Адвокаты и их помощни
ки весьма вежливы, но очень спешат, очень заняты. И еще здесь принят строги
й этикет в одежде Ц темные костюмы, белые рубашки для мужчин, для женщин п
ростые темные платья, никаких ярких цветов, брюки тоже исключены.
Перед моими глазами проносится видение Лаймена Стоуна, но я его резко от
гоняю.
Букер объясняет, что Марвин Шэнкл правит своим кораблем с большой строго
стью. Он сам безупречно одет, чрезвычайно профессионален, придерживаетс
я неумолимо жесткого рабочего распорядка и ожидает того же и в той же мер
е от своих партнеров и всего штата.
Конференц-зал расположен в тихом месте. Я ответственен за ленч и развора
чиваю пакет с сандвичами, которые прихватил в «Йогисе». Задаром. Мы минут
пять болтаем, главным образом о семье Букера и наших товарищах по коллед
жу. Он задает несколько вопросов насчет моей работы, но соблюдает дистан
цию. Однако я уже все ему рассказал. Почти все. Предпочитаю лишь умолчать о
своем дежурстве в больнице Святого Петра и о том, чем я там занимаюсь.
Букер стал чертовски важным адвокатом! Спустя минуту после времени, запл
анированного на праздную болтовню, он смотрит на часы и начинает рассказ
ывать, какой великолепный день занятий он наметил для нас. Мы будем работ
ать шесть часов подряд, делая лишь краткие перерывы на чашку кофе и чтобы
сходить в туалет, а ровно в шесть мы должны отсюда убраться, потому что кон
ференц-зал зарезервировал для своих нужд кто-то другой.
С четверти первого до часа тридцати мы повторяем федеральный закон о нал
огообложении. Главным образом выступает Букер, он всегда больше соображ
ал в том, что касается налогов. Мы штудируем материалы, предназначенные д
ля подготовки к экзамену, но для меня налоги Ц такие же непроходимые деб
ри, как и прошлой осенью.
В час тридцать он позволяет мне выпить чашку кофе и воспользоваться туал
етом, и после этого до двух тридцати веду игру я, и мы повторяем федеральны
е правила опроса свидетелей. Потрясающая ерунда. Высокоактивный букеро
вский энтузиазм заразителен, и мы стремительно прорываемся через иногд
а скучнейший материал.
Провалить экзамен на звание адвоката Ц это кошмар для любого молодого ю
риста, уже принятого на работу, но я чувствую, что для Букера это было бы ос
обенно страшно. Честно говоря, для меня свет на экзамене клином не сошелс
я бы. Да, это сокрушило бы мое самоуважение, но я бы выжил. Я бы просто стал е
ще усиленнее заниматься и через полгода опять пошел бы сдавать. И Брюзер
за меня не слишком переживал бы при условии, что я смогу заарканивать одн
ого-двух клиентов ежемесячно. А если подвернется лишнее выгодное дельце
, то он вообще не будет беспокоиться, сдам я экзамен или нет.
Но Букер может оказаться в очень сложном положении.
Подозреваю, что мистер Марвин Шэнкл сделает его жизнь несчастной, если о
н завалит экзамен. Если же он провалится дважды, то Шэнкл, по всей вероятно
сти, отправит Букера в анналы истории.
Ровно в два тридцать в конференц-зал входит Марвин Шэнкл собственной пе
рсоной, и Букер представляет меня.
Марвину пятьдесят с небольшим, он очень подтянут и собран.
У него слегка поседевшие виски. Голос мягкий, но глаза смотрят в упор. Мне
кажется, от этого взгляда ничего не укроется даже в самых дальних уголка
х. Он просто живая легенда в юридических кругах, и для меня большая честь п
ознакомиться с ним.
Букер устроил так, что Шэнкл прочтет нам лекцию. И почти час мы внимательн
о слушаем, как он обнажает перед нами пружины законодательства по защите
гражданских прав и против дискриминации при найме на работу. Мы делаем з
аметки, задаем несколько вопросов, но главным образом слушаем его.
Затем он уходит на собрание, а мы следующие полчаса предоставлены сами с
ебе и на полной скорости пробегаем антитрастовый и антимонопольный зак
оны. В четыре начинается еще одна лекция.
Наш следующий лектор Тайрон Киплер, партнер Марвина, окончивший Гарвард
, его специальность Ц Конституция Соединенных Штатов. Он начинает медле
нно и заводится постепенно, по мере того как Букер допекает его вопросам
и. Мне же чудится, что уже ночь и я засел в кустарнике и вдруг выскакиваю из
него как сумасшедший с огромной бейсбольной битой вроде той, с какой ког
да-то играл «беби» Рут
Рут Джордж Герман (1895-1948) Ц известный бейсболист.
