Аня завела мотор и покатила вдоль
улицы, которая жила шумно, как прежде, впрочем - как вся Москва.
Встреча оглушила Ключникова, он кротко сносил контузию, лишь отвечал
иногда невпопад. Аня обращалась с ним, как с больным, и, чтобы развлечь,
вечером взяла в гости.
Они приехали в большую богатую квартиру, набитую книгами и гостями,
книги стояли на полках и лежали повсюду, гости слонялись по комнатам и
вели нескончаемые разговоры, от которых Ключников заскучал. Он видел, что
Ане здесь интересно, она живо включилась в беседу и развеселилась вскоре.
Неожиданно для себя Ключников заметил среди гостей своего напарника
по отряду Антона Бирса.
- Ключ, ты как здесь? - удивился Бирс.

...остаток ночи они провели в разъездах. Бирс удивлялся, как на любой
вызов к месту происшествия со всех сторон, как гончие на звук рожка,
слетались патрульные машины - иной раз с десяток и больше, кроме того, над
местом происшествия нередко зависал полицейский вертолет, и яркий сноп
света мощного прожектора, вспоров темноту, падал отвесно вниз.
На исходе ночи сержант отправил гостей в дивизион, где они оставили
машину. На прощание Майкл сделал несколько снимков "поляроидом", который
тут же выдал готовые снимки: Бирс и Джуди стояли рядом на фоне полицейской
машины.
Отвезти гостей в дивизион сержант поручил Вилли, миловидной
негритянке из парного патруля, а сам пересел в ее машину, на которой она
работала с напарником. Бирс и Джуди сели на заднее сидение, Вилли
неторопливо повезла их назад, на бульвар Венеции. Было еще темно, но
близился рассвет, небо на востоке окрасила заря, и бледный холодный свет
рос и набирал силу над вершинами гор.
Вилли неожиданно притормозила возле стоящей на обочине в зарослях
акации и жимолости темной машине. Осветив номер, Вилли набрала его на
компьютере и озабоченно покачала головой: машина значилась в угоне.
Придерживая кобуру с пистолетом, Вилли настороженно обошла машину, вызвала
по рации буксир и, сев за руль, принялась ждать.
Джуди вспомнила, что поблизости есть ночной бар, и предложила выпить
кофе. Вилли отказалась, сославшись, что ей надо дождаться буксир, Бирс и
Джуди вылезли, разминая затекшие ноги. Из низин за обочинами тянуло
сыростью, вязкий туман заволок дорогу. Джуди ежилась от ночного холода,
куталась в плащ, Антон обнял ее, и они медленно побрели в густом тумане.
Дверь бара была закрыта, но не заперта, в слабо освещенном зале
теплилась жизнь, в полумраке за одним из столов сидела пестрая компания -
длинноволосые юноши и единственная девица. Все курили, передавая окурок из
рук в руки, будь Бирс и Джуди повнимательнее, они заметили бы
неестественную бледность лиц, странный блеск в глазах. Однако они не
обратили внимания и направились к стойке, за которой дремал бармен. Джуди
заказала два кофе и страшно удивилась, потому что бармен по непонятной
причине отказал им и делал глазами какие-то знаки, как будто хотел о
чем-то предостеречь. Джуди повторила заказ, бармен помешкал и, вздохнув,
нехотя покорился.
- Эй, парень, не одолжишь нам свою подружку? - поинтересовался один
из длинноволосых юношей, остальные с интересом обернулись к стойке.
- Тони, я прошу тебя, - Джуди накрыла его руку ладонью, и Бирс
смирился, промолчал.
За столом, хихикая, совещались, Джуди и Антон пили кофе, как вдруг
тот же парень поднялся и направился к стойке. Он приблизился к Джуди и
положил руку ей на плечо.
- Если хотите, я могу заплатить, - сказал он, чуть покачиваясь,
движения его были скованно-тягучими, Бирс понял, что компания курила
марихуану.
Поднявшись с высокого табурета, Антон вывернул курцу руку за спину,
подталкивая, отвел к столу и, вернувшись, сел на место. Он услышал за
спиной грохот отодвигаемых стульев и увидел испуганное лицо бармена.
- Тони! - вскрикнула Джуди, обернувшись.
Четверо курцов, поднявшись из-за стола, достали ножи и сообща
направились к стойке.
