Я так хотел бы поскорее вернуться домой! Будем
надеяться, что его величество в ближайшие дни примет решение,
которого все мы ожидаем.
Боуррик потянулся к кубку с вином и устало кивнул:
- Будем надеяться. Теперь нам не остается ничего другого.
Паг вошел в дверь, которая вела в личные апартаменты
короля. Во рту у него пересохло от волнения и страха. Он с
трудом унял дрожь в коленях и двинулся вперед по широкому
коридору. Через несколько минут ему предстояло остаться наедине
с Родриком Четвертым, правителем Королевства Островов. Если не
считать краткого разговора с принцем Эрландом, он за все время
их долгого путешествия представал перед владетельными
вельможами лишь в окружении своих спутников и всегда мог
укрыться от взоров этих знатных особ за спинами герцога и
Аруты. Рядом с ним в этих случаях всегда оказывался Кулган, и
Пагу удавалось почти не робея отвечать на вопросы о цуранийском
корабле. Теперь же он должен был вести беседу с самым
могущественным человеком страны. Тут было от чего прийти в
смятение.
Пожилой дворецкий проводил его на балкон короля. Несколько
слуг в ливреях стояли у выходов на широкую веранду, посередине
которой за мраморным столом восседал монарх.
День выдался на удивление ясный. В воздухе чувствовалось
приближение весны, хотя окрестные поля еще были покрыты снегом.
С балкона были видны город и огромный порт. Островерхие крыши
домов и многочисленных башен пестрели разноцветной черепицей.
Ветер лениво поворачивал флюгеры, украшавшие многие из них, и
вздувал реявшие повсюду флаги. В гавань один за другим входили
суда, а по улицам сновали нарядные горожане. Воздух оглашался
криками уличных торговцев и разносчиков, на все лады
расхваливавших свой товар.
Когда Паг несмело приблизился к столу, слуга выдвинул
вперед один из стульев. Король поднял голову и милостиво
проговорил:
- А, это ты, сквайр Паг! Садись. - Паг неловко поклонился.
Родрик нахмурился и погрозил ему пальцем. - Имей в виду, я
терпеть не могу всех этих церемоний. Особенно, когда обедаю с
друзьями!
Поколебавшись, Паг пробормотал:
- Ваше величество оказывает мне огромную честь! - и сел на
предложенный ему стул.
Родрик в ответ на его слова досадливо махнул рукой.
- Я хорошо помню, каково это - быть желторотым мальчишкой в
окружении взрослых мужчин, - ласково проговорил он. - Мне было
почти столько же лет, сколько тебе теперь, когда меня
короновали. А до этого, представь себе, я был всего лишь сыном
своего отца. - Глаза его на миг утратили всякое выражение, и
Пагу сделалось жутко. Но вот монарх снова взглянул на него
вполне осмысленно, и у Пага отлегло от сердца. - Меня величали
принцем, - продолжал король, - но это не мешало им обращаться
со мной, как с мальчишкой. Мое мнение никем не принималось в
расчет, и отец всегда был недоволен мной. Ему не нравилось, как
я управляюсь с мечом, как охочусь, хожу под парусом и на
веслах, как держусь в седле. Мне частенько приходилось удирать
и прятаться от моих наставников, в числе которых был и Келдрик.
Все изменилось, когда я стал королем, но мне никогда не забыть
тех времен. Никогда! - Он улыбнулся Пагу и неожиданно спросил:
- Ты хотел бы стать моим другом? - Паг неуверенно кивнул, и
глаза короля вновь подернулись дымкой безумия. Он раздраженно
проговорил: - У меня не может быть верных друзей, понимаешь?!
Ведь я король, и многие ищут моей дружбы, клянутся в верности и
преданности, а на деле злоумышляют против меня! - Он помолчал,
погрузившись в невеселые думы, затем вздрогнул так, словно
очнулся от забытья и, как ни в чем не бывало, спросил:
- Нравится тебе мой город?
Паг радостно кивнул:
- Я ничего подобного еще не видел, ваше величество! Он
прекрасен!
Родрик с гордостью взглянул на простиравшийся перед ним
Рилланон.
