Оказывается, идея не принадлежала Артему, а была списана с европейской рекламы, о чем автор русской обработки не стеснялся писать в комментариях.
– Дааа, – протянул Толик, скривив губы в усмешке разочарования.
Несмотря на это, он с интересом изучил весь альбом от корки до корки. Для девяносто девяти процентов работ был характерен агрессивный способ донесения идеи и информации о товаре. «Понятно, почему Олег Викторович напрягся. Странно было услышать от мужика, постоянно обыгрывающего сексуальное влечение и низменные интересы людей в своих работах, что необходимо стремиться к семейным ценностям, к вере в Бога. Интересно, как он, используя библейские заповеди, пропиарил бы средство от простатита и импотенции?» – подумал Толя, представив, как ангел спускается с неба в хороводе облачков к несчастному раввину, нареченному Авраам, страдающему от своего мужского бессилия. И вот ангел протягивает служителю веры, который никак не может продолжить род свой, бутылочку, излучающую свет, со словами: «Выполни долг свой перед Отцом твоим». От этих мыслей парень рассмеялся, поднял голову вверх и увидел, что в его рабочую кабинку проникает тьма из коридора. Потом он обратил внимание, что репродуктор молчит. Он покрутил ручку настройки громкости. В динамике что-то зашуршало, и все, – тишина. Парень посмотрел на часы в компьютере, воскликнув:
– Ого!
Часы показывали 22.47. Он даже не заметил, как быстро пролетело время, рассматривая альбом с рекламой сигарет, пива, коктейлей, лекарств и прочими работами Артема.
Толя встал со стула, потянулся. «Как хо-ро-шооо», – подумал он, зевая и щурясь. Выполнив вращения головы по кругу от плеча к плечу, он размял мышцы шеи. Присел. Вспомнив уроки физкультуры в школе, присел еще пять раз, держа руки вытянутыми перед грудью. Когда парень наполовину согнул колени в шестом приседании, до его слуха донесся крик.
Толя застыл, прислушался, но звук не повторился. «Показалось». Опустив руки, он выпрямился. Приблизившись к рабочему столу, закрыл альбом, увидев на задней половине обложки ранее не замеченную подпись. Пастой или краской, цвета красный металлик были выведены затейливые вензеля с кое-где различимыми буквами – фамилия и имя хозяина альбома. Над подписью стоял значок защиты авторского права – У.
Парень поднес альбом ближе к лицу, чтобы подробнее рассмотреть подпись. Вокруг было тихо-тихо. Только где-то тикали часы. «Наверное, в коридоре. Те, с квадратным циферблатом», – ощущая странное чувство от того, что, по-видимому, остался один во всем отделе, подумал он. Ему захотелось сделать какую-нибудь пакость, например, пописать в кадку с цветами, стоящую в коридоре. Просто в голову пришел яркий образ того, как он это делает, а зловредный внутренний голос зашептал: «Давай, давай, давай!»
Толик тряхнул головой, попытавшись сконцентрировать внимание на подписи, ее завитках. На смену желанию нахулиганить пришел детский страх. Он представил, как стоит один в освещенной рабочей кабинке, рассматривает альбом, а снаружи темно, в клетушках других сотрудников темно, единственный источник света горит над выходом из отдела. Он прислушался, не ходит ли кто-нибудь за дверью, поджидая его. Он нарисовал в голове, как чья-то рука проникает в проем между потолком и стенками его кабинетика. Слышно, как тикают часы с квадратным синего цвета циферблатом. Рука с грязными отросшими ногтями опускается. Слышно, как шестеренки приводят в движение секундную стрелку: «Щелк, щелк, щелк, щелк…» Рука хватает его за волосы, сжимая пальцы. А он, занятый до этого изучением подписи, вскрикивает от неожиданности.
Толя тряхнул головой, отложил альбом. «Надо идти домой», – подумал он, все еще видя, как болтает ногами в воздухе. Он нагнулся к мышке, зашел в «Пуск», завершил работу. Системный блок уснул, и стало совсем тихо. «А я считал, что он бесшумно работает», – смотря, как гаснут лампочки на клавиатуре, чернеет монитор, подумал парень, слышащий только бег часов в коридоре и свое дыхание.