- Полезай в бар! - приказал Бирс, Джуди вскочила ногами на табурет и
перемахнула через стойку.
Все четверо медленно сходились к стойке, Бирс ждал, когда они
приблизятся, как вдруг у входа зазвенел колокольчик и на пороге появилась
Вилли. Она сразу все поняла, выхватила из кобуры пистолет и хладнокровно
приказала им бросить ножи, потом поставила парней лицом к стене и держала
под пистолетом, пока не прибыл вызванный барменом патруль.
- Я тебе обещала бессонную ночь, - напомнила Джуди, когда они
пересели, наконец, в свою машину.
- Вы сдержали слово, мисс Джуди, - согласился Бирс. - Столько
удовольствия и всего за одну ночь.
В один из дней Джуди привезла Бирса в Диснейленд. Машину они оставили
на необозримой, заставленной автомобилями стоянке, слева от которой
высился отель "Диснейленд", справа монорельсовая дорога делала кольцо. Они
направились к светлым, резным, похожим на русские деревянные теремки
кассам, где играла бравурная музыка, и хотела купить билеты, но
администратор объявил им, что они гости компании и выдал бесплатный жетон
на аттракционы и на ланч в летнем ресторанчике "Голубой залив".
На весь день они впали в детство, хохоча до упаду и радуясь, и когда
под вечер, обессиленные, они сели в машину, само собой получилось, что они
осторожно и целомудренно поцеловались, благодаря друг друга за проведенный
сообща день.
В следующий уик-энд они поехали к океану в поместье родителей.
Прибрежное шоссе тянулось вдоль гряды холмов, на которых стояли виллы
кинозвезд. Джуди показывала Бирсу, где чья вилла, но вилла ее родителей
ничем не уступала прочим: огромный дом из валунов, дерева и стекла,
стоящий на крутом склоне над океаном.
Они проехали тридцать миль на север и свернули налево. Большой
земельный участок террасами спускался к воде, дорожки были выложены
галечником и деревянными кругляками, в некоторых местах склон подпирали
отвесные стены из дикого, поросшего мохом, камня.
Бирса определили в отдельный домик для гостей, тропический бунгало,
стоящий на сваях под пальмами поблизости от воды. Весь день они с Джуди
загорали на берегу, удили рыбу и плавали на доске под парусом, вечером
ужинали при свечах в гостиной и расстались заполночь. Бирс спустился в
бунгало и под плеск волны, лежа в постели, смотрел по телевизору ночные
новости, когда неожиданно пришла Джуди.
- Подвинься, - улыбчиво сказала она, отогнула одеяло и легла рядом.
Выглядело это естественно и непринужденно, как все, что делала Джуди.
Антон обомлел и скованно молчал, не в силах что-либо произнести; сквозь
паузы в речи дикторов доносился мерный плеск волны. Бирс не двигался,
чувствуя себя полным идиотом. Джуди с улыбкой взглянула ему в лицо.
- Я тебе нравлюсь? - спросила она просто.
- Очень, - чистосердечно признался он.
- А тогда, что же? - она удивленно вскинула брови.
- Я... понимаешь... - ему вдруг стало недоставать слов в английском
языке, он мялся, не зная, как ей объяснить. - Я не хочу приключений... я
хочу всерьез...
- Да, всерьез. Я тоже всерьез, - подтвердила она и смотрела на него
озадаченно, не понимая в чем дело.
- Всерьез - мы слишком далеко живем: ты здесь, я там.
- Ты можешь остаться, - предложила она. - Захочешь, я приеду к тебе.
- Я не могу остаться, - возразил Бирс, сгорая от стыда. - А ты не
сможешь жить у нас.
- Почему? - на ее лице прочно держалось недоумение; она силилась
понять причину и не могла. - Ты говорил, ты в разводе. У тебя там девушка?
- Нет. У меня там сын.
- Мы возьмем его сюда, - предложила Джуди, не мудрствуя лукаво.
Любое препятствие мнилось ей пустяком, она искренне старалась понять,
что мешает им быть вместе, и не могла.
- Наверное, я просто тебе не нравлюсь, - сказала она огорченно.
- Джуди! - он поцеловал ее ладонь. - Ты мне очень нравишься. Поверь,
я ужасно хочу тебя.
