– К твоему сведению, оно примерно сорок миль в длину и тридцать в ширину.– Да, потому мы и встретимся на середине. Мы должны быть уверены, что ты явишься один.– Джерри, ты слишком много смотришь телевизор.– Ты записывай, записывай, говнюк. – Он диктует мне какие-то цифры и инструкции по навигации от бухты Клюистон. А я говорю ему, что понятия не имею, как обращаться с навигатором.– Значит, ночка будет длинная, – усмехается он.Озеро Окичоби – господи, ну что за идиоты!– Узнать погоду у тебя, конечно, мозгов не хватило. А что, если моя лодка потонет и ваш «товар» вместе с ней? Не думал об этом, Джерри?– Тогда наша лодка тоже затонет. Сечешь?Тяжелый случай. Пора менять стратегию.– Передай миссис Стомарти, что есть способ попроще. Более разумный.– Ей плевать. Ее там не будет.Надо же, сообразила.А Джерри торопливо поправляется:– То есть я не понимаю, о ком ты говоришь. Первый раз о такой слышу.– Господи, да ты настоящий гангстер!– В восемь тридцать, – повторяет он. – И чтобы без глупостей.– А где я ночью возьму лодку?– Укради ее, тупость. Бери пример с меня.
На полпути к лифту меня перехватывает Аксакал.– Куда направляешься, Джек? – Его замогильный тон наводит на мысль, что он узнал про Эмму. Это сильно осложнит дело.– На встречу с источником.– Перенеси ее.Я иду за ним в кабинет, в тот самый, где мы так мило поболтали с Рэйсом Мэггадом III. Но Аксакал – совсем другой породы. Он не принимает картинные позы и не корчит из себя бог весть что; в редакции он чувствует себя как рыба з воде, и его решения, как правило, окончательны и обжалованию не подлежат. Если ему известно (откуда – представить себе не могу), что Эмму похитили, то черта с два мне удастся убедить его не вмешиваться.Сама мысль о том, что я могу спасти ее в одиночку, покажется Аксакалу верхом абсурда. Я уже мысленно спорю с ним, как вдруг он заявляет:– Макартур Полк умер сегодня утром.– Не может быть.– У себя дома, – добавляет Аксакал.– Ты уверен?– На все сто.– Как? Во сне? – спрашиваю я, чтобы хоть что-то сказать.– Что-то вроде. Когда можно будет взглянуть? Какая ирония – катастрофа, но как это тонко.– Я не могу написать некролог, – заявляю я главному редактору «Юнион-Реджистер».– Прости, не расслышал?…– Я не могу перенести эту встречу. Источник сказал: либо сейчас, либо никогда.Аксакал смотрит на меня, как на заводской брак:– Некролог пойдет на первую полосу. Ты, Джек, попадешь на первую полосу. Впервые за тысячу лет.– Я это сознаю со всей остротой зубной боли.– Тогда ты также сознаешь, – говорит он, – что руководство компании заинтересовано в том, чтобы некролог мистера Полка был на уровне. Не могу сказать, что в восторге от их вмешательства, но в данном случае наши интересы совпадают.Я извиняюсь.– Хреновы наши дела, – говорю я.– По причинам, в которые я не собираюсь вникать, мистер Мэггад звонил мне насчет этой статьи. Он настаивает, чтобы ее написал ты, Джек.– Да, он и мне говорил.– Тогда я тем более не понимаю, – говорит Аксакал, и жилы на его шее напрягаются. – Почему ты отказываешься от такого важного задания?– Я уже назвал вам причину.Из-за Эммы, хочется крикнуть мне. Я должен спасти Эмму.– Ради бога, Джек, поговори с этим своим источником. Объясни ситуацию. Передоговорись на завтра.– Это невозможно, – качаю головой я.– Это для статьи про «Блудливых Юнцов», да? Тот парень уже две недели как мертв, а твой источник не может подождать один несчастный день? Что, ему так не терпится излить душу? Кто он? – Аксакал кричит, как тренер детской бейсбольной команды. – Почему это, черт вас обоих побери, так важно?Но я не могу ответить на его вопрос. Не могу рассказать ни про Эмму, ни про Клио, ни даже про песню. И разумеется, про тайное стремление Мэггада захватить акции Макартура Полка и про мою необычную сделку, заключенную у смертного одра старого хитреца.Чарлз Чикл, эсквайр, ясно дал понять: я вступлю в должность управляющего фондом только при условии, что напишу некролог Полка. Отказываясь сделать это, я лишаюсь не только ста тысяч в твердой валюте, но и единственной за всю жизнь возможности заставить Рэйса Мэггада III вернуть к жизни «Юнион-Реджистер».Возможно, наш разговор расстроил Аксакала, но у меня просто камень на сердце.– Мне пора идти, – говорю я.– Ты уверен?– Передайте мистеру Мэггаду… знаете что? Передайте, что я угрожал расчленить вас кусачками. Передайте, что я бредил и цитировал Мильтона: «Господь, воздай савойцу за святых, чьи трупы на отрогах Альп застыли…» Дж. Мильтон. «На недавнюю резню в Пьемонте». Пер. Ю. Корнеева
