«АББА» (1972–1983) – шведский поп-квартет.
В статье также говорилось, что она вернулась в Штаты и какое-то время была на подпевках у Шерил Кроу и Стиви Никс, Шерил Кроу (р. 1962) – американская рок-певица. Стефани Лини «Стиви» Никс (р. 1948) – американская певица, участница англо-американской фолк-рок-группы «Флитвуд Мэк».
а потом прибилась к мелкой звукозаписывающей компании. Выскочив на волну успеха с синглом «Я», Клио Рио в одночасье уволила своего агента, менеджера, продюсера и тренера по вокалу. Причиной, как обычно, послужили «творческие разногласия». «Мне пора было осваивать новые просторы», – сказала она журналу в свои дремучие двадцать три. Ее прежний менеджер, заявивший, что однажды Клио попыталась переехать его на грузовике, сказал: «Она жадная, жестокая сука мирового уровня, но я желаю ей всего самого наилучшего».Я приезжаю в Силвер-Бич и ставлю машину на муниципальную парковку в тени высоченного жилого здания, где я встречался с Клио. Мне удается найти место с восточной стороны дома. Прищурив один глаз, я считаю этажи до девятнадцатого. На балконе никого нет, и жалюзи закрыты.Я достаю диск со «Стоматозником», сольником Джимми из музыкального секонд-хэнда. На обложке фотография Джеймса Брэдли Стомарти с золотистыми кудрями до плеч – в то время он косил под Роджера Долтри. Роджер Долтри (р. 1944) – вокалист рок-группы «Ху».
Джимми лежит на больничной койке, веки залеплены скотчем, из ушей, ноздрей, рта – и даже из пупка – торчат трубки.Стоматозник – коматозник. Никто не упрекнет компанию звукозаписи в излишней утонченности.К моему удивлению, первая песня в альбоме – акустическая. Она называется «Отступившее море», и у Джимми потрясающий вокал – на самом деле изумительный. Следующий трек – «Морская мразь в маринаде» – это нестройный металлический визг, терзающий уши двенадцать минут, долгие, как погребальная песнь. Это так отвратительно, что могло бы сойти за пародию – как будто «АС/ДС» играют «День из жизни». День из жизни» («A Day in the Life») – песня «Битлз» с альбома «Оркестр Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера». «АС/ДС» (с 1973) – австралийская хард-рок-группа.
Альбом неровный до ужаса, автор явно себе потакал – возможно, из-за избытка кокаина в студии. После пятой песни я понимаю, что больше не вынесу. Я переключаюсь на радио и невинно дремлю, убаюканный Бонни Рэйтт. Бонни Рэйтт (р. 1949) – американская блюзовая и поп-рок-певица и гитаристка.
Когда сирены – на юг проносятся пожарная машина и «скорая» – будят меня, уже смеркается. Я вспоминаю Макартура Полка и спрашиваю себя, не приснилось ли мне это интервью; такое со мной случалось. Тут я замечаю на пассажирском сиденье блокнот. Открываю на первой странице и вижу начертанные моей собственной рукой слова: «Теперь пиши, что я был боец…»Выходит, это было на самом деле. Выходит, старый маразматик и впрямь попросил меня сделать то, что попросил. А это свидетельствует о том, что он, скорее всего, психически нездоров.Мне нужна информация.Я смотрю вверх: в квартире вдовы Стомарти горит свет. Две фигуры стоят рядышком на балконе и любуются на Атлантику.Я достаю из бардачка полевой бинокль «Лейка» – подарок бывшей подружки. (Пожизненный член Общества Одюбона Национальное общество Одюбона (осн. 1905) – общественная экологическая организация, названа в честь орнитолога Дж. Одюбона.
надеялась поймать меня в сети, пока я изучаю жизнь птиц в естественных условиях.) Я настраиваю бинокль и две фигуры постепенно становятся резче – это Клио Рио и мед-новолосый, пропахший одеколоном молодец, которого я встретил у лифта. Похоже, пьют коктейли.Клио в ярко-розовой бейсболке гладит феноменальную шевелюру гостя и тупо большезубо улыбается. Они поворачиваются друг к другу лицом и ставят выпивку на перила. Затем следует предсказуемый поцелуй и медленные объятия, после чего миссис Стомарти неизбежно опускается на колени, и начинаются возвратно-поступательные движения. Джимми был для меня всем, понимаете? Так сказала мне Клио. И так я написал в своей статье.Я никогда не встречался с Джеймсом Брэдли Стомарти, но раз уж его, бедняги, здесь нет, я оскорблен от его имени. Я убираю оптику в бардачок и завожу мотор.Грязно, подло, низко, мерзко, недостойно – я могу подобрать и более емкое определение для картины, которую только что наблюдал.Как насчет «неподобающее»?Да, пожалуй, подходит. 12 Мечта любого рыболова, яхта Джимми Стомы, пришвартована в бухте Силвер-Бич. Это тридцатипятифутовый «Кон-тендер» под названием «Рио-Рио». Буквы на корме совсем свежие – похоже, Джимми переименовал судно в честь молодой супруги.В каюте горит свет и орет «Лед Зеппелин». «Лед Зеппелин»(1968–1980) – британская блюз-рок-группа.