- Ты прав, мой мальчик. Он и в самом деле прекрасен! - Он
махнул рукой, и слуга подошел к столу и наполнил кубок Пага
вином. Паг благодарно кивнул и поднес кубок к губам. Он
по-прежнему не любил крепких вин, но напиток, предложенный
Родриком, обладал каким-то удивительно приятным вкусом и тонким
ароматом, в котором чувствовались запахи дорогих пряностей.
Родрик отхлебнул из своего кубка и проговорил:
- Мне удалось добиться того, что Рилланон стал поистине
сказочным городом, где всем живется хорошо и привольно. Теперь
надо заново отстроить и другие города Королевства, чтобы и в
них царили красота и гармония, чтобы уродство и убожество навек
исчезли с городских улиц и площадей! Но на это потребовалась бы
не одна сотня жизней, поэтому мне, боюсь, удастся лишь заложить
основы тех преобразований, которые, надеюсь, завершат мои
потомки. Но я оставлю после себя мрамор там, где мои
предшественники положили кирпич и известняк! И те, кто пойдет
по моим стопам, не раз с благодарностью вспомнят обо мне!
Король еще долго говорил ему о своих планах. Он часто
повторялся, рассуждая о строениях и парках, о садах и фонтанах,
об уродствах, чье место должна заступить красота. Но внезапно
он остановился на полуслове и потребовал:
- А теперь расскажи-ка мне о тех троллях!
Паг поведал ему о своем приключении на берегу реки. Король
ловил каждое его слово, и когда Паг закончил, с живостью
воскликнул:
- Вот это здорово! До Рилланона дошли явно преувеличенные
слухи о твоем подвиге. История, которую ты мне поведал, гораздо
менее красочна, но она понравилась мне намного больше, ведь ты
рассказал правду! У тебя отважное сердце, сквайр Паг!
- Благодарю вас, ваше величество!
Родрик поморщился в ответ на эти слова и спросил:
- Ведь ты спас тогда принцессу Каролину?
- Ее, ваше величество.
- Я видел племянницу лишь однажды. Тогда она была совсем
крошкой и сидела на руках у няни. Какая она теперь? Хороша ли
собой?
Паг кивнул:
- Да, ваше величество. Принцесса - очень красивая девушка.
Она умна и любезна, но порой бывает вспыльчива.
Король улыбнулся:
- Ее мать была редкостной красавицей. Если Каролине
передалась хотя бы половина ее красоты, то и этого вполне
довольно! А как у нее насчет рассудка?
Паг изумленно вытаращил глаза:
- Ваше величество...
- Я имею в виду, - с усмешкой пояснил король, - может ли
она здраво рассуждать на различные темы, логичны ли ее
высказывания, умеет ли она спорить и отстаивать свою точку
зрения?
Паг радостно закивал:
- Еще как, ваше величество! Этому у нее любой мог бы
поучиться!
Король заулыбался и потер руки.
- Рад это слышать. Надо приказать Боуррику прислать ее в
Рилланон погостить. Большинство восточных дам и девиц начисто
лишены характера и безнадежно глупы. Похоже, мои надежды на то,
что Боуррик дал дочери достойное воспитание, сбываются! Мне
очень хотелось бы познакомиться с красивой девицей, понимающей
законы логики и разбирающейся в философии, умеющей спорить и
возражать!
Паг хотел было поведать его величеству, что спорить с
принцессой - отнюдь не самое приятное на свете занятие и что он
убедился в этом на собственном печальном опыте, но в последний
момент все же решил оставить это замечание при себе. Монарх
доверительно произнес:
- Мои министры давно уже просят меня сочетаться законным
браком с какой-нибудь из высокородных девиц и позаботиться о
продолжении королевского рода. Но мне все недосуг, а к тому же,
говоря по правде, придворные леди не годятся для этой роли. О,
мне нравится прогуливаться с ними при луне и... гм... принимать
прочие знаки их расположения, но ни одну из них я не считаю
достойной носить корону! Но теперь я решил всерьез заняться
поисками невесты, которая пришлась бы мне по душе. Возможно,
супругой моей должна стать та единственная, что именуется
принцессой кон Дуан!
Паг уже открыл рот, чтобы напомнить королю о существовании
еще одной принцессы кон Дуан, но вовремя спохватился и прикусил
язык, вспомнив, в каких натянутых отношениях состояли монарх и
принц Эрланд. А кроме того, он весьма кстати вспомнил, что
принцессе Аните было всего семь лет от роду.