Он поднял голову и посмотрел на проем вверху. Слабый свет горел со стороны выхода из отдела. Успокоившись, что ему не придется пробираться в кромешной тьме, Толя вышел из кабинки, в которой предварительно погасил свет, вставил ключ в скважину и закрыл дверь. Он слышал, как щелкнул механизм в замке, как идут часы. «Я в самом деле один здесь, как человек, у которого нет семьи и личной жизни, а только работа», – поворачивая голову в ту сторону, где находился кабинет Артема, подумал дизайнер, убирая ключи в карман джинсов, поскольку рюкзак он сегодня не взял, не хотел идти на работу обремененным ненужными вещами.
«Там свет вроде», – увидев отблеск, падающий на стену из-за угла, сделав шаг в ту сторону, отметил он про себя. Сделал один шаг, почувствовав, как липнет линолеум к подошве обуви. Часы тикали, как ему казалось, все громче. Он втягивал воздух ноздрями. Глаза привыкли к полутьме, он смог даже разобрать рисунок голубых обоев, казавшихся серыми. Почему-то Толя не спешил пройти к углу, свернуть вправо к черной двери, «отражающейся» в белой копии на фотокартине. Он шел медленно. Дойдя до угла, он замер, сжавшись, прислушавшись. Руки его, согнутые в локтях, параллельные полу, словно застыли.
Он заметил тень на стене. Тень не шевелилась. Он ждал, надеясь и боясь, что услышит шаги. Только тиканье часов, сравнимое с ударами молотка по дереву. Внутри все напряглось. Левая ладонь сжала пальцы правой руки. Он пытался понять, кому может принадлежать эта длинная, с расширяющимся кверху концом-веером тень. «Инопланетное существо» не шевелилось. Толя не двигался тоже.
Тут он догадался, что тень не принадлежала инопланетному или другому одушевленному существу. Это тень от пальмы, стоящей в коридоре около самой двери в кабинет Артема. Поняв это, Толя завернул за угол. Он оказался прав. Улыбнувшись, он сделал несколько шагов к клетушке, находящейся за черной дверью. Но тут он услышал тихий плач и остановился, не дойдя до кадки с пальмой два метра. Из-за черной двери послышался умоляющий шепот:
– Я прошу не делать этого, на коленях прошу. Это было как затмение, словно в мое тело проник кто-то и говорил-говорил, а я не в силах был с ним совладать…
Это был голос Артема. Свойственный ему темп речи, хрипотца, к которым добавилось подобострастие.
– …Вы же сами понимаете, что я никогда бы не сказал такого…
Всхлип.
– …Дайте мне еще шанс, еще шанс, умоляю…
Шарканье ног по полу. Возможно, мужчина ползал на коленях перед кем-то. Толя ощутил страх, но любопытство было сильнее. Он продолжал подслушивать.
– …Не молчите! – истерично вскрикнул Артем.
Толе показалось, что он уже слышал подобный крик. Конечно, когда рассматривал подпись на альбоме.
– Не молчите, прошу ВАС! Это не я, – всхлипывая, умолял мужчина кого-то.
Толя весь обратился в слух. Он ждал, когда Артему ответят. Но вместо слов раздался хлопок, сравнимый со звуком пощечины или оплеухи. Следом раздались скуление и всхлипы, перемежаемые просьбами:
– Не я это… Прошу… На коленях прошу…
Толя непроизвольно шагнул на голос, чувствуя, как внутри его все трясется. Он различал, как двигаются люди в кабинете, как они вздыхают, двигают что-то.
– Я прошуууу ВАС! – взвизгнул Артем и тут же, судя по звуку, получил еще удар.
В этот момент Толю кольнула мысль: «Беги отсюда. Если они заметят тебя, то ты пропал! Беги!» И он послушал голос разума. Осторожно, тихо, прислушиваясь, он попятился назад. Артем умолял. Его еще раз ударили, и он взвизгнул.
Минув поворот, Толя развернулся и поспешил к выходу из отдела. Он быстро вышел в общий, ярко освещенный коридор офиса. Глаза ослепил свет. Он зажмурился и на кого-то наткнулся.
– Осторожно, – возмутился старушечий голос.
– Извините, – разобрав, что налетел на уборщицу, ответил Толя. Он повернул к лифту. Глаза привыкли к свету.
– Допоздна работают, – вздохнула ему вослед бабка.
Он не обернулся, торопясь покинуть здание.
