И все же общий уровень
жизни повысится примерно вдвое. Это будет сопровождаться оживленным
строительством новых сельхозтуннелей, увеличением добычи льда, внедрением
новых аграрных методов, что опять-таки увеличит экспорт. Однако рынок
Терры так велик, а нехватка продовольствия носит столь хронический
характер, что уменьшение прибыли, вызванное ростом экспорта, не сможет
стать ведущим фактором.
Проф перебил его:
- Но, сеньор Майк, все это лишь приблизит день, когда ресурсы Луны
будут окончательно истощены.
- Я предупредил, что прогноз краткосрочный, сеньор профессор. Могу ли
я изложить долгосрочный прогноз, сделанный на основе ваших замечаний?
- Всенепременно!
- Масса Луны составляет приблизительно семь, запятая, три, шесть,
умноженные на десять в девятнадцатой степени тонн. Если принять
численность населения Терры и Луны и прочие переменные за константу и
учесть постоянный рост экспорта, то пройдет семь, запятая, три, шесть,
умноженные на десять в двенадцатой степени лет, прежде чем будет
израсходован один процент массы Луны. Иначе говоря, около семи тысяч
миллиардов лет.
- Ч_т_о_? Вы в этом _у_в_е_р_е_н_ы_?
- Сделайте одолжение, профессор, проверьте сами.
- Майк, - сказал я, - это шутка? Если да, то она не смешна даже по
первому разу.
- Как бы там ни было, - пришел в себя проф, - мы экспортируем не
лунную кору. Мы экспортируем нашу жизнь - воду и органику. А не горные
породы.
- Я это учел, профессор. Прогноз основан на возможностях
контролируемой трансмутации - то есть превращения одного изотопа в другой
при условии эндотермичности реакций. Фактически будут вывозиться именно
горные породы, трансформированные в пшеницу, мясо и другие виды
продовольствия.
- Но мы не умеем этого делать! Амиго, это нелепо!
- Ничего, когда-нибудь научимся.
- Майк прав, профессор, - вмешался я. - Сегодня мы и впрямь не умеем,
но это вопрос времени. Майк, ты не подсчитал, сколько лет нам потребуется?
Хорошо бы иметь в заначке такой козырь.
Майк печально ответил:
- Ман, мой единственный друг, если не считать профессора, который,
как я надеюсь, тоже станет моим другом, я пытался подсчитать, но мне это
не удалось. Вопрос поставлен некорректно.
- Почему?
- Потому что тут требуется гигантский теоретический прорыв. Моя
информация не дает возможности прогнозировать место и время рождения
гения.
Проф вздохнул.
- Майк, амиго, я даже не знаю, что чувствовать - разочарование или
облегчение. Выходит, этот прогноз практически ничего не значит?
- Как это не значит?! Очень даже значит! - вскричала Вайо. - Мы
обязательно найдем решение, когда приспичит! Скажи ему, Майк!
- Вайо, я очень огорчен. Хотел бы я обладать твоей уверенностью. Но
ответ будет прежним: где и когда появится гений, мне неизвестно. Увы. Я
скорблю.
- Но тогда, - сказал я, - проф был прав? Если вернуться к нашим
шансам?
- Одну минуту, Ман. Есть еще одно решение, предложенное профессором:
возвратные поставки с Терры, тонна за тонну.
- Да, но это _н_е_о_с_у_щ_е_с_т_в_и_м_о_!
- Если транспортировка будет достаточно дешевой, земляне согласятся.
Решение требует небольших технических новшеств, теоретического прорыва не
нужно. Просто грузовые поставки с Терры должны стать такими же дешевыми,
как катапультирование грузов с Луны.
- И ты называешь это небольшим новшеством?
- Я назвал его небольшим в сравнении с другими проблемами, Ман.
- Майк, дорогой, а сколько нужно времени на это? Долго придется
ждать?
- Вайо, по самым грубым подсчетам, основанным скорее на интуиции, чем
на информации, понадобится где-то порядка пятидесяти лет.
- Около пятидесяти лет? Так это же пустяк! Значит, у нас будет
свободная торговля!
- Вайо, я сказал "порядка", а не "около пятидесяти лет".
- А какая разница?
- Разница большая, - вмешался я. - Майк имел в виду, что не ждет
этого раньше чем через пять лет, но будет удивлен, если понадобится более
пятисот. Так, Майк?
- Верно, Ман.
