Переборов себя, он решил возвращаться по тому же маршруту. Поднялся по истертым, местами раскрошившимся ступенькам.
Пройдя стеклянные двери, он увидел нищенку. Она сидела с протянутой рукой на груде тряпья, рядом стояла картонная коробка из-под жевательной резинки, в которую некоторые прохожие бросали деньги. Кто-то кидал монетки в раскрытую ладонь женщины, и Толик все же решил подойти к ней. Он задумал дать ей рубль и посмотреть, как нищенка поведет себя на этот раз. Порывшись в кармане, он нашел монетку, сделал пару шагов к старухе. Неожиданно появилось много молодых людей, словно тараканы при выключенном свете. Юноши и девушки строем шли мимо нищенки, высыпая в ее коробочку охапки мелочи. Кто-то кидал бумажные десятки, кто-то ссыпал горсть монет по пять копеек. Старуха крутила головой, не понимая, откуда враз взялось столько благодетелей, и неустанно охала:
– Святый Боже, спасибо, детки! Сохрани вас Господь! Спасибо, детки.
Толик стоял и наблюдал, как, подав старушке, молодые люди выходили за двери, растворялись в городе, спускались вниз к эскалатору. На лицах благодетелей светились многозначительные улыбки, они переглядывались-перемигивались друг с другом, но ничего не произносили вслух. Около старухи монеты были разбросаны по полу, металл постепенно начал возвышаться над коробкой. Нищенка не успевала ссыпать монеты из ладони за пазуху, даже подставив обе руки, не успевала принять всех денег. Спешившие по делам граждане останавливались, смотрели на происходящее округляющимися глазами и бежали дальше, а юноши и девушки все шли, осыпая нищенку денежным дождем.
Толя ничего не понимал, опять происходило что-то непонятное. Он выставил вперед ладони и остановил девушку из компании благодетелей:
– Что происходит?
Девушка сжала губы, словно боялась произнести слово. Она отстранила его руку и растворилась в толпе, уходящей в город. Старуха охала:
– Сколько, Господи! Спасибо тебе! Спасибо, деточки!
Она хотела перекреститься, но чья-то рука просыпала горсть монет по пятьдесят копеек на пол, деньги зазвенели, и женщина попробовала сгрести их ближе к себе, чтобы не затоптали люди, но тут же вниз обрушился еще один денежный водопад, и нищенка бросила бесполезный труд, протянула руку для подаяния.
Толя же остановил парня, волосы которого были выкрашены в ядовитый баклажановый цвет:
– Что это происходит?
– Действительно, – поддакнул незамеченный курьером ранее старик, давно наблюдавший за происходящим из-за спины Толика.
Крашеный сжал губы, помотал головой в жесте «нет-нет-нет» и, улыбнувшись, пошел прочь. Старик выругался, плюнул под ноги очередному подростку, подавшему старухе горсть монеток.
– Святый, святый! – охала та, опустив руки, и только иногда подгребала валявшуюся на полу мелочь к себе поближе. Денег было столько, что все тряпье бабульки было усыпано ими. Она принялась выбирать бумажные деньги, преимущественно по десять рублей, и прятать их за пазуху.
Толик слышал, как вслух удивляются сторонние прохожие. Тут кто-то пихнул его в спину. Он повернулся.
– Чего это? – прошамкал старик, кивнув в сторону нищенки, осыпаемой деньгами.
– Понятия не имею.
– Надо милицию позвать, пусть разберутся. Может, террористы? – сказал дед, почесав небритую щеку.
– Пусть у бабки деньги будут, зачем менты, – произнес, скрываясь в толпе, паренек из шеренги благодетелей.
– А что происходит-то?! – крикнул ему вдогонку Толик.
– Флэш моб! – ответил тот и исчез окончательно.
Стоило всем благодетелям услышать выкрик «флэш моб», как они заулыбались еще сильнее, а монеты посыпались на нищенку бо€льшим потоком.
– Точно террористы! – плюнул дед и пошаркал искать милицию.
