Кому она действительно принадлежит? Не
вам, и не той женщине наверху, которая не является вашей матерью.
Веснушки юноши побледнели, и он еще крепче прижал коробочку. "Она на-
ша. В семье, которой она принадлежала, никого не осталось в живых. Это
правда. Но они были русскими. Значит, икона наша, мы можем делать с ней,
что хотим. Можем отдать. Продать. Это не их вещь. У нас права. Американ-
цы понимают права".
Этот юноша был одним из миллионов этнических русских, насильственно
расселенных по всей бывшей советской империи- в данном случае, на том
клочке земли, которую западные справочники называют Бессарабией. Молда-
ване, или молдоване, хотели уничтожить искусственную границу между свой
землей и Румынией. У них были на это основания: различие между молдовс-
ким и румынским языками было меньше, чем между американским английским и
английским английским. Кроме того, молдован принуждали с 1940 использо-
вать алфавит, известный как советский, русский, кириллический или гре-
ческий, тогда как румыны писали латинскими буквами, как в английском
языке.
Брюс Уэйн, однако, нашел три группировки потенциальных террористов
под именем бессарабов.
-А как насчет гагаузов?- спросил Бэтмэн.- Какие права у гагаузов?
Совсем упав духом, парень слегка разжал руки. Кровь обратно прилила к
лицу, веснушки покраснели. Он не верил в Бэтмэна, как эти молдавские
свиньи, которые считали, что Бэтмэн- инкарнация их национального героя,
Влада Дракулы. Но Бэтмэн знал про гагаузов. Сколько американцев знало о
гагаузах? Ведь их численность не превышала ста пятидесяти тысяч.
-Это...- юноша подбирал слова,- все равно что продавать или поку-
пать, только без денег. У Гагаузов есть овцы, есть виноградники, есть
табак. Овцы... не очень хорошие. Вино, табак- это лучше, чем деньги.
Молдаване постараются сначала уничтожить гагаузов. Они уже говорят: учи-
те наш язык, делайте все как мы. Гагаузы видят надписи на стенах, да?
Они и нас, русских, не очень любят: Москва говорит, учите наш язык, де-
лайте все как мы. Но вначале у нас была армия, и армия пришла из Москвы,
защищать их. Теперь Москва...- он дунул, словно задувая свечу,- нет
армии. Только мы с гагаузами. Гагаузы и мы.
-Американский патриот, Бенджамен Франклин, сказал: "Надо держаться
вместе, или нас повесят порознь".
Пастухи, которых Тигр упомянул в доках. Все сходилось. Были моменты,
когда Бэтмэн жалел, что он в маске, потому что время от времени ему хо-
телось закрыть голову руками. Вместо этого он сказал: "Итак, гагаузы да-
ют вам- русским в Молдавии- вино и табак, которые вы обмениваете по
бартеру с другими русскими- в самой России- на иконы?.. А эти иконы вы
продаете здесь, в Америке, а на вырученные деньги покупаете оружие, что-
бы гагаузы воевали с молдаванами, так?"
Юноша помотал головой. "Нет денег. Мы даем иконы человеку, у которого
лицо в шрамах. Две уже дали, эта третья и последняя. После этого. Ниче-
го. Не для нас. Кончено. Что делают гагаузы, мы не видим, не знаем.
Очень просто".
В голове Бэтмэна зазвенел колокольчик- человек, у которого лицо в
шрамах? Безусловно, в Готам-сити были тысячи людей со шрамами. Но молния
не попадает дважды в одно место случайно. И на сердце у Бэтмэна потепле-
ло от того, что он знал, где искать человека со шрамами. Он преисполнил-
ся энтузиазма. Оставалось только еще кое-что выяснить.
-А эта икона у тебя в руках? Та, что молдаване сумели успешно похи-
тить, но я им помешал?
Лицо парня сделалось столь же непроницаемым, как маска Бэтмэна.
-Они знают, что она опять здесь. Ты знаешь, что они за ней еще при-
дут.
Парня начало трясти. "Это то, что вы зовете платежом. Вот это- пла-
теж: самый лучший, самый ценный. Свиньи как-то узнали. Если я не принес
икону- нет платежа, нет обмена. Гагаузы, они нас обвинят. Тогда опять
все против всех".
Определенно, в точке зрения Альфреда был свой резон.
Бэтмэну потребовалось всего несколько минут, чтобы убедить юношу
рассказать ему, когда и где должен быть произведен платеж, и доверить
ему на это время икону.
-Они будут пытаться ее у вас украсть,- сказал юноша, выпуская ко-
робку из рук.- Они не перед чем не остановятся. Они подкупят ваших вра-
гов.
