,Два вопроса - о боге и душе - всегда считались мною важ-
нейшими среди тех, которые следует доказывать скорее по-
средством доводов философии, чем богословия.
Душа никоим образом не может быть продуктом материальной
силы, наподобие других вещей, но она непременно должна
быть сотворена.
Рассматривая, каким образом я получил идею Бога от бога, я
прихожу к выводу, что я почерпнул ее не с помощью чувств;
она также не выдумана мной (ибо не в моей власти отнять от
нее или прибавить к ней что-либо), и потому остается лишь
считать, что она у меня врожденная, точно так же, как мне
врождена идея меня самого.
ДЕКАРТ РЕНЕ (1596-1650 гг.)
ДЕКАРТ РЕНЕ (1596-1650 гг.)
Конечно, не удивительно, что бог, создавая меня, запечатлел
во мне эту идею как знак, поставленный мастером на его про-
изведении.
Вся философия подобна как бы дереву, корни которого -- ме-
тафизика, ствол - физика, а ветви - все прочие науки, сводя-
щиеся к трем главным: медицине, механике, этике. Подобно
тому как плоды собирают не с корней и не со ствола дерева, а
только с концов ветвей, так и особая полезность философии
зависит от тех ее частей, которые могут быть изучены под
конец.
При всяком движении должен иметь место круг, или кольцо
совместно движущихся тел. Когда какое-либо тело оставляет
свое место другому телу, изгоняющему его, оно вступает на
место третьего тела, которое в то же мгновение занимает ме-
сто, покинутое первым из тел. Это без труда мыслимо в совер-
шенном круге.
Я решил исследовать, откуда у меня берется мысль о чем-то
более совершенном, чем я сам, и с очевидностью понял, что
она должна исходить от какого-то существа, действительно
более совершенного.
Первопричина движения - бог!
Одна и та же вещь в одно и то же время и меняет место, и не
меняет его.
Так, когда корабль уносится ветром в море, то сидящий на
корме остается на одном месте по отношению к частям ко-
рабля; однако он все время изменяет место, если иметь в
виду берега, ибо удаляясь от одного берега, он приближает-
ся к другому.
Ни для какой вещи в мире нет твердого и постоянного места,
помимо того, которое определяется нашим мышлением.
Обман исходит не от бога, а от злонамеренности, страха и
слабости.
Достоверно, что во всем, чему нас учит природа, должна за-
ключаться истина. Ибо под природой в общем я разумею толь-
ко либо самого Бога, либо установленный Богом миропоря-
док, а под моей собственной природой, в частности, только
совокупность данных мне богом сил.
Я говорю: движение есть перемещение, а не сила или деятель-
ность, которая производит эту перемену, чтобы указать этим
выражением на то, что движение постоянно имеет место в под-
вижных объектах, а не в движущих причинах, так как, по
моему мнению, этих двух вещей не различают с необходимой
точностью. Как именно фигура подобает в качестве свойства
сформованной и находящейся в покое вещи, так, полагаю, и
движение является свойством подвижной вещи, а не сущно-
стью в себе или субстанцией.
Дух только мыслящ, тело только протяженно.
Тщательно все обдумывая, я не нахожу ни единого при-
знака, по которому достоверно можно было отличить со-
стояние сна от бодрствования. Они так походят друг на
друга, что я бываю озадачен и не знаю, не грежу ли в
данный момент.
"
НАЧАЛА
Как только возраст позволил мне выйти из подчинения моим
наставникам, я совсем оставил книжные занятия и решил ис-
кать только ту науку, которую мог обрести в самом себе или
же в великой книге мира.
О том, что мы не воспринимаем ясно, мы можем судить
лишь неправильно, хотя наше рассуждение может быть пра-
вильным.
Ясным я называю такое восприятие, которое очевидно и имеет-
ся налицо для внимательного ума.
Отчетливым я называю восприятие, которое настолько отлич-
но от всего остального, что содержит только ясно представ-
ляющееся тому, кто надлежащим образом его рассматривает.
Говоря, что какая-нибудь идея врождена нам, мы не хотим
сказать тем самым, будто она постоянно находится в поле на-
шего зрения. В этом смысле у нас нет ни одной врожденной
идеи. Под врожденностью идеи мы понимаем лишь то, что у
нас есть способность вызвать ее.
