Только на стене были видны следы снарядов и пуль да у ее подножья лежали пустые патроны, сломанные ружья, разбитые колеса, покореженное железо, кучи тряпья.
У ворот стояла стража, проверяли входивших и выходивших. Особенно проверяли тех, кто покидал город. Мужчина ли, женщина ли — все подвергались тщательному осмотру, строгой проверке.
Когда Сайд Пахлаван с сыном вошли в ворота, кто-то поздоровался с ними:
— Здравствуйте, дядя Сайд, входите, добро пожаловать!
Только посмотрев внимательно, Сайд узнал говорившего: это был Асо. Он был одет в военную форму, на голове барашковая шапка, у пояса револьвер; он стоял посреди дороги и помогал солдатам проверять путников.
Сайд Пахлаван обрадовался ему: Асо был близок с Хайдаркулом, а Хайдаркул был сейчас нужен Сайду как вода, как воздух. Он хотел увидеть Хайдаркула, чтобы узнать от него обо всем, что пережила Бухара, понять, что такое революция.
— Здравствуй, Асоджан! — сказал Пахлаван.— Ну, как жив, здоров? Я тебя даже не узнал сразу в этой одеже. А Фируза-джан здорова ли?
- Спасибо, вон она сама здоровается с вами. Под навесом караульного помещения около ворот стояла женщин, в парандже, она поклонилась им, когда Сайд взглянул в ее сторону.
Здравствуйте, дорогой дядя! Идите сюда, отдохните немножко! — сказала Фируза.
Да, пожалуйте в нашу караулку! — сказал Асо. Отдохнете немножко. Сейчас и дядя Хайдаркул должен прийти.
Правда? — обрадовался Сайд Пахлаван.— А я как раз хотел спросить у тебя, где он. Хорошо. Тогда, Мирак, привяжи осла, отдохнем, потом пойдем дальше.
Мирак привязал осла за воротами, около стражников, отец и сын в караульное помещение. Это была небольшая комнатка в крепостной имевшая только входную дверь, свет проходил через решетчатое. В комнатке было чисто подметено, на полу разостлан ковер, в углу сложены одеяла и курпачи. У двери стояли табуретка и два стула.
Фируза, без паранджи, покрывшись большим шелковым платком, в цветастом сатиновом платье, встретила гостей, прижав руки к груди.
— Во имя бога! — промолвил Сайд Пахлаван и сел на курпачи.
— Добро пожаловать! — сказала Фируза.— Тетушка моя здорова?
— Спасибо, спасибо! — отвечал Пахлаван.— Как вы тут? Целы и невредимы вышли из войны, из такой беды?
— Да, слава богу, победили, свобода пришла.
— А почему вы здесь?
— Нас с Асо назначили сюда в караулку — для проверки и пропуска людей.
— Да, но если бы в углу не было ружей, можно было бы подумать, что здесь жилое помещение. Так, значит, вы здесь по делу?
Очень хорошо! Мужчин Асо обыскивает, а ты женщин? Что же вы ищете?
— Смотрим, нет ли оружия, дорогих вещей...
— Война кончилась, зачем же людям оружие? Неужели не опротивело воевать? Мало, что ли, кровопролития было?
— Наоборот, война, оказывается, пробудила у людей интерес к оружию,— смеясь, сказала Фируза.— Каждый день двух-трех задерживаем...
— С оружием?
— С оружием, с револьверами, патронами, пулями... и с краденым товаром...
— С каким краденым товаром?
— С золотом, драгоценностями — из казны...
— Люди заботятся о том, как бы прожить, а воры делают свое дело, прости меня, господи!
— Сегодня меня чуть не ударили ножом...
— За что?
— Один эмирский начальник нарядился женщиной, набросил паранджу и хотел выйти из города, а я его задержала. Он вынул нож, хотел ударить меня. Хорошо, что Асо был рядом и прикладом ружья сбил его с ног.