На улице было прохладно. В метро и потом, пешком пройдя через три квартала, он не мог думать о чем-то конкретном, только вспоминал подслушанный разговор, а точнее, монолог. «Я прошу не делать этого, на коленях прошу. Это было как затмение, словно в мое тело проник кто-то и говорил-говорил, а я не в силах был с ним совладать…»
Гены дома не было. Толя набрал ванную, лег туда…
Восстановив в памяти до мельчайших подробностей все, что произошло около часа назад, он подумал: «Что было бы, если бы меня поймали»? Но, не желая углубляться в абы да кабы, Толик прикрыл глаза. Медленно дыша, он расслабился и перестал вспоминать.
7
Утром Артема в кабинете не оказалось. Не появился он там и в одиннадцать и в двенадцать часов. После обеда Толя подходил к черной двери, стучал в нее, но никто не ответил. В шесть вечера парень выключил компьютер и ушел из офиса. После вчерашнего происшествия ему не хотелось задерживаться на работе.
Он дошел до метро. Спускаясь к составу на эскалаторе, он решил доехать до Красной площади. При воспоминаниях о первой в своей жизни прогулке у стен Кремля он всегда испытывал радость.
Он добрался до Мавзолея за пятнадцать минут. По площади гуляли люди, большей частью иностранцы и иногородние. Дул прохладный ветер. «С чего я взял, что Артем разговаривал с начальством фирмы? „Я прошу не делать этого, на коленях прошу. Это было как затмение, словно в мое тело проник кто-то и говорил-говорил, а я не в силах был с ним совладать…“ Так можно говорить о чем угодно, не обязательно о рекламе, о теории, высказанной в кабинете Олега Викторовича. К тому же редактор сегодня был весел. Хотя, может, он веселится после разборок с подчиненными». Звук сирены отвлек его. Толик посмотрел в сторону Тверской, откуда доносился шум, потом опустил голову. Он посмотрел на камни, которыми была выложена площадь. От осознания того, сколько этим истертым булыжникам лет, у него дух захватило. Когда же женский голос позади него произнес: «Привет, Толик», он пришел в восторг от появившегося предвкушения чего-то хорошего. Обернувшись, парень склонил голову на правое плечо, ответив:
– Привет, Полина.
– Гуляешь? – держа одну руку в кармане белых брюк, а другой поправляя прическу, спросила она.
– Вспоминаю, как впервые ступил на эти камни, – раскрывая руки, словно для объятий, и улыбаясь, ответил он.
Милиционер, стоящий на углу ГУМа, задержал на нем взгляд.
– А ты как здесь оказалась?
– Решила вспомнить детство. Я класса с одиннадцатого здесь не была, – улыбнулась женщина.
– Почему? Ведь все рядом. – Он провел рукой по воздуху, обводя окружавшее их пространство. – Бери столицу!
– Для меня это просто дом, – взяв его за руку, сказала она.
Они пошли.
– Давай обойдем вокруг, – предложила Полина, кивнув на Кремль.
– Давай, – согласился дизайнер.
Они обошли Кремль за сорок минут, и он предложил пойти на Арбат, перекусить в кафе.
– Я получил первый гонорар, могу позволить себе угостить красивую женщину ужином.
– Хвастунишка, – потрепав его по волосам, рассмеялась она.
Добравшись до Арбата, они нашли свободный столик в уютном кафе. Там съели по отбивной с гарниром, выпили кофе с молоком.
– Над чем сейчас работаешь?
– Закончил афишу к кинофильму. Какое-то крутое российское кино с качественными эффектами.
– Я не люблю спецэффекты. Они не натуральны.
– А мне нравится, особенно когда пули замедленно летят, – наблюдая, как она промокает губы салфеткой, сказал Толик.
– Ты мужчина, тебе должна нравиться война, – отозвалась Полина, отложив смятую салфетку.
– Да уж, – задумался он, вспомнив о новом задании. – Мне поручили разработать агитационный материал для привлечения желающих служить по контракту.
– Вот, – развела руками она. – Война, война.
Затем ей понадобилось отлучиться подкрасить губы. Он ждал, рассматривая посетителей кафе. Потом повернулся к окну, выходящему на улицу. Увидев среди прохожих его, Толя вскочил так резко, что чуть не опрокинул на пол столик. Тот устоял, проехавшись со скрипом по полу.
– Аккуратнее, – попросил проходивший мимо официант, кладя руку на столешницу, удерживая ее.
– Извините, я сейчас, – торопясь к выходу из кафе, сказал парень.