Я поднимаюсь на борт и барабаню по крышке люка. Музыка смолкает, и появляется Джей Берне, заполняя собою сходной трап. На нем черная майка, задубелые от морской воды шорты цвета хаки и замызганные шлепки. На вид нетрезв, по запаху – обкурен. Его обвисшие Гингричевы щеки покрыты красными пятнами, зрачки сужены до пикселя. Свой несчастный «конский хвост» он явно не расчесывал со дня похорон.– Ты кто? – Берне моргает как жаба, только что вылезшая из болота.– Джек Таггер из «Юнион-Реджистер». Мы встречались в церкви, припоминаете?– Не-а.Джей Берне широкоплеч и массивен, хотя и ниже меня ростом. Наверняка был полузащитником в колледже, пока мышцы жиром не заплыли.– Я пишу статью про Джимми. Вы сказали, мы сможем побеседовать.– Сомневаюсь, – бормочет он. – Как, черт возьми, ты меня нашел?– Отчет полиции Нассау. Вы указали эту пристань как свой домашний адрес.– Это ненадолго, – заявляет Берне.– Чертовски хорошая яхта, – роняю я.– Назови цену, друг. Клио ее продает.– Можно войти?– Да ради бога, – вяло соглашается он. Он и так еле на ногах стоит, а наш диалог, похоже, лишил его последних сил.В каюте жуткий бардак, но хотя бы кондиционер работает. Пустой бутылкой из-под «Дьюара» я расчищаю себе место среди порножурналов и коробок из-под пиццы. Джей Берне располагается на полу, вытягивает загорелые ноги и приваливается спиной к дверце холодильника. Он заново раскуривает косяк, и я абсолютно не обижаюсь, что он не предлагает мне затянуться.Чтобы растопить лед, я в своей обычной дружелюбной манере говорю:– Знаете, я по дороге сюда слушал «Стоматозника». Вы ведь играли там в некоторых песнях, так?Берне отвечает вздохом человека, страдающего запором:– Джимми попросил.– На обложке написано, вы были соавтором песни «Заезженный трактор».– Так и есть, – усмехается он. – Откладываю авторские, чтобы купить «Маунтин Дью».Я решаю, что дальше льстить бессмысленно, и меняю стратегию:– Сколько лет яхте?– Четыре года. Может, пять, не знаю. – Джей Берне на меня почти не смотрит. В каюте не продохнуть от пепперони и марихуаны.– Клио сказала, что вы сами пригнали ее с Багам.– Большое дело, – бурчит он.– Где вы научились ходить по морям?– На Гаттерасе. Я там вырос.– Раньше попадали в такую переделку? – нажимаю я.– Какую переделку?– Вы же понимаете, о чем я. Несчастный случай при погружении. Потеря лучшего друга…Бёрнс выпускает голубой дымок, поднимается на ноги и делает пару нетвердых шагов.– Срать охота, – поясняет он, теряя по дороге шлепки.Я пользуюсь антрактом и хватаю с крышки плиты последние номера «Спин» и «Роллинг Стоун» – оба журнала открыты на некрологах Джимми Стомы. Статьи очень нейтральны и в том, что касается деталей утопления, почти слово в слово повторяют друг друга. Даже цитаты Клио Рио практически одинаковые. «Джимми умер, занимаясь своим любимым делом» – в «Спин». И «Джимми умер, занимаясь тем, что делало его счастливым» – в «Роллинг Стоун».Любопытно, что нет ни единого упоминания о том, что у нее «странно дрогнуло в душе» перед погружением мужа. Возможно, именно из-за моих вопросов на похоронах вдова Стомарти не стала пересказывать свою басню о тухлой рыбной похлебке. А вот про свое «Сердце на мели» натрепала. Я бы до крайности изумился, если бы она этого не сделала. О незаконченном сольном проекте Джимми ни в одном из журналов ни слова – небось Клио сказала им, что это неправда.Когда наконец появляется Джей Берне с расстегнутой ширинкой и босой, я спрашиваю его, было ли у Клио предчувствие в день, когда умер Джимми Стома. Берне щурится и вперяет в меня мутный взор:– Чего-то я тебя не понимаю, приятель.– Она сказала ребятам из «Нью-Йорк Таймс», что умоляла его не нырять. Что у него было пищевое отравление, мол, ему было так больно, что он едва смог надеть акваланг.Хотя мозг Бернса и затуманен, он чувствует подвох.– Если уж кто и знал, – бормочет он, – то Клио.– А Джимми ничего вам не говорил перед тем, как вы пошли в воду?– Он не был нытиком. Мог сломать себе шею и ваше не пикнуть. Таким был Джимми.