает в своих рядах так много блестящих умов, что в известном смысле по праву считает себя «мозговым центром» страны. Однако, поскольку чиновники любого ранга являются лишь исполнителями воли политических деятелей, их высокий интеллектуальный потенциал направлен в основном на то, чтобы избежать ошибок.Каждые три года государственных служащих перемещают на новые должности – теоретически с целью их «универсализации», без чего невозможно продвижение вверх по служебной лестнице. А на деле – для того, чтобы у них не появился личный интерес к воплощению той или иной стратегической линии. Осуществление любой сколь-нибудь значительной инициативы требует, как правило, не менее трех лет, так что чиновник либо выходит из игры, либо включается в нее лишь на полдороге. Поэтому практически невозможно возложить вину за провал на кого-либо в отдельности. Человек, отвечающий за данное дело, в момент его неудачного завершения всегда скажет, что оно неправильно велось с самого начала, а тот, кто его начинал, – что ошибка была допущена в конце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64