– Джек, – говорит Аксакал, – в час совещание. Я уже опаздываю.– Понимаю.– Ты же так долго ждал возможности вылезти из этой дыры. Вот он, твой шанс, не упусти его.– Есть, шеф! – гаркаю я и салютую ему.Мой стол завален распечатками старых статей, записями больничного интервью с Полком, набросками недельной давности, здесь же пафосная до идиотизма цитата Рэйса Мэггада III.Я отдаю все это Эвану, он откатывается от меня на стуле в сторону и смотрит недоверчиво.– Поздравляю, дружок, – говорю я. – Ты станешь звездой завтрашней первой полосы.– Да уж.Он толковый парень. Он справится.– Покажи класс, – напутствую я его. – Выложись на все сто.– Да что, блин, происходит?– Послушай, босс будет спрашивать обо мне. Скажи ему, была вспышка яркого света, клубы дыма – и я исчез.– Джек, подожди минутку. Эй, Джек!Но я уже ушел. 28 Дорога до озера Окичоби занимает часа три. Эмме нравится Стинг, поэтому я захватил «Синхронность», «Синхронность» («Synchronicity», 1983) – альбом британской группы «новой волны» «Полис».
чтобы слушать по пути домой. Но сейчас мы с Хуаном врубили «Стоунз». Он растянулся на заднем сиденье и листает инструкцию к портативному GPS-навигатору, который мы купили в спортивном магазине в Форт-Пирс вместе с прожектором, непромокаемым мешком, куском желтого брезента, ведром для наживки и двумя удочками. Я буду изображать рыбака.Когда Хуан заявил, что пойдет со мной, я не спорил. Если события примут неожиданный оборот, мне пригодится помощь здравомыслящего человека, обладающего к тому же стальными cojones. Яйца (исп.).
Мы предполагаем, что Джерри отрядил кого-то следить за местностью, поэтому Хуан лег на сиденье, чтобы его не было видно. По дороге он признался, что порвал с Мириам, красавицей и по совместительству хирургом-ортопедом.– И с другими тоже, – добавил он, имея в виду фигуристку и баскетбольную болельщицу. – Я буду работать над книгой. Мне надо сконцентрироваться.– Ты что-то путаешь, – сказал я, – это профессиональные боксеры отказываются от секса, но никак не писатели.– Тут дело не в сексе, – возразил он очень-очень серьезно.Клюистон располагается на южной оконечности озера, в самом сердце тростниковых плантаций. Рельеф здесь плоский, как фанера. Согласно инструкции, мы ищем заведение с кричащим названием «Лучшие окуни Эрни Бо Тампа». Эрни Бо – всемирно известный ловец большеротого окуня. У него своя программа на телевидении, и под его именем выпускается товаров не меньше, чем под маркой «Все звезды НБА». Но для Эрни Бо настали тяжелые времена. Местные фермы и ранчо сбрасывают в озеро столько отходов, что огромные водные пространства, где водился окунь, превратились в зловонные болота. Спортивная рыбалка вымирает: уровень воды гак низок, что перевелись даже любители погонять на моторных катерах мощностью в 175 лошадиных сил, а ведь это они позволяют Эрни Бо заработать на хлеб с маслом.Эту невеселую историю поведал нам молодой парень по имени Такер, работник базы, с которым я договариваюсь о прокате четырнадцатифутовой моторной лодки. Такер доволен тем, что появился хоть один клиент, но беспокоится, что я собираюсь отправиться в плаванье так поздно. Он напоминает мне, что я должен вернуть судно не позже чем через час после заката. Надеюсь, он не собирается меня дожидаться.– В сумерках самый лучший клев! – поверяю я ему истину, которую слышал от матери.– С запада надвигаются грозовые облака. Дождь бы нам, конечно, не помешал, – говорит Такер, – но вы там все-таки поосторожней. В это время года сильные грозы.– Спасибо, буду предельно осмотрителен. Сколько с меня?– Пятьдесят баксов плюс залог. – Он берет мою кредитку. – Нужна наживка?Я прошу его дать мне пару горстей.– А никто больше не отплывал отсюда днем? Я договорился встретиться с друзьями – они с запада должны были приехать.– Нет, кроме вас, никого, – отвечает Такер. – Может, они отправились из Мур-Хэвена.– Тоже верно.