- Значит, нам нужен еще один прогноз. Проф сказал, что мы вывозим
воду и органику и не получаем их обратно. Ты согласна, Вайо?
- Да, конечно! Только я не думаю, что эта проблема так неотложна.
Когда придет время, мы ее решим.
- О'кей, Майк, - у нас нет ни дешевого транспорта, ни трансмутации.
Через сколько лет начнутся неприятности?
- Через семь лет.
- С_е_м_ь_ л_е_т_! - Вайо вскочила, в полном изумлении глядя на
телефон. - Майк, милый! Не может быть, чтобы ты говорил серьезно!
- Вайо, - вздохнул он печально. - Я очень старался. В этой задаче
бесконечно большое число переменных. Я перепробовал несколько тысяч
вариантов решения, исходя из разных предпосылок; Самый оптимистичный ответ
получился при допущении, что поставки на Терру не увеличатся ни на грамм,
что численность населения Луны перестанет расти благодаря введению жестких
мер ограничения рождаемости и что одновременно развернутся активные поиски
льда, чтобы поддержать нужный уровень водоснабжения. При таких условиях
запас времени будет чуть больше двадцати лет. Остальные прогнозы куда
хуже.
Вайо, придя в себя, спросила:
- Что же произойдет через семь лет?
- Этот срок я получил, взяв за основу нынешнюю ситуацию и
предположив, что Администрация не изменит свою политику все главные
переменные экстраполированы исходя из их прошлой динамики. Судя по
доступным данным, это наиболее вероятный ответ. В две тысячи восемьдесят
втором году начнутся первые голодные бунты. Каннибализм вряд ли возникнет
раньше чем через два года после этого.
- Каннибализм! - Вайо отвернулась и спрятала лицо на груди профа.
Он погладил ее по спине и мягко сказал:
- Мне очень жаль, Вайо. Люди не имеют представления о том, как хрупка
наша экология. Но даже меня это потрясает. Мне, конечно, известно, что
вода всегда бежит вниз по склону, но я никак не думал, что мы с такой
ужасающей скоростью приближаемся ко дну пропасти.
Вайо выпрямилась, лицо ее было спокойно.
- О'кей, профессор, я ошибалась. Эмбарго необходимо, равно как и все
с ним связанное. Перейдем к делу. Давайте спросим у Майка, каковы наши
шансы. Теперь вы верите ему, не так ли?
- Да, дорогая леди. Верю. Мы должны привлечь его на свою сторону. Ну,
Мануэль...
Потребовалось немало времени, чтобы убедить Майка в нашей полной
серьезности, заставить его понять, что "шуточки" могут нас погубить (это
очень трудно усвоить машине, которая не представляет себе, что такое
смерть), и получить заверение, что он может и будет хранить секреты,
независимо от того, какие программы поиска информации будут задействованы,
- даже если это будут наши собственные пароли, исходящие не от нас. Майка
обидели мои сомнения, но дело было слишком серьезное, чтобы рисковать
из-за какой-нибудь оплошности.
Затем около двух часов ушло на программирование и пересмотр программ,
на выбор предпосылок и исследование вытекающих из них проблем, пока
наконец все четверо - Майк, проф, Вайо и я - не были полностью
удовлетворены тем, что нам удалось сформулировать. А именно: какие шансы
на успех имеет революция - вот эта революция, возглавляемая нами, - если
мы хотим не допустить голодных бунтов, собираемся сражаться с
Администрацией голыми руками, а против нас все могущество Терры и ее
одиннадцати миллиардов жителей, готовых нас раздавить и подчинить своей
воле. И при условии, что никакой иллюзионист не вытащит для нас из шляпы
кролика, что никуда нам не деться от предательства, людской глупости и
малодушия и что сами мы отнюдь не гении и не играем никакой существенной
роли в жизни Луны. Проф положил немало трудов, чтобы увериться в познаниях
Майка в области истории, психологии, экономики и так далее. Под конец Майк
сильно обскакал профа по количеству предложенных переменных. Наконец
решили, что программа готова и что мы не в состоянии придумать еще один
более или менее существенный фактор.
Тогда Майк сказал:
- Проблема слишком неопределенна. Как я должен ее решить?
Пессимистически? Оптимистически? Или в виде вероятностной кривой или
нескольких кривых? Что скажете, профессор, мой друг?
- Мануэль?
