Одной же
ны муж часто стыдился, просил успокоиться, не позориться; но чем справедл
ивее он говорил, тем хуже она становилась. Тогда, разгневанный ее наставл
ениями, он свалил женщину кулаком на землю, пнул ногой в лицо, сломал нос, и
она потом на всю жизнь осталась с переломанным носом, портившим и безобр
азившим ее лицо, примерно наказанная».
Брак считался прискорбным событием, невзирая на сакраментальную ауру. О
дной этой мысли было достаточно для бегства святого Авраама с собственн
ого свадебного пира. Он заперся в башне, чтобы противостоять страшному и
скушению, которому подвергался с появлением невесты.
Невозможность полностью подавить основной человеческий инстинкт имел
а определенные побочные следствия.
Если личные повседневные жизненные привычки людей можно было критиков
ать и держать под контролем, настоящие прегрешения цвели пышным цветом.
В результате они превратились в неизбежное зло и даже были признаны церк
овью.
Проституция вскоре стала считаться нормальной и важной составляющей ж
изни общества.
Фома Аквинский назвал проституцию необходимым придатком морали: «При д
ворце необходима выгребная яма, чтобы весь дворец не вонял».
Папы взимали налоги с римских борделей, и в X в. общий доход составил 20 тысяч
дукатов. Германские епископы также видели в находившихся под их контрол
ем борделях важный источник прибыли, а порой, как в Вюрцбурге, бордели слу
жили заманчивой приманкой для ищущих службы священников.
В 1442 г. архиепископ Майнский возмущенно жаловался на светские власти горо
да, которые подорвали его доход от борделей, открыв конкурентное заведен
ие ради сокращения налогов с граждан.

Глава 6
РИСУЕМ ЛИЛИЮ

Средневековый упадок нравов очень медленно уходил в прошлое. Дикарское
отношение мужчины к любой беззащитной женщине, ограниченное только стр
ахом перед Божьей карой, претерпевало постепенное, но фантастическое пр
евращение, в результате которого женщина из пропасти вознеслась на небе
са.
Рыцарство со всеми его официальными ритуалами и культом чести отразило
сь на женщине не меньше, чем на религии и политике. Женщина, по крайней мер
е в собственном классе и круге, стала хрупким, нуждающимся в защите объек
том. В моду вошли красивые, пышные костюмы, хоть и скрывавшие признаки пол
а.
Женщины всегда умели меняться с помощью моды. Средневековая женщина исч
езла.

Была та девчонка толстушкой
здоровой,
Курносой, с глазами как лед поутру,
С широкою задницей, грудью коровьей,
Но волосы Ц чудо, ей-Богу, не вру.

