- холодно осведомился Дмитрий Сергеевич.
- Но вы сами только что сказали, что вы лучшие, если не единственные, наши оперативники, - напомнил Санта-Клаус собственные слова командира. - Кому же еще тогда мы должны предложить проведение этой операции?
- Логично, - процедил командир, - но я требую полную информацию и неделю на обдумывание нашего ответа.
- Информация будет, - вылез вперед Торквемада, уловив еще одну возможность избавиться от соперника, - но ситуация легко может выйти из-под контроля, и на раздумья у вас не более пары дней.
- Согласен. - Командир прощально кивнул и, развернувшись, вышел из зала.
Следом молча потянулась команда. Только Зайченко не мог не бросить напоследок:
- Приятно было пообщаться, господа!
Полученные часом позже сводки американского «Бюро-13» на поверку оказались серией победных реляций, одна другой неправдоподобней даже для по невежеству доверчивого Олега, что уж говорить о прочих.
- Экие у нас американцы-то крутые! - подытожил прочитанное Антоныч. - Где уж нам, серым да лапотным!
- Одно мне только непонятно - мы им в таком разе зачем? - Сергей обвел глазами собеседников, ожидая ответа. - Может, и правда что-то неприятное выплыло? Недаром вся ихняя суета примерно в одном районе сосредоточена!
- Да что ты заладил - американцы, американцы… - угрюмо бросил Петрович, - командир сам подставился, тебя прикрывая, а испанец чертов тут же ухватился. Нет нам сейчас выбора, и все этим сказано.
- Ты хочешь сказать, что я команду в дерьмо окунул? - вскинулся Сергей в ответ.
- Никто тебя не винит: ну, вляпался по малоопытности, так за это не казнят. Американец, конечно, прагматик и циник, однако по сути он прав: есть в нас, русских, страстишка подставлять шею под чужое ярмо. «Кто, если не мы?» Знакомая постановка вопроса. Спокон веку так повелось. Кроме того, у командира, думается, есть свои резоны согласиться. Личные и оттого тебе не особо интересные. Так что увянь со своими комплексами: по большому счету ты здесь и вовсе не при чем.
Петрович умолк и отвернулся, развернув газету - произнесенная речь выбрала его лимит общения минимум на неделю вперед. Олег, посчитав, что основное сказано, поднялся и ушел к себе - в отличие от прочих у него появилась новая тема для размышлений.
Он сидел в глубоком удобном кресле-ракушке и курил, прикуривая одну сигарету от другой, не замечая, как окурки начинают выпадать из переполненной пепельницы.
Зауряд-обывателей в команде, конечно, не было, но командир, и до последних событий казавшийся Олегу пугающе могущественным человеком, теперь предстал в новом свете. Просто ли зависть говорила в испанце, когда он пытался распять командира, или знал что-то о нем, с чем разум потомственного инквизитора не мог смириться? Что за договор заключили с командиром местные отцы-основатели, и почему он так важен, так очевидно исключителен? Реально ли для человека, пусть и паранорма, такое небрежное обращение со структурой вещества, или это уже проявление сверхъестественного, магия? И почему Антонычу так запомнились крылья за спиной появившегося в дверях незнакомца, что он счел нужным упомянуть их в давешнем рассказе? Такой ли это маловажный факт, каким подсознательно хотел представить его Свиридов? На ум приходили жутковатые гипотезы о «пятой колонне» в их «стройных рядах». В тоже время на замаскированного демона-резидента Дмитрий Сергеевич явно не походил - та же Наталья его давно бы раскусила или Антоныч. А то, что они за командиром куда угодно пойдут - по реакции на предстоящее видно, даже не обсуждают ничего, просто ждут команды «с вещами на выход».
Олег зябко поежился. «Чьи вы, хлопцы, будете? Кто вас в бой ведет?» Как идти за человеком, если сомневаешься даже в его человеческой сущности?
Открылась дверь, и словно в ответ на его мысли на пороге возник Дмитрий Сергеевич. Тяжелые клубы табачного дыма потянулись из полутемной комнаты в сияющий коридор, обтекая стоящую в проеме фигуру, и Олегу показалось, что в какой-то момент он увидел те самые кожистые крылья, взвихрившие дым за командирской спиной, которые как бы вскользь упомянул Антоныч.
Кольцов вскочил, то ли собираясь поприветствовать начальство, то ли надеясь защититься в случае нападения.