— Ух, проклятый! — рассердился Пахлаван.
Тут и Асо, кончив свои дела, вошел в комнату и вмешался в разговор:
— Если мы не будем начеку, ничего не выйдет, дядя. Контрреволюционеры опять подымают голову.
— Эти, как ты говоришь, контры, кто они? Асо и Фируза переглянулись с улыбкой.
— Это сторонники эмира,— объяснил Асо.
— И те, кто против революции,— добавила Фируза.
— Понял,— сказал Пахлаван.— Значит, война и падение эмирского трона не послужили им уроком?
— Наоборот, они хотят опять вернуть своего эмира.
— Чтоб они сна не знали! — сказала Фируза и встала.— Мой самовар уже закипел, наверное.
— Давно кипит,— сказал Асо и обратился к Мираку: — Ну, а как ты, братец? Приехал город посмотреть?
— Вы тоже революционер? — осмелев, спросил Мирак у Асо. Тот улыбнулся:
— Стараюсь быть нужным революции, но не знаю, похож ли...
— Похожи,— уверенно сказал Мирак, как будто хорошо знал это.— Военная форма вам идет... Совсем солдат... А револьвер ваш заряжен?
— Ну, попался Асо! —улыбнулся Пахлаван.— Ответишь ему на все вопросы, так он у тебя и револьвер попросит.
— Время такое, революция,— сказал Асо.— Ребята тоже все хотят знать.
Ну, а что у вас в кишлаке? Спокойно ли?
— Спокойно! — сказал Пахлаван.
— Солдаты приезжали, мы дали им дынь, люцерны,— сказал Мирак.
— Ну вот,— воскликнул довольный Асо,— раз вы солдатам помогли, значит, вы тоже революционеры.
— Дашь дынь и люцерны — и станешь революционером, вот, значит, как это легко и просто. Что ж ты раньше не сказал? — засмеялся Пахлаван.
В эту минуту вошла Фируза с чайником и пиалами.
— Почему смеетесь, что случилось?
— Ничего,— сказал Асо.— Дядя Сайд выиграл пять очков — моими же словами меня побил. Потому и смеемся. А что там у ворот?
— Все в порядке.— Фируза расстелила дастархан, поставила чайник и пиалы.— Не обессудьте, у нас пекарни несколько дней не работали, сама напекла лепешек...
За чаем Сайд Пахлаван рассказывал про кишлачные дела.
— В Бухаре все налаживается,— сказал Асо,— люди понемногу возвращаются в свои дома, лавки открывают, продукты тоже можно купить. Спасибо дехканам — привозят в город фрукты, молоко.
— А что стало с приближенными эмира? Где все эти казии, муфтии, (млякдары? — спросил Сайд Пахлаван.
— Кое-кого из крупных чиновников схватили, а большинство уехало.
— А эмира, значит, не могли схватить?
Перехитрил всех и ушел в сторону Байсуна. За ним послан отряд в погоню, не сегодня-завтра попадется в наши руки. А казикалон, кушбеги, райе, миршаб и другие притеснители наши попались. Хотите на них посмотреть? Их можно увидеть на Регистане, или возле минарета, или на пло-ш иди Осу.
Как же так? Они на свободе ходят?
Нот, Советская власть дала им в руки лопаты и веники и приказала пирпгь улицы, сор подметать, собирать в кучи... Потом будет суд.
— Ну, как раньше разбор дела у казия. Теперь, конечно, не будет казия и его канцелярии, вместо этого будет трибунал, три человека будут судить: все расследуют, допросят, докажут вину и приговорят по закону...
— Да...
