Ровное место под лестницей озарилось зеленым светом – это Кумбер достал из кармана волшебный шар. В низком просторном помещении рядами стояли... автомобили.
– Гараж, что ли? Мы отдадим концы в гараже? – Тут в Тео загорелась искра надежды. – У тебя тут машина!
– Нет, но отсюда есть выход на ту сторону подворья. Вон там!
Они перебежали через гараж, но коридор за спасительной дверью оказался завален дымящимися обломками. Преследователь тем временем спустился с лестницы и гнался за ними, грохоча сапогами.
Головешкой, что ли, вооружиться? В голове Тео мелькали картинки из комиксов, сказок и кино. Точно! Огонь! Они огня боятся! Но Кумбер уже тащил его куда-то.
– Давай к большой лестнице!
– Сдурел? Чтобы весь дом на башку нам рухнул? Тут хотя бы можно убежать от него, выйти наружу... – Тео не хотелось умирать под землей и тем более в горящем доме Нарцисса – слишком много усилий он приложил, чтобы спастись оттуда.
– Нет, – крикнул Кумбер, – это лестница вниз! Там поезда останавливаются!
Тео вылупил на него глаза. Констебль двигался быстро, но без лишней спешки. Раскинутые в стороны руки, как на миг примерещилось Тео, тянулись от стены до стены. Кумбер рванул за локоть, и Тео беспомощно побежал за ним к какой-то надстройке посреди гаража. Все равно там закрыто – он знал это так же твердо, как собственное имя. Он будет бегать вокруг этой будки, как умный поросенок вокруг кирпичного домика, пока волк не измотает его и не сцапает.
Но будка не была заперта.
Кумбер, захлопнув за собой дверь, потратил пару бесценных секунд на поиски несуществующего засова, и они стали спускаться.
Они бежали, спотыкаясь и временами падая в неверном свете Кумберова фонарика. «Лестница в ад, – вертелось у Тео в голове. – Ад – это лестница. Душу бы продал за паскудный лифт.
Но раз я эльф, то у меня и души-то никакой нет.
Ладно, согласен на эскалатор».
– Тут что, правда поезда ходят? – выдохнул он. Дверь наверху со скрипом открылась.
– Сейчас-то, конечно, нет, раз подворье горит. Но там рельсы... туннели. – Кумбер оступился, но устоял, застонав от боли.
– Я и забыл про твою ногу. – Тео подхватил его под руку. – Хочешь, я тебя понесу?
– Где уж там. Просто помогай. Я справлюсь.
Они пробежали, задыхаясь, еще два пролета, вылетели на платформу и растянулись на ней. По обе стороны от маленькой станции при слабеющем свете фонарика чернели устья туннеля, куда свет не проникал.
– Слушай: ты этой твари не нужен, – прошептал Тео, помогая Кумберу встать. На лестнице слышались уверенные шаги, еще отдаленные, но усиленные эхом. – Только я. Может, он тебя даже и не заметит. Дождись, когда он спустится, и беги обратно наверх.
– Да заткнись ты, – устало ответил Кумбер. – Хватит героя из себя строить. Слезем на шпалы и пойдем.
– В какую сторону?
– В ту, где пожаров и обвалов не было – логично? – Кумбер полез с платформы. Тео, будучи, несмотря на синяки, ссадины и саднящие легкие, в гораздо лучшей форме и на добрый фут выше ростом, поспешил слезть первым, чтобы помочь ему. «Вот еще один, кто едва меня знает, но готов рисковать жизнью ради меня».
– Спасибо, – сказал он тихо, поставив феришера на шпалы.
– Главное – не загнуться. «Спасибо» после будем говорить.
Хрустя гравием, они пошли по туннелю. Зеленый свет плясал на стенах, и казалось, что те шевелятся.
– У меня дома в таких местах надо остерегаться электрических рельсов. Тут есть что-то в этом роде?
– Не так все просто, – фыркнул Кумбер.
– Ты уверен, что поезда не ходят?
– Если я ошибался, ты услышишь.
Тео украдкой оглянулся – на платформе по-прежнему было пусто.
Тьма вокруг сгущалась. Тео чудилось, что туннель наполнен дымом, а он уже так принюхался, что не чувствует этого, только видит, что дело неладно.
– Черт, – сказал он, догадавшись наконец, что происходит. – Твой фонарь гаснет.
– Он на столько времени не рассчитан. Я им пользуюсь, чтобы делать заметки, когда слушаю лекции. – Кумбер сузил светящийся шарик, превратив его в луч, но свет от этого не стал ярче.