Пока что я не заметил на пристани никого похожего на шпиона, но я не собираюсь рисковать. Я убираю жесткий диск Джимми Стомы, компакт-диски и дамский кольт в непромокаемый мешок, а затем укладываю все это и остальной скарб в лодку. Я пару раз дергаю за шнур, «Мерк-25» прокашливается и оживает. Держась за румпель, я с невинным видом покидаю гавань и выхожу на большую воду. Если кто-нибудь следит за мной, он доложит телохранителю Клио, что я направляюсь на рандеву в абсолютном одиночестве.Хуан ждет меня в условленном месте в полумиле отсюда, у дренажной трубы. Он прыгает в моторку и залезает под желтый брезент на носу. Ни ветерка, жара стоит удушающая; от озера идет пар, как от огромной миски с супом из бамии. Я прибавляю газу, лодка набирает ход, и меня обдает легким бризом – уже получше. Вскоре рыбаки остаются далеко позади. Хуан высунулся из-под брезента и тыкает в кнопки с GPS-приемника, налаживая диалог с космосом. Через пару минут спутники выдают нашу долготу, широту, путевую скорость, направление и всё возрастающее расстояние до пристани. Единственный недостаток этой удивительной техники заключается в том, что она позволяет любому придурку отправиться в полную неизвестность без всякого риска заблудиться. А как же естественный отбор?Следуя инструкциям Джерри, мы направляемся точно на север, отклоняясь от курса только для того, чтобы обойти мели и участки, заросшие водорослями. Время от времени сверяясь с навигатором, я держу скорость примерно двадцать две мили в час. После того как мы минуем Наблюдательный Остров, мне следует плыть еще сорок пять минут, а потом заглушить мотор и ждать. И тогда только одноглазый Джерри и космические спутники будут знать, где мы.Молодой Такер был прав насчет погоды. Над западным побережьем озера разражается нехилая гроза, охлаждая раскаленный воздух, но лишая нас заката. Чуть позже поднимается ветер, и волны начинают ритмично биться в алюминиевый корпус лодки. Хуан не сводит тревожного взгляда с движущихся к нам туч, обрамленных багровой каемкой. Я стараюсь не думать об Эмме, которая сейчас в одной лодке со звероподобным охранником Клио.Первый залп дождя холодным душем проливается на кожу, и я мысленно рисую себе Эмму, промокшую, дрожащую и напуганную. Сверкает молния, и я медленно считаю, пока не раздается удар грома. Этому тоже меня научила мать. Я досчитал до четырех – значит, гроза в четырех милях от нас.Моя мать всегда с опрометчивым пренебрежением относилась к погоде. Если рыба клевала, мать с места не сдвинешь. Я помню, как в одно ужасное утро мы ловили люциана рядом с небольшим рифом у Дак-Ки, когда с залива налетел грозовой фронт. Дождь лил как из ведра, волны раскачивали лодку, и я умолял мать позволить мне поднять якорь, чтобы мы смогли вернуться на берег. А она велела мне перестать ныть и заняться наживкой. «И не ори так громко, – прибавила она. – Рыбу распугаешь». Железная леди. Я всегда вспоминаю эти наши с ней летние путешествия, когда оказываюсь на воде. Если бы она сейчас была здесь, а не в Неаполе с Дэйвом и его вечным гольфом, она бы, наверное, велела мне остановить лодку, чтобы дать ей порыбачить в зарослях кувшинок. Плюнь на грозу, Джек.Вообще-то я и сам был бы рад остановить эту чертову лодку, если бы не боялся, что мы выбьемся из графика. Где-то здесь Джерри удерживает Эмму и ждет меня. Но, господи Иисусе, молнии сверкают прямо вокруг нас, и в воздухе пахнет паленым, а в перерывах между ударами грома слышно шипение. Капли дождя впиваются мне в щеки. Хуан забрался обратно под брезент и сидит там, как черепаха в панцире. Иногда он высовывает руку, чтобы дать мне указание выровнять курс. Видимость не превышает сорока футов, но я не могу замедлить ход. То и дело мне приходится резко поворачивать, чтобы не налететь на змею или аллигатора. Озеро так обмельчало, что все населяющие его твари переселились поближе к середине. Проклятый Джерри! Он у меня так получит, если я выберусь живым из этой грозы.Молния ударяет совсем близко. Хуан вскрикивает, а я инстинктивно падаю на колени и прячусь между сиденьями, но румпель из рук не выпускаю. Мы мчимся вслепую и уже через пару мгновений на что-то наталкиваемся – то ли бревно, то ли крокодил. Лодку подбрасывает, мотор выскакивает из воды, разбрызгивая вокруг грязь и водоросли. Я кидаюсь к стартеру и вырубаю мотор.