, и вышибаю дух из Клиффа Райкера. Чтобы окончательно не заснуть, я х
ожу вокруг стола, отхлебываю кофе, пытаясь сосредоточиться.
В конце отведенного ему часа Киплер полон воодушевления, и мы донимаем е
го вопросами. Он останавливается на полуфразе, раздраженно бросает взгл
яд на часы и сообщает, что должен идти. Его ждут в суде. Мы благодарим его за
потраченное время, и Киплер покидает нас.
Ц У нас еще час, Ц говорит Букер. Уже пять минут шестого. Ц Что будем дел
ать?
Ц Давай-ка глотнем пивка.
Ц Извини, но у нас еще права собственности и этика.
Этика Ц это то, что мне необходимо, но я устал и совсем не настроен на то, чт
обы вспоминать, как тяжелы мои грехи.
Ц Давай права собственности.
Букер стремительно пересекает комнату и хватает книги.
Уже почти восемь, когда я тащусь сквозь лабиринт коридоров в самом сердц
е больницы Святого Петра и вхожу в бар.
Мой любимый столик занят каким-то врачом и санитаркой. Я беру кофе и сажус
ь поблизости. Санитарка очень привлекательна и совершенно растеряна, и,
если судить по доносящемуся шепоту, можно предположить, что их связь тер
пит крушение. Ему шестьдесят, у него на лысине явно искусственно пересаж
енные волосы и подвергшийся хирургическому вмешательству подбородок.
Санитарке лет тридцать, и, очевидно, ей не суждено подняться до статуса же
ны. Только любовница на час. Шепот очень серьезный.
У меня нет настроения заниматься дальше. С меня на сегодня достаточно, и п
обуждает меня к занятиям только тот факт, что Букер еще в своей конторе и р
ьяно готовится к экзамену.
Через несколько минут парочка внезапно встает и уходит.
Она в слезах. Он холоден и жесток. Я сажусь за свой столик, раскладываю тет
радки и пытаюсь заниматься.
И жду.
Келли приезжает сразу после десяти, но кресло на колесиках толкает незна
комый человек. Она бросает на меня холодный взгляд и указывает сопровожд
ающему на столик в центре бара. Он подвозит ее. Я смотрю на него. Он смотрит
на меня.
Я понимаю, что это Клифф. Он примерно моего роста, не больше шести футов од
ного дюйма, плотный и с намечающимся пивным брюшком. Однако плечи у него ш
ирокие, и бицепсы нагло выпирают буграми под короткими рукавами тенниск
и, слишком для него узкой и особенно выношенной под мышками. Он в туго обтя
гивающих джинсах. Волосы у него темно-каштановые, кудрявые и не по моде дл
инные. И слишком густая растительность на руках и лице. Видимо, Клифф отно
сился к числу подростков, которые начинают бриться в восьмом классе.
У него зеленоватые глаза и красивое лицо, которое кажется гораздо старше
, чем бывает в девятнадцать лет. Он обходит ее загипсованную лодыжку, кото
рую сломал бейсбольной битой, и направляется к стойке за напитками. Келл
и чувствует, что я на нее смотрю. Очень осторожно она поглядывает и в самую
последнюю минуту быстро мне подмигивает. Отчего я едва не давлюсь кофе.
Не нужно много воображения, чтобы представить, о чем эти двое сейчас гово
рили. То были угрозы, извинения, мольбы, опять угрозы. Такое впечатление, ч
то сегодня вечером они сильно не в ладах. У обоих суровые лица. И свои напи
тки они тянут через соломинку молча, время от времени обмениваясь словом
-двумя. Они похожи сейчас на двух влюбленных юнцов, которые в разгаре ссор
ы и очень дуются друг на друга.
Вот он что-то коротко говорит, она еще короче отвечает. Они смотрят друг н
а друга, только когда это необходимо, а чаще отводят взгляд в сторону. Я пр
ячусь за раскрытой книгой. Келли так устроилась в кресле, что может посма
тривать на меня без опасности быть застигнутой врасплох. Клифф сидит ко
мне почти спиной и то и дело поворачивается, но она вовремя предупреждае
т меня взглядом, и я успеваю деловито вцепиться себе в волосы и нырнуть в у
чебники, прежде чем он обратит внимание на меня.
Через десять минут нерушимого молчания она говорит что-то такое, что выз
ывает яростный ответ. Хотел бы я слышать, о чем они толкуют. Вот он, фыркая, в
незапно бросает ей в лицо какие-то слова. Она платит ему взаимностью. Разг
овор все громче, и я быстро схватываю, что они спорят о том, должна ли она да
вать против него показания в суде. Такое впечатление, что она еще не решил
а, и это, по-видимому, беспокоит Клиффа всерьез. Он быстро распаляется, что
неудивительно для такого буяна, и она предупреждает его, чтобы он не крич
ал. Он оглядывается вокруг и старается говорить потише.
