(Бэтмэн #3)
Готэм. Такой маленький, но такой благополучный городишко! Кажется,
все невзгоды и неурядицы обходили его стороной. Менялись президенты,
поли-тика страны, инфляция и кризисы жестоко терзали державу, но только не
Готэм. Ничто, казалось, не может нарушить благополучия и спокойствия,
царившего здесь. Потому что все жители стремились только к одной цели -
своему личному благополучию и процветанию родного города. Это, и только
это, считалось хорошим тоном и настоящим патриотизмом.
Во всяком случае все здесь делали вид, что дела в Готэме обстоят
именно так.
Шла предрождественская распродажа. Магазины, переполненные товарами и
покупателями, кипели и бурлили. Все готовились к предстоящему празднику,
запасались продуктами, сувенирами, подарками. На улицах появились шумные
компании подростков. Они галдели и резвились, но полиция не обращала
никакого внимания. Каникулы...
Маленькая Готэм Плэйс был самым красивым и нарядным местом города.
Большая рождественская ель, купленная мэрией на севере страны, возвышалась
перед зданием центрального банка. Возле елки соорудили помост для
ораторов, который сейчас окружала толпа пенсионеров и безработных. Они
ждали подарков, которые обычно раздавали городские благотворительные
организации после церемонии зажигания рождественской елки. Щелкали затворы
фотоаппаратов, сверкали вспышки - это работали корреспонденты местных
газет, собирая материал для праздничного выпуска.
Из небольшого шатра позади помоста вышла высокая стройная длинноногая
девушка в короткой норковой шубке. Она грациозно прошлась перед публикой и
объективами, ослепительно улыбаясь, и остановилась у микрофонов. Сбросив с
плеч шубку и оставшись в пестром купальнике, отороченном пушистым белым
мехом, она томно проговорила:
- Ну что? Нравится?
Толпа одобрительно загудела и захлопала в ладоши.
- Дамы и господа! - уже громким официальным голосом продолжала
красавица. - Граждане Готэм-Сити! Прошу внимания! Пора зажигать елку!
Она подошла к большому красно-белому кубу, разукрашенному цветными
лентами и блестками, и обеими руками нажала огромную синюю кнопку. Елка
вспыхнула разноцветными огнями, раздались взрывы петард и на собравшихся
посыпались тучи конфетти.
Лицо девушки сияло неподдельным счастьем, толпа ревела. Восторженный
вопль отразился от стен окрестных домов и, усиленный многоголосым эхом,
понесся в разные стороны по улочкам, отходившим от площади. Гул оваций
докатился до самых окраин, затихая в глубине малоэтажных районов...
Самый большой небоскреб Готэма был погружен в вечерний мрак. Только
вывеска над стеклянной дверью подъезда светилась алыми огнями: "Шрекки" -
и зубастые кошачьи мордочки - символ компании - ехидно улыбались прохожим.
Свет горел в стеклянном куполе, где размещался кабинет главы фирмы.
За большим круглым столом сидело пять человек. Все они выглядели не
лучшим образом: казалось, что наступающее Рождество празднуют все, кроме
них. До праздника оставалось совсем немного времени, а эти люди, наверное,
последние во всем городе, еще были на работе.
Полнеющий мужчина средних лет медленно поднял руки и, заложив их за
голову, еле заметно потянулся, пытаясь размять затекшую спину.
- Надеюсь, - со вздохом проговорил он, - это Рождество будет
счастливым.
Сидевшие рядом кисло заулыбались, опуская глаза.
Высокий худощавый человек в роскошном костюме поднялся с кресла и
подошел к небольшому столику, на котором ровными рядами стояли
разнообразные бутылки. Выбрав одну из них, он налил в высокий бокал
золотистый напиток и медленно вернулся на свое место.
- Господа, - его голос был тихим, но с отчетливыми властными нотками,
- мне неприятно говорить о моих проблемах в этот вечер. - Он немного
помолчал, выдерживая паузу.
- Какая разница. Все равно тебе придется это сделать, дорогой Макс,
не сегодня, так завтра.
- Вы правы, господин мэр. Вы прекрасно знаете, что если мы будем
строить, то нам понадобится разрешение на строительство, подписанное,
между прочим, не только вами, а также документы на аренду участков земли.
Вы, наверное, в курсе, что это будет электростанция?