Мы внезапно оказываемся в тишине, и Хуан выглядывает из-под брезента, чтобы узнать, что случилось. На его ресницах блестят капли дождя.– Айсберг, – хихикаю я.– Джек, не волнуйся. Успокойся, я говорю.В моторе небольшая вмятина, но заводится он с первой же попытки. В лодке уже дюйма на три воды, поэтому Хуан высыпает наживку из ведра и начинает вычерпывать воду. Я тем временем проверяю, как поживают в непромокаемом пакете музыка Джимми и пушка Карлы. А затем быстро подсоединяю прожектор к клеммам двенадцативольтового аккумулятора, установленного на корме.Хуан сообщает мне, что GPS-навигатор не пострадал и что мы потеряли всего-навсего семь минут, которые можно нагнать, прибавив скорость. Озеро окутывает тьма, но худшее уже позади. Мы снова берем курс на север и движемся вперед сквозь теплую изморось. На часах пять минут девятого. Гроза отступает, и только на востоке облака покрываются оранжевыми и голубыми трещинами. По ровному пульсу молнии можно сверять курс. Тридцать одну минуту спустя из брезентового панциря вытягивается рука Хуана и велит мне остановиться.Мы на месте.Не успеваю я выключить мотор, как нас окружают москиты. Они голодны и бесцеремонны.– Черт, вот что мы забыли – спрей от насекомых! – раздается голос из-под брезента.Проходит пять минут. Затем еще пять. Я начинаю водить прожектором из стороны в сторону. Луч света разрезает тьму: москиты разлетаются в стороны, а мелкие рыбки пугаются и уходят вглубь. Я насчитываю шесть пар глаз аллигаторов, сияющих кровавым светом из островков тины.– Где же они, черт побери?– Успокойся.– Спорю, мы сбились с курса в грозу.– Черта едва, – возражает Хуан.– Значит, с курса сбились они. Я выключаю прожектор и жду. Вскоре я начинаю потихоньку сходить с ума от беспокойства за Эмму. Наверняка Джерри снова напрягал мозги. Он недостаточно умен для того, чтобы сделать все по намеченному плану, без вывертов. Многие бандиты этим страдают, поэтому-то нам и нужны тюрьмы.Предчувствуя, что не все пойдет гладко, мы с Хуаном обсудили всевозможные варианты развития события и договорились, кто и что будет делать. Но сейчас, когда мы сидим посреди озера в полной темноте, все наши потрясающие идеи кажутся мне бездарными и неосуществимыми. Мы не можем узнать заранее, что предпримет Джерри, но сомневаюсь, что он будет вести себя как джентльмен. Каждый раз, когда он смотрится в зеркало, он вспоминает о нашей драке, и я ни за что не поверю, что он не хочет со мной расквитаться.– Кажется, я что-то слышу, – прерывает мои размышления Хуан.– Да, я тоже.Похоже на небольшой самолет – видимо, летит низко, чтобы обойти грозу.– Включи прожектор, Джек. Может, он ищет нас.Я вырисовываю лучом света большую дугу, несколько раз включаю и выключаю прожектор. Шум мотора приближается. Хуан, наверное, прав – Джерри выслал разведчика.– Видишь его? – раздается голос из-под брезента.– Нет, может, он за облаками.– Я не шевелюсь, – продолжает Хуан, – вдруг у них инфракрасный бинокль.Во Флориде никого не удивишь полетом без габаритных огней, но все же это лихо. Не зря парни из таможни гордятся своими супернавороченными радарами. И вот еще одна странность: что бы там ни приближалось в нашу сторону, гудит оно как самолет, но движется слишком медленно. Самолет бы уже сто раз над нами пролетел.Я направляю прожектор на приближающийся объект, но оказывается, что я взял слишком высоко. Тут сильный луч света освещает нашу лодку, и я отворачиваюсь, потому что мне режет глаза. Гул становится невыносимым, я отпускаю прожектор и затыкаю уши. Неожиданно мотор меняет регистр и начинает издавать что-то похожее на трах-max-max. Теперь до меня дошло: телохранитель Клио прибыл на аэроглиссере.Луч света ощупывает наше суденышко с носа до кормы и обратно, застывая на желтом брезенте на секунду, слишком долгую для моих расстроенных нервов. Я включаю свой прожектор и направляю его противнику в лицо. Он нагибается, но я все же успеваю заметить его серьгу и лысую макушку.– Прекрати это, говнюк, – рявкает он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
