- Выброси из головы, Антоныч, - бросил он не оборачиваясь, - это просто ветер, обычный южный ветер. Сирокко.
Надеюсь, что он прав. Горицкий на моей памяти в таких вещах не ошибался. Значит, и впрямь незачем дергаться.
Вверх по склону, вниз по склону, вверх-вниз, вверх-вниз… но все больше вверх. Горы приближаются. Рядом пыхтит Зайченко… правильно, самому здоровому лосю - самый здоровый рюкзак. На кой леший мы все тащим с собой, если Горицкий может без труда наколдовать что угодно? Пути начальства неисповедимы. Ладно, ему виднее, а вот я, похоже, устал, иначе откуда бы взяться подобным мыслям? К сожалению, мне уже не двадцать… и даже не сорок, как это ни печально. Впрочем, как там у Асадова: «… Но ведь пятьдесят - еще не закат…» Скажите это моей ноющей спине, что-то она ответит?
Наши тени бегут впереди нас, постепенно удлиняясь. Дело идет к вечеру. Склон ближайшего кряжа заслонил половину неба. Неплохой бросок для первого дня. Не ожидал, что сумеем пройти так много. Как бы наша молодежь с утра не завыла от боли в мышцах… надо бы перед сном сделать им массаж - на энергетическое вливание меня уже не хватит.
- Привал! Разбиваем лагерь - ночевать будем здесь.
Молодец командир, увел с открытого места, но последних сил из отряда выжимать не стал. Я кряхтя вылез из рюкзачных лямок и покрутил руками, разгоняя кровь. Кольцов удивленно воззрился в мою сторону.
- Нечего глазеть, лучше сам разомнись, - посоветовал я ему, - завтра за подсказку спасибо скажешь.
- Это точно, - хохотнул Зайченко, - помню, наш старшина после марша нас еще и выгуливал, как коней после скачки.
- Вот и хорошо - возьми топорик и выгуляйся до кустов - шалаш на ночь строить будем, - обрадовал я его, - и Кольцова с собой взять не забудь - ему тоже выгуляться не помешает.
Р-разгильдяи! За барахлом спокойно съездить не могли - весь Мурманск на уши поставили. Парься теперь из-за них в этом пекле. Хотя, если с другой стороны взглянуть, не пиндосам же американским сюда соваться - столько напортачат, что потом и за год не расхлебаешь… Наталья молодец - уже примус разжигает. Поесть сейчас ох как не вредно!
А шалаш в конечном счете получился так себе - не шалаш, а убожество дырявое, но от ветра худо-бедно заслонил, и на том спасибо. Я таки сделал массаж оболтусам и Наталье. Командир и Петрович отказались, да я и не особо настаивал: у них свои способы приводить себя в порядок.
После ужина распределили вахты. Мне, как и вчера, хотели предложить дежурить первым. За развалину считают, стервецы, не иначе! Я сообщил, что думаю о их собствен ном состоянии, и улегся спать, определив себе ночную смену: пусть отоспятся, им завтра по горам рюкзаки тащить…
* * *
Ночь прошла без приключений. Мне бы обрадоваться, да что-то не давало - не нравилось мне такое затишье, не могли о нас забыть: не те встречающие. Значит, что-то впереди приготовлено. Знать бы что… может, командир догадывается?
- Послушайте, Дмитрий Сергеевич, не кажется ли вам, что с тишиной и умиротворенностью местные хозяева слегка переборщили? Или им совсем не интересно, кто в гости незваным да невидимым приперся? Глаза-то им отводили? Отводили.
Командир задумчиво почесал подбородок, на котором проступила темная щетина, грозящая через пару дней обернуться бородкой.
- Не тревожат нас, и ладно - без лишних проблем к источнику неприятностей поближе подойти сумеем. Ну а придется в драчку сунуться, так вон у нас орлы какие - демонов в клочья разносят! Отобьемся как-нибудь.
Успокоил, называется! Над пацанами подшучивать дело нехитрое. Тем паче они ответить не могут - по чину не положено. Неужели расслабился Горицкий, поверил в безопасность? Нет, излишним простодушием командир не страдает. Значит, просто говорить не хочет, потому и отшучивается. Его дело, конечно, он командир… Все равно, зря он так.
- Не переживай, Антоныч, до настоящего противника топать и топать - я его чую, гада, - видимо, почувствовав мою неудовлетворенность, командир решил-таки объясниться, - кое-кто, конечно, нам встретиться может, так что теперь, от каждого куста шарахаться? Пусть сами шарахаются - мальчики наши, озлившись, изрядный тарарам устроить могут. Даже без моей помощи. Прорвемся.