Сейчас я уже не слышу его слов.
Она сначала провоцирует его, а теперь успокаивает, но он по-прежнему очен
ь обеспокоен. Он весь кипит, и они снова некоторое время сидят, набычившис
ь и не глядя друг на друга.
А затем она опять нарушает молчание. Она что-то шепчет, спина у него напря
гается, руки трясутся, речь полна отборной брани. Они с минуту ругаются, по
том она замолкает и опять не обращает на него внимания. Но Клифф не желает
, чтобы его игнорировали, и поэтому опять говорит все громче. Келли опять в
елит вести себя потише, ведь они не одни. Но он кричит еще громче и поясняе
т, что он сделает, если она не откажется от намерения подать на него в суд. И
если она все-таки подаст, то он попадет в тюрьму и так далее и тому подобно
е.
Она что-то говорит, чего я не слышу, и вдруг он изо всей силы хлопает по стол
у стаканом с пенящейся колой и вскакивает с места. Кола расплескивается
на половину зала, на соседних столиках и на полу хлопья углекислой пены. С
ама Келли залита с головы до ног. Она в ужасе открывает рот, закрывает глаз
а и начинает плакать. Слышно, как он топает по коридору, ругаясь и проклина
я все на свете.
Я инстинктивно вскакиваю, но она быстро качает головой. Я сажусь снова. Ка
ссирша, которая наблюдала всю эту сцену, подходит с полотенцем. Она подае
т его Келли, и та вытирает кока-колу с лица и ладоней.
Ц Извините, Ц обращается она к кассирше.
Халат Келли промок насквозь. Она изо всех сил старается сдержать слезы, в
ытирая гипс и ноги. Я сижу почти рядом, но помочь не могу. Я делаю вывод, что
она боится, как бы он не вернулся и не застал нас за разговором.
В больнице немало мест, где можно посидеть со стаканчиком колы или выпит
ь кофе, но она привела его сюда. Келли хотела, чтобы я увидел, какой он есть,
и я почти уверен, что она намеренно подначивала его, чтобы я убедился, како
й у него взрывной характер.
Мы долго смотрим друг на друга, пока она методично вытирает лицо и руки от
колы. По лицу текут слезы, их она вытирает тоже. Ей присуще это необъяснимо
е женское свойство Ц плакать незаметно. Она не рыдает и не всхлипывает, г
убы у нее не искривляются. Руки не дрожат. Она просто сидит, словно совсем
в другом мире, смотрит на меня остановившимися глазами и промокает кожу
белым полотенцем.
Идет время, но я теряю ему счет. Появляется хромой санитар и вытирает лужу
вокруг нее. В бар вбегают три санитарки, громко разговаривая и смеясь, но р
азом останавливаются и затихают, увидев, в каком состоянии Келли. Они смо
трят, шепчутся, иногда поглядывая на меня.
Ушел Клифф довольно давно, и можно думать, что больше сегодня не вернется,
а мысль быть джентльменом меня восхищает. Санитарки уходят, и Келли тихо
нько подзывает меня указательным пальцем. Теперь я могу спокойно к ней п
одойти.
Ц Извините, Ц говорит она, когда я опускаюсь около нее на корточки.
Ц Все в порядке.
И затем она произносит слова, которые я никогда не забуду:
Ц Ты отвезешь меня в мою палату?
В другой обстановке эти слова могли бы иметь очень глубокий подтекст и д
алеко идущие последствия, и на минуту я улетаю воображением на какой-то э
кзотический пляж, где двое молодых любовников решают наконец приступит
ь к делу.
Но ее палата, конечно, не имеет ничего общего с моими мечтами, дверь ее мож
ет открыть толпа желающих, даже адвокаты могут взять ее на абордаж.
Я осторожно лавирую с Келли, сидящей в кресле, между столиками и выезжаю в
коридор.
Ц Пятый этаж, Ц бросает она через плечо.
Я не спешу. Я очень горжусь тем, что я такой благородный рыцарь. Мне нравит
ся, что мужчины поглядывают на нее и потом оборачиваются, пока мы проезжа
ем по коридору.
Мы на несколько секунд оказываемся одни в лифте. Я становлюсь около нее н
а колени.
Ц Ты в порядке? Ц спрашиваю я.
