Усталый Гарион отправился спать, пребывая в таком же недоумении и неуверенности, как и в начале дня.Он плохо спал и проснулся поздно. Лежа в кровати под балдахином и пытаясь разобраться в своих мыслях, он услышал голоса, доносившиеся из соседней комнаты. От нечего делать Гарион принялся угадывать, кому они принадлежат. Конечно, там была Сенедра и тетушка Пол. Легко можно было узнать королеву Лейлу по ее заливистому смеху. По характерному мимбрийскому диалекту он определил Нерину и Ариану. Там были еще дамы, но различить в общем шуме их голоса оказалось невозможно.Гарион медленно сел на постели, чувствуя себя совершенно не выспавшимся. Он откинул в сторону пуховое одеяло и спустил ноги на пол. Ему совсем не хотелось начинать этот день. Он вздохнул и поднялся. Взглянул на строгий черный камзол, который надевал вчера, и покачал головой. Если он опять наденет траур, это может быть расценено как молчаливое обвинение в злодеянии короля Анхега. Этого любой ценой надо было избегать. Гарион пересек комнату и подошел к тяжелому шкафу, где хранилась его одежда; он выбрал один из своих традиционных голубых камзолов и начал одеваться.Разговор в соседней комнате был прерван неожиданным стуком в дверь. Он услышал голос королевы Ислены:— Могу я сюда войти?— Конечно, — ответила тетушка Пол.— Я подумала, что… — Ислена запнулась, а потом начала сначала: — Принимая во внимание случившееся, я решила, что мне лучше держаться в стороне.— Ерунда, — заявила королева Лейла. — Входите же, Ислена.Раздался всеобщий одобрительный шумок.— Клянусь вам всем, что мой муж неповинен в этом злодеянии, — громко сказала Ислена.— Никто и не сомневается в этом, — ответила ей тетушка Пол.— Я уверена, что Гарион вместе с остальными скоро выяснит всю подоплеку, — уверенно сказала Сенедра. — Тогда все и прояснится.— Мой бедный Анхег совсем не спал прошлой ночью, — грустно сказала Ислена. — Я понимаю, он кажется грубым, но в душе он чувствительный и ранимый человек. Все это очень его задело. Он даже плакал.— Защитники и повелители наши отметят за пролитые слезы мужа твоего, отметят над телом подлого злодея, снискавшего всеобщее презрение за бесчестное убийство славного ривского сенешаля, — с пафосом провозгласила баронесса Нерина. — И глупцы те, кто нетверд в вере в чистоту помыслов доброго короля Анхега, и, когда правда восторжествует, да будут покрыты позором они за неверие свое.— Я могу лишь надеяться на то, что так и случится, — сказала Ислена.— Это скорбная тема, дамы, — произнесла кузина Гариона Адара, — а мы здесь собрались совсем по другому поводу.— Что же за повод, любезная Адара? — спросила Ариана.— Маленький принц Ривский, Ариана, — ответила Адара. — Мы пришли, чтобы еще раз взглянуть на твоего сына, Сенедра. Я надеюсь, он сейчас не спит, так не могла бы ты принести его сюда, чтобы мы все понянчили его?Сенедра рассмеялась:— Я боялась, вы никогда об этом не попросите.Еще до полудня начался Совет. Короли и их приближенные снова собрались в Голубой комнате. В распахнутые окна широким потоком струился золотистый солнечный свет, а нежный морской бриз колыхал занавеси. В подобных собраниях формальности не соблюдались, и монархи, да и все остальные присутствующие удобно разместились на обитых бархатом креслах.— Боюсь, мы немногого добьемся, если опять будем пережевывать это письмо, — начал Белгарат. — Давайте договоримся, что это подделка высокого сорта, и продолжим. — Он взглянул на Кейла. — У твоего отца были какие-нибудь враги на Острове? — спросил он. — Кто-нибудь достаточно богатый и могущественный, чтобы нанять убийц из Черека?Кейл нахмурился.— Никто не может пройти по жизни, не наступив ближнему своему на ногу, почтеннейший, — ответил он. — Но ни один человек, я думаю, серьезного зла на отца не таил.— Истину говорю тебе, юноша, — сказал ему Мандореллен. — Есть люди, кои, обиду чувствуя, лелеют свою злобу втайне и под обманчивой личиной прячут вражду свою, пока не представится случай отметить. История арендийская немало знает тому примеров.— Возможно, — согласился король Фулрах. — Но все же лучше будет, если мы вернемся ближе к Риве, пока не углубились в дебри арендийской истории.