- Майк, - сказал я, - когда я бросаю игральную кость, то один шанс из
шести за то, что выпадет единица. Я не прошу владельца лавочки проверить
кость на плавучесть, не измеряю ее кронциркулем, не беспокоюсь о том, что
кто-то может дунуть на нее. Не надо нам ни оптимистических, ни
пессимистических подходов, не надо нам никаких кривых. Скажи нам одной
фразой: каковы шансы. Равные? Один на тысячу? Никаких?
- Да, Мануэль Гарсия О'Келли, мой первый друг.
В течение тринадцати с половиной минут не было слышно ни звука. Вайо
чуть не сгрызла себе костяшки пальцев. Никогда я еще не видел, чтобы Майку
для расчетов потребовалось столько времени. Надо думать, он сверялся с
каждой книгой, которую прочел, и перетряхнул все наборы случайных чисел. Я
уже стал подозревать, что у него что-нибудь сгорит от перенапряжения или
начнется нервный срыв, требующий операции наподобие лоботомии, чтобы
прекратить осцилляцию.
Наконец Майк заговорил:
- Ман, мой друг, я страшно сожалею.
- Что случилось, Майк?
- Я проделал расчет несколько раз, проверял и перепроверял. На победу
есть всего лишь _о_д_и_н _ш_а_н_с _и_з_ с_е_м_и_.

7
Я поглядел на Вайо, она на меня; мы громко расхохотались. Я вскочил и
заорал: "Ура!" Вайо разрыдалась, обняла профа и принялась целовать его.
Майк грустно сказал:
- Я не понимаю вас. Шансы семь к одному _п_р_о_т_и_в_ нас. Не _з_а
нас.
Вайо прекратила слюнявить профессора и вскрикнула:
- Ты слышишь! Майк сказал "нас". Он включил и себя.
- Еще бы! Майк, старичок, мы все понимаем. Но знаешь ли ты хоть
одного лунаря, который отказался бы поставить на такой роскошный шанс -
один к семи?!
- Я знаю только вас троих. Данных, чтобы построить кривую,
недостаточно.
- Что ж... мы лунари. А лунари - народ азартный. Тут поневоле станешь
азартным, черт побери! Нас выперли сюда и заключили пари, что мы подохнем.
А мы их обхитрили. И снова оставим их в дураках! Вайо! Где твоя сумочка?
Давай сюда красный колпак! Надень на Майка. Поцелуй его. И примем по
граммулечке. Налей Майку тоже - хочешь выпить, Майк?
- Я бы с удовольствием выпил, - с завистью отозвался Майк, -
поскольку неоднократно размышлял над проблемой воздействия этилового
спирта на нервную систему человека. Очевидно, оно аналогично легкому
повышению вольтажа. Но поскольку я пить не могу, выпейте за меня
кто-нибудь.
- Программа принята. Поехали. Вайо, где колпак?
Телефон был заподлицо со стеной - вделан прямо в скалу, так что
напялить на него колпак не удалось. Мы водрузили колпак на полку,
заменявшую письменный стол, и произнесли в честь Майка тост, и назвали его
"товарищ", и он чуть было не прослезился. Во всяком случае, голос у него
дрогнул. Затем Вайо схватила "колпак свободы", надела его на меня и
поцелуем посвятила, на сей раз уже официально, в подпольщики, причем с
такой страстью, что моя старшая жена хлопнулась бы в обморок при виде
этого зрелища. Затем Вайо нахлобучила колпак на профа, повторив с ним ту
же процедуру, - слава богу, с сердцем у него, по словам Майка, было все
о'кей.
После этого Вайо надела колпак на себя, подошла к телефону,
наклонилась и, приблизив губы к промежутку между микрофонами, послала
несколько громких воздушных поцелуев.
- Это тебе, Майк, мой дорогой товарищ! А Мишель тут?
И будь я проклят, если ей тут же не ответило нежнейшее сопрано:
- Я здесь, милочка! И я _т_а_-_а_к_ счастлива!
Тогда поцелуй получила и Мишель, а мне пришлось объяснить профу, кто
она такая и представить его. Он был необычайно вежлив, громко втягивал
воздух сквозь зубы, свистел и хлопал в ладоши - иногда мне кажется, что
проф все-таки немного с приветом.
Вайо разлила водку. Проф подхватил стаканы, подлил в наши кофе, а в
ее - _ч_а_й_ и всем набухал меда.
- Мы провозгласили начало революции, - сказал он твердо. - Теперь мы
начнем ее творить. На трезвую голову. Мануэль, тебя избрали председателем.
Начнем?
