– Ред.), случайно услышавший их разговор.Он сообщил им, что «мозговой трест» одобрил эту идею и рекомендовал ее к немедленному претворению в жизнь. Известие повергло сэра Хамфри в состояние, близкое к шоку, поскольку «мозговой трест» откровенно проигнорировал аргументацию ряда министерств, в частности нашего!Хотя рекомендации, по словам доктора Хьюза, были даны в неофициальном порядке, теперь их не изменить, что бы мы ни говорили. Он также добавил, что члены Совета в любом случае вряд ли пожелают забивать свои возвышенные умы такой чепухой, как поправки каких-то там министров.Собственно, вначале известие доктора Хьюза вызвало у Хамфри даже определенный оптимизм. Предложение о сокращении ассоциировалось у этого умудренного опытом администратора со значительным расширением штата подчиненных ему чиновников «для изучения вопроса о предстоящих сокращениях».Но, как оказалось впоследствии, речь шла совершенно о другом. На утреннем заседании, срочно созванном в девять утра (тавтология. – Ред.), сэр Хамфри изложил нам основные аргументы доктора Хьюза:1. Джим Хэкер всегда стремился к сокращению непомерно раздутого аппарата.2. На сей раз, похоже, ему удастся добиться своего.3. В целях ускорения этого позитивного начинания казначейство, МВД и Управление по делам государственной службы выдвинули совместное предложение об упразднении министерства административных дел.4. ПМ встретил это предложение с улыбкой.Кошмар! На карту поставлен мой пост!Скорее всего, ПМ действительно в восторге от этой идеи, потому что она проста, необременительна, радикальна и способна снискать ему политическое признание.Функции же МАДа предполагается разбросать между другими ведомствами.А что будет со мной? Очевидно, прессе и общественности объявят, что, «проявив гражданское мужество и готовность к самопожертвованию», я добился проведения в жизнь столь нужной стране реформы и тем самым, бесспорно, заслужил высокую честь быть «вышибленным» наверх, к лордам.По утверждению Хамфри, доктор Хьюз, что называется, посыпал солью на раны – назвал это «назначением, повышением и кастрацией одновременно». Говорят, он даже предложил присвоить мне титул «лорд Хэкер-камикадзе».По всей видимости, этот план доставляет Хьюзу массу удовольствий, поскольку он сам в течение ряда лет ратовал за организацию «крестового похода» против расточительности бюрократии и административной неэффективности. Ирония судьбы: в этом я полностью с ним солидарен. Однако за мой счет? Благодарю покорно.Это только подтверждает мои прогнозы о неизбежном обострении политической борьбы в кабинете, и борьбы, судя по всему, не на жизнь, а на смерть. В погоне за еще большей властью и влиянием на нас ополчились высшие государственные служащие из казначейства, МВД и Управления по делам государственной службы. То же самое можно сказать и про моих коллег в кабинете, ведающих этими организациями. Естественно, для меня никогда не было большим секретом, что МАД – политическое кладбище и что ПМ, возможно, поднес мне чашу с отравленным вином. Ведь я в свое время руководил кампанией Мартина против ПМ. А девизом ПМ, как известно, является: «После поражения – коварство, после победы – месть!»Доктор Хьюз, надо отдать ему должное, намекнул сэру Хамфри, что ему тоже придется подыскивать себе новую работу.– Бюро по трудоустройству находится на Хорсферри-роуд, – не без юмора сообщил он. – Туда ходит девятнадцатый автобус.Действительно смешно. По-моему, сэр Хамфри не ездил на автобусе с тех пор, как вышел из стен Оксфорда.Итак, узнав обо всем этом от Хамфри сегодня утром, я пришел в ужас. Вначале я просто не поверил своим ушам, а затем прямо сказал ему, что я в ужасе.– Вы в ужасе? – мрачно переспросил он. – Нет, это я в ужасе.Бернард заявил, что он тоже в ужасе.Впрочем, ничего удивительного – ситуация действительно ужасающая.Сомневаться не приходится: она такова, как представил ее сэр Хамфри, которому, в свою очередь, представил ее Дональд Хьюз. Так оно и есть. К тому же вчера Хамфри своими глазами видел проект совместного предложения казначейства, МВД и Управления по делам государственной службы. А Хьюз довольно близок к ПМ и, без сомнения, знает, что говорит.