На полпути к лифту меня перехватывает Аксакал.– Куда направляешься, Джек? – Его замогильный тон наводит на мысль, что он узнал про Эмму. Это сильно осложнит дело.– На встречу с источником.– Перенеси ее.Я иду за ним в кабинет, в тот самый, где мы так мило поболтали с Рэйсом Мэггадом III. Но Аксакал – совсем другой породы. Он не принимает картинные позы и не корчит из себя бог весть что; в редакции он чувствует себя как рыба з воде, и его решения, как правило, окончательны и обжалованию не подлежат. Если ему известно (откуда – представить себе не могу), что Эмму похитили, то черта с два мне удастся убедить его не вмешиваться.Сама мысль о том, что я могу спасти ее в одиночку, покажется Аксакалу верхом абсурда. Я уже мысленно спорю с ним, как вдруг он заявляет:– Макартур Полк умер сегодня утром.– Не может быть.– У себя дома, – добавляет Аксакал.– Ты уверен?– На все сто.– Как? Во сне? – спрашиваю я, чтобы хоть что-то сказать.– Что-то вроде. Когда можно будет взглянуть? Какая ирония – катастрофа, но как это тонко.– Я не могу написать некролог, – заявляю я главному редактору «Юнион-Реджистер».– Прости, не расслышал?…– Я не могу перенести эту встречу. Источник сказал: либо сейчас, либо никогда.Аксакал смотрит на меня, как на заводской брак:– Некролог пойдет на первую полосу. Ты, Джек, попадешь на первую полосу. Впервые за тысячу лет.– Я это сознаю со всей остротой зубной боли.– Тогда ты также сознаешь, – говорит он, – что руководство компании заинтересовано в том, чтобы некролог мистера Полка был на уровне. Не могу сказать, что в восторге от их вмешательства, но в данном случае наши интересы совпадают.Я извиняюсь.– Хреновы наши дела, – говорю я.– По причинам, в которые я не собираюсь вникать, мистер Мэггад звонил мне насчет этой статьи. Он настаивает, чтобы ее написал ты, Джек.– Да, он и мне говорил.– Тогда я тем более не понимаю, – говорит Аксакал, и жилы на его шее напрягаются. – Почему ты отказываешься от такого важного задания?– Я уже назвал вам причину.Из-за Эммы, хочется крикнуть мне. Я должен спасти Эмму.– Ради бога, Джек, поговори с этим своим источником. Объясни ситуацию. Передоговорись на завтра.– Это невозможно, – качаю головой я.– Это для статьи про «Блудливых Юнцов», да? Тот парень уже две недели как мертв, а твой источник не может подождать один несчастный день? Что, ему так не терпится излить душу? Кто он? – Аксакал кричит, как тренер детской бейсбольной команды. – Почему это, черт вас обоих побери, так важно?Но я не могу ответить на его вопрос. Не могу рассказать ни про Эмму, ни про Клио, ни даже про песню. И разумеется, про тайное стремление Мэггада захватить акции Макартура Полка и про мою необычную сделку, заключенную у смертного одра старого хитреца.Чарлз Чикл, эсквайр, ясно дал понять: я вступлю в должность управляющего фондом только при условии, что напишу некролог Полка. Отказываясь сделать это, я лишаюсь не только ста тысяч в твердой валюте, но и единственной за всю жизнь возможности заставить Рэйса Мэггада III вернуть к жизни «Юнион-Реджистер».Возможно, наш разговор расстроил Аксакала, но у меня просто камень на сердце.– Мне пора идти, – говорю я.– Ты уверен?– Передайте мистеру Мэггаду… знаете что? Передайте, что я угрожал расчленить вас кусачками. Передайте, что я бредил и цитировал Мильтона: «Господь, воздай савойцу за святых, чьи трупы на отрогах Альп застыли…» Дж. Мильтон. «На недавнюю резню в Пьемонте». Пер. Ю. Корнеева
– Джек, – говорит Аксакал, – в час совещание. Я уже опаздываю.– Понимаю.– Ты же так долго ждал возможности вылезти из этой дыры. Вот он, твой шанс, не упусти его.– Есть, шеф! – гаркаю я и салютую ему.Мой стол завален распечатками старых статей, записями больничного интервью с Полком, набросками недельной давности, здесь же пафосная до идиотизма цитата Рэйса Мэггада III.Я отдаю все это Эвану, он откатывается от меня на стуле в сторону и смотрит недоверчиво.– Поздравляю, дружок, – говорю я. – Ты станешь звездой завтрашней первой полосы.– Да уж.Он толковый парень. Он справится.– Покажи класс, – напутствую я его. – Выложись на все сто.– Да что, блин, происходит?– Послушай, босс будет спрашивать обо мне. Скажи ему, была вспышка яркого света, клубы дыма – и я исчез.– Джек, подожди минутку. Эй, Джек!Но я уже ушел. 28 Дорога до озера Окичоби занимает часа три. Эмме нравится Стинг, поэтому я захватил «Синхронность», «Синхронность» («Synchronicity», 1983) – альбом британской группы «новой волны» «Полис».