В голове Бэтмэна загорелся еще один огонек. "Я на это и рассчиты-
ваю",- сказал он прежде, чем уйти.

ДВЕНАДЦАТЬ

Женщина-кошка стояла, прислонившись спиной к стене ванной, изогнув-
шись и скосив глаза на дверцу аптечки, к которой было прикреплено
единственное в квартире зеркало. Разглядывать себя в зеркало было для
нее в новинку, так же как торопиться на встречу и собираться на дело
вместе с компаньоном. Причем оба события должны были произойти через
несколько часов. Наконец, натянув маску до бровей, женщина в черном ком-
бинезоне решила, что с нее достаточно, и протянула руку к цепочке выклю-
чателя.
-Не верю я, что ты это сделаешь,- сказала она своему отражению
прежде, чем оно исчезло.
Вот уже несколько дней Селина пребывала в непривычной для себя роли
ведомого при активном лидере. Бонни обладала таинственной способностью
думать над одним в то время, как рот ее говорил совсем о другом. А пос-
кольку Бонни говорила безостановочно, она и думала беспрерывно, все вре-
мя опережая на один шаг и собственный рот и весь остальной мир. Селина
же, которая почти не могла соображать, пока разглагольствовала Бонни,
лишилась способности строить собственные планы относительно набега на
квартиру Эдди Лобба. Когда Бонни трещала, у Селины появлялось чувство,
что она где-то далеко позади.
Разумеется, она могла отказаться или Женщина-кошка могла просто не
прийти в условленное время к дому Бонни. Она в любой момент могла перех-
ватить инициативу, прервать водопад слов и начать действовать самостоя-
тельно. Бонни была паровым катком, но не танком; разница существенная.
Но Селина не перехватила инициативу, и Женщина-кошка собиралась зайти в
крошечную квартирку в верхнем городе прежде, чем направиться к кондоми-
ниуму Кистоун.
Потому что Бонни была хорошая. Ее планы относительно коллекции Эдди
были лучше всего того, что смогла бы придумать Женщина-кошка самостоя-
тельно. А ее снимки...
Женщина-кошка задержалась, чтобы взглянуть на увеличенную фотографию,
висевшую в углу, где она тренировалась: гладкая черная пантера осторожно
пьет из ручейка в осеннем лесу. Пантера напоминала Селине о Женщине-кош-
ке. Лес напоминал о зарослях недалеко от родительского дома, где Селина
пряталась, когда жизнь становилась невыносимой. Разумеется, черные пан-
теры не водились в лесах Северной Америки. Бонни рассказала- невероятно
длинно- о том, как она сфотографировала ручей, путешествуя автостопом
по Канаде, пантеру- в зоопарке, а затем совместила оба снимка.
-Это не настоящее,- объяснила Бонни, когда заметила, что Селина не
может оторваться от фотографии в тот первый вечер, когда они сидели на
полу и ели принесенную еду.- Камера не может врать. Это не то, что твой
глаз или рассудок. Она видит только то, что есть. Прутья клетки, мусор
на берегу ручья. Когда я ее держу, я мыслю как камера. Но потом я вхожу
за закрытую дверь и изменяю реальность.
Селине захотелось взять снимок. Она уже начала прикидывать, как Жен-
щина-кошка сумеет до него добраться, когда Бонни просто сняла его со
стены.
-Возьми- он твой,- Селина прижала руки к бедрам. Принимать подарки
было не в ее стиле. Подарки означали долги и обязательства, а она пред-
почитала жить без долгов и обязательств. Но жизнь не всегда идет так,
как ты предпочитаешь. Стоя в костюме на подоконнике и глядя на снимок,
она припомнила, как горели ее руки. "Это же фотография,- сказала она
тогда, заставляя себя принять подарок.- Ты, наверное, можешь еще напе-
чатать".
Моторчик во рту у Бонни поперхнулся. "Нет. Я печатаю только одну. И
даже негативы уничтожаю. Это как мечта; она должна быть одна, иначе по-
хоже на мошенничество. Но этот снимок- твоя мечта. Я это поняла по тво-
ему лицу, когда ты смотрела на него".
Теперь фотография висела у Селины в комнате- похоже, единственная
вещь, которая не была украдена, отнята, подобрана или куплена у старьев-
щика- а у Женщины-кошки появился партнер. Она поднялась по пожарной
лестнице, которая проходила возле окон Бонни и поцарапалась в стекло
когтем. Бонни выбежала из-за фанерной перегородки, которая отделяла ван-
ную и кухню, превращая их в единую, хорошо оснащенную темную комнату для
фотопечати. Она была одета в темный спортивный костюм с армейским плете-
ным ремнем на бедрах и в видавшие виды туристские бутсы.