Сайду Пахлавану все это казалось невероятным. Он еще не мог себе представить, чтобы тысячелетний строй эмирата, власть богатых могли быть свергнуты, рассыпаться в прах, а вместо них появиться новая власть, новые порядки, новые законы и новые отношения... Асо и Фируза казались ему теми же бедняками, беззащитными тружениками, какими он знал их раньше. Он познакомился с ними через Хайдаркула, чаем о приходил в их бедный дом. А теперь вот они — революционеры, новые люди... Но на взгляд Сайда, который еще даже не побывал в революционной Бухаре, они ничуть не изменились. Кто такая Фируза? Бедная женщина, у которой ничего нет, работница, служанка! У нее и родни-то никакой нет, да и что пользы от родных слабой женщине! Если бы хоть муж у нее был большим человеком! А то ведь простой водонос, и больше ничего. Надел военную форму и, верно, через Хайдаркула назначен сюда проверять людей, входящих и выходящих из города...
Нет, Сайд Пахлаван не мог понять, что Асо и Фируза уже не те бедняки, работавшие по найму. Они стали свободными, революция дала им права, сделала их независимыми. Они служили новому государству, своему революционному правительству — это была их священная обязанность, главная и необходимая. Они знали, что само существование новой власти, победа или поражение революции в какой-то мере связаны с ними. Они — стража у ворот, вроде как хозяева города. Они не могли допустить, чтобы враги, замышлявшие зло против революционного города, вносили в него оружие или выносили из него золото. Они не могли позволить врагу уйти тайком и избегнуть наказания. Они не знают покоя и отдыха, с утра до самого вечера, когда запираются ворота и вход и выход из города прекращается... Они, если требуется, берут в руки оружие, охраняют и какое-нибудь другое опасное место в городе...
Всего этого Сайд Пахлаван не знал. Но он смотрел на молодых с любовью и нежностью, радовался, что они веселы и гордятся своей работой, новым своим положением.
Чай был уже выпит, когда пришел Хайдаркул. Он тоже был в военной форме, на голове кожаная фуражка, на ногах солдатские сапоги. За эти бурные дни он еще более исхудал, глаза ввалились, борода торчала клочьями, но и он был весел, улыбался. Радостно поздоровался с приезжими, спросил о здоровье, сказал:
— Как хорошо, что ты приехал, Пахлаван! Ты мне очень нужен. Я хотел посылать за тобой в кишлак.
Сайд Пахлаван удивился:
— Неужели и деревенщина вам теперь понадобилась?
— Очень! — сказал серьезно Хайдаркул.— Нам теперь и деревенские и городские — все нужны! Наша новая, Советская власть — власть рабочих и крестьян. Прежде всего союз рабочих и крестьян. Поэтому не говори «я деревенский», не пяться назад! Сколько предстоит работы, и без твоей помощи ее не выполнить!
— Ну, если так, я готов служить! — тоже серьезно отвечал Сайд Пахлаван.— Но справлюсь ли я?
— Справишься, конечно, справишься! Ты же видишь, у нас и женщины работают... а ты ведь известный силач!
— Теперь я уже не тот,— сказал Сайд.— Одна слава осталась...
— Не говори так, брат! — возразил Хайдаркул.— Сейчас мы с тобой тем более силачи, знаменитые борцы!..
Какие новости, Асо?
— Все в порядке,— сказал Асо.— Сегодня задержали одного из военачальников эмира. Надел паранджу, чашмбанд, нарядился женщиной, но Фируза узнала его. Обыскали, нашли под халатом револьвер, а в хурджине, в коробке с леденцами, вот это письмо.
Асо вынул из кармана своей гимнастерки бумагу и подал ее Хайдарку-лу. Хайдаркул прочел: «Махсум-джан, податель этой записки наш человек, надежный. Прошу, примите его на службу — пусть обучает львят. Молящийся за вас друг ваш...»
— Удивительно! Чего же он, надев паранджу, хотел бежать из города — ведь здесь столько «махсум-джанов»! «Пусть обучает львят»! Конечно, они не успокоились... Я думаю, люди эмира хотят и вокруг Бухары поднять басмачей, как в Фергане, Ташкенте, Самарканде... Ну что ж, посмотрим... Что вы сделали с военачальником?