Она без промедления сунула руку под одеяло, пошарила там и, потешно
округлив глаза, воскликнула:
- О, Тони! В чем же дело?!
Даже сейчас она была естественна и бесхитростна, ни намека на
притворство.
- Джуди, Америка - прекрасная страна, но жить я могу только в России.
Там плохо, но там интересно, - попытался он ей объяснить.
Она наморщила лоб, как будто решала трудную задачу и не могла решить.
Не могла осилить своим американским умом, хоть тресни.
- Я не хочу, чтобы ты была несчастной, - сбивчиво пробормотал Антон.
Он отдавал себе отчет, что все его знакомые и, вероятно, большинство
соотечественников сочтут его вполне слабоумным.
- Кто тебе сказал, что я буду несчастна? - таращила на него глаза
Джуди. - С чего ты взял?
- Но... если мы больше не встретимся?
- Почему?
- Я не знаю, что будет у нас завтра. Каждый день все меняется.
- Политика? - спросила Джуди, которая так и не выпростала руку из-под
одеяла и не разжала кулак.
- Не только. Но политика тоже. У нас сейчас такие перемены... -
объяснял он ей. - Неизвестно, чего ждать.
- По-моему, мы сумасшедшие, - неожиданно засмеялась Джуди. - Crazy!
[помешанные (англ.)]
- Почему?
- В постели говорим о политике. У нас дискуссия, да?
Антон засмеялся, обнял ее, стал целовать, она тоже поцеловала его, и
они всю ночь любили друг друга под шум прибоя и свист ветра в вершинах
пальм.

...Москва выглядела фронтовым городом в осаде. Никто не объявлял
комендантский час, но улицы стали безлюдными, страх действовал лучше
всякой комендатуры.
Машины отвезли отряд к Никитским Воротам. Два хода разведка
обнаружила в Большом Ржевском переулке рядом с Поварской. Ходы
скрещивались под зданием Верховного Суда, построенном на месте церкви
Ржевской Божьей Матери, и расходились в разные стороны. Из подвала церкви
Большого Вознесения широкий, выложенный старым кирпичом ход шел под Малой
Никитской улицей в сторону Кудринской площади. В давние времена здесь
рядом с урочищем Всполье стояли иноземные посольства, и ход, по-видимому,
вел туда.
Спустившись, отряд продвинулся на сто метров и вынужден был
остановиться: дорогу преграждала кирпичная стена. С помощью приборов
Першин определил за стеной пустоту, вероятно, ход имел продолжение, но
пробиваться дальше не стали, кладка оказалась старой, ходом давно никто не
пользовался.
По приказу Першина отряд тщательно обшарил подвалы соседних домов,
приборы показывали скрытые пустоты, и в конце концов, разведчики
обнаружили замаскированный люк и узкий спуск с железными уходящими вниз
скобами. Длинный коридор привел их в загадочный тоннель с бетонным полом.
Как выяснилось, тоннель связывал бывший особняк Берии на углу Малой
Никитской улицы и Ермолаевского переулка с Министерством внутренних дел в
Газетном переулке, отдельный ход шел к зданию Главного управления лагерей
(ГУЛАГ) на Большой Бронной. Теперь в особняке размещалось посольство
Туниса, но ходы существовали, прорезая под землей местность, которая в
давние времена называлась Козьим болотом. Выходило, что сведения,
полученные от пленного, оказались правдой: вся Москва под землей была на
разной глубине изрезана вдоль и поперек. Самая смелая и богатая фантазия
бледнела перед реальностью.

...перед войной и после нее в Москве велось большое подземное
строительство. Наряду с общей системой метро, прокладывались закрытые
линии, тайные ветки, секретные тоннели. Под землей возникли бункеры,
склады, электростанции... Особый размах строительство получило с развитием
атомного и термоядерного оружия: на большой глубине появились хорошо
оборудованные убежища.
Самый секретный бункер строили заключенные. О строительстве никто
ничего не знал - ни прошедшие строгий отбор строители из управления
госбезопасности, ни кадровые офицеры. С окончанием строительства объекта
заключенные, которые его строили, бесследно исчезли, впрочем, как и те,
кто их охранял. А начальники, ведавшие стройкой, один за другим погибли по
непонятным причинам при загадочных обстоятельствах: кто в обычной
автомобильной катастрофе, кто утонул, а кто просто-напросто случайно выпал
из окна. Вялая молва обронила невнятные слова о бункере Сталина и угасла,
быльем поросла. И спустя годы об этом никто не вспоминал.