«А когда он совсем погаснет? – невольно подумал Тео. – Когда мы останемся в кромешной тьме с этим красавцем позади?» Он прислушался, не хрустит ли гравий под ногами преследователя, но их собственные шаги производили слишком много шума, и он остановился, чтобы лучше слышать.
– Кровь и железо, ты в своем уме? – Кумбер схватил его за куртку и потащил за собой. – Он либо идет за нами, либо нет – на кой это надо, стоять и слушать?
Тео подчинился ему.
Свет совсем захирел, и он не сразу заметил, что из туннеля они снова вышли на открытое место – открытое, насколько это доступно так глубоко под землей. Было слишком темно, чтобы разглядеть что-то, но у него создалось впечатление широкого пространства, и пахло здесь не так, как в туннеле, а сырой землей, растительностью и как будто водой.
– Это канал, приток Иса, – объяснил Кумбер. – Практически сточная канава.
– А вон там вроде бы что-то светится. – По обе стороны пути действительно виднелись огненные точки, словно там расположился предназначенный для светляков амфитеатр.
– Большая Яма, город кобольдов. Ну, не только кобольдов – все городские бездомные сюда стекаются. Гоблины, стукотуны, буги без документов...
– Может, попросим их о помощи?
– Смеешься? Если нас до сих пор не ограбили и не убили, так только потому, что они напуганы тем, что наверху происходит, – вот и пришипились.
– Куда же мы тогда премся? – Тео сразу разонравились далекие огоньки, а свистящие крики, слышимые в верхних частях невидимой долины, устраивали его еще меньше. Точно койоты в пустыне перекликаются.
– Не знаю, только все лучше, чем стоять и дожидаться твоего мертвяка.
Тео промычал в ответ нечто нечленораздельное. Денек и так выдался поганее некуда, а тут еще таскайся по этим подземельям. Боль во всем теле, бесконечное движение и погоня за спиной надоели ему .хуже горькой редьки. Темнота тоже входила в этот перечень. Единственное, что ему еще не надоело, так это жить – поэтому он и продолжал делать усилия.
Крики на высотах города кобольдов делались все громче и настойчивее. Тео наклонился, чтобы подобрать с полотна пару увесистых камешков, и чуть не упал от прилива крови к голове. Крики тем временем сменили тональность, приобретя растерянный характер, а миг спустя затихли совсем, точно откуда-то сзади на них набросили одеяло. Тео, недоумевая, смотрел, как огоньки гаснут один за другим.
– Наверное, они просто заметили нашего приятеля, – шепотом предположил Кумбер. – И он им пришелся по вкусу не больше, чем нам.
«Одной засадой меньше – и на том спасибо», – подумал Тео. Он посмотрел назад, пытаясь определить, с какого места начали гаснуть огни.
– И четверти мили не будет, – прикинул он. – Наш дружок не спешит, но и не останавливается – вряд ли он знает, что такое усталость. Боже правый, он пол-Эльфландии пропахал до дома Нарцисса – с выпущенными кишками. – Он снова посмотрел вперед и вздрогнул, разглядев при свете фонарика какие-то башни.
– Что за черт?
– Железнодорожный мост.
Тео не любил мостов на высоких опорах. На одном из таких он чуть не попал под поезд, когда наклюкался в Марийских холмах с Джонни и ребятами из своей прежней группы. Потом он смеялся над этим приключением, но в памяти навсегда остались те моменты, когда он полагал, что ему каюк, и всерьез думал о прыжке с высоты сорока–пятидесяти футов в скалистое ущелье. Теперь его поджидал впереди еще один мостик, насквозь ажурный, перекинутый через водное пространство, черное, как беззвездный космос.
– Что, будем переходить?
– Если мы не хотим побороться с нашим бессменным партнером, то придется. – Голос Кумбера прерывался от боли, но Тео еще не все выяснил.
– Какой он длины?
– Я по нему только на поезде ездил. Не очень длинный – несколько сотен шагов примерно.
– Это хорошо. – Тео сошел с полотна и начал спускаться к воде. – Можно переплыть, так проще будет. – Течение, на слух, здесь было не особенно сильное.
– Нет, ты точно свихнулся. – Кумбер догнал его и ухватил за руку. – Посмотри-ка сюда!
– Куда, на мост? – не понял Тео. – Да вижу я его, провались он!
– На руку свою посмотри, дуралей. – Кумбер дернул вверх рукав куртки, открыв травяной браслет. – Это русалочья метка, забыл?
Кумбер почти кричал, и Тео занервничал.
– А если и забыл, что из этого?