Спросил у Хамфри, «вышибут» ли меня в палату лордов, если МАД все-таки упразднят. Кстати, я твердо намерен отказаться от пэрства, даже если мне его предложат.– Ходят слухи о новой должности министра по обеспечению промышленно-трудовой гармонии, – угрюмо отозвался он.Этого еще не хватало! Промышленно-трудовая гармония! Иными словами – забастовки! (Надо отдать должное проницательности Хэкера. По тому же эвфемистическому принципу военное министерство было названо министерством обороны, а министерство, фактически отвечающее за безработицу, превратилось в министерство по вопросам занятости. – Ред.) Значит, именно я буду отвечать за любую забастовку в Великобритании. Великолепно!Мои невеселые размышления прервал сэр Хамфри. Он спросил замогильным голосом:– А вы подумали, что будет со мной, господин министр? Полагаю, отправят в министерство сельского хозяйства и рыболовства. Подумать только! Завершить свою карьеру дебатами по поводу тресковой квоты!Бернард позволил себе слегка улыбнуться, и Хамфри гневно сдвинул брови.– Что же касается вас, молодой человек, то конец господина министра будет означать и конец вашему блистательному восхождению. И окажетесь вы, скорее всего, где-нибудь в центре по регистрации автотранспортных средств в Суонси.– Боже мой! – чуть слышно прошептал Бернард.Мы долго сидели в гробовом молчании. Каждый обдумывал свою трагическую судьбу. Я тяжело вздохнул. За мной – Хамфри. За ним – Бернард.Конечно же, во всем виноват мой постоянный заместитель. Предложение о сокращении числа автономных государственных учреждений иначе, как идиотизмом, не назовешь. Это на руку только нашим врагам. Он возразил, что всему виной мои предложения «мозговому тресту» о постоянном сокращении государственного аппарата.Я отвел его обвинение как смехотворное, поскольку «мозговой трест» еще даже не получил моего доклада.– Да, но ваш партийный центр поторопился направить его премьер-министру «в целях ознакомления», – не остался в долгу сэр Хамфри.Выходит, мы оба приложили к этому руку. Спорить теперь было бессмысленно. Я спросил у Хамфри, что будем делать. Последовало еще несколько минут унылого молчания.– Мы могли бы… э-э… подготовить соответствующий документ… – неуверенно предложил он.– Соответствующий чему? – спросил я.Тогда Хамфри поинтересовался, имеются ли какие-нибудь предложения у меня. «Нет, не имеются», – ответил я, и мы, как по команде, повернулись к Бернарду.– А что по этому поводу думаете вы, Бернард?– Я думаю, все это ужасно.Очень ценное замечание!– Давайте проработаем этот вопрос вместе, – предложил вдруг сэр Хамфри.Это что-то новое! А я-то полагал: работать вместе со мной – его прямая обязанность. Но, видимо, совместная работа в понимании Хамфри – это когда он говорит, а я делаю.И вот к чему все это привело!Тем не менее спросил его, что конкретно он имеет в виду.– При всем уважении к вам, господин министр… – начал мой постоянный заместитель.Ну, это уж слишком! Я категорически потребовал, чтобы он никогда больше не позволял себе подобного обращения ко мне. Ведь скрытый смысл этой оскорбительной фразы предельно ясен: «Что бы вы ни сказали по данному вопросу – все будет полной чепухой».Однако Хамфри поспешил заверить меня, что на этот раз он действительно имел в виду совместную работу.– Вы нужны мне, – заявил он.Я был почти тронут. Ну а когда он предложил позвать и Фрэнка Визела, моему изумлению просто не было предела.Хамфри исправляется прямо на глазах. Весьма отрадно, хотя и слишком поздно, чтобы иметь какое-либо значение.– Понимаете, господин министр, когда за решением стоит сам ПМ, одному Уайтхоллу его не заблокировать. Министры – другое дело. Перекрыть кислород их решению… то есть скорректировать его, – тут же поправился он, – не составит особого труда.Короче говоря, сэр Хамфри считает, что мы должны действовать одновременно и в Вестминстере (парламенте. – Ред.), и в Уайтхолле (правительстве. – Ред.). Фрэнк, по его расчетам, мог бы оказать нам известную помощь, организовав поддержку заднескамеечников.Я предложил также подключить Флит-стрит, где у Фрэнка имелись достаточно хорошие связи. Хамфри, нервно сглотнув, побледнел, но (отдаю должное его самообладанию) все-таки согласился.