Мы можем легко допустить, что нет ни бога, ни неба, ни земли
и что даже у нас самих нет тела, - но мы все-таки не можем
предположить, что мы не существуем, в то время как сомнева-
емся в истинности всех этих вещей. Столь нелепо полагать
несуществующим то, что мыслит, в то время, пока оно мыслит,
что, невзирая на самые крайние предположения, мы не можем
не верить, что Заключение: я мыслю, следовательно, я сущест-
вую, истинно и что оно поэтому есть первое и вернейшее из
всех заключений.
Существование нашей души, или сознания, я принял за пер-
вое начало, из которого вывел наиболее ясное следствие,
ДЕКАРТ РЕНЕ (1596-1650 гг.)
именно, что существует бог - творец всего находящегося в
мире; а так как он есть источник всех истин, то он не создал
нашего рассудка по природе таким, чтобы последний мог
обманываться в суждениях о вещах, воспринятых им ясней-
шим и отчетливейшим образом. Таковы все мои начала, ко-
торыми я пользуюсь в отношении к нематериальным, т. е.
метафизическим вещам. Из этих принципов я вывожу самым
ясным образом начала вещей телесных, то есть физических;
именно, что даны тела, протяженные в длину, ширину и глу-
бину, наделенные различными фигурами, различным образом
движущиеся. Таковы вкратце все те начала, из которых я
вывожу истину о прочих вещах.
Второе основание, об очевидности начал свидетельствующее,
таково: они были известны во все времена и считались даже
всеми людьми за истинные и несомненные, исключая лишь
существование бога, которое некоторыми ставилось под со-
мнение, так как слишком большое значение придавалось чув-
ственным восприятиям, а бога нельзя ни видеть, ни осязать.
Хотя все эти истины, принятые мною за начала, всегда всеми
мыслились, никого, однако, сколько мне известно, не было до
сих пор, кто принял бы их за начала философии; то есть кто
понял бы, что из них можно вывести знание обо всем сущест-
вующем в мире.
Метод необходим для отыскания истины.
ЧЕТЫРЕ ПРАВИЛА МЕТОДА:
1. Никогда не принимать за истинное ничего, что не познано
таковым с очевидностью, иначе говоря, тщательно избе-
гать опрометчивости и предвзятости и включать в свои
суждения только то, что представляется нашему уму столь
ясно и столь отчетливо, что не дает уже никакого повода
подвергать их сомнению.
2. Следует делить каждое из исследуемых нами затруднений
на столько частей, сколько это возможно для лучшего их
преодоления.
3. Придерживаться желательно определенного порядка
мышления, начиная с предметов наиболее простых и наи-
более легко познаваемых, постепенно восходя к позна-
нию наиболее сложного, предполагая порядок даже и
там, где объекты мышления вовсе не даны в их естест-
венной связи.
ДЕКАРТ РЕНЕ (1596-1650 гг.)
4. Полезно составлять всегда перечни столь полные.и обзо-
ры столь общие, чтобы была уверенность в отсутствии
упущений. . :
Важнейшая из всех проблем, требующих решения, есть уразу-
мение природы и границ человеческого познания: эти два пунк-
та могут быть соединены в один вопрос, долженствующий быть
методически исследованным прежде всего. Этим вопросом дол-
жен задаться хоть раз в жизни каждый, имеющий хоть малей-
шую любовь к истине, потому что ее исследование включает в
себя весь метод и как бы истинный органон познания. Ничто не
кажется мне нелепее смелых споров на ветер о тайнах приро-
ды, о влиянии светил, о сокровенных вещах будущего, без
того, чтобы хоть раз исследовать то, может ли человеческий
дух идти так далеко.
Невозможно достигнуть никакого знания иначе, как путем ин-
туиции ума и дедукции.
Существует три рода вопросов: те, которые могут быть пред-
метом только одной веры, - таковы те, которые относятся к
таинству воплощения Христа, к троице и т. п. Есть, далее, дру-
гие вещи, которые хотя и подлежат вере, могут быть тем не
менее исследованы естественным разумом; к числу таких ве
щей теологи обычно относят бытие божие и различие между
человеческой душой и телом; есть, наконец, такие вещи, кото-
рые никоим образом не могут быть предметом веры, а всецело
подлежат исследованию с помощью человеческого разумения.