Бернс задергался. Он выплевывает косяк и тянется поверх моей головы за пачкой «Мальборо», которая валяется рядом с магнитолой. Он выкуривает полсигареты, прежде чем снова открывает рот:– Блядь, как же я устал.– Выпить есть? – спрашиваю я.Бернс смотрит на меня тяжелым взглядом.– Не напрягайтесь, Джей. Я сам возьму.Грязь в каюте просто несусветная, и воняет ужасно. Я проталкиваюсь мимо Джея к холодильнику. Холодное пиво избавляет меня от кислого привкуса во рту.– Говорю тебе, лучше уж ты Клио спроси. Она тебе поможет.– Эти обломки, к которым вы ныряли, – что это был за самолет? Клио точно не знала.Чтобы показать свое недовольство, Бернс звучно выпускает газы.– «ДС-6», – говорит он.Сигарета болтается в углу рта.– Она сказала, что это был самолет с наркотой.– Двадцать лет назад, приятель. Теперь там Диснейленд для омаров.Бернс заставляет себя встать и приваливается к трапу – он решил не садиться, пока я не уйду. Полагает, что, если простоит достаточно долго, я пойму намек.– Вы видели, как Джимми плавает вокруг самолета?– Самолет развалился на части, приятель.– Да, Клио говорила. Но вы видели Джимми?– Мы нырнули с яхты вместе. Он поплыл в одну сторону, я – в другую.– А как была видимость?– Отстой. Всю ночь дул ветер в двадцать узлов, все дно взболтало. – Бернс выуживает пиво из холодильника. Судя по его движениям, он потерял терпение и, возможно, самообладание.Чтобы немного его утихомирить, я достаю блокнот. На лице Бернса смесь тревоги и отвращения.– Странно, – замечаю я будто про себя.– Что?Бернс пытается подсмотреть, что это я пишу.– Чтобы ветер в двадцать узлов дул всю ночь в августе, – поясняю я. – Как-то нетипично для Багам.Джей Бернс присасывается к своему пиву и пожимает плечами.– А когда вы погружались на следующий день, – продолжаю я, – стоял мертвый штиль.– Это же острова.– Значит, последний раз вы видели Джимми живым, когда прыгали с яхты?– Хвост самолета ярдах в пятидесяти от носовой части. Время от времени я видел пузырьки, и все. На дне была муть жуткая, я же говорю.– Джей, как вы думаете, что там случилось?– Я?Фонтан его красноречия иссяк. Бернс из последних сил пытается растрясти свой мозг. Он не хочет сболтнуть лишнего – того, что разойдется с его показаниями властям или с тем, что мне наговорила Клио. Взгляд его напряжен, лоб наморщен. Он похож на пьяного водителя, который проходит тест на алкоголь.Я его подталкиваю:– Джей, я никак не могу понять. Джимми был опытным дайвером…– Что ты хочешь сказать? Любой может далеко заплыть и заблудиться. Такое случается, – говорит он. – Копы из Нассау говорили, они такое видели сотни раз. Может, у него кончился кислород, а может, случился сердечный приступ, когда он поднимался. Кто знает?– Наверное. Но все равно странно.Бернс хмурится:– Все вы, говнюки, одинаковы. Любите копаться в дерьме. Господи, Джимми умер. Мой лучший друг! Муж Клио! Он умер, а ты тут пытаешься высрать из этого тайну, чтобы твою газету лучше покупали.Я мог бы возразить мистеру Бернсу, объяснить, что дни, когда заголовки влияли на продажи, уже давно прошли; что серьезные деньги газеты получают от подписчиков, а не от розничной торговли. Я мог бы сказать ему, что большинство изданий желтой прессы, кормящихся сенсациями, давно вымерли и что основной тон современной американской журналистики – умеренность и почтительность.Но, к сожалению, он не дает мне шанса. Он внезапно бросается на меня, и мы начинаем мотаться по каюте из стороны в сторону, раскачивая лодку. Он тяжелее меня по крайней мере фунтов на пятьдесят, но, к счастью, набрался по самые жабры, так что быстро выдохнется, да и реакция у него не ахти какая. Я еще помню пару приемчиков со школьных времен и двумя быстрыми движениями высвобождаюсь и усаживаю Джея Бернса на его толстую задницу. Он бьет меня ногами по голеням, я падаю на спину и ударяюсь головой об дверь.