– Что такое… – «Что такое флэш моб?» – хотел спросить курьер, но тут молодые люди, даже те, что не успели облагодетельствовать старуху, развернулись и пошли прочь от нее. Через пять секунд возле нищенки никого, кроме Толика и пары зевак, не было.
– Свят, свят, свят! – сгребая деньги, охала старушка.
– Флэш моб, – вспоминая что-то, прошептал курьер и подошел к бабке.
– Давайте помогу, а то кто-нибудь отберет, – предложил он, достав из кармана пакет для пищевых продуктов. Когда конвертов для доставки было много, он складывал их сюда и так разносил.
– Что же это, сынок? – подняв на него полные слез глаза, спросила женщина. Сейчас она не напоминала Толику бездушное зомби из кинофильма, какой показалась тогда, когда держала его за руку и шептала предупреждения. Ему даже показалось, что она не узнает его.
– Не знаю, что это, – присаживаясь, ответил он. – Надо все собрать и валить отсюда, а то дед за ментами пошел.
– Не надо их, нет-нет, – заволновалась бабка, пытаясь подняться самостоятельно.
Парень выпрямился, подал ей руку, ощутив запах мочи и пота. Нищенка встала, и монеты посыпались с ее одежды.
– Что ж это, Господи?
– Флэш моб, – прошептал Толик, пытаясь рассмотреть в глазах женщины хоть намек на то, что она его узнала.
– Помоги, сынок, – указав на разбросанные по полу деньги, попросила она.
– Денег-то сколько, – подойдя к Толику и старухе, произнесла женщина в черном платке, повязанном на голову.
– Налетели благодетели и осыпали, – ответила нищенка, поправляя набитую монетами и бумажками кофтенку.
Толя тем временем сгребал монеты в пакет. Он торопился, потому что любопытные прибывали, слышались комментарии типа:
– О, бли, на бутылку хватит.
– Подфартило, мать?
– Надо милицию позвать, что-то странное это дело.
В конце концов, засыпав пакет на половину, он поднял его. Тяжело, целлофановые ручки оттянулись вниз, будто собираясь порваться. На полу же осталось еще много денег, большей частью по пять—десять копеек.
– Пойдемте, бабушка, – вставая, поворачиваясь к женщине и беря ее под локоть, сказал он.
– А как же эти? – уперлась та.
– Мы соберем, мать, – бросил присевший на корточки молодцеватый мужик, от которого несло табаком.
– Пойдемте, пойдемте, – чувствуя, что надо быстрее убираться отсюда, потянул за собой старуху Толик.
– Это же мне, – возмутилась нищенка.
– Сейчас все отберут, если не уйдем, – прошептал Анатолий в самое ухо нищенки. Под сердцем будто сжималось что-то живое. Так было у него всегда, когда он чувствовал опасность.
– Но…
– Пойдемте.
– Смотри, братан, тут на две бутылки, – поманил друга, стоящего неподалеку от Толика и смотрящего на пакет маслеными глазами прокуренный мужик.
– Уходим, – с силой потянул бабку парень.
К огромной радости парня, та поддалась. К еще большему его удивлению, она шагала быстро.
– Куда идти? – выйдя на улицу, убедившись, что никто за ними не следует, спросил Толик.
– Прямо, вон за тот дом, – указала старушка.
– Давайте, – помогая спуститься по ступенькам вниз, на тротуар, сказал парень.
– Налетели благодетели, – ощерив рот в улыбке, произнесла нищенка.
– Флэш моб какой-то, – кивнул Толик и тут остановился, вскрикнув: – А! Это же прикол такой!
– Что за прикол, сынок? – потянув его к зданию, уточнила женщина. Ее седые волосы развевались по ветру.
– Незнакомые люди договариваются через Интернет о том, что соберутся в определенном месте в определенное время и что-то сделают необычное, при этом не разговаривая между собой, а спустя пару минут разойдутся по своим углам. Я в газете читал, когда в Оренбурге жил. У автора еще фамилия прикольная, Баров? Нет! Галигабаров. Точно…
– Чего ты тараторишь, сынок, – успокоила его старушка.
– Понятно, что за флэш моб? Решили толпой деньгами одарить, – пояснил Толя, посмотрев на нищенку, повисшую на его локте.