Между тем, тайный бункер жил. Его обслуживал персонал из
добровольцев, преданных режиму. Это были сироты, юноши и девушки, выросшие
в детских домах, не знающие сомнений комсомольцы, которых с положенной
строгостью отбирали по всей стране.
Кандидатов долго и придирчиво проверяли на чистоту происхождения или
иную червоточину, каждому из прошедших проверку сказали, что его выбрал
сам Сталин. Все они ужасно гордились доверием, и готовы были отдать жизнь
за вождя. Их обучили профессиям, и они по месяцу работали под землей,
сменяя друг друга: месяц внизу, месяц наверху.
Все они находились под строгим контролем. Всем строжайше было
запрещено рассказывать о себе и своей работе. На поверхности их поместили
в закрытую казарму, где каждый день с ними проводили политические занятия,
внушая веру в коммунизм и преданность вождю. Они жили на всем готовом,
отрезанные от внешнего мира: читали подобранные для них книги, смотрели
отобранные для них фильмы, а жениться могли только между собой; упаси Бог
было открыть не прошедшую отбор книгу, а тем более завести знакомство на
стороне. Уличенные в этом исчезали тотчас, никто не знал, куда они делись.
Впрочем, никто и не спрашивал.
Так они жили, молодые люди, которым вождь доверил большой секрет.
Когда умер Сталин, они не знали, как быть. Никому не было до них
дела, никто не сказал, как жить. Все продолжалось, как было заведено: они
по-прежнему проводили месячные вахты под землей, обслуживая бункер.
В то, что Сталина нет, им трудно было поверить. Кое-кто думал, что он
исчез на время - вождь не мог умереть, как простой смертный. И поэтому они
обязаны были сохранить то, что он им доверил. В противном случае все они
были готовы уйти из жизни вслед за вождем. Но они ждали его и надеялись.
То, что происходило в стране, пришлось им не по нраву: страна теряла
идеалы, общество разлагалось. Однажды они собрались вместе, обсудили
положение, и решили сообща уйти с лица земли, исчезнуть, затаиться в
надежде, что когда-нибудь придет их час, и они вернутся.
Как мятежная подводная лодка, ушедшая в глубь океана, скрывшаяся с
глаз долой, но продолжающая жить, они существовали вдали от всех и втайне.
Никто даже не заметил их исчезновения.
С той поры они скрытно жили под землей. Попасть к ним не мог никто,
они надежно оградили себя от чужих, хотя, по правде сказать, за все годы
не было попыток проникнуть к ним: никто не знал об их существовании.
Их склады ломились от запасов, заготовленных на десятилетия впрок.
Кроме того, они добывали продукты из подземных складов, где хранились
государственные запасы, воду давали родники и артезианские колодцы. Оружие
у них было старое, но надежное, проверенное на войне. Одежду они брали на
складах по мере того, как снашивали прежнюю, но с этим особых хлопот они
не знали: комбинезоны тех лет хоть и были мешковаты, однако не знали
сносу, как и рабочие башмаки из свиной кожи со стальными заклепками.
Помимо прочего, на подземных складах имелся большой запас резиновых и
кирзовых сапог.
Следует признать, жизнь для обитателей бункера почти не переменилась
- как жили, так и продолжали жить. В подземном поселении царила железная
дисциплина, все делалось по приказу, во всем был установлен образцовый
порядок: строгий режим, полное единообразие в еде и одежде... Спали они в
жилых отсеках, где стояли двухэтажные нары и дощатые столы, все было
положено делать сообща по распорядку дня в одно и то же время.
Естественно, что со временем в бункере появилось второе поколение, у
персонала стали рождаться дети. Их растили сообща и сообща воспитывали...
Главным в занятиях были физическая, политическая и военная подготовки, на
это уходила большая часть времени. Их учили стрелять, обучали рукопашному
бою, они умели ориентироваться под землей, проникать в щели и сквозь
стены, но особенно хорошо они вели земляные работы: любой из них мог
быстро сделать подкоп, открыть лаз, пробить или сложить каменную кладку.
Второе поколение росло полностью подготовленным к жизни под землей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40