- Председателем будет Майк, - ответил я. - Это очевидно. И он же
будет секретарем. Мы не станем держать ни единого клочка исписанной бумаги
- это первое правило конспирации. С Майком нам бумага не нужна. И прежде
чем что-то решать, надо одеться и понять, на каком мы свете; я ведь в этих
делах новичок.
- Кстати, - сказал проф, - к вопросу о конспирации. Тайна, связанная
с Майком, должна быть ограничена пределами исполнительной ячейки. Круг
допущенных лиц может быть расширен лишь в случае единогласного одобрения
все троих... поправка: всех четверых.
- Какая тайна? - спросила Вайо. - Майк согласился хранить все наши
секреты. Он более надежен, чем мы. Ему нельзя промыть мозги. Верно ведь,
Майк, милый?
- Мне можно промыть мозги, - ответил Майк, - прибегнув к высокому
вольтажу. Меня можно разбить, можно воздействовать на меня растворителями
или позитивной энтропией или другими средствами - мне даже думать об этом
неприятно. Но если под "промывкой мозгов" ты подразумеваешь, что меня
могут заставить выдать ваши секреты, ответ будет категорически
отрицательным.
- Вайо, - сказал я, - проф имел в виду тайну самого существования
Майка. Майк, старина, ты наше секретное оружие - ты ведь понимаешь это,
верно?
Майк застенчиво произнес:
- При определении шансов на успех мне пришлось учесть это
обстоятельство.
- И какие были шансы без тебя, товарищ? Совсем никудышные?
- Не совсем хорошие. Отличались на порядок.
- Ладно. Замнем для ясности. Но секретное оружие должно быть
секретным. Майк, кто-нибудь еще подозревает, что ты живой?
- А я живой? - В голосе его звучало трагическое одиночество.
- Хм... не будем спорить о семантике. Конечно, ты _ж_и_в_о_й_.
- Я не был в этом уверен. А как славно быть живым! Нет, Манни, мой
первый друг, только вы трое знаете об этом. Трое моих друзей.
- Так должно остаться и впредь, если мы хотим сорвать банк. О'кей?
Только нас трое - и больше никаких разговоров ни с кем.
- Зато мы с тобой будем болтать до посинения, - пообещала Вайо.
- Это не просто о'кей, - твердо сказал Майк, - это необходимость. Я
включил этот фактор в расчет шансов.
- Значит, вопрос решен, - сказал я. - На их стороне все оружие в
мире, зато на нашей - Майк. Такой вот расклад. Слушай, Майк, мне только
что стукнуло в голову... нам придется воевать с Террой?
- Мы будем воевать с Террой... если не проиграем еще до того.
- Типун тебе на язык. У землеедов есть такие же смышленые компьютеры,
как ты? Или живые?
Майк помедлил с ответом.
- Не знаю, Ман.
- Нет данных?
- Мало данных. Я искал сведения не только в технических изданиях, но
и в других источниках. На рынке нет компьютеров моей нынешней мощности...
однако аналогичные мне модели можно усовершенствовать точно так же, как
это проделали со мной. Кроме того, сведения об экспериментальном мощном
компьютере могли быть засекречены и не опубликованы.
- М-м-м... что ж, придется идти на риск.
- Да, Ман.
- Таких умниц, как наш Майк, вообще больше быть не может, -
презрительно заявила Вайо. - Не валяй дурака, Манни.
- Вайо, Ман вовсе не валяет дурака. Манни, я видел одно странное
сообщение. В Пекинском университете предпринята попытка соединить
компьютер с человеческим мозгом с целью достичь колоссального увеличения
мощности. Компьютерный киборг.
- И было написано, как это сделать?
- Заметка была не технического характера.
- Что ж, не беспокойся о том, чего не в силах изменить. Верно, проф?
- Правильно, Мануэль. Революционер должен избегать тревожных
сомнений, иначе нервная система не выдержит.
- Не верю я ни одному вашему слову, - заявила Вайо. - У нас есть
Майк, и мы победим. Майк, милый, ты сказал, что нам придется сражаться с
Террой, а Манни утверждает, что Терру нам не одолеть. Наверняка у тебя
есть какая-то идея, как выиграть в этой схватке, иначе ты не дал бы нам
шанса из семи. Что у тебя на уме?
- Мы побьем их камнями, - ответил Майк.
- Не смешно, - буркнул я. - Вайо, не ставь телегу впереди лошади. Мы
еще не решили даже, как выбраться из этой норы, чтобы нас не прищучили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51