чтобы слушать по пути домой. Но сейчас мы с Хуаном врубили «Стоунз». Он растянулся на заднем сиденье и листает инструкцию к портативному GPS-навигатору, который мы купили в спортивном магазине в Форт-Пирс вместе с прожектором, непромокаемым мешком, куском желтого брезента, ведром для наживки и двумя удочками. Я буду изображать рыбака.Когда Хуан заявил, что пойдет со мной, я не спорил. Если события примут неожиданный оборот, мне пригодится помощь здравомыслящего человека, обладающего к тому же стальными cojones. Яйца (исп.).
Мы предполагаем, что Джерри отрядил кого-то следить за местностью, поэтому Хуан лег на сиденье, чтобы его не было видно. По дороге он признался, что порвал с Мириам, красавицей и по совместительству хирургом-ортопедом.– И с другими тоже, – добавил он, имея в виду фигуристку и баскетбольную болельщицу. – Я буду работать над книгой. Мне надо сконцентрироваться.– Ты что-то путаешь, – сказал я, – это профессиональные боксеры отказываются от секса, но никак не писатели.– Тут дело не в сексе, – возразил он очень-очень серьезно.Клюистон располагается на южной оконечности озера, в самом сердце тростниковых плантаций. Рельеф здесь плоский, как фанера. Согласно инструкции, мы ищем заведение с кричащим названием «Лучшие окуни Эрни Бо Тампа». Эрни Бо – всемирно известный ловец большеротого окуня. У него своя программа на телевидении, и под его именем выпускается товаров не меньше, чем под маркой «Все звезды НБА». Но для Эрни Бо настали тяжелые времена. Местные фермы и ранчо сбрасывают в озеро столько отходов, что огромные водные пространства, где водился окунь, превратились в зловонные болота. Спортивная рыбалка вымирает: уровень воды гак низок, что перевелись даже любители погонять на моторных катерах мощностью в 175 лошадиных сил, а ведь это они позволяют Эрни Бо заработать на хлеб с маслом.Эту невеселую историю поведал нам молодой парень по имени Такер, работник базы, с которым я договариваюсь о прокате четырнадцатифутовой моторной лодки. Такер доволен тем, что появился хоть один клиент, но беспокоится, что я собираюсь отправиться в плаванье так поздно. Он напоминает мне, что я должен вернуть судно не позже чем через час после заката. Надеюсь, он не собирается меня дожидаться.– В сумерках самый лучший клев! – поверяю я ему истину, которую слышал от матери.– С запада надвигаются грозовые облака. Дождь бы нам, конечно, не помешал, – говорит Такер, – но вы там все-таки поосторожней. В это время года сильные грозы.– Спасибо, буду предельно осмотрителен. Сколько с меня?– Пятьдесят баксов плюс залог. – Он берет мою кредитку. – Нужна наживка?Я прошу его дать мне пару горстей.– А никто больше не отплывал отсюда днем? Я договорился встретиться с друзьями – они с запада должны были приехать.– Нет, кроме вас, никого, – отвечает Такер. – Может, они отправились из Мур-Хэвена.– Тоже верно.Пока что я не заметил на пристани никого похожего на шпиона, но я не собираюсь рисковать. Я убираю жесткий диск Джимми Стомы, компакт-диски и дамский кольт в непромокаемый мешок, а затем укладываю все это и остальной скарб в лодку. Я пару раз дергаю за шнур, «Мерк-25» прокашливается и оживает. Держась за румпель, я с невинным видом покидаю гавань и выхожу на большую воду. Если кто-нибудь следит за мной, он доложит телохранителю Клио, что я направляюсь на рандеву в абсолютном одиночестве.