Вместо нее возникла изысканная, эфирная, поэтичная женщина, благородная
, скромная, с милым грустным лицом и с пальцами, подобными лепесткам цвето
в; слишком умная, старавшаяся не проявлять свою чувственность; гордая, де
ликатная, чистая, с длинной грациозной шеей и маленькой грудью.
Теперь в женщине все должно было быть прекрасным. Мирянин по имени Фирен
цуола, автор книжечки под названием «Красота Женщины», описал даже, как д
олжен выглядеть ее язык:
«Кончик языка, если его случайно нужно выставить напоказ, что бывает, но р
едко, должен лежать красиво, выражая желание и утешение, красно-алый, но н
икак не заостренный, а также не плоский».
Накопление богатства, особенно в торговых итальянских государствах, да
ло возможность мужчинам и женщинам наслаждаться формализованной любов
ной игрой. Женщины старались жить в соответствии с отводившейся им высок
ой репутацией, и в итоге любовь окружила сильная религиозная аура.
Художники писали со своих любовниц Мадонну и заново открытых ими язычес
ких богинь Афин и Рима.
Сандро Боттичелли изображал идеализированную мистическую красоту, выр
осшую на почве гуманистической и платонической культуры, которая разви
валась в кругу колоритного и порочного Лоренцо Великолепного во второй
половине XV в.
Произведения Боттичелли запечатлели превращение земной любви в интелл
ектуальную и рассудочную. Его натурщица Симонетта Веспуччи, прославлен
ная красавица, вдохновляла целое поколение художников. Для Боттичелли о
на послужила моделью Венеры, рождающейся из моря; Полайоло писал с нее Кл
еопатру, Лоренцо Великолепный написал в ее честь оду.
Когда Симонетта в двадцать три года умерла от чахотки, гроб несли по улиц
ам Флоренции, не закрыв лицо покойницы, чтобы каждый мог полюбоваться ее
красотой. Боккаччо, взглянув в небеса, воскликнул: «Ее душа вспыхнула нов
ой звездой».
Симонетта и другие прекрасные натурщицы открыли новую перспективу: воз
можность показывать красоту, не скованную узами ложной скромности и сты
дливости. Вновь открытое классическое искусство породило страсть к язы
кам и учению.
Сокровища греческой и латинской литературы стали доступными всей чита
ющей публике. Впервые многие женщины получали высокое образование, част
о владели несколькими языками.
Церковь, однако, встревожилась, и Папа Павел II замечал:
«Дети достигают десятилетнего возраста, но, еще не пойдя в школу, знают ты
сячи богохульств. Подумать только, сколько тысяч других прегрешений узн
ают они, взявшись читать Ювенала, Теренция, Плавта, Овидия».
Романтическая любовь нуждалась в героях, и одним из них в XV в. стал Алексан
др Македонский. В 1486 г. латинская версия его истории обрела популярность и
широко распространилась по всей Европе.
Позже легенда об Александре послужила темой поэзии на всех европейских
языках. Согласно одной истории, во время марша знаменитого полководца че
рез Гирканию в Фалестре царица амазонок и три сотни женщин выехали верхо
м ему навстречу, вооруженные, оставив в горах основную армию.
Увидев молодого и сильного Александра, царица предложила ему лечь с ней,
дабы «от самой храброй в мире женщины и храбрейшего из живущих мужчины р
одились великие и необычные потомки».
Александр провел с царицей тринадцать дней, но произошел ли на свет посл
е этого хоть один ребенок Ц неизвестно.
У амазонок был любопытный обычай переламывать взятым в бою пленным ногу
или руку. При этом они не только предотвращали побег Ц по мнению амазоно
к, увечье конечностей укрепляло гениталии.
На вопрос о хромых рабах царица амазонок ответила: хромой лучше занимает
ся любовью.
Связанные с новой духовной концепцией красоты, а значит и любви, перемен
ы совершались на протяжении многих десятилетий, но тенденция была четко
й и непоколебимой. Предельное выражение она нашла в обожествлении женщи
н по правилам куртуазной любви и в песнях трубадуров.
Это странное поклонение недостижимому отразили провансальские трубад
уры. Их темой была любовь, никогда не находящая удовлетворения в физичес
кой близости.
Итальянец Сорделло, живший в Провансе и писавший по-провансальски, пров
озглашал:

Сим, дама, предаю тебе
Судьбу и жизнь, как верный рыцарь.
Скорей умру я в нищете.
Чем дам тебе к моим мольбам склониться.

Другой трубадур, Госельм Фэде, делает своей даме следующее фантастическ
ое признание:

Мольба о поцелуе иль объятье

В моих устах была бы богохульством.