Келли уже не плачет. Глаза ее влажны и немного красны, но она владеет собой
. Она быстро кивает и говорит:
Ц Спасибо. Ц Затем берет мою руку и крепко ее сжимает. Ц Я тебе так благ
одарна.
Лифт вздрагивает и останавливается. Входит врач, и она быстро отпускает
мою руку. Я становлюсь за креслом, словно преданный муж. Мне опять хочется
держать ее руку в своей.
Уже почти одиннадцать, судя по настенным часам на пятом этаже. Если не счи
тать нескольких санитарок и технических служащих, в коридоре пусто и поэ
тому тихо. Дежурная медсестра на посту дважды оглядывает меня, пока мы пр
оезжаем мимо. Миссис Райкер отбыла в кафе в обществе одного мужчины, а воз
вращается с другим.
Мы поворачиваем налево, и она указывает на свою дверь.
К моему удивлению и восторгу, у нее отдельная палата с окном и ванной. Гори
т свет.
Я не знаю, может ли Келли хоть как-то передвигаться, но в данный момент она
совершенно беспомощна.
Ц Ты должен помочь, Ц говорит она. И мне повторять не надо. Я осторожно на
клоняюсь, и она обвивает мою шею руками. Она прижимается ко мне сильнее, че
м это необходимо, но я не возражаю. Халат вымочен кока-колой, но меня это не
особенно трогает. Келли уютно прильнула ко мне, очень тесно, и я сразу ощущ
аю, что на ней нет лифчика. Я прижимаю ее к себе еще крепче.
Затем бережно поднимаю из кресла, задача легкая, потому что весит она не б
ольше ста десяти фунтов с гипсом и всем остальным. Мы осторожно шагаем к п
остели, как можно медленнее, лелеем ее драгоценную больную ногу, стараяс
ь поудобнее ее устроить, и я медленно опускаю Келли на кровать.
Мы неохотно выпускаем друг друга из объятий. Наши лица почти соприкасают
ся, когда та же самая дежурная медсестра впархивает в палату, поскрипыва
я резиновыми тапочками на плиточном полу.
Ц Что случилось? Ц восклицает она, показывая на грязный халат.
Мы еще на разомкнули объятий и пытаемся это сделать сейчас.
Ц О, это! Просто случайность, Ц объясняет Келли.
Медсестра ни минуты не стоит на месте. Она открывает ящик комода под теле
визором и вынимает сложенный чистый халат.
Ц Ну, значит, нужно переодеться, Ц говорит она, бросая халат на кровать о
коло Келли. Ц И нужно вымыться с губкой в ванне. Ц Она на секунду замолка
ет, кивает в мою сторону и говорит: Ц Пусть он тебе поможет.
Я делаю глубокий вдох и чувствую, что сейчас потеряю сознание.
Ц Я сама справлюсь, Ц заверяет Келли, кладя халат на столик около крова
ти.
Ц Часы посещения закончились, миленький, Ц обращается ко мне медсестр
а. Ц Вам, ребятишки, надо скорее переодеться. Ц И, вильнув бедрами, выскак
ивает из палаты.
Я затворяю дверь и подхожу к краю кровати. Мы испытующе смотрим друг на др
уга.
Ц А где губка? Ц спрашиваю я, и мы смеемся. У нее большие ямочки на щеках.
Ц Садись сюда. Ц Она похлопывает по краю кровати. Я устраиваюсь рядом. Н
оги у меня висят. Мы не касаемся друг друга. Она подтягивает белую простын
ю к подмышкам, словно хочет прикрыть пятна на халате.
Я совершенно ясно представляю себе ситуацию. Избитая жена Ц тем не мене
е замужняя женщина, пока она не получила развод. Или пока не убила негодяя.
Ц Так что ты думаешь о Клиффе? Ц спрашивает она.
Ц А ты ведь хотела, чтобы я его увидел, правда?
Ц Наверное.
Ц Его надо расстрелять.
Ц Ну, это слишком сурово для небольшого скандала, а?
Я замолкаю на минуту и отворачиваюсь. Я решил, что не буду играть с ней в ее
игры. Раз мы разговариваем, разговор должен быть честным. И вообще, что я з
десь делаю?
Ц Нет, Келли, это не сурово. Любой мужчина, который бьет свою жену алюмини
евой битой, должен быть расстрелян. Ц Произнося это, я внимательно за ней
наблюдаю, и она не отводит своего взгляда.
Ц Как ты об этом узнал?
Ц Из документации. Из полицейских рапортов, справок «скорой помощи», ме
дицинских карт в больнице. Сколько ты еще будешь ждать? Пока он не стукнет
тебя битой по голове? Он же может тебя убить, ты ведь понимаешь. Парочка хо
роших ударов по черепу…
Ц Перестань! Не тебе судить, каково это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
ки весьма вежливы, но очень спешат, очень заняты. И еще здесь принят строги
й этикет в одежде Ц темные костюмы, белые рубашки для мужчин, для женщин п
ростые темные платья, никаких ярких цветов, брюки тоже исключены.