Ну-ну. Еще один вопрос, который задавать я пока повременю - похоже, Горицкий решил временно устраниться от активной деятельности. Силы копит или ребятам экзамен устроить захотел? Поживем - увидим, а пока надо ухо держать востро.
Я осмотрелся, привычно ища повод для придирок, однако пацаны уже впряглись в рюкзаки и взирали на нас с Горицким, ожидая сигнала к выступлению. Я водрузил на плечи собственный груз и тоже взглянул на Горицкого.
- Нам по-прежнему на восток, - сообщил тот, и мы пошли.
* * *
Склоны окружающих гор становились все круче и круче, пока мы не уперлись в практически отвесную стену.
- Карабкаться будем? - спросил Зайченко, с сомнением задрав голову, чтобы прикинуть возможный маршрут подъема.
- Пойдем вдоль стены на юг, - ответил Горицкий, - неподалеку должно быть подходящее ущелье.
На юг так на юг. Правда, никакого ущелья я не заметил, но мог и просмотреть. Всяко бывает.
Путешествие по склону, усеянному скальными обломками всех размеров - вплоть до нескольких десятков метров в высоту, - тоже невелико удовольствие. Валуны качались под ногами, и шанс заработать перелом, угодив в расщелину между ними, грозил каждому в нашей маленькой компании. Поэтому, когда перед нами открылось ущелье, по всему бывшее некогда руслом ныне высохшей реки, я вздохнул свободнее - дно устилал скатанный водой мелюий галечник. Идти стало легче, и мы прибавили шагу. Оставалось надеяться, что водопады здесь встречаются нечасто.
Мы углубились в каньон, и тень окружающих скал сомкнулась над нашими головами. Только видневшаяся далеко наверху узкая полоска голубизны напоминала о существовании неба. Ни мха, ни травы, ни кустов. Высохшая галька и угловатые серые обломки пообочь. Так должна выглядеть дорога, ведущая в ад. Извивы русла вскоре скрыли оставшийся позади вход в ущелье, и теперь окружающее напоминало гигантскую каменную ловушку, готовую поглотить забредшую в нее добычу. Тени сгустились, и я понял, что стены постепенно сближаются. Так и должно быть по мере удаления от выхода, но ощущение приближающейся угрозы становилось все более явственным. До следующего поворота оставалось не более тридцати метров. Предчувствие близящейся катастрофы не давало спокойно дышать. По коже пробежали мурашки озноба, и я остановился, окликнув Горицкого.
- Не нравится мне все это, - сказал я в ответ на его вопросительный взгляд, не зная, как поточнее выразить обуревавшие меня чувства.
- Что? - не понял командир и осмотрелся. - Конечно, не самый красивый пейзаж, но никакой магии поблизости. Я бы засек, можешь не сомневаться… и никакой опасной жизни или нежити, разве что несколько горных баранов наверху, но они к нечисти не относятся. Скорее это по части будущих обедов.
Он усмехнулся и сделал несколько шагов, скрывшись за поворотом.
- Здесь тоже никого, - донесся оттуда его голос.
Петрович присоединился к командиру, а мгновением позже следом двинулась Наталья и в паре шагов за ней Кольцов. Я помедлил - ощущения говорили другое, но спорить с Горицким, расписываясь в, мягко говоря, излишней осторожности, я не решился. А зря.
Над головой раздался громкий сухой щелчок, затем второй, и, перед Натальей, расплескав по сторонам гальку, упал пудовый валун. Наталья испуганно остановилась и посмотрела наверх. Лицо ее мгновенно залила смертельная бледность. Я проследил за направлением ее взгляда и похолодел - огромный скальный выступ, нависающий над ущельем, отделился от стены и падал вниз, разламываясь в полете на отдельный куски. По стене, ударяясь о выступы, скатывались более мелкие камни. Я бросился на помощь оцепеневшей Наталье, но стоявший позади Зайченко рванул меня назад, чуть не сбив с ног.
- Куда? - зло крикнул он мне в ухо - грохот камнепада заглушал его голос. - Все погибнем!
Он потащил меня прочь, но я не мог оторвать глаз от происходящего: поняв, что уйти от обвала они не успевают, Кольцов встал перед Натальей и раскинул руки над головой, словно пытаясь остановить каменный дождь. На миг мне показалось, что над ними вспыхнула радуга и камни отскакивают от препятствия, но в этот момент земли достигла основная масса обломков, завалив проход и похоронив под собой обоих. Грунт тяжко вздрогнул, запоздало простучали последние осколки, и все стихло. В воздухе повисло густое облако пыли. Оно медленно оседало вниз, открывая взору возникший завал, под которым остались погребенными двое из наших.