- Электростанция? - мэр удивленно поднял брови. - Макс, подожди.
Зачем нам электростанция?
- Но ведь мы договорились, что я начну постройку какого-нибудь
объекта, полезного всему городу.
- Да, был такой разговор. Но электростанция... Господи, Макс, да у
нас электричества столько, что хватит, наверное, до середины следующего
столетия, даже если во всей стране будет электрический кризис. Почему бы
тебе не заняться чем-нибудь другим?
- Другим? Чем же? У вас есть конкретные предложения? Я вас
внимательно слушаю.
- Вы хоть изредка читаете газеты? Хоть что-нибудь, кроме бумаг вашей
фирмы.
- На что вы намекаете?
- Ни на что. Возьмите вечерний номер любой газеты. Это просто
средневековье какое-то. "Снова видели пингвина", "Ужас живет в нашей
канализации!"
- Ах, это! - Макс взял со стола толстую подшивку газет и, перелистав
ее, процитировал: "Пингвин - человек или миф?" - Я в курсе, господин мэр.
- Но надо же что-то делать!
- Но я - бизнесмен, а не супермен и не член муниципального совета.
По-моему, этот вопрос нужно адресовать главному архитектору,
ассенизационной службе, наконец, полиции, которая, похоже, не лучшим
образом справляется со своими обязанностями, если до сих пор она не в
силах прекратить скандальные мистификации каких-то шалопаев и хулиганские
выходки банды клоунов, которые будто бы тоже живут в городской
канализации. Именно это я считаю настоящим ужасом.
- Сейчас мы говорим не о работе полиции, господин Шрекк.
В зал вошла секретарша Шрекка с большим металлическим кофейником в
одной руке, и подносом с миниатюрной сахарницей и молочником - в другой.
По очереди она подходила к сидящим мужчинам наливала дымящийся кофе в
стоящие перед ними чашечки. На мгновение мэр запнулся, провожая хищным
взглядом покачивающиеся бедра секретарши, но почувствовав на себе
иронический взгляд Макса, продолжил:
- Дело совершенно в другом.
- В чем же?
- Почему бы вам не вложить свои деньги в решение проблемы с
канализацией? Мы восстановим обветшавшие коммуникации, и все будет в
полном порядке. Мы спасем город от страха перед надвигающейся опасностью.
Общественность не забудет этот гражданский подвиг.
- Бороться с мифом - не подвиг. Настоящая опасность в том, что в один
прекрасный день нам не будет хватать электричества. Наступивший в городе
мрак поглотит куда больше средств и жизней, чем какие-то бездомные
сумасшедшие, греющиеся на трубах отопления под землей. Мне известно, что
город растет со скоростью один процент в год. Это не рост, это - взрыв!
Готэм-Сити! И какое же будущее уготовано этому гиганту? Сияет как звезда.
Включается и выключается, включается и выключается. Выключается! Почему?
Потому что не хватает электричества. А ведь именно оно - источник жизни
города. Мы сделаем его дешевым и доступным всем. Я считаю, это намного
важнее, чем копаться в дерьме.
- Мне очень жаль, но ваши планы придется задействовать в общем
порядке.
- Господин мэр...
- Пойми, Макс, я ничем не могу тебе помочь. Я не Господь Бог, и не
могу самостоятельно принимать решения.
За время этого разговора Селина Кайл налила всем джентльменам кофе и
теперь неподвижно стояла возле стойки с документами, не решаясь выйти и
раздумывая, что же делать дальше. Ее страшно интересовал разговор шефа с
мэром. Макс Шрекк как всегда был на высоте; несмотря на то, что получение
необходимых ему документов откладывались на неопределенно долгий срок, он
выглядел победителем.
Идея постройки в Готэме электростанции просто поразила Селину; она
задумалась - и совершенно неожиданно для себя произнесла:
- У меня есть предложение...
В наступившей тишине ее голос прозвучал вызывающе резко, и все
присутствующие удивленно посмотрели на нее.
- Ну, скорее это... вопрос... - Селина мучительно покраснела и
умолкла.
- Ну-ну, мисс Кайл, - голос Макса был ровным и спокойным, как будто
ничего не произошло, - надеюсь все в порядке у вас в хозяйстве? - он взял
чашку и, отхлебнув из нее, обвел всех довольным взглядом. - Она прекрасно
готовит кофе. Пусть об этом узнает пресса.