– Да то, что ты теперь их собственность. Стоит тебе войти в любой поток или водоем, не считая ванны, и они тут как тут. И больше ты с ними не столкуешься, если только не запасся хорошими талисманами – а я что-то не заметил, чтобы ты это делал.
– Ты что хочешь сказать – что я им жизнью обязан? Я ни о чем таком не договаривался!
– Кочерыжка договорилась, чтобы спасти тебя. Русалочья метка – это старая увертка, дающая тебе право выкупить себя за найденный тобой клад. Ты, может, и эльф, Тео Вильмос, но полный невежда. Вся наша жизнь строится на договорах и соглашениях. На них же основана наша наука – ничего общего с вашим дурацким принципом случайности. Ты просишь о чем-то, получаешь просимое и расплачиваешься за него.
– И если я нырну туда, то...
– То здешние жители заявят свои права на тебя. И могу тебя заверить, что это будут не те красотки-русалочки, от которых спасла тебя Кочерыжка. Это будет то, что живет в черных водах и питается тем, что извергает из себя Город.
Тео начинал впадать в тихую панику. Кумбер говорил неприятные вещи, к тому же они слишком долго задержались на одном месте.
– Ладно, твоя взяла. В воду не полезем, пойдем через мост. Скорей только – он того и гляди нас догонит!
Они вылезли обратно на шпалы и побрели по мосту, еле волоча ноги. Тео изо всех сил старался не думать о расстоянии до воды, которая плескалась внизу, и о том, что может таиться под ее гладкой поверхностью. Они прошли всего пару десятков ярдов, когда настил у них под ногами стал вибрировать, все громче и ощутимее.
Они оглянулись, но преследователя по-прежнему не было видно. Кумбер посветил вперед – и там ничего. Между тем фонарик еще давал достаточно света, и они обязательно разглядели бы что-либо, производящее такой шум.
– Тео... – странным голосом произнес Кумбер.
Через перила впереди них перелезло что-то, удивительно ловко для такой здоровенной туши. Бледная бородавчатая кожа этого отдаленно гуманоидного существа светилась, как изнанка шляпки фосфорического гриба. Ростом чуть повыше человека, оно было раз в пять тяжелее: уверенно шествуя к ним, оно заполняло собой чуть ли не всю ширину моста. Чудище пару раз моргнуло черными, как изюм, глазками, но в целом свет как будто не слишком его беспокоил. Гуттаперчевый рот, похоже, мог свободно вобрать в себя голову Тео. Оно остановилось, но тело продолжало двигаться по инерции, как желатин, – трудно было сказать, жир в нем колыхается или это кожа, как носорожья шкура, зыблется складками. Видно было только, что существо это очень велико, крайне уродливо, и несло от него, как от полосы морского песка в час отлива.
– Юм-м, – булькающим басом сказало оно. – Путники на моем мосту. Что вы мне принесли?
– Я сто раз ездил через этот мост на поезде и ничего тебе не давал! – Дрожь в голосе делала праведное негодование Кумбера несколько неубедительным.
– С железной дорогой у меня уговор. Фамильное право – этот мост спокон веку наш, и я получаю свою малую долю. А которые пешие – дело иное. Ты вот что, – чудище обращалось к Кумберу, – отдай мне голову своего дружка, и можешь ходить через мост бесплатно три года. – Оно подалось к Тео, который замер от страха и не шелохнулся, даже когда зловонное дыхание пахнуло ему в лицо. – Ну, не три, так два.
– Нам бы всего разок перейти, – сказал Кумбер. – За нами гонится что-то очень нехорошее.
– Хуже меня? – Чудище улыбнулось, показав острые зубы разной длины. – Полно тебе. Ты затрагиваешь чувства старого тролля.
– Может статься, что и хуже. – Кумбер очень старался говорить спокойно. – И с ним ты не сговоришься.
– Ну, это мы поглядим. – Тролль явно заинтересовался. – Но сначала уладим с вами, коли уж вы так спешите. – Он поскреб подбородок – вернее, бесформенный мешок на месте подбородка – длинным загнутым ногтем. – Погодите, я думаю...
– Может, мой сезонный билет возьмешь? – без особой надежды спросил Кумбер.
Тролль засмеялся, дохнув серой.
– Ишь ты, прыткий какой – билет. – Коготь снова устремился к подбородку. – Ладно. Я могу себе позволить проявить великодушие. Времена сейчас ничего себе – железная дорога мне платит, а сверху то и дело народ прибывает, и детишки ихние играют на путях, так что год выдался хороший. Если даже они там друг дружку на куски порвут, мне это только на пользу. Согласен на палец.