Король снова совершенно неожиданно сменил тему разговора:
- Вот уже четыре дня, как кузен Боуррик потчует меня
рассказами о каких-то пришельцах из другого мира, которых он
называет цурани. Скажи, что ты обо всем этом думаешь?
Паг не сразу собрался с ответом. Он никак не ожидал, что
Родрик поинтересуется его мнением по какому-либо вопросу, и уж
тем более не рассчитывал быть вовлеченным в разговор о
политике. Но делать было нечего: король не сводил с него
пристального взгляда. Молчание становилось неловким, и Паг
проговорил, тщательно взвешивая слова:
- Мне думается, ваше величество, что эти цурани не просто
собираются напасть на нас. Они уже здесь, на Мидкемии!
Король изумленно поднял брови:
- Скажи на милость! А теперь будь любезен аргументировать
свое высказывание!
Паг снова погрузился в размышления и после недолгого
молчания проговорил:
- Если уж нам, несмотря на все предосторожности этих
цурани, удалось узнать о многих из их вылазок, то не будет ли
логично предположить, что еще большее количество их вторжений
прошло для нас незамеченным?
Король кивнул:
- Согласен. Продолжай.
- Не кажется ли вам, ваше величество, что зимой, когда
дороги и перевалы заметены снегом, нам труднее вести наши
наблюдения и мы ничем не можем помешать им?
Родрик молча кивнул. Паг заговорил уже гораздо бойчее:
- В случае, если они и в самом деле так воинственны, как
полагают герцог, эльфы и гномы, то с их стороны было бы
разумнее всего, имея при себе карту наших Западных земель,
отправить войско в один из районов, который зимой отрезан от
остальных, и с приходом весны начать там свое наступление.
Король пришел в такой восторг, что с силой хлопнул ладонью
по столу, отчего слуги, стоявшие в дверях, испуганно
вздрогнули.
- Молодец, Паг! Блестящая логика. - Он махнул рукой. - А
теперь подавайте-ка обед! Я проголодался!
Слуги проворно накрыли на стол. Такого разнообразия
изысканных блюд Пагу еще не доводилось видеть. Он попробовал
понемногу от каждого кушанья и из вежливости похвалил их все,
включая и такие, что не пришлись ему по вкусу. Их беседа с
королем продолжалась, но теперь предметом ее стали
малозначительные события придворной жизни.
Когда Паг покончил с едой, Родрик внезапно впал в глубокую
задумчивость. Паг с тревогой поглядывал на его хмурое чело, не
решаясь прервать монарших размышлений и не зная, что
предписывает делать в подобных случаях неумолимый придворный
этикет. Он счел за лучшее сидеть не шевелясь и терпеливо ждать,
пока Родрик сам не заговорит с ним.
Прошло немало времени, прежде чем король снова обратил к
нему ясный, осмысленный взгляд. Он вздохнул и с отчаянием в
голосе спросил:
- Ну почему эти люди решили напасть на нас именно теперь?!
Мне столько еще нужно сделать! Я не желаю, чтобы война помешала
осуществлению моих планов! - Он вскочил со своего стула и
принялся шагать по балкону. Паг наблюдал за ним стоя. Он
вскочил на ноги тотчас же, как король вышел из-за стола. Родрик
внезапно остановился и проговорил: - Придумал! Я немедленно
пошлю за герцогом Гаем. Уж он-то найдет выход из положения! У
него ясная голова! Мне не обойтись без его мудрых советов!
Король снова стал прохаживаться по веранде, бормоча себе
под нос что-то о грандиозном строительстве, которое не может
быть прервано. Паг стоял на прежнем месте, старательно делая
вид, что слушает его. Внезапно на плечо его легла чья-то рука.
Оглянувшись, он увидел позади себя одного из слуг. Тот приложил
палец к губам и молча кивнул в сторону двери. Паг благодарно
улыбнулся и на цыпочках вышел с балкона. Аудиенция была
окончена.
По пути в свою комнату он без всякого успеха пытался
определить, по каким именно признакам слуги короля умеют
угадывать желания своего господина.
Паг приказал одному из слуг, встреченных им в коридоре
дворца, осведомиться у герцога Боуррика, не согласится ли тот
принять своего сквайра для важного разговора. Слуга заторопился
выполнять поручение, а Паг открыл дверь в свои покои и уселся в
кресло. Через несколько минут в дверь легонько постучали.