– Иди осторожнее, машины тут, – только и ответила она.
– А вы меня не помните? – задал парень тот вопрос, ради которого и вернулся на то же место в метро.
Старуха перевела на него взгляд, сощурилась, напряглась так, что ее подбородок затрясся.
– Вас разве всех упомнишь, благодетелей? – опустив лицо вниз, ответила она.
– Сегодня вы сказали мне, что опасность рядом, чтобы я не делал этого. Чего этого? – настаивал Толик, краем глаза следивший за дорогой. Он видел, что они почти подошли к указанному бабкой зданию.
– Не помню такого. Вот этих благодетелей, спасибо Господи, помню. Лэш моберы-уеберы, – не поднимая головы, сказала нищенка.
– Совсем не помните меня? – удивился Анатолий, чувствуя, как сильно сжала старушка его руку. «Боится, что с деньгами убегу», – подумал он и тряханул пакет, в котором зазвенели-зашуршали монеты.
– Отстань, сынок! Сказала, не помню! Мы пришли.
Действительно, они стояли во дворе нужного дома.
– Вы здесь живете? – разглядывая сохранившуюся местами лепнину над окнами, спросил парень.
– Живу? Разве это жизнь? Сидеть в рванине, – ответила старушка, выпрямив спину. – С тобой что, делиться?
– Чем?
– Деньгами, чем! За просто так никто ничего нынче не делает, – направляясь к подъезду, дверь которого была заперта на кодовый замок, разворчалась она.
– Не нужно, у меня есть.
– Я не настаиваю, – отворяя и проходя внутрь сумрачного подъезда, говорила старуха.
Толик шел за ней и удивлялся происходившей с женщиной переменой. Она резво поднялась по ступенькам, спина прямая, голова гордо поднята.
– Давай быстрее, а то соседи увидят, позору не оберешься. И так многие узнают да с жалобами пристают потом. Объедки приносят. А я их выкидываю…
– Зачем?
– Затем, что жизнь сейчас не та. Педагог со стажем получает смешную пенсию и вынужден сидеть в переходе метро, вонять как чмо…
– Ого.
– Вот те и ого. Сама задыхаюсь. Как ты меня вел, не возьму в голову, да еще бесплатно. Чая попьешь?
– Давайте, – согласился Толя, ощущая урчание в животе. «Почему она не помнит, как схватила меня за запястье, ведь не сумасшедшая?» – подумал он, но снова спрашивать не стал, зачем раздражать человека.
5
Они сидели на кухне.
– У нее эти дорогие конфеты? – жуя батончик с арахисом, спросил Гена.
– У нее красная икра в баночках, при том, что она часть выручки отдает ментам и еще каким-то крышакам.
– Вот живет бабка. Я тут горбачусь, таская муку, рыбу вонючую. Потею, а она сидит себе да псалмы поет, – наливая черного чая в грязный бокал, – возмущался Генка.
– Она тоже воняет. Правда, это у нее спецодежда, хранится на балконе, чтобы дома не загрязнять атмосферу.
– Как ты выражаешься – атмосферу! – закривлялся друг.
– Это она так выражается, бывшая училка биологии.
– Круто, чувак, – проглотив остатки батончика, сказал Геннадий.
– А ты вчера ночью куда пропал?
– Да так, зависал с одной. В магазине познакомился. Видел бы ты ее дойки. – И парень показал на себе размеры груди девушки.
– Не убила тебя своими?
– О! Тебе рассказать, так не поверишь…
– А ты мне не поверишь, – собрался сообщить важную новость Толя. – Мою идею по пиву купили, а по питанию переработают слегка и тоже впарят, а еще мне задали к «Нет наркотикам» нарисовать картинку, что я успешно выполнил.
– Покажь! – вставая со стула, потребовал друг.
– Сейчас, – ответил Толик и, спешно сбегав в комнату, принес оттуда папку с рисунками, протянул их Генке.
– Ооо! Скажи наркотикам свое слово. Скажи им: «Да!» – пошутил друг, вертя в руках листок бумаги.
– Осторожнее, свин! – заметив, как растаявший шоколад от батончика, оставшийся на пальцах товарища, размазывается по углам картинки, крикнул Толик.