– Палец?! – Напрасно Тео думал, что хуже уже ничего быть не может. – Ты хочешь получишь за проход палец от кого-то из нас? – Он посмотрел назад и вроде бы увидел, что по шпалам к ним кто-то движется.
– Не от кого-то. От каждого. Это очень выгодное предложение. В былые дни я непременно кого-то съел бы, одного хотя бы.
Бледный складчатый тролль смахивал на жабу, занимающуюся сумо. Может, попытаться просто прошмыгнуть мимо? Но Тео почему-то чувствовал, что этот номер не пройдет – и если тролль его поймает, предложение, возможно, станет менее выгодным.
Просто дурной сон какой-то. Тео взглянул назад. Темное пятнышко, ползущее по шпалам, понемногу росло.
– Ладно, – сказал Тео. Он весь похолодел, и его мутило, но что проку тянуть. – Можешь взять оба у меня. – Он протянул левую руку и даже сострить попробовал, несмотря на ужас. – Хорошо хоть, что я певец, а не гитарист.
– По одному от каждого, – заспорил Кумбер.
– Молчи лучше. Ты влип во все это из-за меня.
Громадная лапа с кожей, как мокрая резина, обхватила руку Тео, оставив снаружи только пальцы – словно тисками зажала.
– Так ты поёшь? Если пойдешь обратно той же дорогой, загляни – я люблю музыку. – Тролль открыл пасть, и Тео как завороженный уставился на частокол подгнивших зубов. Как ему потом промыть и перевязать раны? Еще подцепит какую-нибудь жуткую инфекцию. Главное, не смотреть. Тео согнул средний и указательный пальцы, чтобы сберечь их, зажмурился и застыл в ожидании.
Через некоторое время он открыл глаза. Тролль, закрыв кошмарную пасть и зажмурившись, в свою очередь, принюхивался, шевеля яминами ноздрей.
– Чем это пахнет? Вроде коровы, но немного иначе.
– Моя куртка? – не сразу сообразил Тео.
– Никогда еще такого не нюхал. Коровья кожа, но какая-то не такая.
– Она из мира смертных, – пояснил Кумбер. – Шкура, снятая со смертной коровы. Большая редкость.
– Красота-а. Слюнки так и текут. – Тролль посмотрел на Тео, хитро прищурив черные глазки. – Твои пальцы, конечно, тоже ничего... но я обойдусь только одним, если дашь этот кусок кожи в придачу.
– Никаких пальцев, – заявил Кумбер. – Ты берешь коровью кожу, и все.
Тео, как это ни абсурдно, чуть не заспорил. Его любимая куртка! Сколько лет они вместе! Хотя пальцы, если рассудить, у него еще дольше.
– Ну-у... – Тролль сморщил тестообразный лоб и отпустил руку Тео. – Ладно, идет.
Тео поспешно скинул куртку, не забыв достать из кармана тетрадь Эйемона.
– На, забирай.
– Отлично, – пророкотал тролль. – Я ее съем не сразу, а буду смаковать по кусочку. Спасибо. Если у тебя случится другая вещь вроде этой, то помни – я люблю поторговаться.
Но Тео с Кумбером уже припустили через мост во всю прыть, на какую были способны их усталые ноги. Мост и его страж остались далеко позади, когда Тео спохватился, что забыл в кармане телефонную брошку Пижмы. Возвращаться за ней он, ясное дело, не собирался: пусть себе это чудище звонит по межгороду или скачивает тролльскую порнуху за счет коммуны Маргариток.
Познай, какова месть Вильмоса, предатель!
Пройдя еще немного, они повалились наземь и долго лежали так, отдуваясь, не способные даже сесть.
– Пошли, – сказал наконец Тео и встал, хотя каждый мускул в теле умолял его не делать этого. Зеленый фонарик Кумбера еле теплился, как ночник в детской. – Тут нельзя оставаться. Он идет по пятам.
– Сначала ему понадобится перейти через мост.
– Ты не знаешь еще, как его трудно остановить. – При непрошеном воспоминании о том, как мертвец продавливался сквозь жалюзи его ванной, будто сыр сквозь решетку-гриль, у Тео подкосились колени, и он чуть не свалился опять. – Просто понятия не имеешь.
– Возможно – но и ты, думаю, недооцениваешь тролля, охраняющего свой мост.
– А если он в тролля вселится, как вселился в констебля?
Кумбер пораздумал немного.
– Не знаю, возможно ли это в принципе. Если да, он станет медлительнее, но намного сильнее. А вот последовать за нами наверх ему будет трудно. Тролли такой разновидности веками не видят дневного света – ему как по раскаленным углям придется идти.