- Не подпрыгивай, - устало сказал Дмитрий Сергеевич и вошел в комнату, - не читаю я твоих мыслей, разве что чувства. Об эмпатии слышал? Вот, она и есть. Да ты садись, садись, я тоже присяду, если не возражаешь, - добавил он, сев напротив Олега и положив на стол толстую папку. - То, что ты сомневаешься, это нормально, - командир достал сигарету из почти пустой Олеговой пачки и изящно прикурил от кончика большого пальца, - только мою биографию в пятнадцать минут не уложишь, а на многочасовую лекцию я не способен. Со временем ты бы и так узнал достаточно, да только времени у нас почти не осталось, вот и приходится торопить события…
Командир надолго умолк, глядя на тлеющую меж пальцев сигарету. Олег первый не выдержал паузы и, поерзав в кресле, деликатно кашлянул.
- Ах да, - поднял взгляд Дмитрий Сергеевич, - я тебе кое-что почитать принес. - Он похлопал рукой по пухлой папке: - История моих злоключений, слегка художественно обработанная - каюсь, хотел издать в жанре фэнтези, да передумал. Все-таки пригодилась… А о походе не беспокойся - не захочешь, так кому-то надо и «на хозяйстве» остаться: Петрович будет за старшего, а ты, если решишь, то к нему в напарники. Работа уже достаточно тебе знакомая. Сплошная рутина, можно сказать… Ну ладно, читай, тут все ответы на твои невысказанные вопросы, а мне пора, дела, знаешь ли…
Командир усмехнулся и начал таять в воздухе. Его силуэт заколебался, смешиваясь с погустевшим сигаретным дымом, струящимся от забытого в переполненной пепельнице окурка. Через несколько секунд о его недавнем присутствии напоминала только лежащая на столе папка.
Олег, устав удивляться, вздохнул, включил прикроватное бра и улегся, взбив подушки повыше. Завязками папки служили обычные ботиночные шнурки, узел на которых не преминул запутаться при попытке его развязать.
- Вот так всегда, - философски заметил Олег, но узел все же поддался, и папка открылась.
Внутри лежала пачка листов качественной финской бумаги, покрытой плотной вязью отпечатанного на машинке текста.
Предварялось все это коротким предисловием:
«Странно перечитывать свой собственный дневник, начатый во времена, когда жизнь казалась простой, размеренной и уютной. Мысли суетно-незрелого ума, нелепые и смешные…
Собирая разрозненные записи воедино, я было хотел изменить казавшиеся глуповатыми с высоты моих сегодняшних знаний и опыта тексты, придать строгости и завершенности, но затем решил оставить тот стиль и манеру изложения, которая соответствовала тому, более раннему изданию Дмитрия Сергеевича Горицкого, ставшего впоследствии… тем, кем он стал».
Чуть ниже, уже от руки командир подвел итог своему литературному творчеству:
«Все-таки эта подборка записей больше рассчитана на личные экскурсы в прошлое, нежели на постороннего читателя. Так что - никаких публикаций».
Олег перевернул страницу…
Изувеченный черной магией мир хлынул ему навстречу с холодных бумажных листков. Не избранник богов с атлетическим торсом и благородным огнем во взоре - заурядный клерк, взваливший на себя тяжкий груз судеб мира… нет, двух миров.
Что он сделал с собой? Кем стал в результате? Изгоем, не ждущим благодарности за подвижничество. Жуткая участь.
* * *
Рукопись кончилась, и Олег помассировал кончиками пальцев уставшие глаза.
М-м-да… Однако… Вот уж действительно - ответы на все вопросы!
Рассказы соратников и пережитое лично изрядно поубавили в значительности по сравнению с командирской историей. Разум отказывался верить в реальность прочитанного, но командир фантазером не выглядел. И Петрович тоже. То, что ученик из рукописи и вечно хмурый Петрович - одно и то же лицо, сомнений не вызывало. Вот и еще один вопрос - зачем этим колоссам мы - псиэнерганты доморощенные, пусть и со способностями к трансформации? Неужели Горицкий верит, что один из них станет тем человеком, который, когда придет пора, удержит скованного дьявола?
Морозный озноб пробежал по коже, заставив передернуться. Ни в какие ворота не лезет! Что бы он, Олег Кольцов, добровольно сунул голову в петлю?..
- Когда отбываем? - тихо спросил он у дыма, в который, исчезая, превратился командир.