Хуан ждет меня в условленном месте в полумиле отсюда, у дренажной трубы. Он прыгает в моторку и залезает под желтый брезент на носу. Ни ветерка, жара стоит удушающая; от озера идет пар, как от огромной миски с супом из бамии. Я прибавляю газу, лодка набирает ход, и меня обдает легким бризом – уже получше. Вскоре рыбаки остаются далеко позади. Хуан высунулся из-под брезента и тыкает в кнопки с GPS-приемника, налаживая диалог с космосом. Через пару минут спутники выдают нашу долготу, широту, путевую скорость, направление и всё возрастающее расстояние до пристани. Единственный недостаток этой удивительной техники заключается в том, что она позволяет любому придурку отправиться в полную неизвестность без всякого риска заблудиться. А как же естественный отбор?Следуя инструкциям Джерри, мы направляемся точно на север, отклоняясь от курса только для того, чтобы обойти мели и участки, заросшие водорослями. Время от времени сверяясь с навигатором, я держу скорость примерно двадцать две мили в час. После того как мы минуем Наблюдательный Остров, мне следует плыть еще сорок пять минут, а потом заглушить мотор и ждать. И тогда только одноглазый Джерри и космические спутники будут знать, где мы.Молодой Такер был прав насчет погоды. Над западным побережьем озера разражается нехилая гроза, охлаждая раскаленный воздух, но лишая нас заката. Чуть позже поднимается ветер, и волны начинают ритмично биться в алюминиевый корпус лодки. Хуан не сводит тревожного взгляда с движущихся к нам туч, обрамленных багровой каемкой. Я стараюсь не думать об Эмме, которая сейчас в одной лодке со звероподобным охранником Клио.Первый залп дождя холодным душем проливается на кожу, и я мысленно рисую себе Эмму, промокшую, дрожащую и напуганную. Сверкает молния, и я медленно считаю, пока не раздается удар грома. Этому тоже меня научила мать. Я досчитал до четырех – значит, гроза в четырех милях от нас.Моя мать всегда с опрометчивым пренебрежением относилась к погоде. Если рыба клевала, мать с места не сдвинешь. Я помню, как в одно ужасное утро мы ловили люциана рядом с небольшим рифом у Дак-Ки, когда с залива налетел грозовой фронт. Дождь лил как из ведра, волны раскачивали лодку, и я умолял мать позволить мне поднять якорь, чтобы мы смогли вернуться на берег. А она велела мне перестать ныть и заняться наживкой. «И не ори так громко, – прибавила она. – Рыбу распугаешь». Железная леди. Я всегда вспоминаю эти наши с ней летние путешествия, когда оказываюсь на воде. Если бы она сейчас была здесь, а не в Неаполе с Дэйвом и его вечным гольфом, она бы, наверное, велела мне остановить лодку, чтобы дать ей порыбачить в зарослях кувшинок. Плюнь на грозу, Джек.Вообще-то я и сам был бы рад остановить эту чертову лодку, если бы не боялся, что мы выбьемся из графика. Где-то здесь Джерри удерживает Эмму и ждет меня. Но, господи Иисусе, молнии сверкают прямо вокруг нас, и в воздухе пахнет паленым, а в перерывах между ударами грома слышно шипение. Капли дождя впиваются мне в щеки. Хуан забрался обратно под брезент и сидит там, как черепаха в панцире. Иногда он высовывает руку, чтобы дать мне указание выровнять курс. Видимость не превышает сорока футов, но я не могу замедлить ход. То и дело мне приходится резко поворачивать, чтобы не налететь на змею или аллигатора. Озеро так обмельчало, что все населяющие его твари переселились поближе к середине. Проклятый Джерри! Он у меня так получит, если я выберусь живым из этой грозы.Молния ударяет совсем близко. Хуан вскрикивает, а я инстинктивно падаю на колени и прячусь между сиденьями, но румпель из рук не выпускаю. Мы мчимся вслепую и уже через пару мгновений на что-то наталкиваемся – то ли бревно, то ли крокодил. Лодку подбрасывает, мотор выскакивает из воды, разбрызгивая вокруг грязь и водоросли. Я кидаюсь к стартеру и вырубаю мотор.Мы внезапно оказываемся в тишине, и Хуан выглядывает из-под брезента, чтобы узнать, что случилось. На его ресницах блестят капли дождя.– Айсберг, – хихикаю я.– Джек, не волнуйся. Успокойся, я говорю.