Обе женщины были удивлены. Женщина-кошка ожидала увидеть Бонни в при-
вычных пастельных тонах. А когда Женщина-кошка удивлялась, она замолка-
ла. Что же касается Бонни, то она начала верещать еще прежде, чем откры-
ла окно.
-Пожарная лестница. Мне следовало бы знать. Я имею в виду, надо было
ожидать, что Женщина-кошка не станет звонить в дверь. Это же глупо. Стою
там, жду дверного звонка и чуть не выпрыгиваю из кожи от нетерпения, а
тут раздается царапанье в окно. Я почти готова. Я хорошо выгляжу?- она
отошла от окна и повертелась, как маленькая девочка на первой балетной
репетиции.
Женщина-кошка кивнула.
-Я подумала: везде слежка, шпион на шпионе- лучше я оденусь соот-
ветствующим образом. У меня есть настоящий камуфляж для фотосъемок, но
он с оранжевыми пятнами. Прекрасно подходит для вылазок на природу, но
здесь в городе выглядит глупо. Поэтому я оделась в темное и матовое,
чтобы не выделяться на свету. Знаешь ли ты, Селина, сколько в городе
ночью света? Здесь никогда не бывает совсем темно- ну, может быть,
только в подворотнях и тому подобных местах, но на тротуарах даже вспыш-
кой можно не пользоваться. Правда, я взяла с собой вспышку. Ведь нельзя
предвидеть, какой там будет свет, правда? Две камеры, лучшая пленка,
лучшая вспышка, лучшие батарейки. Теперь все в порядке,- она показала
на темный нейлоновый рюкзак на диване.- Проверь его и скажи, не забыла
ли я чего-нибудь. Например, треножник. Ты там была. Как ты думаешь, ну-
жен будет треножник?- она снова кинулась в свою импровизированную тем-
ную лабораторию.- Я почти готова.
Женщина-кошка, наконец, перевела дух. Действительно ли она слышала
имя Селины, или ей только показалось? Надо будет прямо сказать Бонни,
как только представится возможность, что Селина, которая пришла к Воинам
Дикой Природы, и Женщина-кошка, которая поведет Бонни с ее камерами в
квартиру Эдди Лобба,- не одно и то же лицо. Женщина-кошка была одним из
готамским костюмированных персонажей, а Селина Кайл просто знала, где ее
найти.
Законы вселенной гласили, что взрослые люди склонны верить всему, что
им говорят, но у Бонни были ярко выраженные черты невзрослого человека.
Возможно, законы вселенной на нее не распространялись.
Женщина-кошка пожала плечами и бегло осмотрела содержимое рюкзака.
Она профессионально оценила пару двухсотдолларовых вещиц среди оборудо-
вания, но ей уже было известно, что Бонни происходила из зажиточной
семьи, и ее родители с любовью и оптимизмом щедро тратили деньги на свое
единственное дитя. Это не испортило Бонни; она просто приняла как дан-
ность, что ее судьба- успех.
Когда жизнь давала Селине очередного щелчка, она испытывала стыд и
унижение. Когда на Бонни сыпались синяки и шишки, она жизнерадостно по-
лагала, что судьба слегка ошиблась и исправится при первой же возможнос-
ти.
Оставив рюкзак, Женщина-кошка крадучись пробралась к двери, чтобы
подсмотреть, чем занимается Бонни. Она стояла перед зеркалом, обвязывая
волосы темным шарфом. Покончив с этим, она принялась намазывать что-то
черное на лицо.
-Это футболисты используют- знаешь, такая боевая раскраска на ли-
цах. Особенно защитники. Знаешь ли ты, что боевая раскраска и камуфляж-
почти одно и то же? Я выпросила это у приятеля моей соседки по комнате.
Его очень развеселило, что я собираюсь этим пользоваться во время путе-
шествий, поэтому он стащил целую упаковку из кладовой. Вау- это что-то!
Он стащил это из кладовой, а я теперь использую, чтобы стащить у этого
Эдди...
-Мы не будем ничего красть,- услышала Женщина-кошка собственный го-
лос.- Мы только сделаем несколько фотографий и уйдем.
Бонни нанесла последний мазок на щеки и повернулась. "Мы украдем его
секреты, Селина. Что еще мы можем украсть? Вещи можно купить новые, а
секреты- нет".
Они смотрели друг на друга. Селина моргнула первая.