Бернс пытается встать, даже успевает подняться на одно колено, но тут я прыгаю на него. На этот раз я двигаю ему локтем по носу, и он уже не поднимается. Кровь из него хлещет, как из раненого кабана. Я сажусь ему на грудь, упираюсь коленом ему в пах и завожу обе его руки ему за голову.Наклоняюсь к нему и говорю:– Джей?– Хухггн.– Ты меня слышишь?Злость его прошла. У него остается только одно желание – дышать, не глотая собственную кровь.– Сколько тебе лет, Джей?– Чта-о?– Простой вопрос, Джей. Сколько?Бернс фыркает, чтобы прочистить нос.– Сорок, – бормочет он.– Ты еще очень молод. Джей, я с тобой разговариваю.– Да, что?Я сообщаю ему, что Кафка не дожил до своего сорок первого дня рождения. Бернс вопросительно моргает:– Это кто?– Франц Кафка, очень известный писатель. Прославился только после смерти.– Что он писал, песни?– Нет, Джей. Книги и рассказы. Он был экзистенциалистом.– По ходу, ты мне нос сломал.– Угадай, кто еще откинулся в сороковник? Эдгар Аллан По.– Про этого я слышал, – говорит Бернс.– Он совсем свихнулся. Никто точно не знает, что с ним случилось. Когда у тебя день рождения?– В октябре.– Мне больно сознавать, Джей, что тебе отмерено больше времени на этой планете, чем Джону Леннону. Джон Уинстон Леннон (1940–1980) – британский рок-музыкант, участник группы «Битлз»^ был застрелен битломаном Марком Чепменом 8 декабря 1980 г. в Нью-Йорке на улице.
Разве это правильно?– Леннону? – Бернс наконец-то забеспокоился. – Ему было сорок, когда тот придурок его застрелил?– Ага, – подтверждаю я. – Столько же, сколько тебе.– Ты откуда все это знаешь?– Как бы я хотел этого не знать, Джей. Клянусь богом. Как бы мне хотелось выкинуть эти мысли из головы. Это ты убил Джимми Стому?– Нет! – Он приподнимает голову, и его воспаленные глаза широко распахиваются.– Это сделала Клио?– Быть такого не может, – выдыхает Бернс, но теперь не так горячо. Он смотрит на меня взглядом, который я уже видел сотни раз. Точно так же на меня смотрел Оррин Ван Гелдер во время нашего первого интервью: он пытался выяснить, как глубоко я успел раскопать.Обдолбанный клавишник Джей Бернс задается сейчас тем же вопросом.– Дай мне встать, – просит он. Скоро ему не понадобится мое разрешение. Он быстро восстанавливает силы и вот-вот стряхнет меня с себя.– Как называлась яхта, – спрашиваю я, – до того, как Джимми женился на Клио?Бернс извивается в моих объятиях, но все равно хихикает:– «Плавучая богадельня».– Ого. Странно.– Почему странно? – гневно вопрошает он. – Дай мне встать, черт тебя дери.– Странно, что человек, который хотел забыть о музыке, назвал яхту в честь своего альбома.– Приятель, ты сам не знаешь, что за чушь порешь. Кто сказал, что Джимми решил завязать с музыкой?– Его жена.– Да ладно?– Она-то должна знать. Ты сам говорил.До того как Джей успевает стряхнуть меня с себя, я встаю. С моей помощью он встает на ноги и в ответном жесте доброй воли поднимает с замусоренного пола мой блокнот. Хвост растрепался, сальные волосы свисают жидкими сосульками. Я протягиваю ему визитку, где указан мой прямой телефонный номер в «Юнион-Реджистер».– Это еще зачем?– На случай, если захочешь рассказать мне что-нибудь еще про Джимми.– Это вряд ли, – говорит Бернс, но карточку сует в карман. – Извини, что на тебя набросился, приятель. Неделя была паршивая.– Ничего страшного. Извини за нос.– Что за дерьмовый способ попасть в «Роллинг Стоун» – «бывший „Блудливый Юнец“, который был с Джимми Стомой во время последнего погружения»! – Бернс сплевывает в раковину. – Они десять лет не упоминали мое имя.Мы поднимаемся из каюты на долгожданный свежий воздух. На палубе снежно-белая цапля расправляет шею в предчувствии кормежки.– Это Стив. Джимми назвал его в честь Тайлера. Говорил, у него ноги такие же тощие.– Расскажи мне про сольный проект Джимми.– Откуда ты?… – И быстро поправляется: – А, про альбом? Да он даже примерно не закончен – Джимми уж сколько лет с ним возится на Эксуме. Оборудовал студию в домике на пляже, но никогда не проводит в ней больше двух часов. Невозможно работать, когда кругом такая красивая голубая agua. Вода (исп.).