— Отослали в ЧК,— сказал Асо.
— Правильно сделали! — одобрил Хайдаркул и обратился к Фирузе: — Нам с тобой, дочка, важное дело поручили. Я пришел тебе сказать. Гарем эмира привезли и поместили пока в квартале Коплон, в эмирском доме. Мы с тобой в течение недели должны составить списки и всех их устроить.
— Их опять куда-то повезут? — не поняв Хайдаркула, спросила Фируза.
— Нет,— сказал Хайдаркул,— ты ведь знаешь, что в гареме, кроме матери эмира и его жен, было много служанок, рабынь, наложниц. Мы составим список, узнаем, кто откуда, и потом отправим их по домам.
— Там, наверно, есть такие, кому и ехать некуда,— сказал Пахлаван.
— Конечно,— сказала Фируза.
— Мы вообще открываем для женщин клуб, женский клуб,— пояснил Хайдаркул.— При клубе будет школа, женщин будут учить грамоте, обучать какому-нибудь ремеслу, будут воспитывать. Это товарищ
Куйбышев посоветовал...
- Это ваш главный? — спросил Сайд Пахлаван.
Представитель России,— сказал Хайдаркул,— член Военного совета Туркестана, большой человек, очень умный и знающий... Он много сделал для освобождения Бухары и сейчас о нас заботится...
Я видел Куйбышева в Кагане, он речь говорил,— вмешался Мирак.
а, ведь правда,— вспомнил Хайдаркул.— Мирак его видел. Мирак был очень доволен, и отец его тоже улыбнулся.
Что ж, хорошо, коли так! — сказала Фируза, продолжая разговор Мели откроют клуб, то с женщинами дело наладится. — Да, конечно,— сказал Хайдаркул.— В клубе будут собрания женщин, беседы... Клуб должен большую службу сослужить освобождению женщин. А тебе, видно, придется быть первой заведующей женским клубом!
— Ого! — воскликнул Асо.— Ну, уж если госпожа Фируза будет заведующей клубом, она потребует немедленного и полного освобождения женщин! Во всей Бухаре нет более ярой сторонницы женского равноправия!
— Уж вы скажете, право,— отмахнулась от него Фируза.
— Советская власть ценит заслуги Фирузы...— серьезно сказал Хайдаркул.— Да, знаешь, кого я там встретил? Оймулло Танбур... Вернее, она меня узнала и справилась о тебе, привет тебе передала, очень хочет повидаться.
— Правда? — обрадовалась Фируза.— Где вы ее видели? Неужели она с гаремом?
— Да, там,— сказал Хайдаркул.— Мне некогда было с ней поговорить, и я не знал, что надо сделать. Мы, конечно, ее отпустим. Наверное, она захочет вернуться к себе домой,
— Ну конечно,— подтвердила Фируза.— Ее муж — Тахир-ювелир,— с горя ночей не спит, работать не может... все спрашивает у меня, у Асо, куда делся гарем эмира, что сделали с гаремом эмира... Хорошо, что Оймулло нашлась. Ее нужно поскорее отослать домой.
— А еще лучше,— добавил Хайдаркул,— если ты пригласишь ее учительницей в клуб...
— Верно, верно,— сказал и Асо,— это будет хорошо, она тогда будет уже не Оймулло Танбур, а Оймулло Клубная.
— Не смейтесь,— сказала мужу Фируза,— хоть она и Оймулло Танбур, а ее заслуги в просвещении женщин больше моих и ваших!
— Я ничуть не смеялся!
Просто к слову сказал. Конечно, таких образованных женщин, как Оймулло, в Бухаре не найдешь.
— Верно,— сказал Хайдаркул.— Надо привлечь Оймулло, она женщина умная и сознательная. И еще есть к тебе разговор: ты знаешь Оим Шо?