— Нам бы пригодился список, — предложил Дротик. — Сначала мы напишем имена всех людей с Острова, кого Бренд мог вольно или невольно обидеть, и выясним, имели ли они возможность организовать это преступление. Когда список сократится, можно будет начать расследование. Если за этим стоит кто-нибудь из Ривы, он либо должен был ездить в Черек, либо сноситься с черекцами не так давно.Составление списка заняло все утро. Кейл посылал за документами, и все изучали решения, принятые Брендом за последние пять лет. Сенешаль был еще и Верховным мировым судьей — он вынес много вердиктов, и в каждом случае кто-то выиграл, а кто-то проиграл.После второго завтрака они принялись отсеивать тех, кто не обладал достаточным богатством или могуществом, чтобы воспользоваться услугами наемных убийц.— Ну вот, — сказал Дротик, вычеркивая очередное имя. Он поднял список. — Мы сократили его до разумных размеров.Раздался почтительный стук в дверь. Один из стражников, стоявших в коридоре, вошел в комнату и прошептал что-то на ухо Бараку. Рыжебородый Бэрак кивнул, поднялся и вышел вслед за стражником.— А этот? — спросил Дротик у Кейла, указывая на следующее имя в списке. Кейл почесал щеку.— Не думаю, — ответил он.— Ведь это была тяжба о земле, — напомнил Дротик, — а некоторые люди из-за земли на многое готовы.— Это всего лишь пастбище, — вспомнил Кейл, — и совсем небольшое. А у него и своей земли столько, что он едва ли помнит обо всех участках.— Отчего же он обратился в суд?— Иск предъявила другая сторона. В комнату вернулся Бэрак.— Анхег, — сказал он своему кузену, — приехал Грелдик. Он хочет сказать тебе что-то очень важное.Анхег начал подниматься со своего места, но потом посмотрел на остальных.— Пусть войдет сюда, — коротко бросил он, — я не хочу, чтобы люди думали, будто у меня есть секреты.— Мы все имеем свои секреты, Анхег, — тихо промолвила королева Поренн.— Я сейчас в несколько ином положении, Поренн. — Он поправил свою зубчатую корону, сползшую было на одно ухо.В этот момент в комнату вошел бородатый, одетый в меха Грелдик.— У тебя дома неприятности, Анхег, — сказал он резким хриплым голосом.— Какие?— Я только что из Ярвиксхольма, — ответил Грелдик. — Настроение тамошних жителей дружелюбным не назовешь.— Ничего нового в этом нет.— Они пытались потопить меня, — сказал Грелдик. — Они понаставили катапульт на утесах по обоим берегам фьорда, ведущего к городу. Булыжники сыпались на меня как град.Анхег нахмурился.— Почему они стреляли?— Наверное, не хотели, чтобы я увидел, что они делают.— Что же такое делают ярвиксхольмцы, чтобы так секретничать?— Они строят флот. Анхег пожал плечами.— В Череке многие строят корабли.— Сотню сразу?— Сколько?!— Я был очень занят, стараясь увернуться от падающих камней, так что не мог сосчитать точно, но весь дальний конец фьорда занят верфями. Кили уже заложены, а сейчас ставят шпангоуты. Да, на городских стенах тоже идут работы.— На стенах? Они и так выше, чем стены Вал-Алорна.— А сейчас они еще выше.Лицо Анхега стало мрачным.— Что они замышляют?— Анхег, если ты строишь флот и начинаешь укреплять фортификации, это означает, что ты готовишься к войне. А если при этом пытаешься потопить корабль человека, известного своей лояльностью по отношению к короне, обычно это означает, что ты собираешься воевать со своим королем.— Он верно говорит, Анхег, — заметил Бэрак.— Кто сейчас управляет Ярвиксхольмом? — спросил Гарион.— Медвежий культ, — с отвращением сказал Анхег. — Последние десять лет они просачиваются в город со всего Черека.— Это очень серьезно, Анхег, — заметил Бэрак.— И совершенно на них не похоже, — заметил Дротик. — Культ никогда раньше не вел политику противостояния.— Какую политику? — спросил Анхег.— То есть не воевал с короной в открытую, — объяснил начальник драснийской разведки.— Что ты такое говоришь?— Дело вот в чем, — пожал плечами Дротик. — Культ всегда действовал исподволь — пытался заручиться достаточной поддержкой в верхах, чтобы принуждать королей Алории проводить их политику. Я считал, что они никогда и не рассматривали возможность вооруженного выступления.— Все когда-нибудь происходит в первый раз, — сказал Хеттар. Дротик хмурился.