Перед моими глазами проносится видение Лаймена Стоуна, но я его резко от
гоняю.
Букер объясняет, что Марвин Шэнкл правит своим кораблем с большой строго
стью. Он сам безупречно одет, чрезвычайно профессионален, придерживаетс
я неумолимо жесткого рабочего распорядка и ожидает того же и в той же мер
е от своих партнеров и всего штата.
Конференц-зал расположен в тихом месте. Я ответственен за ленч и развора
чиваю пакет с сандвичами, которые прихватил в «Йогисе». Задаром. Мы минут
пять болтаем, главным образом о семье Букера и наших товарищах по коллед
жу. Он задает несколько вопросов насчет моей работы, но соблюдает дистан
цию. Однако я уже все ему рассказал. Почти все. Предпочитаю лишь умолчать о
своем дежурстве в больнице Святого Петра и о том, чем я там занимаюсь.
Букер стал чертовски важным адвокатом! Спустя минуту после времени, запл
анированного на праздную болтовню, он смотрит на часы и начинает рассказ
ывать, какой великолепный день занятий он наметил для нас. Мы будем работ
ать шесть часов подряд, делая лишь краткие перерывы на чашку кофе и чтобы
сходить в туалет, а ровно в шесть мы должны отсюда убраться, потому что кон
ференц-зал зарезервировал для своих нужд кто-то другой.
С четверти первого до часа тридцати мы повторяем федеральный закон о нал
огообложении. Главным образом выступает Букер, он всегда больше соображ
ал в том, что касается налогов. Мы штудируем материалы, предназначенные д
ля подготовки к экзамену, но для меня налоги Ц такие же непроходимые деб
ри, как и прошлой осенью.
В час тридцать он позволяет мне выпить чашку кофе и воспользоваться туал
етом, и после этого до двух тридцати веду игру я, и мы повторяем федеральны
е правила опроса свидетелей. Потрясающая ерунда. Высокоактивный букеро
вский энтузиазм заразителен, и мы стремительно прорываемся через иногд
а скучнейший материал.
Провалить экзамен на звание адвоката Ц это кошмар для любого молодого ю
риста, уже принятого на работу, но я чувствую, что для Букера это было бы ос
обенно страшно. Честно говоря, для меня свет на экзамене клином не сошелс
я бы. Да, это сокрушило бы мое самоуважение, но я бы выжил. Я бы просто стал е
ще усиленнее заниматься и через полгода опять пошел бы сдавать. И Брюзер
за меня не слишком переживал бы при условии, что я смогу заарканивать одн
ого-двух клиентов ежемесячно. А если подвернется лишнее выгодное дельце
, то он вообще не будет беспокоиться, сдам я экзамен или нет.
Но Букер может оказаться в очень сложном положении.
Подозреваю, что мистер Марвин Шэнкл сделает его жизнь несчастной, если о
н завалит экзамен. Если же он провалится дважды, то Шэнкл, по всей вероятно
сти, отправит Букера в анналы истории.
Ровно в два тридцать в конференц-зал входит Марвин Шэнкл собственной пе
рсоной, и Букер представляет меня.
Марвину пятьдесят с небольшим, он очень подтянут и собран.
У него слегка поседевшие виски. Голос мягкий, но глаза смотрят в упор. Мне
кажется, от этого взгляда ничего не укроется даже в самых дальних уголка
х. Он просто живая легенда в юридических кругах, и для меня большая честь п
ознакомиться с ним.
Букер устроил так, что Шэнкл прочтет нам лекцию. И почти час мы внимательн
о слушаем, как он обнажает перед нами пружины законодательства по защите
гражданских прав и против дискриминации при найме на работу. Мы делаем з
аметки, задаем несколько вопросов, но главным образом слушаем его.
Затем он уходит на собрание, а мы следующие полчаса предоставлены сами с
ебе и на полной скорости пробегаем антитрастовый и антимонопольный зак
оны. В четыре начинается еще одна лекция.
Наш следующий лектор Тайрон Киплер, партнер Марвина, окончивший Гарвард
, его специальность Ц Конституция Соединенных Штатов. Он начинает медле
нно и заводится постепенно, по мере того как Букер допекает его вопросам
и. Мне же чудится, что уже ночь и я засел в кустарнике и вдруг выскакиваю из
него как сумасшедший с огромной бейсбольной битой вроде той, с какой ког
да-то играл «беби» Рут
Рут Джордж Герман (1895-1948) Ц известный бейсболист.