Он вышел на свежий воздух, огляделся вокруг. Привлекший его внимание мужчина не успел уйти далеко. Толя поспешил за ним, планируя на ходу: «Спрошу просто, что случилось, почему его не было». В груди у него образовалась легкость, сердце забилось сильнее. Словно почувствовав, что его преследуют, человек в черной кожаной безрукавке ускорил шаг. Обойдя пожилую пару, неспешно прогуливающуюся по Арбату, Толик крикнул:
– Артееем! Артеем! Подожди!
Тот не оглянулся, и парень побежал. Он чуть не сбил выехавшего из переулка мальчика на роликовых коньках, крикнувшего ему вослед: «Козел!» Конечно, Толя боялся, что Полина обидится, не застав его на месте по возвращении из уборной, но догнать Артема было нужно. Когда до того оставалось около четырех метров, Анатолий позвал:
– Артем!
Мужчина обернулся. Лицо его было напряженным, черная бородка подергивалась.
– Извините, я обознался, – сказал Толя, останавливаясь, выставляя раскрытую левую ладонь вперед. Про себя он подумал: «Бли!»
Он спешно вернулся в кафе, успев как раз к моменту возвращения Полины.
– Не скучал без меня? – спросила она, присаживаясь.
– Очень, – ответил дизайнер, жестом подзывая к себе официанта для расчета.
Полине было тридцать два, но выглядела она моложе. Она жила одна в собственной квартире. В эту ночь у нее ночевал молодой мужчина. На работу они ехали вместе, держась за руки, и она постоянно улыбалась, шепотом повторяя:
– Как девчонка. Как девчонка.
8
На утро после бурной ночи Толику хотелось спать так, как никогда, но работа есть работа. Первым делом он дошел до черной двери, постучал, но Артема так и не было. Тогда молодой человек повернул к себе, но вдруг решил кое-что выяснить у сотрудника, занимавшего соседнюю с Артемом кабинку. Он постучал в дверь клетушки.
– Здравствуй, – сказал Толя, улыбнувшись памятной девчонке с голыми коленками. – Я тут взял у твоего соседа альбом с работами, да теперь никак вернуть не могу. Он вообще бывает?
– Привет, что ты сказал? – выходя в коридор, переспросила она.
– Здравствуй, я взял у твоего соседа альбом посмотреть, хочу вернуть. Он бывает на месте? – повторил парень, отметив, что сегодня девушка не изменила своему стилю и надела к короткой юбке майку с глубоким декольте.
– Артем?
– Да, – кивнул он.
– Вчера, кажется, не было, а сейчас еще рано. Он позже приходит.
– Спасибо.
– Пока! – захлопывая дверь, бросила девчонка.
Толик вернулся к себе. Усевшись напротив компьютера, он достал лист бумаги. Положив на стол, пристально на него посмотрел. Он пытался сконцентрироваться на задании, но в голове всплывали картины прошлого вечера, жар ночи. Он видел ее лицо, улыбающиеся губы, голые бедра, ямочки на щеках… Переборов себя, Анатолий на белом листе написал одну под другой надписи:
1. «Мы дадим тебе автомат, приходи!»
2. «Прямо пойдешь – автомат получишь».
3. «По контракту пойдешь – автомат получишь».
Напротив слогана № 2 он схематически нарисовал указательный камень, как из сказки про Серого Волка и молодильные яблочки. Напротив остальных двух автоматы, погоны, каски.
Отложив карандаш, он рассматривал зарисовки. Попытался представить их в цвете, какой нужен шрифт текста. Левой ладонью он время от времени почесывал шею.
«Может, просто написать „бери оружие“ или лучше „прощай, оружие“, как название романа», – подумал он, взяв карандаш и поставив галочку напротив текста: «Мы дадим тебе автомат, приходи!»
«Поменяю слова местами, рисунков не надо, все на красном фоне белыми буквами, а в углу рисунка адрес комиссариата», – открывая дизайнерскую программу в компьютере, размышлял он.
Выполнив задуманное, Толик вывел дизайн через цветной принтер. Положил лист на стол перед собой, потом поднял его, приклеил кусочком скотча к стене. Откинувшись на спинку стула, подперев правым кулаком подбородок, он принялся изучать результат. Вполуха слушал доносящийся из репродуктора хард-рок. В голове появилось ощущение дежавю. Будто он что-то подобное уже делал. Странное чувство, словно смотришь на себя со стороны, и все знакомо, и каждое действие просто повтор пройденного пути.
– Хорошо! – произнес он.
Затем, переключив компьютер в режим ожидания, отклеил макет, вышел с ним из кабинета.