Селина засуетилась, пытаясь носиком горячего кофейника поправить
сползшие на кончик носа очки. Она смертельно побледнела и, пытаясь
оправдаться, беззвучно открывала и закрывала рот.
Тишину нарушил звук открывающихся дверей. В зал вошел хорошо
сложенный парень в дорогом пальто. Он держал в руках трость черного
дерева, украшенную конской головой из слоновой кости. Подойдя почти
вплотную к столу и бросив по пути быстрый взгляд на съежившуюся Селину, он
громко проговорил:
- Папа! Господин мэр! Все готово. Пора спускаться и радовать массы.
Макс извинился, быстро встал и направился к двери. Мэр лениво вылез
из кресла и, кивнув своим помощникам, тяжело зашагал следом, положив обе
руки на затекшую поясницу.
Зал опустел, но Селина еще долго стояла, не двигаясь. Оцепенение
прошло лишь через несколько минут. Внезапно поднос и кофейник заплясали у
нее в руках, на лбу выступил холодный пот. Словно во сне, она подошла к
столу, поставила на него кофейные принадлежности и тяжело опустилась в
ближайшее кресло.
- Господи! - выдохнула она. - Это просто идиотизм какой-то. Дура
чертова, корова несчастная. Нет, это же надо! Хватило ума такое ляпнуть,
да еще при мэре! Господи! Надо же было идиотке рот открывать!

Гигантские часы в виде оскаленной кошачьей рожи с торчащими из носа
стрелками показывали без четверти семь. Дверь небоскреба Шрекков
распахнулась. Толпа журналисток и зевак бросилась к ней, пытаясь пробиться
сквозь плотную стену полицейских, мигом окруживших мэра и Макса, только
что вышедших на площадь.
Замигали вспышки, через цепь полицейских потянулись растопыренные
руки зевак, пытавшихся если не получить рукопожатие сильных мира сего, то
хотя бы коснуться их.
- Господи! Здесь только автографы раздавать, - Макс пожимал чьи-то
руки.
- Ну а что еще делать? - мэр поморщился.
Ослепительно улыбаясь, Макс продолжал:
- Носи перчатки. Лично я ношу. Они уже стали моей второй кожей.
- Тогда мне нужна еще перчатка для лица.
- Не переживай. Может, тебе будет легче, если ты воспримешь это как
карнавальный костюм?
- Ой, не надо! - мэр вновь поморщился. - Не напоминай! Эти проклятые
клоуны и пингвины лишают меня чувства юмора!
- Простите, господин мэр!
- Ладно.
Наконец официальные лица взобрались на сцену и выстроились перед
елкой возле горы подарков, словно тоже выпали из красного мешка
Санта-Клауса. Глава городской администрации тихонько сказал: "Сыр" и
бодрым шагом подошел к микрофону.
- Большое спасибо, дамы и господа!
Толпа взревела с новой силой, в воздух снова полетели блестки и
конфетти.
- Я от лица мэрии и от себя лично хочу поздравить вас с наступающим
праздником. С Рождеством вас, дорогие земляки!
Бурные и продолжительные аплодисменты мешали продолжать речь. Жестом
мэр попросил тишины.
- Сегодня, сейчас среди нас находится один человек, которого
специально представлять не надо. Он очень много сделал для нашего города.
Давайте поприветствуем его, этого настоящего гражданина - Макса Шрекка!
Мэр захлопал в ладоши и скромно отошел в сторону.
Толпа вновь взревела и зааплодировала...

Шум, доносившийся с площади, привел Селину в чувство. Истерика
отступила, и мисс Кайл снова вернулась к свои обязанностям. Она переносила
чашки, складывала какие-то бумажки на своем маленьком столике, над которым
почему-то висели семейные фотографии Шрекков. Но такова была прихоть
хозяина, и, хотя сначала это раздражало Селину, потом она привыкла. Бывали
даже времена, когда она представляла себе, что это фотографии ее семьи.
Очень уж они были благообразны и красивы.
Макс с покойной женой. Чипу пять лет. Макс на заседании в Вашингтоне.
Чип на выпускном балу в университете...