Что касается пустого пространства в том смысле, в каком
философы понимают это слово, то есть такого пространства,
где нет никакой субстанции, то очевидно, что в мире нет про-
странства, которое было бы таковым, потому что протяжение
пространства как внутреннего места не отличается от протя-
жения тела. А так как из одного того, что тело протяженно в
длину, ширину и глубину, мы правильно заключаем, что оно -
субстанция (ибо невозможно, чтобы <ничто> обладало каким-
либо протяжением), то и относительно пространства, предпо-
лагаемого пустым, должно заключать то же, именно, что раз в
нем есть протяжение, то с необходимостью в нем должна быть и
субстанция.
/ Ибо, когда между телами не находится ничего, то они
необходимо должны касаться друг друга, так как явно неле-
по, чтобы тела были отдалены друг от друга, то есть чтобы
между ними имелось расстояние и чтобы в то же время это
ДЕКАРТ РЕНЕ (1596-1650 гг.)
расстояние было <ничем>, потому что расстояние есть мо-
дус протяжения, которое не может существовать без протя-
женной субстанции.
Сосуд, например, может быть без того или иного содержа-
ния, без того или иного тела, но не может быть абсолютно
пустым, в противном случае он был бы сам невозможен. При
абсолютной пустоте не было бы буквально ничего, что отде-
ляло бы стенки сосуда друг от друга, они должны были бы
сплюснуться, а потому не было бы ни конфигурации, ни
сосуда. /
Мне кажется, нельзя доказать или даже представить себе, что-
бы были границы материи, из которой состоит мир; ибо, изучая
природу этой материи, я нахожу, что она состоит единственно
в том, что материя обладает протяженностью в длину, в шири-
ну и глубину. Таким образом, все, что имеет три измерения,
составляет часть этой материи. Не имея поэтому никакого ос-
нования доказать, не имея даже возможности представить се-
бе, чтобы мир имел границы, я называю его безграничным, не
имеющим границ. Но я не могу отрицать на этом основании
возможности каких-либо границ, известных, быть может, бо-
гу, но для нас совершенно непостижимых; вот почему я не
говорю, что мир бесконечен в абсолютном смысле.
Философ не должен считать ничего истинным, пока он в этом
не убедился; если он без критики верит чувствам, то он доверя-
ет детскому воображению больше, чем прозрениям зрелого рас-
судка.
Возьмем, например, этот кусочек воска. Он совсем недавно
извлечен из улья; он еще сохранил сладкий вкус меда, содер-
жавшегося в нем, и слегка отдает запахом цветов, с которых
был собран. Его цвет, его форму, его величину легко опреде-
лить. Он тверд, он холоден, его можно держать в руке, и если
вы ударите по нему, он издаст звук. Одним словом, мы видим в
нем всевозможные свойства, характерные для данного тела.
Но вот, пока я говорю, его поднесли к огню: его сладкий вкус
исчезает, запах улетучивается, цвет меняется, форма теряется,
величина возрастает, он становится жидким, горячим, его уже
нельзя взять в руки, и когда вы бьете по нему, не слышно
никакого звука. Остался ли он тем же воском после этого
изменения? Надо признать, что остался, никто в этом не сомне-
вается, никто не скажет иначе. Но что же мы познали харак-
терного в этом куске воска? Разумеется, не то, что я мог
ДЕКАРТ РЕНЕ (1596-1650 гг.)
заметить при посредстве чувств, потому что все, доступное
вкусу, обонянию, зрению, осязанию и слуху, изменилось, меж-
ду тем как он остался тем же воском.
1. Чувства во многих случаях обманывают нас.
С) Тема несовершенства чувств, их зыбкости и подводящей
ненадежности станет сквозной для всех последующих фило-
софий. Иногда она будет трактоваться мягко, иногда - же-
стко, но лейтмотив будет один: если уж не всегда верить, то
не доверять - всегда.
Мне представляется, что здесь оптимистичнее пессимизм. Да и
чего спорить! Взгляните на иллюстрации этого раздела:
е

Что мы видим? Нечто, что со-
вершенно отсутствует! А как
иначе еще можно назвать мни-
мый белый треугольник?!
Параллелепипед или пирамида?
у11>11>>>>1>>1Т11>1>>>>11 И III I>) ЦН1111Ц II 11111
16 февраля 1982 г. почтовое ведомство Швеции выпустило в обра-
щение марки с изображением <подложных фигур> О. Ройтерферда.