- НЕ-Е-ЕТ!!! - Крик вырвался из моей груди, перерастая в яростное рычание. Одежда затрещала и разошлась по швам, освобождая место для бугров покрытой чешуей мускулатуры. Рядом жалобно хрустнул металл, и что-то хлестнуло меня по плечу. Я зло развернулся - на месте Зайченко скалил клыки трехметровый ящер. С покатых плеч соскальзывали лямки рюкзака, блестя свежим изломом металлической пряжки. Если вздумает остановить, я ему глотку перерву! Я предостерегающе зарычал и шагнул к завалу. Откопать! Мысль засела в мозгу, вытеснив все остальное. Разум погас.
Глава 4
КОЛЬЦОВ
Тяжело. Невыносимо тяжело. Я держу на плечах весь этот проклятый горный кряж. Крошечная капсула окружающего нас пространства наполнена пылью и спертым воздухом. Жизнь измеряется вдохами, а их осталось не так уж много. И у Натальи тоже. Она лежит у меня за спиной. Ноги девушки за пределами капсулы и завалены обломками. Я видел, как это произошло, за доли секунды до того, как тонны камней отрезали нас от дневного света. Я звал ее, но она не отвечала, хотя ее хриплое дыхание - единственный звук, который нарушает тивлину капсулы, - свидетельствовал, что девушка еще жива, но без сознания. Я ничем не могу ей помочь - стоит мне отвлечься, как нас раздавит гора. И все - ни мук, ни экономных вдохов, когда удушье разрывает легкие…
- Решил сдаться? - Вопрос Горицкого, бледно окрашенный холодным любопытством, прозвучал в моем мозгу совершенно неожиданно.
Я внезапно разозлился: тоже мне, психолог-экспериментатор! Любопытно ему, видите ли!
- Я бы посоветовал вам слегка напрячь свои магические способности и приняться за раскопки, - я постарался вложить в ответ как можно больше яда, - иначе экспедиция рискует остаться без Натальи.
- Да раскапывают тебя, раскапывают, - командир хмыкнул, и любопытство сменилось слабым намеком на сочувствие, - хочешь понаблюдать?
Я даже не успел понять смысла вопроса, когда тьма каменного мешка сменилась сумрачным светом затененного ущелья. Пара устрашающего вида ящеров самозабвенно раскидывала завал, изредка порыкивая друг на друга. Напротив них и спиной ко мне стоял Строганов. На ладонях, вытянутых вперед рук, ежесекундно вспухали огненные шары и срывались с них, вдребезги разбивая неподъемные для трудящихся монстров плиты. Стало нетрудно сообразить, чьи личности скрываются под чешуйчатом броней. Командир же привычно оставался в стороне… или нет? Очевидно, он каким-то образом скоммутировал наши оптические нервы, но не это было главным - я ощутил, как вдруг полегчал давящий на меня груз, и догадался, откуда берет энергию Петрович - Горицкий щедро расходовал внутренние запасы, безошибочно отыскав самое оптимальное применение своим ресурсам, не подменяя при этом остальную команду.
Неожиданный порыв ветра взвихрил скопившуюся в капсуле пыль, и зрение раздвоилось, накладывая друг на друга пару различных картинок. Эффект вызывал тошноту и головокружение. Я зажмурился, а когда вновь открыл глаза, командир уже успел отключить трансляцию.
Отпустить купол я все еще не решался, боясь нарушить равновесие груды окружающих обломков. Звероформа, скрывавшая под собой Антоныча, раздраженно ударила по куполу лапой, и меня чуть не выбросило из раскопа. Серьезный зверь. Такой и вправду может вышибить плечом броневую плиту вместе с косяком. Зайченко на его фоне смотрелся гораздо скромнее, чем в пригороде Мурманска, но достаточно солидно, чтобы произвести до заикания неизгладимое впечатление на неподготовленного человека. А ведь, по словам Свиридова, во мне нынче тоже таится кто-то им подобный…
Пока я, раскрыв рот, глазел на ящеров, они освободили из-под завала ноги Натальи и вынесли девушку на открытое место. Мое состояние никого не интересовало. То ли уверены в моих способностях выбраться самостоятельно, то ли им попросту наплевать. Я предпочел первый вариант. Тем более что вылезти из раскопа не представляло никакого труда - ребята потрудились от души.