– Какие мы нежные, – отреагировал Гена. – Ты, чем ночами такие ужасы рисовать, лучше бы телку себе нашел, с подружкой для меня.
– Я в Москву не за тем приехал, чтобы местных девочек опылять, – усаживаясь за столом напротив друга, ответил парень.
Он плеснул себе чая. Жидкость уже остыла, на поверхности появилась полупрозрачная, белесая пленка.
– Дерьмо пьем какое-то, – бросил он.
– Мне дермеца подлей, – пододвигая пустой бокал с чаинками на дне, попросил Геннадий, при этом его бицепсы напряглись.
– Ты просто Шварц, – посмотрев на казавшиеся каменными бугры, сказал Толик.
– Я же не сижу в переходе, людям на жалость не капаю. Я грузчиком банчу.
– А я завтра должен с главным встречаться по поводу перевода в дизайнеры, – выдохнул парень.
Генка резко положил рисунки на стол, посмотрел на друга удивленными глазами, протянул руку и хлопнул по плечу:
– Чего молчишь-то, это же повышение, братан!
– Сглазить боюсь, – пожав плечами, ответил Толя.
– О, какие глупости. Вот скоро станешь крутым, зазнаешься, меня бросишь. Только и будут меня утешать девки с большими дойками, как вчерашняя…
И Геннадий принялся в подробностях описывать как, куда, как долго, где и чем закончилось вчерашнее рандеву с девушкой. Толик слушал его, слегка завидуя простоте друга, приехавшего вместе с ним в большой город, чтобы устроиться на работу, сделать карьеру, но успокоившегося на заработке грузчика. В процессе разговора он собрал рисунки: женщина, одной ноздрей втягивающая кокаин, из другой у ней текла кровь; девочка с плюшевым мишкой в руках, наблюдающая, как старшая сестра пускает по вене героин… Потом Толику вспомнилась эта старуха, учитель биологии с опустошенными глазами и такие же глаза Гены несколько дней назад. Он задумался: «Если бы не эта ерунда, то в моей жизни сплошная полоса удачи!»
– …К той тогда, помнишь, на дачу ездил. Так у нее коробка использованной резины… – не замечая, что Толя его не слушает, продолжал Генка, вспомнив другую свою случайную подружку.
Вообще-то он в Москве только и делал, что работал, выпивал порой, частенько перепихивался с девицами, легкими на подъем, да откладывал немного денег в банк, на будущее.
«Стоит отдать ему должное, не все тратит», – смотря на энергично жестикулирующего друга, объясняющего, как он ее, думал Анатолий. Он волновался перед предстоящей встречей. Сотрудники агентства, которым он успел вскользь рассказать о своих успехах, предупреждали, что главный строг, справедлив и обыденности вкупе с неподчинением не потерпит…
– Вот она голосила… – рассказывал Гена, но он не успел закончить повествование, поскольку…
В окно, разбрызгивая стекло, что-то влетело, бухнулось о стену и упало на пол.
– Вот, бли! – глянув в окно, выругался Генка. Он заметил удаляющегося в сторону подземного перехода мальчика в красной с белыми полосами футболке, такого же окраса бейсболке, шортах. Какой-то пьянчуга кричал ему вослед: «Чо ты, едалааа, творишь!» Хулиган прибавил шаг, не обернулся.
– Поймаю, суку! – бросившись к входной двери, крикнул грузчик. Он открыл ее, вылетая на лестничную площадку.
– Черт! – рявкнул Толик, решивший осмотреть предмет, брошенный в окно.
Он присел на корточки и поднял булыжник, обвязанный грязно-белым бинтом, из-под которого виднелась свернутая бумажка. С улицы донесся вопль Гены: «Стой, урод!» Отложив камень, Толя поспешил присоединиться к другу. Оказавшись снаружи, оглядевшись, он его не увидел. Несколько человек стояло около магазина, молодая пара с коляской прогуливалась на другой стороне улицы, по трассе проносились машины. Он не знал, куда бежать, вертел головой из стороны в сторону, порываясь пойти то влево, то вправо. Его окликнул мужик с лицом пропойцы:
– Он через переход пошел туда, – махнув рукой в сторону единственной высотки в квартале, сказал он.