Джимми, можно сказать, живет на этой яхте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
В статье также говорилось, что она вернулась в Штаты и какое-то время была на подпевках у Шерил Кроу и Стиви Никс, Шерил Кроу (р. 1962) – американская рок-певица. Стефани Лини «Стиви» Никс (р. 1948) – американская певица, участница англо-американской фолк-рок-группы «Флитвуд Мэк».
а потом прибилась к мелкой звукозаписывающей компании. Выскочив на волну успеха с синглом «Я», Клио Рио в одночасье уволила своего агента, менеджера, продюсера и тренера по вокалу. Причиной, как обычно, послужили «творческие разногласия». «Мне пора было осваивать новые просторы», – сказала она журналу в свои дремучие двадцать три. Ее прежний менеджер, заявивший, что однажды Клио попыталась переехать его на грузовике, сказал: «Она жадная, жестокая сука мирового уровня, но я желаю ей всего самого наилучшего».Я приезжаю в Силвер-Бич и ставлю машину на муниципальную парковку в тени высоченного жилого здания, где я встречался с Клио. Мне удается найти место с восточной стороны дома. Прищурив один глаз, я считаю этажи до девятнадцатого. На балконе никого нет, и жалюзи закрыты.Я достаю диск со «Стоматозником», сольником Джимми из музыкального секонд-хэнда. На обложке фотография Джеймса Брэдли Стомарти с золотистыми кудрями до плеч – в то время он косил под Роджера Долтри. Роджер Долтри (р. 1944) – вокалист рок-группы «Ху».
Джимми лежит на больничной койке, веки залеплены скотчем, из ушей, ноздрей, рта – и даже из пупка – торчат трубки.Стоматозник – коматозник. Никто не упрекнет компанию звукозаписи в излишней утонченности.К моему удивлению, первая песня в альбоме – акустическая. Она называется «Отступившее море», и у Джимми потрясающий вокал – на самом деле изумительный. Следующий трек – «Морская мразь в маринаде» – это нестройный металлический визг, терзающий уши двенадцать минут, долгие, как погребальная песнь. Это так отвратительно, что могло бы сойти за пародию – как будто «АС/ДС» играют «День из жизни». День из жизни» («A Day in the Life») – песня «Битлз» с альбома «Оркестр Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера». «АС/ДС» (с 1973) – австралийская хард-рок-группа.
Альбом неровный до ужаса, автор явно себе потакал – возможно, из-за избытка кокаина в студии. После пятой песни я понимаю, что больше не вынесу. Я переключаюсь на радио и невинно дремлю, убаюканный Бонни Рэйтт. Бонни Рэйтт (р. 1949) – американская блюзовая и поп-рок-певица и гитаристка.
Когда сирены – на юг проносятся пожарная машина и «скорая» – будят меня, уже смеркается. Я вспоминаю Макартура Полка и спрашиваю себя, не приснилось ли мне это интервью; такое со мной случалось. Тут я замечаю на пассажирском сиденье блокнот. Открываю на первой странице и вижу начертанные моей собственной рукой слова: «Теперь пиши, что я был боец…»Выходит, это было на самом деле. Выходит, старый маразматик и впрямь попросил меня сделать то, что попросил. А это свидетельствует о том, что он, скорее всего, психически нездоров.Мне нужна информация.Я смотрю вверх: в квартире вдовы Стомарти горит свет. Две фигуры стоят рядышком на балконе и любуются на Атлантику.Я достаю из бардачка полевой бинокль «Лейка» – подарок бывшей подружки. (Пожизненный член Общества Одюбона Национальное общество Одюбона (осн. 1905) – общественная экологическая организация, названа в честь орнитолога Дж. Одюбона.
надеялась поймать меня в сети, пока я изучаю жизнь птиц в естественных условиях.) Я настраиваю бинокль и две фигуры постепенно становятся резче – это Клио Рио и мед-новолосый, пропахший одеколоном молодец, которого я встретил у лифта. Похоже, пьют коктейли.Клио в ярко-розовой бейсболке гладит феноменальную шевелюру гостя и тупо большезубо улыбается. Они поворачиваются друг к другу лицом и ставят выпивку на перила. Затем следует предсказуемый поцелуй и медленные объятия, после чего миссис Стомарти неизбежно опускается на колени, и начинаются возвратно-поступательные движения. Джимми был для меня всем, понимаете? Так сказала мне Клио. И так я написал в своей статье.Я никогда не встречался с Джеймсом Брэдли Стомарти, но раз уж его, бедняги, здесь нет, я оскорблен от его имени. Я убираю оптику в бардачок и завожу мотор.Грязно, подло, низко, мерзко, недостойно – я могу подобрать и более емкое определение для картины, которую только что наблюдал.Как насчет «неподобающее»?Да, пожалуй, подходит. 12 Мечта любого рыболова, яхта Джимми Стомы, пришвартована в бухте Силвер-Бич. Это тридцатипятифутовый «Кон-тендер» под названием «Рио-Рио». Буквы на корме совсем свежие – похоже, Джимми переименовал судно в честь молодой супруги.В каюте горит свет и орет «Лед Зеппелин». «Лед Зеппелин»(1968–1980) – британская блюз-рок-группа.