В моторе небольшая вмятина, но заводится он с первой же попытки. В лодке уже дюйма на три воды, поэтому Хуан высыпает наживку из ведра и начинает вычерпывать воду. Я тем временем проверяю, как поживают в непромокаемом пакете музыка Джимми и пушка Карлы. А затем быстро подсоединяю прожектор к клеммам двенадцативольтового аккумулятора, установленного на корме.Хуан сообщает мне, что GPS-навигатор не пострадал и что мы потеряли всего-навсего семь минут, которые можно нагнать, прибавив скорость. Озеро окутывает тьма, но худшее уже позади. Мы снова берем курс на север и движемся вперед сквозь теплую изморось. На часах пять минут девятого. Гроза отступает, и только на востоке облака покрываются оранжевыми и голубыми трещинами. По ровному пульсу молнии можно сверять курс. Тридцать одну минуту спустя из брезентового панциря вытягивается рука Хуана и велит мне остановиться.Мы на месте.Не успеваю я выключить мотор, как нас окружают москиты. Они голодны и бесцеремонны.– Черт, вот что мы забыли – спрей от насекомых! – раздается голос из-под брезента.Проходит пять минут. Затем еще пять. Я начинаю водить прожектором из стороны в сторону. Луч света разрезает тьму: москиты разлетаются в стороны, а мелкие рыбки пугаются и уходят вглубь. Я насчитываю шесть пар глаз аллигаторов, сияющих кровавым светом из островков тины.– Где же они, черт побери?– Успокойся.– Спорю, мы сбились с курса в грозу.– Черта едва, – возражает Хуан.– Значит, с курса сбились они. Я выключаю прожектор и жду. Вскоре я начинаю потихоньку сходить с ума от беспокойства за Эмму. Наверняка Джерри снова напрягал мозги. Он недостаточно умен для того, чтобы сделать все по намеченному плану, без вывертов. Многие бандиты этим страдают, поэтому-то нам и нужны тюрьмы.Предчувствуя, что не все пойдет гладко, мы с Хуаном обсудили всевозможные варианты развития события и договорились, кто и что будет делать. Но сейчас, когда мы сидим посреди озера в полной темноте, все наши потрясающие идеи кажутся мне бездарными и неосуществимыми. Мы не можем узнать заранее, что предпримет Джерри, но сомневаюсь, что он будет вести себя как джентльмен. Каждый раз, когда он смотрится в зеркало, он вспоминает о нашей драке, и я ни за что не поверю, что он не хочет со мной расквитаться.– Кажется, я что-то слышу, – прерывает мои размышления Хуан.– Да, я тоже.Похоже на небольшой самолет – видимо, летит низко, чтобы обойти грозу.– Включи прожектор, Джек. Может, он ищет нас.Я вырисовываю лучом света большую дугу, несколько раз включаю и выключаю прожектор. Шум мотора приближается. Хуан, наверное, прав – Джерри выслал разведчика.– Видишь его? – раздается голос из-под брезента.– Нет, может, он за облаками.– Я не шевелюсь, – продолжает Хуан, – вдруг у них инфракрасный бинокль.Во Флориде никого не удивишь полетом без габаритных огней, но все же это лихо. Не зря парни из таможни гордятся своими супернавороченными радарами. И вот еще одна странность: что бы там ни приближалось в нашу сторону, гудит оно как самолет, но движется слишком медленно. Самолет бы уже сто раз над нами пролетел.Я направляю прожектор на приближающийся объект, но оказывается, что я взял слишком высоко. Тут сильный луч света освещает нашу лодку, и я отворачиваюсь, потому что мне режет глаза. Гул становится невыносимым, я отпускаю прожектор и затыкаю уши. Неожиданно мотор меняет регистр и начинает издавать что-то похожее на трах-max-max. Теперь до меня дошло: телохранитель Клио прибыл на аэроглиссере.Луч света ощупывает наше суденышко с носа до кормы и обратно, застывая на желтом брезенте на секунду, слишком долгую для моих расстроенных нервов. Я включаю свой прожектор и направляю его противнику в лицо. Он нагибается, но я все же успеваю заметить его серьгу и лысую макушку.– Прекрати это, говнюк, – рявкает он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37