Людмила Геннадьевна посмотрела его предложение, выслушала другие задумки и сказала:
– Подумай еще и приноси сразу несколько вариантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Дааа, – протянул Толик, скривив губы в усмешке разочарования.
Несмотря на это, он с интересом изучил весь альбом от корки до корки. Для девяносто девяти процентов работ был характерен агрессивный способ донесения идеи и информации о товаре. «Понятно, почему Олег Викторович напрягся. Странно было услышать от мужика, постоянно обыгрывающего сексуальное влечение и низменные интересы людей в своих работах, что необходимо стремиться к семейным ценностям, к вере в Бога. Интересно, как он, используя библейские заповеди, пропиарил бы средство от простатита и импотенции?» – подумал Толя, представив, как ангел спускается с неба в хороводе облачков к несчастному раввину, нареченному Авраам, страдающему от своего мужского бессилия. И вот ангел протягивает служителю веры, который никак не может продолжить род свой, бутылочку, излучающую свет, со словами: «Выполни долг свой перед Отцом твоим». От этих мыслей парень рассмеялся, поднял голову вверх и увидел, что в его рабочую кабинку проникает тьма из коридора. Потом он обратил внимание, что репродуктор молчит. Он покрутил ручку настройки громкости. В динамике что-то зашуршало, и все, – тишина. Парень посмотрел на часы в компьютере, воскликнув:
– Ого!
Часы показывали 22.47. Он даже не заметил, как быстро пролетело время, рассматривая альбом с рекламой сигарет, пива, коктейлей, лекарств и прочими работами Артема.
Толя встал со стула, потянулся. «Как хо-ро-шооо», – подумал он, зевая и щурясь. Выполнив вращения головы по кругу от плеча к плечу, он размял мышцы шеи. Присел. Вспомнив уроки физкультуры в школе, присел еще пять раз, держа руки вытянутыми перед грудью. Когда парень наполовину согнул колени в шестом приседании, до его слуха донесся крик.
Толя застыл, прислушался, но звук не повторился. «Показалось». Опустив руки, он выпрямился. Приблизившись к рабочему столу, закрыл альбом, увидев на задней половине обложки ранее не замеченную подпись. Пастой или краской, цвета красный металлик были выведены затейливые вензеля с кое-где различимыми буквами – фамилия и имя хозяина альбома. Над подписью стоял значок защиты авторского права – У.
Парень поднес альбом ближе к лицу, чтобы подробнее рассмотреть подпись. Вокруг было тихо-тихо. Только где-то тикали часы. «Наверное, в коридоре. Те, с квадратным циферблатом», – ощущая странное чувство от того, что, по-видимому, остался один во всем отделе, подумал он. Ему захотелось сделать какую-нибудь пакость, например, пописать в кадку с цветами, стоящую в коридоре. Просто в голову пришел яркий образ того, как он это делает, а зловредный внутренний голос зашептал: «Давай, давай, давай!»
Толик тряхнул головой, попытавшись сконцентрировать внимание на подписи, ее завитках. На смену желанию нахулиганить пришел детский страх. Он представил, как стоит один в освещенной рабочей кабинке, рассматривает альбом, а снаружи темно, в клетушках других сотрудников темно, единственный источник света горит над выходом из отдела. Он прислушался, не ходит ли кто-нибудь за дверью, поджидая его. Он нарисовал в голове, как чья-то рука проникает в проем между потолком и стенками его кабинетика. Слышно, как тикают часы с квадратным синего цвета циферблатом. Рука с грязными отросшими ногтями опускается. Слышно, как шестеренки приводят в движение секундную стрелку: «Щелк, щелк, щелк, щелк…» Рука хватает его за волосы, сжимая пальцы. А он, занятый до этого изучением подписи, вскрикивает от неожиданности.
Толя тряхнул головой, отложил альбом. «Надо идти домой», – подумал он, все еще видя, как болтает ногами в воздухе. Он нагнулся к мышке, зашел в «Пуск», завершил работу. Системный блок уснул, и стало совсем тихо. «А я считал, что он бесшумно работает», – смотря, как гаснут лампочки на клавиатуре, чернеет монитор, подумал парень, слышащий только бег часов в коридоре и свое дыхание.