Я поднимаюсь на борт и барабаню по крышке люка. Музыка смолкает, и появляется Джей Берне, заполняя собою сходной трап. На нем черная майка, задубелые от морской воды шорты цвета хаки и замызганные шлепки. На вид нетрезв, по запаху – обкурен. Его обвисшие Гингричевы щеки покрыты красными пятнами, зрачки сужены до пикселя. Свой несчастный «конский хвост» он явно не расчесывал со дня похорон.– Ты кто? – Берне моргает как жаба, только что вылезшая из болота.– Джек Таггер из «Юнион-Реджистер». Мы встречались в церкви, припоминаете?– Не-а.Джей Берне широкоплеч и массивен, хотя и ниже меня ростом. Наверняка был полузащитником в колледже, пока мышцы жиром не заплыли.– Я пишу статью про Джимми. Вы сказали, мы сможем побеседовать.– Сомневаюсь, – бормочет он. – Как, черт возьми, ты меня нашел?– Отчет полиции Нассау. Вы указали эту пристань как свой домашний адрес.– Это ненадолго, – заявляет Берне.– Чертовски хорошая яхта, – роняю я.– Назови цену, друг. Клио ее продает.– Можно войти?– Да ради бога, – вяло соглашается он. Он и так еле на ногах стоит, а наш диалог, похоже, лишил его последних сил.В каюте жуткий бардак, но хотя бы кондиционер работает. Пустой бутылкой из-под «Дьюара» я расчищаю себе место среди порножурналов и коробок из-под пиццы. Джей Берне располагается на полу, вытягивает загорелые ноги и приваливается спиной к дверце холодильника. Он заново раскуривает косяк, и я абсолютно не обижаюсь, что он не предлагает мне затянуться.Чтобы растопить лед, я в своей обычной дружелюбной манере говорю:– Знаете, я по дороге сюда слушал «Стоматозника». Вы ведь играли там в некоторых песнях, так?Берне отвечает вздохом человека, страдающего запором:– Джимми попросил.– На обложке написано, вы были соавтором песни «Заезженный трактор».– Так и есть, – усмехается он. – Откладываю авторские, чтобы купить «Маунтин Дью».Я решаю, что дальше льстить бессмысленно, и меняю стратегию:– Сколько лет яхте?– Четыре года. Может, пять, не знаю. – Джей Берне на меня почти не смотрит. В каюте не продохнуть от пепперони и марихуаны.– Клио сказала, что вы сами пригнали ее с Багам.– Большое дело, – бурчит он.– Где вы научились ходить по морям?– На Гаттерасе. Я там вырос.– Раньше попадали в такую переделку? – нажимаю я.– Какую переделку?– Вы же понимаете, о чем я. Несчастный случай при погружении. Потеря лучшего друга…Бёрнс выпускает голубой дымок, поднимается на ноги и делает пару нетвердых шагов.– Срать охота, – поясняет он, теряя по дороге шлепки.Я пользуюсь антрактом и хватаю с крышки плиты последние номера «Спин» и «Роллинг Стоун» – оба журнала открыты на некрологах Джимми Стомы. Статьи очень нейтральны и в том, что касается деталей утопления, почти слово в слово повторяют друг друга. Даже цитаты Клио Рио практически одинаковые. «Джимми умер, занимаясь своим любимым делом» – в «Спин». И «Джимми умер, занимаясь тем, что делало его счастливым» – в «Роллинг Стоун».Любопытно, что нет ни единого упоминания о том, что у нее «странно дрогнуло в душе» перед погружением мужа. Возможно, именно из-за моих вопросов на похоронах вдова Стомарти не стала пересказывать свою басню о тухлой рыбной похлебке. А вот про свое «Сердце на мели» натрепала. Я бы до крайности изумился, если бы она этого не сделала. О незаконченном сольном проекте Джимми ни в одном из журналов ни слова – небось Клио сказала им, что это неправда.Когда наконец появляется Джей Берне с расстегнутой ширинкой и босой, я спрашиваю его, было ли у Клио предчувствие в день, когда умер Джимми Стома. Берне щурится и вперяет в меня мутный взор:– Чего-то я тебя не понимаю, приятель.– Она сказала ребятам из «Нью-Йорк Таймс», что умоляла его не нырять. Что у него было пищевое отравление, мол, ему было так больно, что он едва смог надеть акваланг.Хотя мозг Бернса и затуманен, он чувствует подвох.– Если уж кто и знал, – бормочет он, – то Клио.– А Джимми ничего вам не говорил перед тем, как вы пошли в воду?– Он не был нытиком. Мог сломать себе шею и ваше не пикнуть. Таким был Джимми.