-Почему ты все время зовешь меня Селиной. Я не Селина Кайл. Она
просто... просто моя знакомая.
Долгое молчание повисло между ними, пока Бонни рассматривала стоящую
напротив женщину в черной одежде. Она вся замерла, только глаза двига-
лись. Но эти зеленые глаза вбирали в себя всё, медленно, методично, и,
когда осмотр был закончен, у Женщины-кошки возникло совсем иное предс-
тавление о невинности.
Бонни переваривала все, что увидела. "Да, теперь я понимаю,- она
несколько раз кивнула, подтверждая что-то самой себе.- Женщина-кошка.
Не Селина. Это моя ошибка. Знаешь, там, у нас в Индиане, нет таких лю-
дей, как ты,- добавила она, словно это объясняло нечто важное.- Я хочу
сказать, мы смотрим новости по телевизору и все такое, но в Блумингтоне
не происходит ничего интересного, ничего такого, ради чего стоит жить.
Поэтому у меня не было ни малейшего представления, как ты делаешь свое
дело. Я думала, это какое-то актерство, как играть роль- но теперь я
вижу, что ошибалась. В тебе нет ничего от Селины Кайл. Ты- Женщина-кош-
ка, цельная и простая, верно? И мне лучше не забывать об этом, если я
желаю себе добра, да?"
Женщина-кошка отошла в сторону. Ее маска не годилась на то, чтобы
прятать тонкие чувства, кроме простодушной улыбки. Бонни, в конце кон-
цов, была просто молодой женщиной, которая вставила черную пантеру в
пейзаж с засахаренными соснами и кленами.
-Если ты готова, то я тоже,- крикнула Бонни.
Дорогу прокладывала Женщина-кошка. Ей приходилось помогать прия-
тельнице в трудных местах, но Бонни поняла- без лишних слов- что те-
перь время подчиняться, а не болтать. Не жалуясь, она тащила свой тяже-
лый рюкзак, делала все, что ей говорили, и не проронила ни словечка, по-
ка они не оказались в пустой квартире Эдди.
-Ты?- спросила она, показывая на исцарапанную дверь и притолоку.
Быстро кивнув, Женщина-кошка нагнулась и начала работать над замком.
Это была сложная процедура; во время первого визита механизм был повреж-
ден. Неужели Эдди так и не был здесь с тех пор? Наконец стержни встали
на место, и болт повернулся. Она нащупала выключатель, и, хотя ей было
известно, что они увидят, сердце неприятно прыгнуло. Все оставалось так,
как она запомнила. В глубине души она надеялась, что никто после нее не
входил в эту комнату.
-О, Боже. О, Боже,- Бонни поколебалась прежде, чем переступить по-
рог.- О, Боже. Они не поверят. Широкоугольного объектива будет недоста-
точно. Надо было принести кинокамеру. Это требует движения, медленной
панорамы по всей комнате, чтобы глаз охватил все, что здесь находится. И
стоп-кадры здесь... или здесь... или... О, Боже. Не знаю, откуда начать.
-Да просто наводи и снимай. Обязательно попадется что-то незаконное.
Там еще есть вещь, шкатулка из уссурийского тигра, в той комнате, через
которую мы вошли. Оставь для нее кадр. Я посмотрю в других комнатах, нет
ли там чего еще.
-Наводи и снимай,- повторила Бонни.- Снимай и наводи. О, Боже.
Она сняла рюкзак и открыла его. Когда Женщина-кошка выходила из ком-
наты, она уже поставила обе камеры на пол и натягивала тонкие перчатки.
Быстрый осмотр других помещений убедил Женщину-кошку в том, что, кроме
шкатулки в спальне, ничего заслуживающего фотографирования не было. Она
также убедилась, что Эдди Лобб не приходил домой. Это наполнило ее бе-
зотчетной тревогой. Если Эдди так долго отсутствует, он вполне может в
любой момент войти в дверь. Однако это соображение никак не повлияло на
кислотный обмен ее желудка. Она вернулась в тигриную комнату и велела
Бонни поторапливаться. Та стояла на стуле из тигриных костей и пыталась
снять со стены одну из голов.
-Не делай этого!
Женщина-кошка была гораздо сильнее Бонни. Она легко отняла голову у
напарницы и прикрепила ее обратно к стене.
 -Не трогай вещи! Что еще ты трогала?- оглядевшись вокруг, Женщи-
на-кошка получила ответ на свой вопрос: каждая вещь на правой стороне
комнаты была слегка сдвинута с места.
-Я делала широкоугольные снимки на быстропроявляющейся цветной плен-
ке;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40