, и вышибаю дух из Клиффа Райкера. Чтобы окончательно не заснуть, я х
ожу вокруг стола, отхлебываю кофе, пытаясь сосредоточиться.
В конце отведенного ему часа Киплер полон воодушевления, и мы донимаем е
го вопросами. Он останавливается на полуфразе, раздраженно бросает взгл
яд на часы и сообщает, что должен идти. Его ждут в суде. Мы благодарим его за
потраченное время, и Киплер покидает нас.
Ц У нас еще час, Ц говорит Букер. Уже пять минут шестого. Ц Что будем дел
ать?
Ц Давай-ка глотнем пивка.
Ц Извини, но у нас еще права собственности и этика.
Этика Ц это то, что мне необходимо, но я устал и совсем не настроен на то, чт
обы вспоминать, как тяжелы мои грехи.
Ц Давай права собственности.
Букер стремительно пересекает комнату и хватает книги.
Уже почти восемь, когда я тащусь сквозь лабиринт коридоров в самом сердц
е больницы Святого Петра и вхожу в бар.
Мой любимый столик занят каким-то врачом и санитаркой. Я беру кофе и сажус
ь поблизости. Санитарка очень привлекательна и совершенно растеряна, и,
если судить по доносящемуся шепоту, можно предположить, что их связь тер
пит крушение. Ему шестьдесят, у него на лысине явно искусственно пересаж
енные волосы и подвергшийся хирургическому вмешательству подбородок.
Санитарке лет тридцать, и, очевидно, ей не суждено подняться до статуса же
ны. Только любовница на час. Шепот очень серьезный.
У меня нет настроения заниматься дальше. С меня на сегодня достаточно, и п
обуждает меня к занятиям только тот факт, что Букер еще в своей конторе и р
ьяно готовится к экзамену.
Через несколько минут парочка внезапно встает и уходит.
Она в слезах. Он холоден и жесток. Я сажусь за свой столик, раскладываю тет
радки и пытаюсь заниматься.
И жду.
Келли приезжает сразу после десяти, но кресло на колесиках толкает незна
комый человек. Она бросает на меня холодный взгляд и указывает сопровожд
ающему на столик в центре бара. Он подвозит ее. Я смотрю на него. Он смотрит
на меня.
Я понимаю, что это Клифф. Он примерно моего роста, не больше шести футов од
ного дюйма, плотный и с намечающимся пивным брюшком. Однако плечи у него ш
ирокие, и бицепсы нагло выпирают буграми под короткими рукавами тенниск
и, слишком для него узкой и особенно выношенной под мышками. Он в туго обтя
гивающих джинсах. Волосы у него темно-каштановые, кудрявые и не по моде дл
инные. И слишком густая растительность на руках и лице. Видимо, Клифф отно
сился к числу подростков, которые начинают бриться в восьмом классе.
У него зеленоватые глаза и красивое лицо, которое кажется гораздо старше
, чем бывает в девятнадцать лет. Он обходит ее загипсованную лодыжку, кото
рую сломал бейсбольной битой, и направляется к стойке за напитками. Келл
и чувствует, что я на нее смотрю. Очень осторожно она поглядывает и в самую
последнюю минуту быстро мне подмигивает. Отчего я едва не давлюсь кофе.
Не нужно много воображения, чтобы представить, о чем эти двое сейчас гово
рили. То были угрозы, извинения, мольбы, опять угрозы. Такое впечатление, ч
то сегодня вечером они сильно не в ладах. У обоих суровые лица. И свои напи
тки они тянут через соломинку молча, время от времени обмениваясь словом
-двумя. Они похожи сейчас на двух влюбленных юнцов, которые в разгаре ссор
ы и очень дуются друг на друга.
Вот он что-то коротко говорит, она еще короче отвечает. Они смотрят друг н
а друга, только когда это необходимо, а чаще отводят взгляд в сторону. Я пр
ячусь за раскрытой книгой. Келли так устроилась в кресле, что может посма
тривать на меня без опасности быть застигнутой врасплох. Клифф сидит ко
мне почти спиной и то и дело поворачивается, но она вовремя предупреждае
т меня взглядом, и я успеваю деловито вцепиться себе в волосы и нырнуть в у
чебники, прежде чем он обратит внимание на меня.
Через десять минут нерушимого молчания она говорит что-то такое, что выз
ывает яростный ответ. Хотел бы я слышать, о чем они толкуют. Вот он, фыркая, в
незапно бросает ей в лицо какие-то слова. Она платит ему взаимностью. Разг
овор все громче, и я быстро схватываю, что они спорят о том, должна ли она да
вать против него показания в суде. Такое впечатление, что она еще не решил
а, и это, по-видимому, беспокоит Клиффа всерьез. Он быстро распаляется, что
неудивительно для такого буяна, и она предупреждает его, чтобы он не крич
ал. Он оглядывается вокруг и старается говорить потише.