Бернс задергался. Он выплевывает косяк и тянется поверх моей головы за пачкой «Мальборо», которая валяется рядом с магнитолой. Он выкуривает полсигареты, прежде чем снова открывает рот:– Блядь, как же я устал.– Выпить есть? – спрашиваю я.Бернс смотрит на меня тяжелым взглядом.– Не напрягайтесь, Джей. Я сам возьму.Грязь в каюте просто несусветная, и воняет ужасно. Я проталкиваюсь мимо Джея к холодильнику. Холодное пиво избавляет меня от кислого привкуса во рту.– Говорю тебе, лучше уж ты Клио спроси. Она тебе поможет.– Эти обломки, к которым вы ныряли, – что это был за самолет? Клио точно не знала.Чтобы показать свое недовольство, Бернс звучно выпускает газы.– «ДС-6», – говорит он.Сигарета болтается в углу рта.– Она сказала, что это был самолет с наркотой.– Двадцать лет назад, приятель. Теперь там Диснейленд для омаров.Бернс заставляет себя встать и приваливается к трапу – он решил не садиться, пока я не уйду. Полагает, что, если простоит достаточно долго, я пойму намек.– Вы видели, как Джимми плавает вокруг самолета?– Самолет развалился на части, приятель.– Да, Клио говорила. Но вы видели Джимми?– Мы нырнули с яхты вместе. Он поплыл в одну сторону, я – в другую.– А как была видимость?– Отстой. Всю ночь дул ветер в двадцать узлов, все дно взболтало. – Бернс выуживает пиво из холодильника. Судя по его движениям, он потерял терпение и, возможно, самообладание.Чтобы немного его утихомирить, я достаю блокнот. На лице Бернса смесь тревоги и отвращения.– Странно, – замечаю я будто про себя.– Что?Бернс пытается подсмотреть, что это я пишу.– Чтобы ветер в двадцать узлов дул всю ночь в августе, – поясняю я. – Как-то нетипично для Багам.Джей Бернс присасывается к своему пиву и пожимает плечами.– А когда вы погружались на следующий день, – продолжаю я, – стоял мертвый штиль.– Это же острова.– Значит, последний раз вы видели Джимми живым, когда прыгали с яхты?– Хвост самолета ярдах в пятидесяти от носовой части. Время от времени я видел пузырьки, и все. На дне была муть жуткая, я же говорю.– Джей, как вы думаете, что там случилось?– Я?Фонтан его красноречия иссяк. Бернс из последних сил пытается растрясти свой мозг. Он не хочет сболтнуть лишнего – того, что разойдется с его показаниями властям или с тем, что мне наговорила Клио. Взгляд его напряжен, лоб наморщен. Он похож на пьяного водителя, который проходит тест на алкоголь.Я его подталкиваю:– Джей, я никак не могу понять. Джимми был опытным дайвером…– Что ты хочешь сказать? Любой может далеко заплыть и заблудиться. Такое случается, – говорит он. – Копы из Нассау говорили, они такое видели сотни раз. Может, у него кончился кислород, а может, случился сердечный приступ, когда он поднимался. Кто знает?– Наверное. Но все равно странно.Бернс хмурится:– Все вы, говнюки, одинаковы. Любите копаться в дерьме. Господи, Джимми умер. Мой лучший друг! Муж Клио! Он умер, а ты тут пытаешься высрать из этого тайну, чтобы твою газету лучше покупали.Я мог бы возразить мистеру Бернсу, объяснить, что дни, когда заголовки влияли на продажи, уже давно прошли; что серьезные деньги газеты получают от подписчиков, а не от розничной торговли. Я мог бы сказать ему, что большинство изданий желтой прессы, кормящихся сенсациями, давно вымерли и что основной тон современной американской журналистики – умеренность и почтительность.Но, к сожалению, он не дает мне шанса. Он внезапно бросается на меня, и мы начинаем мотаться по каюте из стороны в сторону, раскачивая лодку. Он тяжелее меня по крайней мере фунтов на пятьдесят, но, к счастью, набрался по самые жабры, так что быстро выдохнется, да и реакция у него не ахти какая. Я еще помню пару приемчиков со школьных времен и двумя быстрыми движениями высвобождаюсь и усаживаю Джея Бернса на его толстую задницу. Он бьет меня ногами по голеням, я падаю на спину и ударяюсь головой об дверь.Бернс пытается встать, даже успевает подняться на одно колено, но тут я прыгаю на него. На этот раз я двигаю ему локтем по носу, и он уже не поднимается. Кровь из него хлещет, как из раненого кабана. Я сажусь ему на грудь, упираюсь коленом ему в пах и завожу обе его руки ему за голову.