— Совсем на них не похоже, — пробормотал он. — Прямая противоположность той линии, которую они проводили на протяжении трехсот лет.— Иногда люди меняются, — сказал генерал Брендиг.— Но не Медвежий культ — в уме приверженца любого культа места хватает только для одной идеи.— Я думаю, тебе надо как можно скорее возвращаться в Вал-Алорн, Анхег, — предложил Грелдик. — Если они спустят корабли на воду, то смогут захватить весь западный берег Черека.Анхег покачал головой.— Мне надо остаться здесь, — заявил он. — Сейчас у меня гораздо более важные дела в Риве. Грелдик пожал плечами.— Это ведь твое королевство, — сказал он, — по крайней мере пока.— Спасибо, Грелдик, — сухо поблагодарил его Анхег. — Ты и не представляешь, как греет меня эта мысль. Как скоро ты можешь попасть в Вал-Алорн?— Три, может быть, четыре дня. Зависит от того, попаду ли я в устье Черекского залива ко времени прилива.— Отправляйся туда, — велел ему Анхег. — Передай адмиралам, чтобы выходили из Вал-Алорна и занимали удобные позиции у входа во фьорд Хольберг. Надеюсь, после окончания Совета я отправлюсь в небольшое путешествие в Ярвиксхольм. Сжечь верфи не так уж трудно.Ответом ему была недобрая улыбка Грелдика.Когда вечером работа Совета была прекращена, Кейл догнал Гариона в освещенном факелами коридоре.— Мне кажется, тебе есть над чем подумать, Белгарион, — тихо сказал он.— Да?— Меня беспокоит выдвижение черекского флота.— Это флот Анхега, — ответил Гарион, — и его королевство.— О новых верфях в Ярвиксхольме мы знаем только со слов Грелдика, никем не подтвержденных, — заметил Кейл, — а от фьорда Хольберг до Ривы всего три дня пути.— Не слишком ли мы подозрительны, Кейл?— Ваше величество, я полностью согласен, что король Анхег попал под необоснованные подозрения по поводу убийства моего отца, но это новое совпадение, когда черекский флот вышел на позицию в пределах досягаемости Ривы, меняет дело. Мне кажется, мы должны позаботиться о нашей безопасности — просто на всякий случай.— Я подумаю об этом, — коротко сказал Гарион и пошел по коридору дальше.На следующий день, примерно в полдень, приехал Шелк. Он был одет в роскошный серый бархатный камзол; как повелось в последнее время, на пальцах его сияли дорогие самоцветы. Коротко поприветствовав друзей, он уединился с Дротиком для приватной беседы.Когда после обеда в комнату Совета вошел Белгарат, на его лице играла самодовольная ухмылка. В руке он держал письмо короля Анхега.— Что такое, папа? — с любопытством спросила Полгара. — Ты похож на корабельного кота в рыболовной лодке.— Я всегда радуюсь, когда удается разрешить загадку, Пол. — Он повернулся к остальным. — Как выяснилось, Анхег действительно написал это письмо.Король Анхег вскочил на ноги — лицо его было искажено гневом.Белгарат вытянул руку, восстанавливая порядок.— Но, — продолжал он, — Анхег писал совсем не то, о чем говорится в письме. — Он положил лист пергамента на стол. — Взгляните, — пригласил он их.Гарион посмотрел на письмо и увидел красные буквы, проступившие под теми словами, которые возлагали ответственность за смерть Бренда на короля Анхега.— Что это, Белгарат? — спросил Фулрах.— На самом деле это письмо графу Мэлоргу, — ответил старик. — В нем Анхег сообщает о своем решении поднять налоги на промысел сельди.— Это письмо я написал четыре года назад, — сказал Анхег озадаченно.— Совершенно верно, — подтвердил Белгарат. — А если мне не изменяет память, граф Мэлорг умер прошлой весной?— Да, — подтвердил Анхег. — Я был на похоронах.— Скорее всего после его смерти кто-то добрался до его бумаг и стянул письмо. Потом они взяли на себя труд отбелить буквы настоящего письма, оставив, конечно, подпись, чтобы написать другое, которое представляло так называемую делегацию.— Почему же мы раньше этого не видели? — спросил Бэрак.— Мне пришлось немного повозиться с этим замечательным в своем роде документом, — признался старик.— Волшебство?— Нет. Честно говоря, я воспользовался раствором кое-каких солей. Волшебство, восстановив старый текст, могло уничтожить новый, а нам понадобятся оба — для свидетельства.Лицо Бэрака выражало некоторое разочарование.— Волшебство — не единственный способ делать дела, Бэрак.