Он поднял голову и посмотрел на проем вверху. Слабый свет горел со стороны выхода из отдела. Успокоившись, что ему не придется пробираться в кромешной тьме, Толя вышел из кабинки, в которой предварительно погасил свет, вставил ключ в скважину и закрыл дверь. Он слышал, как щелкнул механизм в замке, как идут часы. «Я в самом деле один здесь, как человек, у которого нет семьи и личной жизни, а только работа», – поворачивая голову в ту сторону, где находился кабинет Артема, подумал дизайнер, убирая ключи в карман джинсов, поскольку рюкзак он сегодня не взял, не хотел идти на работу обремененным ненужными вещами.
«Там свет вроде», – увидев отблеск, падающий на стену из-за угла, сделав шаг в ту сторону, отметил он про себя. Сделал один шаг, почувствовав, как липнет линолеум к подошве обуви. Часы тикали, как ему казалось, все громче. Он втягивал воздух ноздрями. Глаза привыкли к полутьме, он смог даже разобрать рисунок голубых обоев, казавшихся серыми. Почему-то Толя не спешил пройти к углу, свернуть вправо к черной двери, «отражающейся» в белой копии на фотокартине. Он шел медленно. Дойдя до угла, он замер, сжавшись, прислушавшись. Руки его, согнутые в локтях, параллельные полу, словно застыли.
Он заметил тень на стене. Тень не шевелилась. Он ждал, надеясь и боясь, что услышит шаги. Только тиканье часов, сравнимое с ударами молотка по дереву. Внутри все напряглось. Левая ладонь сжала пальцы правой руки. Он пытался понять, кому может принадлежать эта длинная, с расширяющимся кверху концом-веером тень. «Инопланетное существо» не шевелилось. Толя не двигался тоже.
Тут он догадался, что тень не принадлежала инопланетному или другому одушевленному существу. Это тень от пальмы, стоящей в коридоре около самой двери в кабинет Артема. Поняв это, Толя завернул за угол. Он оказался прав. Улыбнувшись, он сделал несколько шагов к клетушке, находящейся за черной дверью. Но тут он услышал тихий плач и остановился, не дойдя до кадки с пальмой два метра. Из-за черной двери послышался умоляющий шепот:
– Я прошу не делать этого, на коленях прошу. Это было как затмение, словно в мое тело проник кто-то и говорил-говорил, а я не в силах был с ним совладать…
Это был голос Артема. Свойственный ему темп речи, хрипотца, к которым добавилось подобострастие.
– …Вы же сами понимаете, что я никогда бы не сказал такого…
Всхлип.
– …Дайте мне еще шанс, еще шанс, умоляю…
Шарканье ног по полу. Возможно, мужчина ползал на коленях перед кем-то. Толя ощутил страх, но любопытство было сильнее. Он продолжал подслушивать.
– …Не молчите! – истерично вскрикнул Артем.
Толе показалось, что он уже слышал подобный крик. Конечно, когда рассматривал подпись на альбоме.
– Не молчите, прошу ВАС! Это не я, – всхлипывая, умолял мужчина кого-то.
Толя весь обратился в слух. Он ждал, когда Артему ответят. Но вместо слов раздался хлопок, сравнимый со звуком пощечины или оплеухи. Следом раздались скуление и всхлипы, перемежаемые просьбами:
– Не я это… Прошу… На коленях прошу…
Толя непроизвольно шагнул на голос, чувствуя, как внутри его все трясется. Он различал, как двигаются люди в кабинете, как они вздыхают, двигают что-то.
– Я прошуууу ВАС! – взвизгнул Артем и тут же, судя по звуку, получил еще удар.
В этот момент Толю кольнула мысль: «Беги отсюда. Если они заметят тебя, то ты пропал! Беги!» И он послушал голос разума. Осторожно, тихо, прислушиваясь, он попятился назад. Артем умолял. Его еще раз ударили, и он взвизгнул.
Минув поворот, Толя развернулся и поспешил к выходу из отдела. Он быстро вышел в общий, ярко освещенный коридор офиса. Глаза ослепил свет. Он зажмурился и на кого-то наткнулся.
– Осторожно, – возмутился старушечий голос.
– Извините, – разобрав, что налетел на уборщицу, ответил Толя. Он повернул к лифту. Глаза привыкли к свету.
– Допоздна работают, – вздохнула ему вослед бабка.
Он не обернулся, торопясь покинуть здание.
На улице было прохладно. В метро и потом, пешком пройдя через три квартала, он не мог думать о чем-то конкретном, только вспоминал подслушанный разговор, а точнее, монолог. «Я прошу не делать этого, на коленях прошу. Это было как затмение, словно в мое тело проник кто-то и говорил-говорил, а я не в силах был с ним совладать…»
Гены дома не было. Толя набрал ванную, лег туда…
Восстановив в памяти до мельчайших подробностей все, что произошло около часа назад, он подумал: «Что было бы, если бы меня поймали»? Но, не желая углубляться в абы да кабы, Толик прикрыл глаза. Медленно дыша, он расслабился и перестал вспоминать.