– Ну что ж, если нет иного выхода… даже Флит-стрит… – невнятно пробормотал он. 4 февраля Найти Фрэнка вчера не удалось. Встретились с ним сегодня утром.Сообщили ему о случившемся и с нетерпением ждали реакции. Впервые, сколько я знаю Фрэнка, он, казалось, лишился дара речи и только растерянно покачивал головой. На мой вопрос, есть ли у него идеи, он лишь непонимающе взглянул на нас.– Я ни о чем не могу думать… Я в ужасе!Мы все согласились, что ситуация действительно ужасная.«Пора брать бразды правления в свои руки», – подумал я и решительно сказал:– Хватит ныть и кудахтать, словно мокрые курицы! Надо что-то делать, а не ждать, пока с нами расправятся. Фрэнк, займитесь заднескамеечниками и партийным центром. Мы должны остановить машину, пока она не закрутилась…– Ради бога, простите за формализм, господин министр, но в принципе нельзя что-либо остановить, пока оно не закрутилось, – перебил меня Бернард.Вот зануда! Предводитель мокрых куриц! В кризисной ситуации от него никакого проку.По мнению Фрэнка, моя идея с заднескамеечниками не пройдет, поскольку предложение о ликвидации МАДа, скорее всего, придется им по душе. Я счел себя обязанным внести ясность, заметив, что идея, собственно, принадлежит сэру Хамфри, а не мне.А Бернард пришел к выводу – по его словам, в результате мучительных раздумий, – что нам необходимо развернуть в прессе широкую кампанию в защиту министерства. Он даже предложил несколько броских заголовков вроде: «СПАСЕНИЕ НАЦИИ – В АДМИНИСТРАЦИИ!» или «БЕЗ БЮРОКРАТОВ ЖИЗНЬ СТАНЕТ СКУЧНЕЕ!»Сэр Хамфри досадливо поморщился. Я тоже. Тогда Бернард предложил другой вариант: «БЮРОКРАТИЗМ – ЭТО ЕДИНСТВО СТРАНЫ!»Иногда он просто приводит меня в отчаяние.Последовала еще одна долгая пауза, после которой сэр Хамфри обреченно произнес:– Да, это перст судьбы. Выхода нет.Ни у кого из нас не осталось ни капли надежды. Неужели мы действительно обречены? Ужасно! 5 февраля Жизнь не должна останавливаться даже под угрозой дамоклова меча.Сегодня мы обсуждали вопрос о еврокарточке. Это нечто совершенно новое. Впервые слышу. Соответствующая информация, вероятно, содержалась в одном из вчерашних или позавчерашних красных кейсов, но я был слишком подавлен и, наверное, не воспринимал то, что читал.Оказывается, еврокарточка – это что-то вроде единого для всей Европы удостоверения личности, которое надлежит иметь при себе всем гражданам ЕЭС. По словам Хамфри, МИДДС поддерживает эту идею в качестве приемлемой компенсации за масляные горы, винные озера, молочные океаны, «баранью войну» и тресковую вонь.Почетную обязанность выдвинуть соответствующий билль ПМ намерен возложить на меня.Ничего, кроме содрогания, такая перспектива у меня не вызывает.Сэра Хамфри моя реакция удивила. Я, как известно, имею репутацию убежденного проевропейца, и к тому же еврокарточка, он надеется, со временем значительно упросит административные проблемы.Я с помощью Фрэнка попытался объяснить ему и Бернарду, что для меня подобная «инициатива» равносильна политическому самоубийству. Англичане категорически не желают иметь при себе обязательные удостоверения личности. Меня обвинят в стремлении насадить у нас полицейские порядки. А ведь я еще далеко не полностью оправился от «электронного досье». Мне, как наяву, слышатся гневные возгласы заднескамеечников: «Разве для этого мы сражались в двух мировых войнах?!»
– Но ведь это что-то вроде водительского удостоверения, не более, – возразил Хамфри.– Это последний гвоздь в мой гроб! – отрезал я.– А что если назвать карточку «Евроклуб-экспресс», – предложил Бернард. – По-моему, это решение проблемы.Я вежливо попросил его заткнуться или выйти вон.– А почему, собственно, инициаторами должны выступать мы, а не МИДДС? – поинтересовался Фрэнк.Вполне резонный вопрос.– Насколько мне известно, – пояснил сэр Хамфри, – первоначально премьер-министр хотел поручить еврокарточку МИДДСу, однако министр иностранных дел убедил его, что она относится скорее к компетенции МВД. Тогда министр внутренних дел, в свою очередь, заявил, что это прежде всего административный вопрос. И ПМ согласился.