- Скоро, - донеслось издалека.
Часть третья
ВРАТА АДА
Тишина. Лишь негромкое тиканье кварцевых часов на запястье. Мы живем по московскому времени, и значит, где-то там, за бетонными стенами базы, отделяющими наш континуум от планеты Земля, близилось утро.
Я сидел, откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза. Мысли лениво текли в полусонном мозгу. Впервые с того дня, когда цепь, сковавшая дьявола, лишила меня человечности, я по-настоящему смог расслабиться. Это могло означать только одно - кто-то уже подставил плечо под мой груз. Кольцов, видимо, уже дочитавший историю моих злоключений, или коллективный разум группы - неважно. Преемник найден.
Тихо скрипнула дверь. Вошедший придвинул свободное кресло и сел напротив. Петрович. Человек, сопровождавший меня сквозь все круги ада. Я разлепил веки и приветственно кивнул.
- Пора будить команду, чего тянем? - пробурчал вместо ответа Петрович. - Или есть какие-то дополнительные соображения?
Строганов выжидающе уставился на меня.
- Никаких. - Я протянул руку и похлопал по плечу верного соратника. - Все в порядке. Разве что нужно решить, кого оставить «на хозяйстве»: предвидятся пылкие возражения.
- Значит, никого и не оставим, - усмехнулся он, - трудно ли заблокировать входы-выходы? Я и сам это могу.
- Что ж, - кивнул я, - командуй общее построение у семнадцатой двери - помнится, именно она выводит в Неваду…
Глава 1
КОЛЬЦОВ
- Хватит спать! Всем - на выход! - Зычный голос Петровича пробился сквозь шум льющейся из душа воды, и я наскоро закончил утреннюю процедуру.
Давно пора - ожидание успело опротиветь хуже горькой редьки. Упакованный загодя рюкзак взлетел на плечи, и я шагнул за порог.
Все уже толпились у ведущей на нижний этаж лестницы. Сергей, всклокоченный и помятый - очевидно, глас Петровича действительно выдернул его из койки - суетливо застегивал камуфляжную куртку. Раскрытый рюкзак валялся у его ног, и оттуда белым флагом свешивалось вафельное полотенце. Наталья и Антоныч, напротив, выглядели свеженькими и подтянутыми. Девушка даже успела наложить макияж. Петрович стоял у лестницы и раздавал упаковки с сухим пайком, минеральной водой и солевыми таблетками. Последнее значило, что в месте выхода будет жарко и безводно.
- Готовы? - спросил он, когда все уложили полученные припасы и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Тогда пошли, командир ждет.
Сапоги Петровича загромыхали по лестнице, и команда двинулась следом.
Суховатая фигура Горицкого маячила в глубине коридора. Командир прислонился к дверному косяку и нетерпеливо постукивал носком массивного туристического ботинка по полу. Ритм доносившегося клацанья сливался в мелодию смутно знакомого марша.
- Горазды вы поспать, господа борцы с нечистью, позавидовать можно, - командир критически осмотрел наши физиономии, - первое в нашей совместной практике турне по заграницам, а вас не дождешься! Орлы… и орлица с оными…
Наталья покраснела, но промолчала.
- Ладно, напутственных речей не будет, - сообщил командир, - главное - не тормозите на пороге. - С этими словами он открыл дверь и шагнул в проем.
Переход, о котором столько говорили, свершился обыденно до разочарования: шаг вслед за идущим впереди Зайченко - и на мою голову обрушилась жара, казавшаяся особенно невыносимой после прохлады коридоров базы.
Я осмотрелся. Вокруг лежали безжизненные холмы, причудливо изрезанные ветрами и временем. На горизонте, плывя в мареве раскаленного воздуха, синели вершины далеких гор. Если судить по жаре, то мы высадились на юге, а не слишком высоко стоящее солнце говорило о том, что сейчас здесь или позднее утро, или ранний вечер. Поскольку речь шла об Америке, то последнее было вернее.
- Мы в центре Невады, - подтвердил мое предположение командир, - перед вами нагорья Большого Бассейна со всеми своими прелестями. Марсианский пейзаж, не правда ли, похоже? То, что в этом районе периодически пропадали люди, никого особо не удивляло - здесь пропасть нетрудно, однако наши коллеги из американского «Бюро-13» засекли поблизости паранормальную активность и смело сунулись навстречу опасности. Никто не вернулся, чтобы доложить об успехах, и пыл прочих несколько поиссяк. Вот тут-то мы и подвернулись под руку… Впрочем, зачем это я вам рассказываю? Сами все знаете не хуже меня, так что кушать подано, располагайтесь.