7
Утром Артема в кабинете не оказалось. Не появился он там и в одиннадцать и в двенадцать часов. После обеда Толя подходил к черной двери, стучал в нее, но никто не ответил. В шесть вечера парень выключил компьютер и ушел из офиса. После вчерашнего происшествия ему не хотелось задерживаться на работе.
Он дошел до метро. Спускаясь к составу на эскалаторе, он решил доехать до Красной площади. При воспоминаниях о первой в своей жизни прогулке у стен Кремля он всегда испытывал радость.
Он добрался до Мавзолея за пятнадцать минут. По площади гуляли люди, большей частью иностранцы и иногородние. Дул прохладный ветер. «С чего я взял, что Артем разговаривал с начальством фирмы? „Я прошу не делать этого, на коленях прошу. Это было как затмение, словно в мое тело проник кто-то и говорил-говорил, а я не в силах был с ним совладать…“ Так можно говорить о чем угодно, не обязательно о рекламе, о теории, высказанной в кабинете Олега Викторовича. К тому же редактор сегодня был весел. Хотя, может, он веселится после разборок с подчиненными». Звук сирены отвлек его. Толик посмотрел в сторону Тверской, откуда доносился шум, потом опустил голову. Он посмотрел на камни, которыми была выложена площадь. От осознания того, сколько этим истертым булыжникам лет, у него дух захватило. Когда же женский голос позади него произнес: «Привет, Толик», он пришел в восторг от появившегося предвкушения чего-то хорошего. Обернувшись, парень склонил голову на правое плечо, ответив:
– Привет, Полина.
– Гуляешь? – держа одну руку в кармане белых брюк, а другой поправляя прическу, спросила она.
– Вспоминаю, как впервые ступил на эти камни, – раскрывая руки, словно для объятий, и улыбаясь, ответил он.
Милиционер, стоящий на углу ГУМа, задержал на нем взгляд.
– А ты как здесь оказалась?
– Решила вспомнить детство. Я класса с одиннадцатого здесь не была, – улыбнулась женщина.
– Почему? Ведь все рядом. – Он провел рукой по воздуху, обводя окружавшее их пространство. – Бери столицу!
– Для меня это просто дом, – взяв его за руку, сказала она.
Они пошли.
– Давай обойдем вокруг, – предложила Полина, кивнув на Кремль.
– Давай, – согласился дизайнер.
Они обошли Кремль за сорок минут, и он предложил пойти на Арбат, перекусить в кафе.
– Я получил первый гонорар, могу позволить себе угостить красивую женщину ужином.
– Хвастунишка, – потрепав его по волосам, рассмеялась она.
Добравшись до Арбата, они нашли свободный столик в уютном кафе. Там съели по отбивной с гарниром, выпили кофе с молоком.
– Над чем сейчас работаешь?
– Закончил афишу к кинофильму. Какое-то крутое российское кино с качественными эффектами.
– Я не люблю спецэффекты. Они не натуральны.
– А мне нравится, особенно когда пули замедленно летят, – наблюдая, как она промокает губы салфеткой, сказал Толик.
– Ты мужчина, тебе должна нравиться война, – отозвалась Полина, отложив смятую салфетку.
– Да уж, – задумался он, вспомнив о новом задании. – Мне поручили разработать агитационный материал для привлечения желающих служить по контракту.
– Вот, – развела руками она. – Война, война.
Затем ей понадобилось отлучиться подкрасить губы. Он ждал, рассматривая посетителей кафе. Потом повернулся к окну, выходящему на улицу. Увидев среди прохожих его, Толя вскочил так резко, что чуть не опрокинул на пол столик. Тот устоял, проехавшись со скрипом по полу.
– Аккуратнее, – попросил проходивший мимо официант, кладя руку на столешницу, удерживая ее.
– Извините, я сейчас, – торопясь к выходу из кафе, сказал парень.
Он вышел на свежий воздух, огляделся вокруг. Привлекший его внимание мужчина не успел уйти далеко. Толя поспешил за ним, планируя на ходу: «Спрошу просто, что случилось, почему его не было». В груди у него образовалась легкость, сердце забилось сильнее. Словно почувствовав, что его преследуют, человек в черной кожаной безрукавке ускорил шаг. Обойдя пожилую пару, неспешно прогуливающуюся по Арбату, Толик крикнул:
– Артееем! Артеем! Подожди!