- Войдите! - сказал Паг.
Слуга, которого он посылал к Боуррику, принес ответ, что
его сиятельству угодно тотчас же выслушать все, что имеет
сообщить ему сквайр Паг.
Отослав слугу, Паг медленно побрел к покоям герцога,
размышляя о том, что он скажет ему. Он не сомневался, что
Боуррик будет недоволен, когда узнает, что король послал за
герцогом де Бас-Тайрой. Но Паг был не вправе утаить это от
него.
За обедом, который, как обычно, подали в покоях герцога
Боуррика, крайдийцы негромко переговаривались между собой.
Блюда подавали слуги короля, облаченные в пурпурные с золотом
ливреи, и в их присутствии герцог и его приближенные не могли
говорить о том, что их занимало.
Стоило слугам убрать со стола и удалиться, как герцог
тотчас же заговорил о настоятельной необходимости скорейшего их
возвращения в Крайди. Прошло уже целых четыре месяца с тех пор,
как они покинули свой дом. Близилась весна, и ничто больше не
мешало цурани напасть на приграничное герцогство. Арута горячо
поддержал отца. Даже Кулгану не терпелось поскорее вернуться
под родной кров. Один лишь Мичем держался во время разговора со
своей обычной невозмутимостью и не высказал желания покинуть
Рилланон. Ему всегда было хорошо рядом с хозяином, где бы тот
ни находился.
Паг не меньше других тосковал по дому. Огромный дворец с
его богатым убранством успел уже сильно надоесть ему. Его
тянуло в Крайди, в тесную каморку в башне, он мечтал снова
приняться за книги и свитки с заклинаниями, как бы трудно ни
давалось ему учение. Но гораздо чаще воспоминания его
обращались к Каролине. Теперь он готов был простить ей
упрямство и своеволие - то, что прежде так омрачало их
отношения. К тому же, как знать, быть может за это время
характер ее изменился к лучшему? Он также рассчитывал,
добравшись до Крайди, получить известия о судьбе Томаса, чтобы
знать наверняка, оплакивать ли его как умершего или ждать
встречи с ним, живым и невредимым. Как только перевалы
освободятся от снега, Долган пошлет в Крайди гонца с сообщением
о результатах своих поисков.
На прошедшей неделе герцог Боуррик неоднократно беседовал с
королем об угрозе государству со стороны цурани. Он всякий раз
возвращался от Родрика мрачнее тучи, ибо разговоры эти не
давали никаких результатов. Последняя из их встреч состоялась
несколько часов тому назад. Когда слуги наполнили кубки гостей
чистейшим кешианским бренди и удалились, в дверь постучали. На
пороге появился герцог Келдрик. Тщательно притворив за собой
дверь, он подошел к Боуррику.
- Прости, что я так бесцеремонно ворвался к тебе, друг мой.
Но у меня есть для тебя кое-какие новости.
Боуррик придвинул ему стул и наполнил кубок бренди.
- Прошу тебя, - сказал он, - не надо этих околичностей.
Скорее расскажи нам, что еще стряслось.
- Меньше часа тому назад во дворец явился посланный от Гая
де Бас-Тайры. Он передал королю, что его господин возмущен, что
монарха посмели "потревожить" нелепыми "слухами" о
происшествиях на западе страны.
Боуррик вскочил со своего места и швырнул кубок в стену.
Серебряный сосуд едва не расплющился. Бренди потекло по гладкой
мраморной стене.
- Что за игру затеял этот мерзавец?! - вскричал Боуррик,
бешено вращая глазами. - Куда он клонит, хотел бы я знать?!
Келдрик предостерегающе поднял руку, и Боуррик, извинившись
за свою несдержанность, вновь занял место за столом.
- Ведь я поставил свою подпись под письмом короля к Гаю! -
возмущенно проговорил он. - Там содержатся все сведения об этих
цурани, коими располагаем и мы с вами. Мне думается, у него
одна цель: добиться, чтобы до его прибытия король не принял на
этот счет никакого решения!
Боуррик забарабанил пальцами по столу. Келдрик уныло
кивнул.
- Похоже, так оно и есть.
- На что он рассчитывает? - возвысил голос Боуррик. -
Надеется, что война не докатится до Бас-Тайры и Рилланона, что
в ней пострадают лишь Вабон и Крайди?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65