Петрович принял сказанное как сигнал к действию и двинулся в сторону гор, бросив через плечо:
- Надо идти, иначе до темноты тут проторчим!
Мы зашагали следом, шаря вокруг глазами в поисках подходящего убежища. Командир, насвистывая оперетточный мотивчик, держался в арьергарде. Вообще, судя по настроению Горицкого, происходящее его изрядно забавляло - таким веселым я его прежде не видел. Зато Петрович выглядел еще более мрачно, чем всегда. Если только подобное вообще возможно.
* * *
Подходящее для стоянки место нашлось не сразу - Петрович безжалостно забраковывал все наши предложения и пер вперед, как БТР, явно рассчитывая заночевать где-нибудь на горной вершине, в компании местных архаров. Не спорю, там прохладнее, но я предпочитаю трезво оценивать свои возможности - подобный марш-бросок мне не по силам. К счастью, через три бесконечных часа и десяток оставленных за спиной километров американского бездорожья он сжалился, указав на маленькую пещерку, скорее даже просто выветренную нишу в скале. Скала отбрасывала перед входом тень, столь желанную для не привычных к южному солнцу бледнокожих северян.
Мы побросали рюкзаки, предварительно достав минералку, но Петрович, сурово предупредив о необходимости экономить воду, скрылся за поворотом, буркнув напоследок, чтобы к сухому пайку мы даже не думали прикасаться. Умеет же человек испортить настроение! Как с ним командир столько лет общается, понять не могу. Впрочем, на то он и маг. Вон, стоит себе на солнцепеке, и ни одной капли пота на лбу! Два сапога - пара. Я подмигнул Зайченко, свинтил колпачок с пластиковой бутылки и сделал большой глоток минералки. Серега выглядел неважно: по-моему, они с Антонычем вчера что-то отмечали, пока я читал командирские записки. Антонычу известно, все как с гуся вода, а у Сереги с опытом винопития слабовато. Оно и к лучшему: только приверженцев Бахуса нам не хватало! И все же есть повод злорадно похихикать. Что я и сделал, скорчив Сергею соболезнующую физиономию. В ответ он предъявил кулак. Внушительных размеров.
Петрович вернулся часом позже, бросив к нашим ногам шевелящийся мешок. Разъяренное шипение, доносящееся изнутри, не оставляло сомнений в его содержании.
- Ужин, - лаконично сообщил Петрович. - Кто возьмется готовить?
Добровольцев не нашлось, и он вопросительно посмотрел на Наталью.
- Это дискриминация по половому признаку, - огрызнулась она, - а раз так, то убей их, освежуй, разведи огонь и только потом нам будет о чем поговорить.
Петрович внял доводам, извлек из ножен устрашающих размеров нож и вновь взялся за мешок.
- Доставай примус и сковородку: мясо надо есть жареным, - обратился он уже к Сергею и встряхнул мешок. Шипение усилилось, в одном месте ткань вспучилась от резкого удара изнутри, и на ней проступило влажное пятно яда.
- Жаль, костерок сложить не из чего - шашлычок бы получился отменный.
Сергей сделал судорожное глотательное движение, но послушно достал примус и принялся качать ручку насоса.
* * *
А вкус у змеятины оказался вовсе недурственным. Мне понравилось, да и остальным, похоже, тоже - подмели все подчистую. Петрович даже пожалел, что мало наловил. Командир отведал пару кусочков, запил глотком минералки и привалился к стене, надвинув козырек фуражки на глаза, и демонстративно задремал, уступив право распоряжаться своему бессменному заму. Строганов приказал перевести часы на местное время, то есть на двадцать ноль-ноль, и распределил дежурства, миновав командира и Наталью. На сей раз она почему-то против дискриминации не возражала. Самому Петровичу досталась вахта с двух до четырех ночи, так называемая «собака». Мне же предстояло его разбудить. Антоныч, как самый уважаемый, дежурил первым. Я привалился к стене и составил компанию командиру.
* * *
В полночь меня растолкал Сергей, попутно сообщив, что я нехороший человек, укравший из-за нежелания просыпаться три минуты его, Сергея, драгоценного отдыха.