Наклоняюсь к нему и говорю:– Джей?– Хухггн.– Ты меня слышишь?Злость его прошла. У него остается только одно желание – дышать, не глотая собственную кровь.– Сколько тебе лет, Джей?– Чта-о?– Простой вопрос, Джей. Сколько?Бернс фыркает, чтобы прочистить нос.– Сорок, – бормочет он.– Ты еще очень молод. Джей, я с тобой разговариваю.– Да, что?Я сообщаю ему, что Кафка не дожил до своего сорок первого дня рождения. Бернс вопросительно моргает:– Это кто?– Франц Кафка, очень известный писатель. Прославился только после смерти.– Что он писал, песни?– Нет, Джей. Книги и рассказы. Он был экзистенциалистом.– По ходу, ты мне нос сломал.– Угадай, кто еще откинулся в сороковник? Эдгар Аллан По.– Про этого я слышал, – говорит Бернс.– Он совсем свихнулся. Никто точно не знает, что с ним случилось. Когда у тебя день рождения?– В октябре.– Мне больно сознавать, Джей, что тебе отмерено больше времени на этой планете, чем Джону Леннону. Джон Уинстон Леннон (1940–1980) – британский рок-музыкант, участник группы «Битлз»^ был застрелен битломаном Марком Чепменом 8 декабря 1980 г. в Нью-Йорке на улице.
Разве это правильно?– Леннону? – Бернс наконец-то забеспокоился. – Ему было сорок, когда тот придурок его застрелил?– Ага, – подтверждаю я. – Столько же, сколько тебе.– Ты откуда все это знаешь?– Как бы я хотел этого не знать, Джей. Клянусь богом. Как бы мне хотелось выкинуть эти мысли из головы. Это ты убил Джимми Стому?– Нет! – Он приподнимает голову, и его воспаленные глаза широко распахиваются.– Это сделала Клио?– Быть такого не может, – выдыхает Бернс, но теперь не так горячо. Он смотрит на меня взглядом, который я уже видел сотни раз. Точно так же на меня смотрел Оррин Ван Гелдер во время нашего первого интервью: он пытался выяснить, как глубоко я успел раскопать.Обдолбанный клавишник Джей Бернс задается сейчас тем же вопросом.– Дай мне встать, – просит он. Скоро ему не понадобится мое разрешение. Он быстро восстанавливает силы и вот-вот стряхнет меня с себя.– Как называлась яхта, – спрашиваю я, – до того, как Джимми женился на Клио?Бернс извивается в моих объятиях, но все равно хихикает:– «Плавучая богадельня».– Ого. Странно.– Почему странно? – гневно вопрошает он. – Дай мне встать, черт тебя дери.– Странно, что человек, который хотел забыть о музыке, назвал яхту в честь своего альбома.– Приятель, ты сам не знаешь, что за чушь порешь. Кто сказал, что Джимми решил завязать с музыкой?– Его жена.– Да ладно?– Она-то должна знать. Ты сам говорил.До того как Джей успевает стряхнуть меня с себя, я встаю. С моей помощью он встает на ноги и в ответном жесте доброй воли поднимает с замусоренного пола мой блокнот. Хвост растрепался, сальные волосы свисают жидкими сосульками. Я протягиваю ему визитку, где указан мой прямой телефонный номер в «Юнион-Реджистер».– Это еще зачем?– На случай, если захочешь рассказать мне что-нибудь еще про Джимми.– Это вряд ли, – говорит Бернс, но карточку сует в карман. – Извини, что на тебя набросился, приятель. Неделя была паршивая.– Ничего страшного. Извини за нос.– Что за дерьмовый способ попасть в «Роллинг Стоун» – «бывший „Блудливый Юнец“, который был с Джимми Стомой во время последнего погружения»! – Бернс сплевывает в раковину. – Они десять лет не упоминали мое имя.Мы поднимаемся из каюты на долгожданный свежий воздух. На палубе снежно-белая цапля расправляет шею в предчувствии кормежки.– Это Стив. Джимми назвал его в честь Тайлера. Говорил, у него ноги такие же тощие.– Расскажи мне про сольный проект Джимми.– Откуда ты?… – И быстро поправляется: – А, про альбом? Да он даже примерно не закончен – Джимми уж сколько лет с ним возится на Эксуме. Оборудовал студию в домике на пляже, но никогда не проводит в ней больше двух часов. Невозможно работать, когда кругом такая красивая голубая agua. Вода (исп.).
Джимми, можно сказать, живет на этой яхте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37