Как мне грустно было, Максим, как мне страшно было, Максим… Ходишь, ходишь…
Они же все не могут ничего, а что я-то могу? Я только жалею….И нигде помощи ни от кого…
— Ладно, ладно, — повторял он. — Теперь все позади.
В это же самое время в Даниловском монастыре брат Мстислав, пребывавший в затворе, почувствовал вдруг, что может выйти за пределы монастыря.
— Брат Николай! — крикнул он. — Я, кажется, свободен!
— Очень интересно, — улыбнулся брат Николай. — Я с утра догадывался о чем-то подобном.
— Стало быть, нечто кончилось? — спросил брат Мстислав.
— А нечто началось, — ответил умудренный брат Николай.
— Кто же это сделал? Было две пары, и обе они сделать этого не могли. Одна была разлучена прежде времени, а другая не представляла большого интереса, ибо чиновник был самого обычного рода, и ребенок его не мог ничего изменить в мире.
— Брат Мстислав, — сказал брат Николай. — Как не стыдно тебе верить в туземные сказки? Какая тебе разница, кто какого рода? Важно, что двое встретились и с этой встречи что-то начнется. Неважно, что она случайно оказалась полухазаркой, а у него есть часть туземной крови. В конце концов, не в этом дело. Не заставляй меня пересказывать тебе весь смысл этой путаной истории и довольствуйся тем, что стены нашего монастыря, благодарение Богу, трескаются.
— Значит ли это, — спросил подошедший к ним брат Георгий, — что весь тысячелетний опыт замкнутой истории был ошибкой?
— Он не был ею, — ответил брат Николай, светясь тихой радостью, — ибо чем дольше был затвор, тем с большею силой вырвется наружу копившаяся в бездействии история. Не знаю насчет нового неба, хотя и в нем я вижу определенные знамения, — но уж новую землю, братия, я вам обещаю.
Брат Мстислав вышел за ворота и радостно, как выздоравливающий после долгой болезни, пошел к пристани.
— Так я пойду, — сказал Василий Иванович.
— Ну, ступай, — сказала Анька, улыбаясь сквозь слезы. — Осторожнее.
И Василий Иванович пошел — сначала медленно, а потом все быстрее. Он шел по рельсам вспять от деревни Жадруно во, и земля не противилась ему. Он шел, а чтобы идти било легче — пел песню, единственную, которую знал.
Не одна в поле дороженька,
Не одна неплакучая,
Не одна в поле дороженька,
Не одна негорючая,
Не одна в поле дороженька,
Не одна беспечальная,
Не одна в поле дороженька,
Не одна безначальная…
Анька и Громов стояли на платформе и слушали удаляющуюся песню. Потом она смолкла, и сразу смолк стон, который Анька слышала все последнее время. Напротив, из-за леса донеслись смутные, но веселые голоса, явно обещавшие что-то еще небывалое.
— Ну, пошли, что ли? — спросил Громов.
— Пошли! — весело сказала Анька.
И, взявшись за руки, они пошли в деревню Жадруново, где их ждало неизвестно что.
2001 — 2006,
Mountain View, Arc, — Москва
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Они же все не могут ничего, а что я-то могу? Я только жалею….И нигде помощи ни от кого…
— Ладно, ладно, — повторял он. — Теперь все позади.
В это же самое время в Даниловском монастыре брат Мстислав, пребывавший в затворе, почувствовал вдруг, что может выйти за пределы монастыря.
— Брат Николай! — крикнул он. — Я, кажется, свободен!
— Очень интересно, — улыбнулся брат Николай. — Я с утра догадывался о чем-то подобном.
— Стало быть, нечто кончилось? — спросил брат Мстислав.
— А нечто началось, — ответил умудренный брат Николай.
— Кто же это сделал? Было две пары, и обе они сделать этого не могли. Одна была разлучена прежде времени, а другая не представляла большого интереса, ибо чиновник был самого обычного рода, и ребенок его не мог ничего изменить в мире.
— Брат Мстислав, — сказал брат Николай. — Как не стыдно тебе верить в туземные сказки? Какая тебе разница, кто какого рода? Важно, что двое встретились и с этой встречи что-то начнется. Неважно, что она случайно оказалась полухазаркой, а у него есть часть туземной крови. В конце концов, не в этом дело. Не заставляй меня пересказывать тебе весь смысл этой путаной истории и довольствуйся тем, что стены нашего монастыря, благодарение Богу, трескаются.
— Значит ли это, — спросил подошедший к ним брат Георгий, — что весь тысячелетний опыт замкнутой истории был ошибкой?
— Он не был ею, — ответил брат Николай, светясь тихой радостью, — ибо чем дольше был затвор, тем с большею силой вырвется наружу копившаяся в бездействии история. Не знаю насчет нового неба, хотя и в нем я вижу определенные знамения, — но уж новую землю, братия, я вам обещаю.
Брат Мстислав вышел за ворота и радостно, как выздоравливающий после долгой болезни, пошел к пристани.
— Так я пойду, — сказал Василий Иванович.
— Ну, ступай, — сказала Анька, улыбаясь сквозь слезы. — Осторожнее.
И Василий Иванович пошел — сначала медленно, а потом все быстрее. Он шел по рельсам вспять от деревни Жадруно во, и земля не противилась ему. Он шел, а чтобы идти било легче — пел песню, единственную, которую знал.
Не одна в поле дороженька,
Не одна неплакучая,
Не одна в поле дороженька,
Не одна негорючая,
Не одна в поле дороженька,
Не одна беспечальная,
Не одна в поле дороженька,
Не одна безначальная…
Анька и Громов стояли на платформе и слушали удаляющуюся песню. Потом она смолкла, и сразу смолк стон, который Анька слышала все последнее время. Напротив, из-за леса донеслись смутные, но веселые голоса, явно обещавшие что-то еще небывалое.
— Ну, пошли, что ли? — спросил Громов.
— Пошли! — весело сказала Анька.
И, взявшись за руки, они пошли в деревню Жадруново, где их ждало неизвестно что.
2001 — 2006,
Mountain View, Arc, — Москва
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81