– Ему все по барабану, зомби этому – он, поди, даже боли не чувствует. Он занял тело Руфинуса, хотя из него все кишки вывалились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Гараж, что ли? Мы отдадим концы в гараже? – Тут в Тео загорелась искра надежды. – У тебя тут машина!
– Нет, но отсюда есть выход на ту сторону подворья. Вон там!
Они перебежали через гараж, но коридор за спасительной дверью оказался завален дымящимися обломками. Преследователь тем временем спустился с лестницы и гнался за ними, грохоча сапогами.
Головешкой, что ли, вооружиться? В голове Тео мелькали картинки из комиксов, сказок и кино. Точно! Огонь! Они огня боятся! Но Кумбер уже тащил его куда-то.
– Давай к большой лестнице!
– Сдурел? Чтобы весь дом на башку нам рухнул? Тут хотя бы можно убежать от него, выйти наружу... – Тео не хотелось умирать под землей и тем более в горящем доме Нарцисса – слишком много усилий он приложил, чтобы спастись оттуда.
– Нет, – крикнул Кумбер, – это лестница вниз! Там поезда останавливаются!
Тео вылупил на него глаза. Констебль двигался быстро, но без лишней спешки. Раскинутые в стороны руки, как на миг примерещилось Тео, тянулись от стены до стены. Кумбер рванул за локоть, и Тео беспомощно побежал за ним к какой-то надстройке посреди гаража. Все равно там закрыто – он знал это так же твердо, как собственное имя. Он будет бегать вокруг этой будки, как умный поросенок вокруг кирпичного домика, пока волк не измотает его и не сцапает.
Но будка не была заперта.
Кумбер, захлопнув за собой дверь, потратил пару бесценных секунд на поиски несуществующего засова, и они стали спускаться.
Они бежали, спотыкаясь и временами падая в неверном свете Кумберова фонарика. «Лестница в ад, – вертелось у Тео в голове. – Ад – это лестница. Душу бы продал за паскудный лифт.
Но раз я эльф, то у меня и души-то никакой нет.
Ладно, согласен на эскалатор».
– Тут что, правда поезда ходят? – выдохнул он. Дверь наверху со скрипом открылась.
– Сейчас-то, конечно, нет, раз подворье горит. Но там рельсы... туннели. – Кумбер оступился, но устоял, застонав от боли.
– Я и забыл про твою ногу. – Тео подхватил его под руку. – Хочешь, я тебя понесу?
– Где уж там. Просто помогай. Я справлюсь.
Они пробежали, задыхаясь, еще два пролета, вылетели на платформу и растянулись на ней. По обе стороны от маленькой станции при слабеющем свете фонарика чернели устья туннеля, куда свет не проникал.
– Слушай: ты этой твари не нужен, – прошептал Тео, помогая Кумберу встать. На лестнице слышались уверенные шаги, еще отдаленные, но усиленные эхом. – Только я. Может, он тебя даже и не заметит. Дождись, когда он спустится, и беги обратно наверх.
– Да заткнись ты, – устало ответил Кумбер. – Хватит героя из себя строить. Слезем на шпалы и пойдем.
– В какую сторону?
– В ту, где пожаров и обвалов не было – логично? – Кумбер полез с платформы. Тео, будучи, несмотря на синяки, ссадины и саднящие легкие, в гораздо лучшей форме и на добрый фут выше ростом, поспешил слезть первым, чтобы помочь ему. «Вот еще один, кто едва меня знает, но готов рисковать жизнью ради меня».
– Спасибо, – сказал он тихо, поставив феришера на шпалы.
– Главное – не загнуться. «Спасибо» после будем говорить.
Хрустя гравием, они пошли по туннелю. Зеленый свет плясал на стенах, и казалось, что те шевелятся.
– У меня дома в таких местах надо остерегаться электрических рельсов. Тут есть что-то в этом роде?
– Не так все просто, – фыркнул Кумбер.
– Ты уверен, что поезда не ходят?
– Если я ошибался, ты услышишь.
Тео украдкой оглянулся – на платформе по-прежнему было пусто.
Тьма вокруг сгущалась. Тео чудилось, что туннель наполнен дымом, а он уже так принюхался, что не чувствует этого, только видит, что дело неладно.
– Черт, – сказал он, догадавшись наконец, что происходит. – Твой фонарь гаснет.
– Он на столько времени не рассчитан. Я им пользуюсь, чтобы делать заметки, когда слушаю лекции. – Кумбер сузил светящийся шарик, превратив его в луч, но свет от этого не стал ярче.