Сейчас я уже не слышу его слов.
Она сначала провоцирует его, а теперь успокаивает, но он по-прежнему очен
ь обеспокоен. Он весь кипит, и они снова некоторое время сидят, набычившис
ь и не глядя друг на друга.
А затем она опять нарушает молчание. Она что-то шепчет, спина у него напря
гается, руки трясутся, речь полна отборной брани. Они с минуту ругаются, по
том она замолкает и опять не обращает на него внимания. Но Клифф не желает
, чтобы его игнорировали, и поэтому опять говорит все громче. Келли опять в
елит вести себя потише, ведь они не одни. Но он кричит еще громче и поясняе
т, что он сделает, если она не откажется от намерения подать на него в суд. И
если она все-таки подаст, то он попадет в тюрьму и так далее и тому подобно
е.
Она что-то говорит, чего я не слышу, и вдруг он изо всей силы хлопает по стол
у стаканом с пенящейся колой и вскакивает с места. Кола расплескивается
на половину зала, на соседних столиках и на полу хлопья углекислой пены. С
ама Келли залита с головы до ног. Она в ужасе открывает рот, закрывает глаз
а и начинает плакать. Слышно, как он топает по коридору, ругаясь и проклина
я все на свете.
Я инстинктивно вскакиваю, но она быстро качает головой. Я сажусь снова. Ка
ссирша, которая наблюдала всю эту сцену, подходит с полотенцем. Она подае
т его Келли, и та вытирает кока-колу с лица и ладоней.
Ц Извините, Ц обращается она к кассирше.
Халат Келли промок насквозь. Она изо всех сил старается сдержать слезы, в
ытирая гипс и ноги. Я сижу почти рядом, но помочь не могу. Я делаю вывод, что
она боится, как бы он не вернулся и не застал нас за разговором.
В больнице немало мест, где можно посидеть со стаканчиком колы или выпит
ь кофе, но она привела его сюда. Келли хотела, чтобы я увидел, какой он есть,
и я почти уверен, что она намеренно подначивала его, чтобы я убедился, како
й у него взрывной характер.
Мы долго смотрим друг на друга, пока она методично вытирает лицо и руки от
колы. По лицу текут слезы, их она вытирает тоже. Ей присуще это необъяснимо
е женское свойство Ц плакать незаметно. Она не рыдает и не всхлипывает, г
убы у нее не искривляются. Руки не дрожат. Она просто сидит, словно совсем
в другом мире, смотрит на меня остановившимися глазами и промокает кожу
белым полотенцем.
Идет время, но я теряю ему счет. Появляется хромой санитар и вытирает лужу
вокруг нее. В бар вбегают три санитарки, громко разговаривая и смеясь, но р
азом останавливаются и затихают, увидев, в каком состоянии Келли. Они смо
трят, шепчутся, иногда поглядывая на меня.
Ушел Клифф довольно давно, и можно думать, что больше сегодня не вернется,
а мысль быть джентльменом меня восхищает. Санитарки уходят, и Келли тихо
нько подзывает меня указательным пальцем. Теперь я могу спокойно к ней п
одойти.
Ц Извините, Ц говорит она, когда я опускаюсь около нее на корточки.
Ц Все в порядке.
И затем она произносит слова, которые я никогда не забуду:
Ц Ты отвезешь меня в мою палату?
В другой обстановке эти слова могли бы иметь очень глубокий подтекст и д
алеко идущие последствия, и на минуту я улетаю воображением на какой-то э
кзотический пляж, где двое молодых любовников решают наконец приступит
ь к делу.
Но ее палата, конечно, не имеет ничего общего с моими мечтами, дверь ее мож
ет открыть толпа желающих, даже адвокаты могут взять ее на абордаж.
Я осторожно лавирую с Келли, сидящей в кресле, между столиками и выезжаю в
коридор.
Ц Пятый этаж, Ц бросает она через плечо.
Я не спешу. Я очень горжусь тем, что я такой благородный рыцарь. Мне нравит
ся, что мужчины поглядывают на нее и потом оборачиваются, пока мы проезжа
ем по коридору.
Мы на несколько секунд оказываемся одни в лифте. Я становлюсь около нее н
а колени.
Ц Ты в порядке? Ц спрашиваю я.
Келли уже не плачет. Глаза ее влажны и немного красны, но она владеет собой
. Она быстро кивает и говорит:
Ц Спасибо. Ц Затем берет мою руку и крепко ее сжимает. Ц Я тебе так благ
одарна.