— А то как же! Разведенная жена эмира!
— Да! Ее дом был в квартале Арабон, ты, наверное, знаешь?
— Нет, не знаю,— сказала Фируза.— Я у нее в доме не бывала.
Сайд Пахлаван вмешался в разговор:
— Эта Оим Шо, о которой вы говорите, дочь Шомурадбека? Если так, то Мирак знает, где ее дом.
— Какой дом? — спросил Мирак, которому уже наскучил разговор взрослых.
— Дом додхо! В квартале Арабон, рядом с твоим другом Каххором!
— А, знаю! Так это дом тети Хамрохон, да?
— Да, да, ты угадал.— Хайдаркул погладил Мирака по голове.— Настоящее имя Оим Шо — Хамрохон. Ты, Фируза, сходи к ней, познакомься, расспроси ее.
— Да я знакома с ней,— сказала Фируза.— Когда она была женой эмира, она там, в Арке, очень дружила с моей Оймулло. Давала мне деньги, чтобы я ей из города приносила газету «Бухараи шариф». Я несколько раз покупала ей газету и видела ее. Она ко мне хорошо относилась.
Вот и отлично! Пойди к ней, поговори и узнай, где ее последний муж Саидбек.
— Убежал, конечно, с эмиром убежал! — сказал Пахлаван.— Он ведь был близок ко двору...
— Нам неизвестно, уехал он с эмиром или нет,— сказал Хайдаркул,— а Оим Шо должна знать... Может быть, она даст тебе какие-нибудь сведения о нем...
— Не знаю,— сказала Фируза,— я спрошу, конечно... А когда мне идти?
— Сегодня же! Кончай тут свои дела и иди с Мираком. А у меня еще есть дело к Сайду Пахлавану. Если успеем, потом пойдем в Коплон и займемся списком женщин.
Хайдаркул встал, остальные тоже. Фируза проводила их до двери и спросила:
— Мирак, а ты что — останешься или уходишь?
Мирак в недоумении посмотрел на отца. Сайд Пахлаван спросил у Фирузы:
— Ты ведь не сейчас пойдешь?
— Нет, попозже.
— Тогда Мираку нечего тут сидеть и скучать... пусть он ненадолго сходит к сестре, хорошо?
— Хорошо, хорошо! — ответил за Фирузу Хайдаркул и, обратясь к Мираку, сказал: — Садись на своего осла и поезжай. Передай поклон от меня сестре и мужу ее.
Отец подойдет часа через два.
Они вышли на улицу — Хайдаркул впереди, за ним Сайд Пахлаван, Мирак и Асо. Помощники Асо — солдаты и водонос, тоже одетый в военную форму с красной повязкой на рукаве,— стояли на посту у ворот. На вопрос Асо солдат ответил, что все в порядке, никаких происшествий не было.
В это время послышался стук копыт, в воротах показались три всадника. Солдаты вышли вперед и загородили дорогу. Но всадники, не обращая на них внимания, хотели проехать в город.
Стой! — закричали солдаты, подняв ружья.
В чем дело? Почему задерживаете нас? — с важностью спросил м« лдник, ехавший впереди.
Мирак узнал его и тихо сказал отцу:
Это тот человек с револьвером... что приходил к нам на бахчу... Я узнал его, сынок,— отвечал Пахлаван.— А вон, видишь, и Наим тоже стал революционером!
Лео, выступив вперед, сказал всаднику:
Г.оли у вас есть разрешение, проезжайте, а если нет, придется спеши Таков приказ!
Да я сам могу тебе приказать! — гордо сказал
Это ведь Ленд Махсум! — сказал Наим Перец.
— Пропусти! Пусть проезжают! — сказал Хайдаркул.
Асо отступил, всадники ударили плетьми коней и гордо проскакали мимо. Асо вопросительно посмотрел на Хайдаркула. Тот кивнул:
— Этот человек — большая персона. Запомни его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41