ДЕКАРТ РЕНЕ (1596-1650 гг.)
И это только то, что озадачивает нас в зрении.А оно -
лишь 1/5 всех ощущений.
Понимая любое из чувств как обычный информационный ка-
нал, следует признать, придерживаясь взятой :1ехни.чёской
аналогии, что он не может быть с самозначениём, а истинен
(заметьте: не исправен, а истинен!) лишь постольку, посколь-
ку дублируется, контролируется, соотносится и интерпрети-
руется в системе принятых установок и значений.
При этом есть и свои шумы, и деформаторы, и помехи. Как
же можно, при таких вмешательствах наивно доверять сооб-
щению? Как вообще можно вести речь об истинности посту-
пающего от чувств известия, если возможный реестр <иска-
зителей> столь же, по-видимому, бесконечен и столь же
бесконечно познаваем, как и весь мир вообще?!
Никому не придет в голову съесть незнакомый плод только
потому, что он имеет знакомые очертания, цвет и запах! И
узнаётся съедобность только отчаянной смелостью и риском
первопроходца.
Так, наверно, и в истории с чувствами. Всякий раз они
несут нам свое речение, подобно тому, как зеркало расска-
зывает нам о нас, но адекватность его столь же проблема-
тична, сколь и очевидна: если нет идеальной поверхности
отражения, значит нет и идеального, идущего от нее, наЛе-
го облика.
Так кто же расскажет нам о нас, если зеркало (то же и фото-
пленка, и кинолента, и видеотерминал!) и есть единственный
прибор для самоузрения?!
Так кто же расскажет нам о проблемах зрения и степени
доверия к нему, если зрение познается зрением же!
Так кто же расскажет нам о чувствах, как не те же самые
чувства! С)
4. МЫСЛИ
О Высказывания мудрецов могут быть сведены к очень неболь-
шому числу общих правил.
О Может показаться удивительным, что великие мысли чаще
встречаются в произведениях поэтов, чем в трудах философов,
Это потому, что поэты пишут, движимые вдохновением, исхо-
дящим от воображения. Зародыши знания имеются в нас напо-
добие огня в кремне. Философы культивируют их с помощью
ДЕКАРТ РЕНЕ (1596-1650 гг.)
- разума, поэты же разжигают их посредством воображения, так
что они воспламеняются скорее.
D Все науки настолько связаны между собою, что легче изучать
их все сразу, нежели какую-либо одну из них в отдельности от
всех прочих.
О Я называю пороки болезнями души, которые менее легки для
распознавания, чем болезни тела, так как мы часто можем
давать себе отчет о состоянии здоровья нашего тела, но в
отношении ума - никогда.
а Людям не приходилось бы так легко стыдиться, если бы они,
высоко ценя свою личность, считали бы исключенной возмож-
ность чьего бы то ни было презрения.
СЗ Надежда - это стремление души убедить себя в том, что же-
лаемое сбудется... Страх же есть склонность души, убеждаю-
щая ее в том, что желание не сбудется.
D Великие люди считают, что нет большего зла, чем трусость
тех, кто не может переносить беду с твердостью, и хотя они
ненавидят пороки, но не ненавидят тех, кто подвержен этим
порокам, а питают к ним только жалость.
ГЗ Зависть находит себе оправдание, если только злоба относит-
ся к распределению благ, а не к тем, которые ими обладают
или их распределяют.
СЗ Уединение нужно искать в больших городах.
п Истинное величие души, дающее человеку право ува-
жать себя, больше всего заключается в его ёознании то-
го, что нет ничего другого, что ему принадлежало бы по
большому праву, чем распоряжение своими собственны-
ми желаниями.
С) Те, у кого есть сознание и чувство собственного достоинства,
не боятся, что другие умнее их, образованнее или красивее.
Равным образом они не считают себя значительно выше тех,
кого они в свою очередь превосходят, потому что все это ка-
жется им имеющим очень мало значения в сравнении с доброй
волей, за которую они только себя уважают и которую предпо-
лагают у каждого человека.
П Люди с сильным и великодушным характером не меняют сво-
его настроения в зависимости от своего благополучия или сво-
их несчастий.
СЗ Стыд есть вид печали, основанной на любви к самому себе,
происходящей от страха перед порицанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73