- И куда в тебя столько сна влезает? - поинтересовался я в ответ. - Неужели на базе не выспался?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
- Но вы сами только что сказали, что вы лучшие, если не единственные, наши оперативники, - напомнил Санта-Клаус собственные слова командира. - Кому же еще тогда мы должны предложить проведение этой операции?
- Логично, - процедил командир, - но я требую полную информацию и неделю на обдумывание нашего ответа.
- Информация будет, - вылез вперед Торквемада, уловив еще одну возможность избавиться от соперника, - но ситуация легко может выйти из-под контроля, и на раздумья у вас не более пары дней.
- Согласен. - Командир прощально кивнул и, развернувшись, вышел из зала.
Следом молча потянулась команда. Только Зайченко не мог не бросить напоследок:
- Приятно было пообщаться, господа!
Полученные часом позже сводки американского «Бюро-13» на поверку оказались серией победных реляций, одна другой неправдоподобней даже для по невежеству доверчивого Олега, что уж говорить о прочих.
- Экие у нас американцы-то крутые! - подытожил прочитанное Антоныч. - Где уж нам, серым да лапотным!
- Одно мне только непонятно - мы им в таком разе зачем? - Сергей обвел глазами собеседников, ожидая ответа. - Может, и правда что-то неприятное выплыло? Недаром вся ихняя суета примерно в одном районе сосредоточена!
- Да что ты заладил - американцы, американцы… - угрюмо бросил Петрович, - командир сам подставился, тебя прикрывая, а испанец чертов тут же ухватился. Нет нам сейчас выбора, и все этим сказано.
- Ты хочешь сказать, что я команду в дерьмо окунул? - вскинулся Сергей в ответ.
- Никто тебя не винит: ну, вляпался по малоопытности, так за это не казнят. Американец, конечно, прагматик и циник, однако по сути он прав: есть в нас, русских, страстишка подставлять шею под чужое ярмо. «Кто, если не мы?» Знакомая постановка вопроса. Спокон веку так повелось. Кроме того, у командира, думается, есть свои резоны согласиться. Личные и оттого тебе не особо интересные. Так что увянь со своими комплексами: по большому счету ты здесь и вовсе не при чем.
Петрович умолк и отвернулся, развернув газету - произнесенная речь выбрала его лимит общения минимум на неделю вперед. Олег, посчитав, что основное сказано, поднялся и ушел к себе - в отличие от прочих у него появилась новая тема для размышлений.
Он сидел в глубоком удобном кресле-ракушке и курил, прикуривая одну сигарету от другой, не замечая, как окурки начинают выпадать из переполненной пепельницы.
Зауряд-обывателей в команде, конечно, не было, но командир, и до последних событий казавшийся Олегу пугающе могущественным человеком, теперь предстал в новом свете. Просто ли зависть говорила в испанце, когда он пытался распять командира, или знал что-то о нем, с чем разум потомственного инквизитора не мог смириться? Что за договор заключили с командиром местные отцы-основатели, и почему он так важен, так очевидно исключителен? Реально ли для человека, пусть и паранорма, такое небрежное обращение со структурой вещества, или это уже проявление сверхъестественного, магия? И почему Антонычу так запомнились крылья за спиной появившегося в дверях незнакомца, что он счел нужным упомянуть их в давешнем рассказе? Такой ли это маловажный факт, каким подсознательно хотел представить его Свиридов? На ум приходили жутковатые гипотезы о «пятой колонне» в их «стройных рядах». В тоже время на замаскированного демона-резидента Дмитрий Сергеевич явно не походил - та же Наталья его давно бы раскусила или Антоныч. А то, что они за командиром куда угодно пойдут - по реакции на предстоящее видно, даже не обсуждают ничего, просто ждут команды «с вещами на выход».
Олег зябко поежился. «Чьи вы, хлопцы, будете? Кто вас в бой ведет?» Как идти за человеком, если сомневаешься даже в его человеческой сущности?
Открылась дверь, и словно в ответ на его мысли на пороге возник Дмитрий Сергеевич. Тяжелые клубы табачного дыма потянулись из полутемной комнаты в сияющий коридор, обтекая стоящую в проеме фигуру, и Олегу показалось, что в какой-то момент он увидел те самые кожистые крылья, взвихрившие дым за командирской спиной, которые как бы вскользь упомянул Антоныч.
Кольцов вскочил, то ли собираясь поприветствовать начальство, то ли надеясь защититься в случае нападения.