«А когда он совсем погаснет? – невольно подумал Тео. – Когда мы останемся в кромешной тьме с этим красавцем позади?» Он прислушался, не хрустит ли гравий под ногами преследователя, но их собственные шаги производили слишком много шума, и он остановился, чтобы лучше слышать.
– Кровь и железо, ты в своем уме? – Кумбер схватил его за куртку и потащил за собой. – Он либо идет за нами, либо нет – на кой это надо, стоять и слушать?
Тео подчинился ему.
Свет совсем захирел, и он не сразу заметил, что из туннеля они снова вышли на открытое место – открытое, насколько это доступно так глубоко под землей. Было слишком темно, чтобы разглядеть что-то, но у него создалось впечатление широкого пространства, и пахло здесь не так, как в туннеле, а сырой землей, растительностью и как будто водой.
– Это канал, приток Иса, – объяснил Кумбер. – Практически сточная канава.
– А вон там вроде бы что-то светится. – По обе стороны пути действительно виднелись огненные точки, словно там расположился предназначенный для светляков амфитеатр.
– Большая Яма, город кобольдов. Ну, не только кобольдов – все городские бездомные сюда стекаются. Гоблины, стукотуны, буги без документов...
– Может, попросим их о помощи?
– Смеешься? Если нас до сих пор не ограбили и не убили, так только потому, что они напуганы тем, что наверху происходит, – вот и пришипились.
– Куда же мы тогда премся? – Тео сразу разонравились далекие огоньки, а свистящие крики, слышимые в верхних частях невидимой долины, устраивали его еще меньше. Точно койоты в пустыне перекликаются.
– Не знаю, только все лучше, чем стоять и дожидаться твоего мертвяка.
Тео промычал в ответ нечто нечленораздельное. Денек и так выдался поганее некуда, а тут еще таскайся по этим подземельям. Боль во всем теле, бесконечное движение и погоня за спиной надоели ему .хуже горькой редьки. Темнота тоже входила в этот перечень. Единственное, что ему еще не надоело, так это жить – поэтому он и продолжал делать усилия.
Крики на высотах города кобольдов делались все громче и настойчивее. Тео наклонился, чтобы подобрать с полотна пару увесистых камешков, и чуть не упал от прилива крови к голове. Крики тем временем сменили тональность, приобретя растерянный характер, а миг спустя затихли совсем, точно откуда-то сзади на них набросили одеяло. Тео, недоумевая, смотрел, как огоньки гаснут один за другим.
– Наверное, они просто заметили нашего приятеля, – шепотом предположил Кумбер. – И он им пришелся по вкусу не больше, чем нам.
«Одной засадой меньше – и на том спасибо», – подумал Тео. Он посмотрел назад, пытаясь определить, с какого места начали гаснуть огни.
– И четверти мили не будет, – прикинул он. – Наш дружок не спешит, но и не останавливается – вряд ли он знает, что такое усталость. Боже правый, он пол-Эльфландии пропахал до дома Нарцисса – с выпущенными кишками. – Он снова посмотрел вперед и вздрогнул, разглядев при свете фонарика какие-то башни.
– Что за черт?
– Железнодорожный мост.
Тео не любил мостов на высоких опорах. На одном из таких он чуть не попал под поезд, когда наклюкался в Марийских холмах с Джонни и ребятами из своей прежней группы. Потом он смеялся над этим приключением, но в памяти навсегда остались те моменты, когда он полагал, что ему каюк, и всерьез думал о прыжке с высоты сорока–пятидесяти футов в скалистое ущелье. Теперь его поджидал впереди еще один мостик, насквозь ажурный, перекинутый через водное пространство, черное, как беззвездный космос.
– Что, будем переходить?
– Если мы не хотим побороться с нашим бессменным партнером, то придется. – Голос Кумбера прерывался от боли, но Тео еще не все выяснил.
– Какой он длины?
– Я по нему только на поезде ездил. Не очень длинный – несколько сотен шагов примерно.
– Это хорошо. – Тео сошел с полотна и начал спускаться к воде. – Можно переплыть, так проще будет. – Течение, на слух, здесь было не особенно сильное.
– Нет, ты точно свихнулся. – Кумбер догнал его и ухватил за руку. – Посмотри-ка сюда!
– Куда, на мост? – не понял Тео. – Да вижу я его, провались он!
– На руку свою посмотри, дуралей. – Кумбер дернул вверх рукав куртки, открыв травяной браслет. – Это русалочья метка, забыл?
Кумбер почти кричал, и Тео занервничал.
– А если и забыл, что из этого?
– Да то, что ты теперь их собственность. Стоит тебе войти в любой поток или водоем, не считая ванны, и они тут как тут. И больше ты с ними не столкуешься, если только не запасся хорошими талисманами – а я что-то не заметил, чтобы ты это делал.