– Спасибо! – поспешив к зданию прямо через дорогу, нарушая правила движения, крикнул Толик.
– Спасибо на опохмел не годится.
Но парень не услышал. Он добежал до середины шоссе, вдруг раздался пронзительный рев клаксона. По полосе, на которую готов был шагнуть дизайнер, пронесся серебристый автомобиль. Из открытого окошка прокричали: «Куда прешь, баран!» Волна холодного воздуха растрепала волосы Толика. Он выругался, запрокинул голову вверх, глянул на сумрачное небо, вдохнул отравленного выхлопами воздуха, перевел дух, осмотрелся. Другие машины, представлявшие опасность, были далеко.
– Чеееерт! – закричал он и перебежал дорогу. По пути увидел друга, возвращавшегося к подземке. Поспешил к нему:
– Поймал?
– Нех, – ответил Гена, державшийся одной рукой за перила перехода. – Я его видел, но больно далеко эта сука ушла.
– Ну и… – махнул рукой Толя.
Дав десять рублей пьянчуге, указавшему дорогу, они вернулись в квартиру.
– Он камень с запиской, кажется, бросил, – сказал Толя, запирая дверь.
– И что там написано? – спросил грузчик, все еще тяжело дышавший после внеплановой пробежки. Он прошел в туалет, не закрывая за собой двери. Анатолий прошел на кухню.
– Сейчас гляну, – поднимая с пола булыжник, ответил он, осматривая предмет еще раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Пройдя стеклянные двери, он увидел нищенку. Она сидела с протянутой рукой на груде тряпья, рядом стояла картонная коробка из-под жевательной резинки, в которую некоторые прохожие бросали деньги. Кто-то кидал монетки в раскрытую ладонь женщины, и Толик все же решил подойти к ней. Он задумал дать ей рубль и посмотреть, как нищенка поведет себя на этот раз. Порывшись в кармане, он нашел монетку, сделал пару шагов к старухе. Неожиданно появилось много молодых людей, словно тараканы при выключенном свете. Юноши и девушки строем шли мимо нищенки, высыпая в ее коробочку охапки мелочи. Кто-то кидал бумажные десятки, кто-то ссыпал горсть монет по пять копеек. Старуха крутила головой, не понимая, откуда враз взялось столько благодетелей, и неустанно охала:
– Святый Боже, спасибо, детки! Сохрани вас Господь! Спасибо, детки.
Толик стоял и наблюдал, как, подав старушке, молодые люди выходили за двери, растворялись в городе, спускались вниз к эскалатору. На лицах благодетелей светились многозначительные улыбки, они переглядывались-перемигивались друг с другом, но ничего не произносили вслух. Около старухи монеты были разбросаны по полу, металл постепенно начал возвышаться над коробкой. Нищенка не успевала ссыпать монеты из ладони за пазуху, даже подставив обе руки, не успевала принять всех денег. Спешившие по делам граждане останавливались, смотрели на происходящее округляющимися глазами и бежали дальше, а юноши и девушки все шли, осыпая нищенку денежным дождем.
Толя ничего не понимал, опять происходило что-то непонятное. Он выставил вперед ладони и остановил девушку из компании благодетелей:
– Что происходит?
Девушка сжала губы, словно боялась произнести слово. Она отстранила его руку и растворилась в толпе, уходящей в город. Старуха охала:
– Сколько, Господи! Спасибо тебе! Спасибо, деточки!
Она хотела перекреститься, но чья-то рука просыпала горсть монет по пятьдесят копеек на пол, деньги зазвенели, и женщина попробовала сгрести их ближе к себе, чтобы не затоптали люди, но тут же вниз обрушился еще один денежный водопад, и нищенка бросила бесполезный труд, протянула руку для подаяния.
Толя же остановил парня, волосы которого были выкрашены в ядовитый баклажановый цвет:
– Что это происходит?
– Действительно, – поддакнул незамеченный курьером ранее старик, давно наблюдавший за происходящим из-за спины Толика.