- Не подпрыгивай, - устало сказал Дмитрий Сергеевич и вошел в комнату, - не читаю я твоих мыслей, разве что чувства. Об эмпатии слышал? Вот, она и есть. Да ты садись, садись, я тоже присяду, если не возражаешь, - добавил он, сев напротив Олега и положив на стол толстую папку. - То, что ты сомневаешься, это нормально, - командир достал сигарету из почти пустой Олеговой пачки и изящно прикурил от кончика большого пальца, - только мою биографию в пятнадцать минут не уложишь, а на многочасовую лекцию я не способен. Со временем ты бы и так узнал достаточно, да только времени у нас почти не осталось, вот и приходится торопить события…
Командир надолго умолк, глядя на тлеющую меж пальцев сигарету. Олег первый не выдержал паузы и, поерзав в кресле, деликатно кашлянул.
- Ах да, - поднял взгляд Дмитрий Сергеевич, - я тебе кое-что почитать принес. - Он похлопал рукой по пухлой папке: - История моих злоключений, слегка художественно обработанная - каюсь, хотел издать в жанре фэнтези, да передумал. Все-таки пригодилась… А о походе не беспокойся - не захочешь, так кому-то надо и «на хозяйстве» остаться: Петрович будет за старшего, а ты, если решишь, то к нему в напарники. Работа уже достаточно тебе знакомая. Сплошная рутина, можно сказать… Ну ладно, читай, тут все ответы на твои невысказанные вопросы, а мне пора, дела, знаешь ли…
Командир усмехнулся и начал таять в воздухе. Его силуэт заколебался, смешиваясь с погустевшим сигаретным дымом, струящимся от забытого в переполненной пепельнице окурка. Через несколько секунд о его недавнем присутствии напоминала только лежащая на столе папка.
Олег, устав удивляться, вздохнул, включил прикроватное бра и улегся, взбив подушки повыше. Завязками папки служили обычные ботиночные шнурки, узел на которых не преминул запутаться при попытке его развязать.
- Вот так всегда, - философски заметил Олег, но узел все же поддался, и папка открылась.
Внутри лежала пачка листов качественной финской бумаги, покрытой плотной вязью отпечатанного на машинке текста.
Предварялось все это коротким предисловием:
«Странно перечитывать свой собственный дневник, начатый во времена, когда жизнь казалась простой, размеренной и уютной. Мысли суетно-незрелого ума, нелепые и смешные…
Собирая разрозненные записи воедино, я было хотел изменить казавшиеся глуповатыми с высоты моих сегодняшних знаний и опыта тексты, придать строгости и завершенности, но затем решил оставить тот стиль и манеру изложения, которая соответствовала тому, более раннему изданию Дмитрия Сергеевича Горицкого, ставшего впоследствии… тем, кем он стал».
Чуть ниже, уже от руки командир подвел итог своему литературному творчеству:
«Все-таки эта подборка записей больше рассчитана на личные экскурсы в прошлое, нежели на постороннего читателя. Так что - никаких публикаций».
Олег перевернул страницу…
Изувеченный черной магией мир хлынул ему навстречу с холодных бумажных листков. Не избранник богов с атлетическим торсом и благородным огнем во взоре - заурядный клерк, взваливший на себя тяжкий груз судеб мира… нет, двух миров.
Что он сделал с собой? Кем стал в результате? Изгоем, не ждущим благодарности за подвижничество. Жуткая участь.
* * *
Рукопись кончилась, и Олег помассировал кончиками пальцев уставшие глаза.
М-м-да… Однако… Вот уж действительно - ответы на все вопросы!
Рассказы соратников и пережитое лично изрядно поубавили в значительности по сравнению с командирской историей. Разум отказывался верить в реальность прочитанного, но командир фантазером не выглядел. И Петрович тоже. То, что ученик из рукописи и вечно хмурый Петрович - одно и то же лицо, сомнений не вызывало. Вот и еще один вопрос - зачем этим колоссам мы - псиэнерганты доморощенные, пусть и со способностями к трансформации? Неужели Горицкий верит, что один из них станет тем человеком, который, когда придет пора, удержит скованного дьявола?
Морозный озноб пробежал по коже, заставив передернуться. Ни в какие ворота не лезет! Что бы он, Олег Кольцов, добровольно сунул голову в петлю?..
- Когда отбываем? - тихо спросил он у дыма, в который, исчезая, превратился командир.
- Скоро, - донеслось издалека.