Лифт вздрагивает и останавливается. Входит врач, и она быстро отпускает
мою руку. Я становлюсь за креслом, словно преданный муж. Мне опять хочется
держать ее руку в своей.
Уже почти одиннадцать, судя по настенным часам на пятом этаже. Если не счи
тать нескольких санитарок и технических служащих, в коридоре пусто и поэ
тому тихо. Дежурная медсестра на посту дважды оглядывает меня, пока мы пр
оезжаем мимо. Миссис Райкер отбыла в кафе в обществе одного мужчины, а воз
вращается с другим.
Мы поворачиваем налево, и она указывает на свою дверь.
К моему удивлению и восторгу, у нее отдельная палата с окном и ванной. Гори
т свет.
Я не знаю, может ли Келли хоть как-то передвигаться, но в данный момент она
совершенно беспомощна.
Ц Ты должен помочь, Ц говорит она. И мне повторять не надо. Я осторожно на
клоняюсь, и она обвивает мою шею руками. Она прижимается ко мне сильнее, че
м это необходимо, но я не возражаю. Халат вымочен кока-колой, но меня это не
особенно трогает. Келли уютно прильнула ко мне, очень тесно, и я сразу ощущ
аю, что на ней нет лифчика. Я прижимаю ее к себе еще крепче.
Затем бережно поднимаю из кресла, задача легкая, потому что весит она не б
ольше ста десяти фунтов с гипсом и всем остальным. Мы осторожно шагаем к п
остели, как можно медленнее, лелеем ее драгоценную больную ногу, стараяс
ь поудобнее ее устроить, и я медленно опускаю Келли на кровать.
Мы неохотно выпускаем друг друга из объятий. Наши лица почти соприкасают
ся, когда та же самая дежурная медсестра впархивает в палату, поскрипыва
я резиновыми тапочками на плиточном полу.
Ц Что случилось? Ц восклицает она, показывая на грязный халат.
Мы еще на разомкнули объятий и пытаемся это сделать сейчас.
Ц О, это! Просто случайность, Ц объясняет Келли.
Медсестра ни минуты не стоит на месте. Она открывает ящик комода под теле
визором и вынимает сложенный чистый халат.
Ц Ну, значит, нужно переодеться, Ц говорит она, бросая халат на кровать о
коло Келли. Ц И нужно вымыться с губкой в ванне. Ц Она на секунду замолка
ет, кивает в мою сторону и говорит: Ц Пусть он тебе поможет.
Я делаю глубокий вдох и чувствую, что сейчас потеряю сознание.
Ц Я сама справлюсь, Ц заверяет Келли, кладя халат на столик около крова
ти.
Ц Часы посещения закончились, миленький, Ц обращается ко мне медсестр
а. Ц Вам, ребятишки, надо скорее переодеться. Ц И, вильнув бедрами, выскак
ивает из палаты.
Я затворяю дверь и подхожу к краю кровати. Мы испытующе смотрим друг на др
уга.
Ц А где губка? Ц спрашиваю я, и мы смеемся. У нее большие ямочки на щеках.
Ц Садись сюда. Ц Она похлопывает по краю кровати. Я устраиваюсь рядом. Н
оги у меня висят. Мы не касаемся друг друга. Она подтягивает белую простын
ю к подмышкам, словно хочет прикрыть пятна на халате.
Я совершенно ясно представляю себе ситуацию. Избитая жена Ц тем не мене
е замужняя женщина, пока она не получила развод. Или пока не убила негодяя.
Ц Так что ты думаешь о Клиффе? Ц спрашивает она.
Ц А ты ведь хотела, чтобы я его увидел, правда?
Ц Наверное.
Ц Его надо расстрелять.
Ц Ну, это слишком сурово для небольшого скандала, а?
Я замолкаю на минуту и отворачиваюсь. Я решил, что не буду играть с ней в ее
игры. Раз мы разговариваем, разговор должен быть честным. И вообще, что я з
десь делаю?
Ц Нет, Келли, это не сурово. Любой мужчина, который бьет свою жену алюмини
евой битой, должен быть расстрелян. Ц Произнося это, я внимательно за ней
наблюдаю, и она не отводит своего взгляда.
Ц Как ты об этом узнал?
Ц Из документации. Из полицейских рапортов, справок «скорой помощи», ме
дицинских карт в больнице. Сколько ты еще будешь ждать? Пока он не стукнет
тебя битой по голове? Он же может тебя убить, ты ведь понимаешь. Парочка хо
роших ударов по черепу…
Ц Перестань! Не тебе судить, каково это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68