Крашеный сжал губы, помотал головой в жесте «нет-нет-нет» и, улыбнувшись, пошел прочь. Старик выругался, плюнул под ноги очередному подростку, подавшему старухе горсть монеток.
– Святый, святый! – охала та, опустив руки, и только иногда подгребала валявшуюся на полу мелочь к себе поближе. Денег было столько, что все тряпье бабульки было усыпано ими. Она принялась выбирать бумажные деньги, преимущественно по десять рублей, и прятать их за пазуху.
Толик слышал, как вслух удивляются сторонние прохожие. Тут кто-то пихнул его в спину. Он повернулся.
– Чего это? – прошамкал старик, кивнув в сторону нищенки, осыпаемой деньгами.
– Понятия не имею.
– Надо милицию позвать, пусть разберутся. Может, террористы? – сказал дед, почесав небритую щеку.
– Пусть у бабки деньги будут, зачем менты, – произнес, скрываясь в толпе, паренек из шеренги благодетелей.
– А что происходит-то?! – крикнул ему вдогонку Толик.
– Флэш моб! – ответил тот и исчез окончательно.
Стоило всем благодетелям услышать выкрик «флэш моб», как они заулыбались еще сильнее, а монеты посыпались на нищенку бо€льшим потоком.
– Точно террористы! – плюнул дед и пошаркал искать милицию.
– Что такое… – «Что такое флэш моб?» – хотел спросить курьер, но тут молодые люди, даже те, что не успели облагодетельствовать старуху, развернулись и пошли прочь от нее. Через пять секунд возле нищенки никого, кроме Толика и пары зевак, не было.
– Свят, свят, свят! – сгребая деньги, охала старушка.
– Флэш моб, – вспоминая что-то, прошептал курьер и подошел к бабке.
– Давайте помогу, а то кто-нибудь отберет, – предложил он, достав из кармана пакет для пищевых продуктов. Когда конвертов для доставки было много, он складывал их сюда и так разносил.
– Что же это, сынок? – подняв на него полные слез глаза, спросила женщина. Сейчас она не напоминала Толику бездушное зомби из кинофильма, какой показалась тогда, когда держала его за руку и шептала предупреждения. Ему даже показалось, что она не узнает его.
– Не знаю, что это, – присаживаясь, ответил он. – Надо все собрать и валить отсюда, а то дед за ментами пошел.
– Не надо их, нет-нет, – заволновалась бабка, пытаясь подняться самостоятельно.
Парень выпрямился, подал ей руку, ощутив запах мочи и пота. Нищенка встала, и монеты посыпались с ее одежды.
– Что ж это, Господи?
– Флэш моб, – прошептал Толик, пытаясь рассмотреть в глазах женщины хоть намек на то, что она его узнала.
– Помоги, сынок, – указав на разбросанные по полу деньги, попросила она.
– Денег-то сколько, – подойдя к Толику и старухе, произнесла женщина в черном платке, повязанном на голову.
– Налетели благодетели и осыпали, – ответила нищенка, поправляя набитую монетами и бумажками кофтенку.
Толя тем временем сгребал монеты в пакет. Он торопился, потому что любопытные прибывали, слышались комментарии типа:
– О, бли, на бутылку хватит.
– Подфартило, мать?
– Надо милицию позвать, что-то странное это дело.
В конце концов, засыпав пакет на половину, он поднял его. Тяжело, целлофановые ручки оттянулись вниз, будто собираясь порваться. На полу же осталось еще много денег, большей частью по пять—десять копеек.
– Пойдемте, бабушка, – вставая, поворачиваясь к женщине и беря ее под локоть, сказал он.
– А как же эти? – уперлась та.
– Мы соберем, мать, – бросил присевший на корточки молодцеватый мужик, от которого несло табаком.
– Пойдемте, пойдемте, – чувствуя, что надо быстрее убираться отсюда, потянул за собой старуху Толик.
– Это же мне, – возмутилась нищенка.
– Сейчас все отберут, если не уйдем, – прошептал Анатолий в самое ухо нищенки. Под сердцем будто сжималось что-то живое. Так было у него всегда, когда он чувствовал опасность.