Тот не оглянулся, и парень побежал. Он чуть не сбил выехавшего из переулка мальчика на роликовых коньках, крикнувшего ему вослед: «Козел!» Конечно, Толя боялся, что Полина обидится, не застав его на месте по возвращении из уборной, но догнать Артема было нужно. Когда до того оставалось около четырех метров, Анатолий позвал:
– Артем!
Мужчина обернулся. Лицо его было напряженным, черная бородка подергивалась.
– Извините, я обознался, – сказал Толя, останавливаясь, выставляя раскрытую левую ладонь вперед. Про себя он подумал: «Бли!»
Он спешно вернулся в кафе, успев как раз к моменту возвращения Полины.
– Не скучал без меня? – спросила она, присаживаясь.
– Очень, – ответил дизайнер, жестом подзывая к себе официанта для расчета.
Полине было тридцать два, но выглядела она моложе. Она жила одна в собственной квартире. В эту ночь у нее ночевал молодой мужчина. На работу они ехали вместе, держась за руки, и она постоянно улыбалась, шепотом повторяя:
– Как девчонка. Как девчонка.
8
На утро после бурной ночи Толику хотелось спать так, как никогда, но работа есть работа. Первым делом он дошел до черной двери, постучал, но Артема так и не было. Тогда молодой человек повернул к себе, но вдруг решил кое-что выяснить у сотрудника, занимавшего соседнюю с Артемом кабинку. Он постучал в дверь клетушки.
– Здравствуй, – сказал Толя, улыбнувшись памятной девчонке с голыми коленками. – Я тут взял у твоего соседа альбом с работами, да теперь никак вернуть не могу. Он вообще бывает?
– Привет, что ты сказал? – выходя в коридор, переспросила она.
– Здравствуй, я взял у твоего соседа альбом посмотреть, хочу вернуть. Он бывает на месте? – повторил парень, отметив, что сегодня девушка не изменила своему стилю и надела к короткой юбке майку с глубоким декольте.
– Артем?
– Да, – кивнул он.
– Вчера, кажется, не было, а сейчас еще рано. Он позже приходит.
– Спасибо.
– Пока! – захлопывая дверь, бросила девчонка.
Толик вернулся к себе. Усевшись напротив компьютера, он достал лист бумаги. Положив на стол, пристально на него посмотрел. Он пытался сконцентрироваться на задании, но в голове всплывали картины прошлого вечера, жар ночи. Он видел ее лицо, улыбающиеся губы, голые бедра, ямочки на щеках… Переборов себя, Анатолий на белом листе написал одну под другой надписи:
1. «Мы дадим тебе автомат, приходи!»
2. «Прямо пойдешь – автомат получишь».
3. «По контракту пойдешь – автомат получишь».
Напротив слогана № 2 он схематически нарисовал указательный камень, как из сказки про Серого Волка и молодильные яблочки. Напротив остальных двух автоматы, погоны, каски.
Отложив карандаш, он рассматривал зарисовки. Попытался представить их в цвете, какой нужен шрифт текста. Левой ладонью он время от времени почесывал шею.
«Может, просто написать „бери оружие“ или лучше „прощай, оружие“, как название романа», – подумал он, взяв карандаш и поставив галочку напротив текста: «Мы дадим тебе автомат, приходи!»
«Поменяю слова местами, рисунков не надо, все на красном фоне белыми буквами, а в углу рисунка адрес комиссариата», – открывая дизайнерскую программу в компьютере, размышлял он.
Выполнив задуманное, Толик вывел дизайн через цветной принтер. Положил лист на стол перед собой, потом поднял его, приклеил кусочком скотча к стене. Откинувшись на спинку стула, подперев правым кулаком подбородок, он принялся изучать результат. Вполуха слушал доносящийся из репродуктора хард-рок. В голове появилось ощущение дежавю. Будто он что-то подобное уже делал. Странное чувство, словно смотришь на себя со стороны, и все знакомо, и каждое действие просто повтор пройденного пути.
– Хорошо! – произнес он.
Затем, переключив компьютер в режим ожидания, отклеил макет, вышел с ним из кабинета.
Людмила Геннадьевна посмотрела его предложение, выслушала другие задумки и сказала:
– Подумай еще и приноси сразу несколько вариантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46