– Трусливое отфутболивание! – негодующе хмыкнул Фрэнк. Зря он так. Можно ли обвинять человека в трусости, если он слышит, как тикает мина замедленного действия?А сэр Хамфри уныло добавил, что законопроект о еврокарточке будет, очевидно, последним делом нашего ведомства. А мы с Фрэнком по-прежнему искренне недоумевали, как такое предложение может приниматься всерьез министерством иностранных дел. Ведь младенцу ясно: этим они льют воду на мельницу анти-европейцев. Я спросил у Хамфри, осознают ли в МИДДСе, какой невосполнимый ущерб это нанесет европейскому идеалу.– Конечно же, осознают, господин министр, – не колеблясь, ответил он. – Именно поэтому и поддерживают эту идею.Странно. У меня всегда было ощущение, что МИДДС настроен исключительно проевропейски.– Так они «про» или «анти»?– И «про», и «анти», – отозвался Хамфри. (Другого ответа я от него и не ожидал.) – Простите невольный каламбур, господин министр, но МИДДС за Европу, потому что на самом деле он против Европы. Например, в свое время государственная служба была твердо намерена не допустить нормального функционирования Общего рынка, и, чтобы добиться этого, мы поддержали идею о вступлении в него.Очевидно, увидев на моем лице абсолютное недоумение, сэр Хамфри попытался разъяснить свою мысль приблизительно следующим образом: «На протяжении по крайней мере пяти последних столетий Великобритания последовательно проводит в жизнь одну и ту же внешнеполитическую линию – не допустить объединения Европы. Для достижения этой цели мы сражались вместе с голландцами против испанцев, с немцами против французов, с французами и итальянцами против немцев, а затем с французами против немцев и итальянцев. (Восстание голландцев против испанского короля Филиппа II, наполеоновские войны, первая и вторая мировые войны. – Ред.) Иными словами, разделяй и властвуй. И министерство иностранных дел, естественно, не видит никаких оснований отказываться от принципа, который вот уже несколько веков надежно служит интересам страны.Конечно, я сознавал, что так оно и есть, но при этом искренне полагал: все это из области истории. По словам же Хамфри, принцип «разделяй и властвуй» по-прежнему лежит в основе нашей внешней политики. Нам необходимо было «взорвать» Общий рынок, объяснил он, и для этого пришлось в него вступить, так как все попытки развалить его снаружи оказались безуспешными. (Имеется в виду кратковременное и бесплодное пребывание Англии в Европейской ассоциации свободной торговли, созданной в 1960 году. – Ред.) Теперь же, действуя изнутри, мы можем заварить там такую кашу… Мы уже настроили немцев против французов, французов против итальянцев, итальянцев против голландцев. МИДДС на седьмом небе от счастья. Все идет, как в старые добрые времена.Я был потрясен. Мне казалось, что публично декларировать свои симпатии к Европейскому сообществу можно, только искренне веря в европейский идеал. Сэр Хамфри снисходительно усмехнулся.Тогда я спросил его:– Если мы не верим в идеал Европейского сообщества, то почему же ратуем за рост его членства?– По той же причине, – последовал ответ. – Тут – как в ООН: чем больше членов, тем больше противоречий и тем более тщетна и бесплодна деятельность самой организации.На мой взгляд, все это отдает неприкрытым цинизмом. О чем я не преминул заметить своему постоянному заместителю. Он самодовольно улыбнулся.– Да, господин министр, мы называем это дипломатией. И знаете, именно она сделала Британию великой.Однако Фрэнк, подобно упрямому терьеру (каким, на мой взгляд, он и является), не собирался менять тему разговора и уходить от больного вопроса о еврокарточке.– А как относятся к идее обязательных удостоверений личности в других странах ЕЭС? Они что, тоже будут возражать? – спросил он.– Вряд ли, – сказал сэр Хамфри. – Немцы воспримут еврокарточку с восторгом, французы просто проигнорируют, а итальянцы и ирландцы слишком неорганизованны, чтобы ввести ее на практике. Против будут только британцы.Конечно же, он прав.Замечу, что во всем этом я начинаю подозревать некий заговор с целью избавиться от меня. Фрэнк не разделяет моих опасений, полагая, что в заговоре нет никакой необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64