– Ты что хочешь сказать – что я им жизнью обязан? Я ни о чем таком не договаривался!
– Кочерыжка договорилась, чтобы спасти тебя. Русалочья метка – это старая увертка, дающая тебе право выкупить себя за найденный тобой клад. Ты, может, и эльф, Тео Вильмос, но полный невежда. Вся наша жизнь строится на договорах и соглашениях. На них же основана наша наука – ничего общего с вашим дурацким принципом случайности. Ты просишь о чем-то, получаешь просимое и расплачиваешься за него.
– И если я нырну туда, то...
– То здешние жители заявят свои права на тебя. И могу тебя заверить, что это будут не те красотки-русалочки, от которых спасла тебя Кочерыжка. Это будет то, что живет в черных водах и питается тем, что извергает из себя Город.
Тео начинал впадать в тихую панику. Кумбер говорил неприятные вещи, к тому же они слишком долго задержались на одном месте.
– Ладно, твоя взяла. В воду не полезем, пойдем через мост. Скорей только – он того и гляди нас догонит!
Они вылезли обратно на шпалы и побрели по мосту, еле волоча ноги. Тео изо всех сил старался не думать о расстоянии до воды, которая плескалась внизу, и о том, что может таиться под ее гладкой поверхностью. Они прошли всего пару десятков ярдов, когда настил у них под ногами стал вибрировать, все громче и ощутимее.
Они оглянулись, но преследователя по-прежнему не было видно. Кумбер посветил вперед – и там ничего. Между тем фонарик еще давал достаточно света, и они обязательно разглядели бы что-либо, производящее такой шум.
– Тео... – странным голосом произнес Кумбер.
Через перила впереди них перелезло что-то, удивительно ловко для такой здоровенной туши. Бледная бородавчатая кожа этого отдаленно гуманоидного существа светилась, как изнанка шляпки фосфорического гриба. Ростом чуть повыше человека, оно было раз в пять тяжелее: уверенно шествуя к ним, оно заполняло собой чуть ли не всю ширину моста. Чудище пару раз моргнуло черными, как изюм, глазками, но в целом свет как будто не слишком его беспокоил. Гуттаперчевый рот, похоже, мог свободно вобрать в себя голову Тео. Оно остановилось, но тело продолжало двигаться по инерции, как желатин, – трудно было сказать, жир в нем колыхается или это кожа, как носорожья шкура, зыблется складками. Видно было только, что существо это очень велико, крайне уродливо, и несло от него, как от полосы морского песка в час отлива.
– Юм-м, – булькающим басом сказало оно. – Путники на моем мосту. Что вы мне принесли?
– Я сто раз ездил через этот мост на поезде и ничего тебе не давал! – Дрожь в голосе делала праведное негодование Кумбера несколько неубедительным.
– С железной дорогой у меня уговор. Фамильное право – этот мост спокон веку наш, и я получаю свою малую долю. А которые пешие – дело иное. Ты вот что, – чудище обращалось к Кумберу, – отдай мне голову своего дружка, и можешь ходить через мост бесплатно три года. – Оно подалось к Тео, который замер от страха и не шелохнулся, даже когда зловонное дыхание пахнуло ему в лицо. – Ну, не три, так два.
– Нам бы всего разок перейти, – сказал Кумбер. – За нами гонится что-то очень нехорошее.
– Хуже меня? – Чудище улыбнулось, показав острые зубы разной длины. – Полно тебе. Ты затрагиваешь чувства старого тролля.
– Может статься, что и хуже. – Кумбер очень старался говорить спокойно. – И с ним ты не сговоришься.
– Ну, это мы поглядим. – Тролль явно заинтересовался. – Но сначала уладим с вами, коли уж вы так спешите. – Он поскреб подбородок – вернее, бесформенный мешок на месте подбородка – длинным загнутым ногтем. – Погодите, я думаю...
– Может, мой сезонный билет возьмешь? – без особой надежды спросил Кумбер.
Тролль засмеялся, дохнув серой.
– Ишь ты, прыткий какой – билет. – Коготь снова устремился к подбородку. – Ладно. Я могу себе позволить проявить великодушие. Времена сейчас ничего себе – железная дорога мне платит, а сверху то и дело народ прибывает, и детишки ихние играют на путях, так что год выдался хороший. Если даже они там друг дружку на куски порвут, мне это только на пользу. Согласен на палец.
– Палец?! – Напрасно Тео думал, что хуже уже ничего быть не может. – Ты хочешь получишь за проход палец от кого-то из нас? – Он посмотрел назад и вроде бы увидел, что по шпалам к ним кто-то движется.