— А как ты догадался? — спросил старика Гарион. — О том, что там был другой текст?— Отбеливатель, которым пользовались эти мошенники, оставляет на пергаменте специфический, очень тонкий запах. — Волшебник скривил лицо в гримасе отвращения. — Но только сегодня утром я понял, что это за запах. — Он повернулся к Анхегу. — Прости, что мне понадобилось так много времени, чтобы восстановить твою честь. — сказал он.— Не страшно, Белгарат, — радостно воскликнул Анхег. — Зато у меня появилась возможность выяснить, кто мои истинные друзья.Кейл поднялся, на лице его сменяли одна другую самые разные эмоции. Он подошел к креслу Анхега и встал на одно колено.— Простите, ваше величество, — проговорил он. — Я должен признаться, что подозревал вас.— Конечно, я прощаю тебя, — неожиданно рассмеялся Анхег. — Зубы Белара! — сказал он. — Когда я прочел это письмо, я и сам начал себя подозревать. Поднимись с коленей, юноша. Всегда стой на ногах — даже если ошибся.— Кейл, — отдал приказ Гарион, — ты позаботишься о том, чтобы новость об этом открытии получила как можно более широкое распространение. Скажи людям в городе, чтобы прекратили точить мечи.— Уже иду, ваше величество.— Но загадка остается, — заметил граф Зилайн. — Мы знаем, что король Анхег не виноват, но кто же тогда виноват?— Мы уже начали расследование, — заявил Лелдорин. — У нас есть список людей, у которых могли быть причины ненавидеть Бренда.— Я думаю, вы взяли неверный след, — возразила королева Поренн. — Убийство ривского сенешаля — это одно, но попытка бросить подозрение на Анхега — совсем другое.— Я не совсем тебя понял, Поренн, — признался Анхег.— Если бы у тебя был очень близкий друг, а ведь у тебя есть такие друзья, верно? И если бы твой друг был к тому же значительным человеком в твоем правительстве, а король другой страны его бы убил, что бы ты сделал?— Мои военные корабли пришли бы со следующим приливом, — ответил он.— Вот именно. Убийство Бренда вовсе не обязательно было вызвано личной враждой. Скорее всего это попытка развязать войну между Ривой и Череком.Анхег заморгал.— Поренн, ты необыкновенная женщина.— Что ты, Анхег, спасибо тебе. Открылась дверь, и вошли Шелк и Дротик.— Наш светлейший принц Хелдар желает сообщить нечто очень интересное, — объявил Дротик.Шелк сделал шаг вперед и величественно поклонился.— Ваши величества, — сказал он, — и дорогие друзья. Я не могу сказать, насколько мое дело соотносится с текущим вопросом, но думаю, оно должно быть вам представлено.— Тебе случалось замечать, как даже небольшой успех делает некоторых людей невообразимо напыщенными? — спросил Бэрак у Хеттара.— Случалось, — мягко согласился Хеттар. Шелк обвел друзей горделивым взглядом.— Ну вот, — продолжал он уже менее официально, — последние несколько месяцев я провел в городе Реоне, на восточной границе старой доброй Драснии. Очень интересный город этот Реон. Очень живописный — особенно сейчас, когда там вдвое нарастили крепостные стены.— Хелдар, — сказала королева Поренн, нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотнику кресла, — не тяни, а рассказывай, в чем дело.— Ну конечно, тетушка, дорогая, — насмешливо ответил он. — Реон всегда был укрепленным городом, главным образом потому, что рядом граница с Надраком. А народ там живет до того консервативный, что многие до сих пор не пользуются огнем. Это благодатная почва для насаждения Медвежьего культа. После покушения на Сенедру прошлым летом я решил пробраться туда, чтобы немножко пошпионить.— Честно сказано, — заметил Бэрак.— Такое у меня сейчас время, — пожал плечами Шелк. — Радуйтесь, пока есть возможность, потому что мне начинает надоедать. Так вот, кажется, у Медвежьего культа появился новый глава — человек по имени Ульфгар. После того как в Тул-Марду мургский топор опустился на спину Гродега, культ потерпел поражение. А потом ниоткуда появляется этот Ульфгар и начинает все сначала. Этот человек — прирожденный оратор, он может буквально заболтать вас до смерти. Как вам известно, до сих пор руководство культом находилось в руках священников и до сих пор центр его был в Череке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43