Часть третья
ВРАТА АДА
Тишина. Лишь негромкое тиканье кварцевых часов на запястье. Мы живем по московскому времени, и значит, где-то там, за бетонными стенами базы, отделяющими наш континуум от планеты Земля, близилось утро.
Я сидел, откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза. Мысли лениво текли в полусонном мозгу. Впервые с того дня, когда цепь, сковавшая дьявола, лишила меня человечности, я по-настоящему смог расслабиться. Это могло означать только одно - кто-то уже подставил плечо под мой груз. Кольцов, видимо, уже дочитавший историю моих злоключений, или коллективный разум группы - неважно. Преемник найден.
Тихо скрипнула дверь. Вошедший придвинул свободное кресло и сел напротив. Петрович. Человек, сопровождавший меня сквозь все круги ада. Я разлепил веки и приветственно кивнул.
- Пора будить команду, чего тянем? - пробурчал вместо ответа Петрович. - Или есть какие-то дополнительные соображения?
Строганов выжидающе уставился на меня.
- Никаких. - Я протянул руку и похлопал по плечу верного соратника. - Все в порядке. Разве что нужно решить, кого оставить «на хозяйстве»: предвидятся пылкие возражения.
- Значит, никого и не оставим, - усмехнулся он, - трудно ли заблокировать входы-выходы? Я и сам это могу.
- Что ж, - кивнул я, - командуй общее построение у семнадцатой двери - помнится, именно она выводит в Неваду…
Глава 1
КОЛЬЦОВ
- Хватит спать! Всем - на выход! - Зычный голос Петровича пробился сквозь шум льющейся из душа воды, и я наскоро закончил утреннюю процедуру.
Давно пора - ожидание успело опротиветь хуже горькой редьки. Упакованный загодя рюкзак взлетел на плечи, и я шагнул за порог.
Все уже толпились у ведущей на нижний этаж лестницы. Сергей, всклокоченный и помятый - очевидно, глас Петровича действительно выдернул его из койки - суетливо застегивал камуфляжную куртку. Раскрытый рюкзак валялся у его ног, и оттуда белым флагом свешивалось вафельное полотенце. Наталья и Антоныч, напротив, выглядели свеженькими и подтянутыми. Девушка даже успела наложить макияж. Петрович стоял у лестницы и раздавал упаковки с сухим пайком, минеральной водой и солевыми таблетками. Последнее значило, что в месте выхода будет жарко и безводно.
- Готовы? - спросил он, когда все уложили полученные припасы и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Тогда пошли, командир ждет.
Сапоги Петровича загромыхали по лестнице, и команда двинулась следом.
Суховатая фигура Горицкого маячила в глубине коридора. Командир прислонился к дверному косяку и нетерпеливо постукивал носком массивного туристического ботинка по полу. Ритм доносившегося клацанья сливался в мелодию смутно знакомого марша.
- Горазды вы поспать, господа борцы с нечистью, позавидовать можно, - командир критически осмотрел наши физиономии, - первое в нашей совместной практике турне по заграницам, а вас не дождешься! Орлы… и орлица с оными…
Наталья покраснела, но промолчала.
- Ладно, напутственных речей не будет, - сообщил командир, - главное - не тормозите на пороге. - С этими словами он открыл дверь и шагнул в проем.
Переход, о котором столько говорили, свершился обыденно до разочарования: шаг вслед за идущим впереди Зайченко - и на мою голову обрушилась жара, казавшаяся особенно невыносимой после прохлады коридоров базы.
Я осмотрелся. Вокруг лежали безжизненные холмы, причудливо изрезанные ветрами и временем. На горизонте, плывя в мареве раскаленного воздуха, синели вершины далеких гор. Если судить по жаре, то мы высадились на юге, а не слишком высоко стоящее солнце говорило о том, что сейчас здесь или позднее утро, или ранний вечер. Поскольку речь шла об Америке, то последнее было вернее.
- Мы в центре Невады, - подтвердил мое предположение командир, - перед вами нагорья Большого Бассейна со всеми своими прелестями. Марсианский пейзаж, не правда ли, похоже? То, что в этом районе периодически пропадали люди, никого особо не удивляло - здесь пропасть нетрудно, однако наши коллеги из американского «Бюро-13» засекли поблизости паранормальную активность и смело сунулись навстречу опасности. Никто не вернулся, чтобы доложить об успехах, и пыл прочих несколько поиссяк. Вот тут-то мы и подвернулись под руку… Впрочем, зачем это я вам рассказываю? Сами все знаете не хуже меня, так что кушать подано, располагайтесь.