Впрочем, порой они оказывались в опасной близости к более логичному заве
ршению, как свидетельствует история о кавалере Руделе, обуреваемом стра
стью к принцессе, которой он никогда не видел. Он долго странствовал, чтоб
ы усладить взор ее красотой, наконец добрался и упал в ее объятия. Но, к сча
стью для законов поэзии трубадуров Ц если не самого Руделя, Ц его к тому
времени одолела смертельная болезнь, и ему удалось не особенно себя зап
ятнать. Он пошатнулся и рухнул на руки принцессы за секунду до смерти.
До нас дошла единственная поистине возмутительная поэма, связанная с тр
убадуром Вильямом Кабестаном, который в душе явно пылал похотливой стра
стью, воспевая в серенаде красоту своей дамы из Руссильона.
Хотя на словах утверждалось, будто трубадур и дама соблюдали правила люб
овной игры, вернувшийся после долгой отлучки муж усомнился. Он убил Виль
яма, вырезал у него сердце, подал жене на ужин, встал рядом и заставил съес
ть, после чего она бросилась со стены замка.
Поэма, конечно, в высшей степени символична. В ней, может быть неумышленно
, отражен непомерный страх перед благосклонностью женщины в век бесцель
ной куртуазной любви. Возникновение физической страсти, даже намека на э
то, означало гибель мужчины, поддавшегося губительному коварству Евы.
Альтернативные извращенные радости невостребованной страсти лежат в с
фере учебников психоанализа. Но в истории не много примеров, чтобы целое
общество предавалось подобным вещам так, как это происходило в течение с
та с лишним лет после 1100 г. на юге Франции.
Конечно, любовный культ охватывал только богатых. Крестьяне были заняты
жизнью, совокуплением, производством детей. Впрочем, даже они испытывали
на себе косвенное влияние. Жонглеры, оруженосцы и трубадуры нередко цит
ировали господскую поэзию перед простолюдинами на деревенских площадя
х, на сборищах крепостных и прислуги под стенами замков.
Это целенаправленно поощрялось Ц не ради приобщения крестьян к новому
культу, а из соображений морали.
Феодальная служба верховному властелину сопровождалась добровольным
служением госпоже. Трубадур приносил своей даме точно такую вассальную
клятву, как и крепостной господину.
Простые люди не присягали в законопослушной верности. Время было неспок
ойное, бушевала чума, совершались политические перевороты. Крестоносцы
держали всех в состоянии военной лихорадки, а социальные проблемы, связа
нные с постоянным отсутствием или исчезновением навеки большого числа
мужчин, затрагивали все слои общества.
Жена крестоносца, собравшегося отвоевать Гроб Господень, вела несчастн
ую жизнь, закованная в «пояс целомудрия». Никто не задумывался о ее одино
честве и тоске.
Отношение мужчин к женщинам в тот период отражено в произведении писате
ля того времени Вальтера Мапа
Мап Вальтер (1140-1204) Ц капеллан при дворе англи
йского короля Генриха II, автор сборника развлекательных и сатирических
историй «О забавных разговорах придворных».
:
«Пакувий в слезах сказал своему племяннику Арриусу: «Друг мой, в саду у ме
ня стоит бесплодное дерево, на котором повесилась моя первая жена, потом
вторая, и вот только что третья», Ц «Меня изумляет, Ц отвечал Арриус, Ц
что ты видишь повод для слез в столь необычайном везенье. Друг, дай мне вет
ку от этого дерева, я ее посажу».
Легко представить мужчин, хихикавших над этим рассказом!
Сексуальная распущенность в средневековые времена никогда не исчезала
, и обычаи куртуазной любви открывали возможность преодолеть это зло.
То и дело вспыхивали более похотливые чувства, порожденные порой идеями
, принесенными из Святой Земли и из экзотических стран, расположенных по
дороге туда.
Одним из результатов крестовых походов стала популярность публичных б
ань. Знакомство крестоносцев с приятным и полезным гигиеническим средс
твом Ц теплой ванной Ц привело к сооружению общественных бань по всей
Европе. К XII в. на каждой большой улице Парижа стояла своя баня, вскоре превр
ащавшаяся в бордель. В каждом крупном европейском городе их было несколь
ко и по одной в самых больших деревнях.
Популярный обычай позволял сбросить обременительные сковывающие одеж
ды. В германских городах банщик расхаживал по улицам и трубил в рожок, объ
являя, что вода согрелась. Целые семьи почти обнаженными выходили из дом
у, направляясь к баням.
Когда для борьбы с бесстыдством устроили раздевалки, ситуация только ух
удшилась, ибо раздевалками пользовались представители обоих полов. В ба
нях творилось такое, что их уже не посещали уважаемые женщины, вместо них
туда хлынули проститутки.
В Лондоне бани на южном берегу Темзы в царствование Генриха II официально
считались борделями и оставались ими до Реставрации
Речь идет о реставрации мо
нархии после Английской буржуазной революции с восшествием на престол
в 1660 г. Карла II.
. Оригинальное название «парилка» превратилось в синоним публичн
ого дома.
Брейгель говорит о публичной бане: «Там, где мужчины и женщины, девушки и ю
ноши, монахи и монахини моются вместе совсем голые, нечего говорить о цел
омудрии».
(Интересно, кстати, что незаконная любовь процветает и в современных пла
вательных бассейнах, если в любых других местах трудно встречаться в свя
зи с запрещающими законами. Во многих районах Италии, включая Рим, полици
я может задержать неженатую пару, сидящую в автомобиле после наступлени
я темноты или снявшую номер в отеле. Молодые влюбленные заявляют, что еди
нственным местом уединения остаются раздевалки в плавательных бассейн
ах, где не настаивают на разделении полов и не требуют, чтобы в кабинку зах
одил лишь один человек.)
Куртуазная любовь, описанная трубадурами, которую практиковали господ
а и дамы, а потом быстро нарождающийся и подражавший им средний класс, был
а симптомом болезни общества. Несмотря на всю внешнюю красоту, было в ней
что-то гадкое и неестественное.
Причитания над каким-нибудь тривиальным предметом, принадлежавшим воз
любленной, попахивают фетишизмом; долгие страдания и мучения, которым во
здыхатели подвергали себя в доказательство своей любви, Ц мазохизмом;
постоянное наблюдение и полное отсутствие действий Ц вуайеризмом
Вуайеризм
Ц удовлетворение болезненного любопытства созерцанием эротических с
цен.
; почти полное подавление любой акции Ц противоестественностью.