– Но…
– Пойдемте.
– Смотри, братан, тут на две бутылки, – поманил друга, стоящего неподалеку от Толика и смотрящего на пакет маслеными глазами прокуренный мужик.
– Уходим, – с силой потянул бабку парень.
К огромной радости парня, та поддалась. К еще большему его удивлению, она шагала быстро.
– Куда идти? – выйдя на улицу, убедившись, что никто за ними не следует, спросил Толик.
– Прямо, вон за тот дом, – указала старушка.
– Давайте, – помогая спуститься по ступенькам вниз, на тротуар, сказал парень.
– Налетели благодетели, – ощерив рот в улыбке, произнесла нищенка.
– Флэш моб какой-то, – кивнул Толик и тут остановился, вскрикнув: – А! Это же прикол такой!
– Что за прикол, сынок? – потянув его к зданию, уточнила женщина. Ее седые волосы развевались по ветру.
– Незнакомые люди договариваются через Интернет о том, что соберутся в определенном месте в определенное время и что-то сделают необычное, при этом не разговаривая между собой, а спустя пару минут разойдутся по своим углам. Я в газете читал, когда в Оренбурге жил. У автора еще фамилия прикольная, Баров? Нет! Галигабаров. Точно…
– Чего ты тараторишь, сынок, – успокоила его старушка.
– Понятно, что за флэш моб? Решили толпой деньгами одарить, – пояснил Толя, посмотрев на нищенку, повисшую на его локте.
– Иди осторожнее, машины тут, – только и ответила она.
– А вы меня не помните? – задал парень тот вопрос, ради которого и вернулся на то же место в метро.
Старуха перевела на него взгляд, сощурилась, напряглась так, что ее подбородок затрясся.
– Вас разве всех упомнишь, благодетелей? – опустив лицо вниз, ответила она.
– Сегодня вы сказали мне, что опасность рядом, чтобы я не делал этого. Чего этого? – настаивал Толик, краем глаза следивший за дорогой. Он видел, что они почти подошли к указанному бабкой зданию.
– Не помню такого. Вот этих благодетелей, спасибо Господи, помню. Лэш моберы-уеберы, – не поднимая головы, сказала нищенка.
– Совсем не помните меня? – удивился Анатолий, чувствуя, как сильно сжала старушка его руку. «Боится, что с деньгами убегу», – подумал он и тряханул пакет, в котором зазвенели-зашуршали монеты.
– Отстань, сынок! Сказала, не помню! Мы пришли.
Действительно, они стояли во дворе нужного дома.
– Вы здесь живете? – разглядывая сохранившуюся местами лепнину над окнами, спросил парень.
– Живу? Разве это жизнь? Сидеть в рванине, – ответила старушка, выпрямив спину. – С тобой что, делиться?
– Чем?
– Деньгами, чем! За просто так никто ничего нынче не делает, – направляясь к подъезду, дверь которого была заперта на кодовый замок, разворчалась она.
– Не нужно, у меня есть.
– Я не настаиваю, – отворяя и проходя внутрь сумрачного подъезда, говорила старуха.
Толик шел за ней и удивлялся происходившей с женщиной переменой. Она резво поднялась по ступенькам, спина прямая, голова гордо поднята.
– Давай быстрее, а то соседи увидят, позору не оберешься. И так многие узнают да с жалобами пристают потом. Объедки приносят. А я их выкидываю…
– Зачем?
– Затем, что жизнь сейчас не та. Педагог со стажем получает смешную пенсию и вынужден сидеть в переходе метро, вонять как чмо…
– Ого.
– Вот те и ого. Сама задыхаюсь. Как ты меня вел, не возьму в голову, да еще бесплатно. Чая попьешь?
– Давайте, – согласился Толя, ощущая урчание в животе. «Почему она не помнит, как схватила меня за запястье, ведь не сумасшедшая?» – подумал он, но снова спрашивать не стал, зачем раздражать человека.
5
Они сидели на кухне.
– У нее эти дорогие конфеты? – жуя батончик с арахисом, спросил Гена.
– У нее красная икра в баночках, при том, что она часть выручки отдает ментам и еще каким-то крышакам.