– Не от кого-то. От каждого. Это очень выгодное предложение. В былые дни я непременно кого-то съел бы, одного хотя бы.
Бледный складчатый тролль смахивал на жабу, занимающуюся сумо. Может, попытаться просто прошмыгнуть мимо? Но Тео почему-то чувствовал, что этот номер не пройдет – и если тролль его поймает, предложение, возможно, станет менее выгодным.
Просто дурной сон какой-то. Тео взглянул назад. Темное пятнышко, ползущее по шпалам, понемногу росло.
– Ладно, – сказал Тео. Он весь похолодел, и его мутило, но что проку тянуть. – Можешь взять оба у меня. – Он протянул левую руку и даже сострить попробовал, несмотря на ужас. – Хорошо хоть, что я певец, а не гитарист.
– По одному от каждого, – заспорил Кумбер.
– Молчи лучше. Ты влип во все это из-за меня.
Громадная лапа с кожей, как мокрая резина, обхватила руку Тео, оставив снаружи только пальцы – словно тисками зажала.
– Так ты поёшь? Если пойдешь обратно той же дорогой, загляни – я люблю музыку. – Тролль открыл пасть, и Тео как завороженный уставился на частокол подгнивших зубов. Как ему потом промыть и перевязать раны? Еще подцепит какую-нибудь жуткую инфекцию. Главное, не смотреть. Тео согнул средний и указательный пальцы, чтобы сберечь их, зажмурился и застыл в ожидании.
Через некоторое время он открыл глаза. Тролль, закрыв кошмарную пасть и зажмурившись, в свою очередь, принюхивался, шевеля яминами ноздрей.
– Чем это пахнет? Вроде коровы, но немного иначе.
– Моя куртка? – не сразу сообразил Тео.
– Никогда еще такого не нюхал. Коровья кожа, но какая-то не такая.
– Она из мира смертных, – пояснил Кумбер. – Шкура, снятая со смертной коровы. Большая редкость.
– Красота-а. Слюнки так и текут. – Тролль посмотрел на Тео, хитро прищурив черные глазки. – Твои пальцы, конечно, тоже ничего... но я обойдусь только одним, если дашь этот кусок кожи в придачу.
– Никаких пальцев, – заявил Кумбер. – Ты берешь коровью кожу, и все.
Тео, как это ни абсурдно, чуть не заспорил. Его любимая куртка! Сколько лет они вместе! Хотя пальцы, если рассудить, у него еще дольше.
– Ну-у... – Тролль сморщил тестообразный лоб и отпустил руку Тео. – Ладно, идет.
Тео поспешно скинул куртку, не забыв достать из кармана тетрадь Эйемона.
– На, забирай.
– Отлично, – пророкотал тролль. – Я ее съем не сразу, а буду смаковать по кусочку. Спасибо. Если у тебя случится другая вещь вроде этой, то помни – я люблю поторговаться.
Но Тео с Кумбером уже припустили через мост во всю прыть, на какую были способны их усталые ноги. Мост и его страж остались далеко позади, когда Тео спохватился, что забыл в кармане телефонную брошку Пижмы. Возвращаться за ней он, ясное дело, не собирался: пусть себе это чудище звонит по межгороду или скачивает тролльскую порнуху за счет коммуны Маргариток.
Познай, какова месть Вильмоса, предатель!
Пройдя еще немного, они повалились наземь и долго лежали так, отдуваясь, не способные даже сесть.
– Пошли, – сказал наконец Тео и встал, хотя каждый мускул в теле умолял его не делать этого. Зеленый фонарик Кумбера еле теплился, как ночник в детской. – Тут нельзя оставаться. Он идет по пятам.
– Сначала ему понадобится перейти через мост.
– Ты не знаешь еще, как его трудно остановить. – При непрошеном воспоминании о том, как мертвец продавливался сквозь жалюзи его ванной, будто сыр сквозь решетку-гриль, у Тео подкосились колени, и он чуть не свалился опять. – Просто понятия не имеешь.
– Возможно – но и ты, думаю, недооцениваешь тролля, охраняющего свой мост.
– А если он в тролля вселится, как вселился в констебля?
Кумбер пораздумал немного.
– Не знаю, возможно ли это в принципе. Если да, он станет медлительнее, но намного сильнее. А вот последовать за нами наверх ему будет трудно. Тролли такой разновидности веками не видят дневного света – ему как по раскаленным углям придется идти.
– Ему все по барабану, зомби этому – он, поди, даже боли не чувствует. Он занял тело Руфинуса, хотя из него все кишки вывалились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74