Вряд ли кто-нибудь назовет добродетельными и похвальными шалости замуж
ней женщины с любовником с согласия ее отсутствующего господина.
Твердо предполагалось, что обожание со стороны влюбленного ограничитс
я пением, вздохами и мольбами без надежды на их исполнение. Фактически во
многих известных стихах, описывающих общепринятую практику куртуазной
любви, говорится, как влюбленный с возлюбленной раздеваются донага, лас
кают и обнимают друг друга, целуются и поют, но никогда не удовлетворяют с
трасть. Подобные вещи назывались истинной любовью, а секс Ц ложной.
Не состоящие в браке или не испытывающие особой нужды в сексе могли опра
вдать это религиозными соображениями, но занимавшиеся такими вещами же
нщины были замужем и имели детей, зная «ложную» любовь со своими мужьями
и «истинную» с возлюбленными трубадурами.
Легко представить, на какие жертвы шли люди, подчиняясь этим правилам. Ры
царям, на свою беду искренне полюбившим жен, приходилось запираться пода
льше от спальни.
Порой стареющий муж, проведя много лет в крестовых походах и на службе су
верену, с униженными поклонами благодарил жену, которая подарила ему уто
нченную любовь, отказав в доступе к своему телу.
Несмотря на показное великолепие и высокие идеалы, куртуазная любовь ра
звращала мужчин и женщин. Она автоматически объявляла чувства супружес
кой пары друг к другу похотью и провозглашала истинными символами любви
бесцельное извращенное поведение и причитания трубадуров.
В итоге супруги, которым хотелось бы верить в благое достоинство их союз
а в глазах Бога и людей, испытывали ужасное чувство вины. Но факт остается
фактом, официально закрепленным в «законе», который провозгласила одна
из королев куртуазной любви, графиня Шампанская, дочь английской короле
вы Элеоноры.
«Мы твердо установили, Ц писала она, Ц что любовь не способна проявлять
свою силу между мужчиной и женщиной, женатыми друг на друге».
Можно подумать, будто ритуалы куртуазной любви служили развлечением дл
я скучающих женщин и изнеженных мужчин в сравнительно незначительном у
голке Европы, но их влияние было намного сильнее, чем кажется, и его отголо
ски звучат до сих пор.
Куртуазную любовь принесла в Англию Элеонора Аквитанская, жена Генриха
II. Она была дочерью Вильяма, герцога Аквитанского, прирожденной интриган
кой с пылким темпераментом, которая по политическим соображениям вышла
замуж за Людовика VII Французского, еще в подростковом возрасте став корол
евой.
Первый брак оказался непрочным. Людовик был замкнутым, религиозным чело
веком, а Элеонора Ц в высшей степени сексуальной девушкой.
«Я шла замуж за короля Ц жаловалась она, Ц а вышла за монаха».
В 1147 г. Людовик решил отправиться во Второй крестовый поход, и Элеонора, раз
очарованная супружеской жизнью, последовала за ним. В Византии ее восхит
ила чувственная вседозволенность восточных христиан, и она влюбилась в
своего дядю князя Антиохийского.
Разгорелся скандал, и по возвращении в Париж в 1152 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23