Работа секретарши мистера Шрекка была несложной, но отнимала уйму
времени. Необходимо было готовить кофе во время бесконечных деловых встреч
Макса, перемывать горы чашек, раздавать целые кипы проспектов. В общем,
девушке приходилось несладко, но она не жаловалась. Ведь каждый праздник
раздавали разнообразные премии, надбавки к жалованию, и это позволяло
безбедно существовать в небольшой квартирке и посылать немного денег
матери, живущей в Нью-Джерси. Ни на какой другой работе Селина не смогла
бы так хорошо зарабатывать. Так что, несмотря на постоянные мамины уговоры
вернуться, она собиралась продолжать работать в фирме Шрекка.
Да и найти себе парня Селине хотелось именно здесь, в Готэме, городе
неограниченных возможностей... Именно здесь она должна была найти того
сказочного принца, который посадит ее в роскошный белый кадиллак и увезет
в рассвет.
Бред, конечно, но в рассвет все же очень хотелось.
Собрав со стола чашки, она уже намеревалась их вымыть и подготовить к
следующей встрече мистера Шрекка, но...
- Так, - задумчиво бормотала Селина, - контракты подготовлены,
бумажные полотенца...
Тут взгляд ее упал на какие-то странные листочки, исписанные мелким
почерком Макса.
- О Боже!..
Она быстро сгребла листочки со стола и, прижимая их к груди,
бросилась по коридору к лифту.

Улыбаясь, Макс подошел к пирамиде, составленной из пестрых коробок и,
широко размахнувшись, бросил подарки вниз, прямо на головы стоящих возле
трибуны людей. Гул одобрения пронесся по рядам. Он, отечески улыбаясь,
кивал головой. Еще несколько пакетов, перевязанных алыми ленточками,
полетело в толпу.
Макс Шрекк надел очки и, откинув полу пальто, запустил руку во
внутренний карман. Речи на месте не оказалось. Не переставая ослепительно
улыбаться, он повернулся к Чипу Шрекку, своему сыну, и прошептал:
- Я забыл речь. Эта, как ее, наверное, убрала... Черт! Совсем голову
задурила своими идиотскими выходками.
Потом Макс вновь повернулся к микрофону, аккуратно снял уже
бесполезные очки и, положив их в футляр крокодиловой кожи, вернул в
карман. Слегка прищурившись, он обвел толпу холодным ироничным взглядом и
выдохнул в микрофон.
- Санта-Клаус? Боюсь, что нет, - он говорил искренне и задушевно, а
все внимательно слушали; слова его шли явно от чистого сердца, и всем это
нравилось. - Я просто несчастный бедный тип, которому повезло в жизни. Но
я скажу вам прямо. Черта с два, чтобы я отдал хоть что-нибудь обратно! Я
только об одном жалею - что не могу подарить вам мир во всем мире и любовь
без всяких условий. С Рождеством вас!
Гром аплодисментов наполнил площадь. Макс вернулся на место; только
сейчас он заметил, что из темного провала одной из радиальных улочек
выехал большой куб, обшитый алой и голубой материей. Покачиваясь и, чуть
не сбив с ног разносчика газет, он пересек проезжую часть и остановился.
Тихо звучала рождественская музыка.
Мэр тоже заметил это сооружение:
- Хорошая идея, - довольный и удивленный, сказал он.
- Но не моя, - ответил Макс Шрекк.
Он вдруг почувствовал, что в этом кубе заключена какая-то опасность;
ему вдруг захотелось оказаться где угодно, только не на этом помосте, не
на виду. Провалиться сквозь землю, что ли?
Внезапно грянувший рождественский марш:
"С Рождеством, вас, с Рождеством,
С ярким светлым праздником..."
заставил людей обернуться. Красно-синие полотнища трепетали на крышке
куба. Как на башне танка, откинулся люк, из которого хилым фонтанчиком
выплеснулось облачко мишуры. Взорвались петарды, и фонтанчик начал расти.
В воздух уже выбрасывались целые тучи конфетти, блесток, вот полетели
какие-то цветы, яркие тряпки, куклы в пестрых клоунских костюмах...
Одна из них, перелетев через головы, угодила прямо в рождественскую
елку и покатилась вниз по веткам, как по ледяной горе, сметая на своем
пути гирлянды и лампочки. На помост упал до зубов вооруженный клоун и,
резво вскочив на ноги, начал стрелять в воздух из автоматического
пистолета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40