Петрович принял сказанное как сигнал к действию и двинулся в сторону гор, бросив через плечо:
- Надо идти, иначе до темноты тут проторчим!
Мы зашагали следом, шаря вокруг глазами в поисках подходящего убежища. Командир, насвистывая оперетточный мотивчик, держался в арьергарде. Вообще, судя по настроению Горицкого, происходящее его изрядно забавляло - таким веселым я его прежде не видел. Зато Петрович выглядел еще более мрачно, чем всегда. Если только подобное вообще возможно.
* * *
Подходящее для стоянки место нашлось не сразу - Петрович безжалостно забраковывал все наши предложения и пер вперед, как БТР, явно рассчитывая заночевать где-нибудь на горной вершине, в компании местных архаров. Не спорю, там прохладнее, но я предпочитаю трезво оценивать свои возможности - подобный марш-бросок мне не по силам. К счастью, через три бесконечных часа и десяток оставленных за спиной километров американского бездорожья он сжалился, указав на маленькую пещерку, скорее даже просто выветренную нишу в скале. Скала отбрасывала перед входом тень, столь желанную для не привычных к южному солнцу бледнокожих северян.
Мы побросали рюкзаки, предварительно достав минералку, но Петрович, сурово предупредив о необходимости экономить воду, скрылся за поворотом, буркнув напоследок, чтобы к сухому пайку мы даже не думали прикасаться. Умеет же человек испортить настроение! Как с ним командир столько лет общается, понять не могу. Впрочем, на то он и маг. Вон, стоит себе на солнцепеке, и ни одной капли пота на лбу! Два сапога - пара. Я подмигнул Зайченко, свинтил колпачок с пластиковой бутылки и сделал большой глоток минералки. Серега выглядел неважно: по-моему, они с Антонычем вчера что-то отмечали, пока я читал командирские записки. Антонычу известно, все как с гуся вода, а у Сереги с опытом винопития слабовато. Оно и к лучшему: только приверженцев Бахуса нам не хватало! И все же есть повод злорадно похихикать. Что я и сделал, скорчив Сергею соболезнующую физиономию. В ответ он предъявил кулак. Внушительных размеров.
Петрович вернулся часом позже, бросив к нашим ногам шевелящийся мешок. Разъяренное шипение, доносящееся изнутри, не оставляло сомнений в его содержании.
- Ужин, - лаконично сообщил Петрович. - Кто возьмется готовить?
Добровольцев не нашлось, и он вопросительно посмотрел на Наталью.
- Это дискриминация по половому признаку, - огрызнулась она, - а раз так, то убей их, освежуй, разведи огонь и только потом нам будет о чем поговорить.
Петрович внял доводам, извлек из ножен устрашающих размеров нож и вновь взялся за мешок.
- Доставай примус и сковородку: мясо надо есть жареным, - обратился он уже к Сергею и встряхнул мешок. Шипение усилилось, в одном месте ткань вспучилась от резкого удара изнутри, и на ней проступило влажное пятно яда.
- Жаль, костерок сложить не из чего - шашлычок бы получился отменный.
Сергей сделал судорожное глотательное движение, но послушно достал примус и принялся качать ручку насоса.
* * *
А вкус у змеятины оказался вовсе недурственным. Мне понравилось, да и остальным, похоже, тоже - подмели все подчистую. Петрович даже пожалел, что мало наловил. Командир отведал пару кусочков, запил глотком минералки и привалился к стене, надвинув козырек фуражки на глаза, и демонстративно задремал, уступив право распоряжаться своему бессменному заму. Строганов приказал перевести часы на местное время, то есть на двадцать ноль-ноль, и распределил дежурства, миновав командира и Наталью. На сей раз она почему-то против дискриминации не возражала. Самому Петровичу досталась вахта с двух до четырех ночи, так называемая «собака». Мне же предстояло его разбудить. Антоныч, как самый уважаемый, дежурил первым. Я привалился к стене и составил компанию командиру.
* * *
В полночь меня растолкал Сергей, попутно сообщив, что я нехороший человек, укравший из-за нежелания просыпаться три минуты его, Сергея, драгоценного отдыха.
- И куда в тебя столько сна влезает? - поинтересовался я в ответ. - Неужели на базе не выспался?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52