Тем временем угловатые очертания звероформ истаивали, уступая место привычным человеческим телам. Зайченко метнулся к рюкзаку и, достав запасной комплект белья, натянул его на себя. Антоныч неторопливо проделал тоже самое. Впрочем, при таком обилии густой седой шерсти на теле он мог считать себя уже почти одетым.
Послышался стук перекатывающихся камней, и я мгновенно обернулся - не хватало еще повторения обвала, но это были Горицкий и Строганов, решившие, что настало время присоединиться к нашей компании. Я перевел взгляд на лежащую на земле Наталью. Девушка пострадала гораздо сильнее, чем я предполагал - обе ноги ниже колен превратились в сплошное кровавое месиво. Спасти ее жизнь могли или немедленная ампутация, или чудо. А она еще утверждала, что с ней ничего не может случиться… Теперь вся надежда на Антоныча, который уже навис над лежащей без сознания девушкой.
- Свиридов, назад!
Возглас Горицкого заставил нас недоуменно оглянуться.
- Ну в чем дело, командир? - Антоныч впервые решился нарушить субординацию, и это говорило о многом.
- Забыл, что бывает с теми, кто рискнет причинить ей боль? - Командир резко погасил назревающий бунт. - Отойди и дай место мне. Смотришь, обойдемся без лишних потерь…
Отодвинув в сторону Антоныча, он склонился над Натальей и плавно повел руками, не касаясь тела. Руки на миг застыли над раздробленными ступнями и снова возобновили свое движение. Лоб Горицкого усеяли мелкие капли пота. Наконец он поднялся и обернулся к тревожно следившему за его действиями Свиридову.
- Плохо выглядишь, - заметил командир, - ну-ка, повернись спиной…
Антоныч нехотя выполнил приказ. Горицкий положил ладони на затылок и поясницу Свиридова, и тело Антоныча судорожно изогнулось, словно пронзенное высоковольтным разрядом.
- Вот теперь можешь приступать к лечению, - сказал командир, - в этом мире Наталья, к сожалению, не защищена…
Любопытное, надо заметить, обстоятельство…
Антоныч его уже не слышал, занявшись своим привычным делом. Донесся громкий хруст смещаемых костей, и я отвернулся - не выношу хирургии. Особенно в полевых условиях и когда терзают не тебя.
- Действительно, почему бы не отвлечься? - согласился со мной Горицкий. - Эй, Сереженька, а подойди-ка, милок, поближе, мы тебе сейчас новый костюмчик сочиним, взамен разорванного. Не ходить же тебе в трусах до возвращения?
Командир провел руками вдоль его тела, начав от шеи и закончив лодыжками. Следом за руками на Зайченко возник привычный камуфляж и высокие ботинки.
- Похвастаешься где-нибудь, что я перед тобой кланялся - голову оторву. - пообещал командир хихикнувшему Сергею. Настала моя очередь хихикать. Горицкий промолчал.
- Наколдовали мы тут, - заговорил вдруг доселе молчавший Петрович, - как маяк поставили. Уходить надо, да побыстрее, пока гости не заявились.
Черт, об этом как-то и не подумалось! Я посмотрел на Антоныча - тот смоченным водой из фляги полотенцем стирал засохшую кровь с обретших прежний изящный вид Натальиных ножек. По своему опыту я знал, что сразу она встать не сможет. Значит, придется нести.
- Носилки нужны будут, - ни к кому особенно не обращаясь, заметил я. Пусть командир с замом сами определятся, кому из них колдовать придется.
- Без носилок обойдемся, - сердито бросил Свиридов, - к завтрему оклемается, а сегодня я и на руках донесу.
- По горам да еще с рюкзаком за плечами? - недоверчиво переспросил Сергей.
В ответ Антоныч аккуратно разделся, сложив одежду обратно в рюкзак, и, ослабив лямки до предела, забросил его за спину. Рюкзак повис чуть не ниже колен, но обнаженного Свиридова это ничуть не смутило. Неразборчиво, но эмоционально выругавшись, он посмотрел на лежащий на пути завал, и его тело снова заволокла дымка.
- Отойдем-ка в сторону, нечего под ногами путаться, - дернул меня за рукав Зайченко, - Антоныч нынче не в духе, может и зацепить невзначай.
Я торопливо последовал его совету - из марева уже отчетливо проступали чудовищные формы знакомого ящера.
Чешуйчатые лапы скрипнули по гравию, когда он подсунул их под тело так и не пришедшей в себя Натальи, и плавно подняли девушку с земли. Ящер покосил в нашу сторону налитым кровью глазом и, резким движением вытянув шею, угрожающе щелкнул челюстями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52