– Вот живет бабка. Я тут горбачусь, таская муку, рыбу вонючую. Потею, а она сидит себе да псалмы поет, – наливая черного чая в грязный бокал, – возмущался Генка.
– Она тоже воняет. Правда, это у нее спецодежда, хранится на балконе, чтобы дома не загрязнять атмосферу.
– Как ты выражаешься – атмосферу! – закривлялся друг.
– Это она так выражается, бывшая училка биологии.
– Круто, чувак, – проглотив остатки батончика, сказал Геннадий.
– А ты вчера ночью куда пропал?
– Да так, зависал с одной. В магазине познакомился. Видел бы ты ее дойки. – И парень показал на себе размеры груди девушки.
– Не убила тебя своими?
– О! Тебе рассказать, так не поверишь…
– А ты мне не поверишь, – собрался сообщить важную новость Толя. – Мою идею по пиву купили, а по питанию переработают слегка и тоже впарят, а еще мне задали к «Нет наркотикам» нарисовать картинку, что я успешно выполнил.
– Покажь! – вставая со стула, потребовал друг.
– Сейчас, – ответил Толик и, спешно сбегав в комнату, принес оттуда папку с рисунками, протянул их Генке.
– Ооо! Скажи наркотикам свое слово. Скажи им: «Да!» – пошутил друг, вертя в руках листок бумаги.
– Осторожнее, свин! – заметив, как растаявший шоколад от батончика, оставшийся на пальцах товарища, размазывается по углам картинки, крикнул Толик.
– Какие мы нежные, – отреагировал Гена. – Ты, чем ночами такие ужасы рисовать, лучше бы телку себе нашел, с подружкой для меня.
– Я в Москву не за тем приехал, чтобы местных девочек опылять, – усаживаясь за столом напротив друга, ответил парень.
Он плеснул себе чая. Жидкость уже остыла, на поверхности появилась полупрозрачная, белесая пленка.
– Дерьмо пьем какое-то, – бросил он.
– Мне дермеца подлей, – пододвигая пустой бокал с чаинками на дне, попросил Геннадий, при этом его бицепсы напряглись.
– Ты просто Шварц, – посмотрев на казавшиеся каменными бугры, сказал Толик.
– Я же не сижу в переходе, людям на жалость не капаю. Я грузчиком банчу.
– А я завтра должен с главным встречаться по поводу перевода в дизайнеры, – выдохнул парень.
Генка резко положил рисунки на стол, посмотрел на друга удивленными глазами, протянул руку и хлопнул по плечу:
– Чего молчишь-то, это же повышение, братан!
– Сглазить боюсь, – пожав плечами, ответил Толя.
– О, какие глупости. Вот скоро станешь крутым, зазнаешься, меня бросишь. Только и будут меня утешать девки с большими дойками, как вчерашняя…
И Геннадий принялся в подробностях описывать как, куда, как долго, где и чем закончилось вчерашнее рандеву с девушкой. Толик слушал его, слегка завидуя простоте друга, приехавшего вместе с ним в большой город, чтобы устроиться на работу, сделать карьеру, но успокоившегося на заработке грузчика. В процессе разговора он собрал рисунки: женщина, одной ноздрей втягивающая кокаин, из другой у ней текла кровь; девочка с плюшевым мишкой в руках, наблюдающая, как старшая сестра пускает по вене героин… Потом Толику вспомнилась эта старуха, учитель биологии с опустошенными глазами и такие же глаза Гены несколько дней назад. Он задумался: «Если бы не эта ерунда, то в моей жизни сплошная полоса удачи!»
– …К той тогда, помнишь, на дачу ездил. Так у нее коробка использованной резины… – не замечая, что Толя его не слушает, продолжал Генка, вспомнив другую свою случайную подружку.
Вообще-то он в Москве только и делал, что работал, выпивал порой, частенько перепихивался с девицами, легкими на подъем, да откладывал немного денег в банк, на будущее.
«Стоит отдать ему должное, не все тратит», – смотря на энергично жестикулирующего друга, объясняющего, как он ее, думал Анатолий. Он волновался перед предстоящей встречей. Сотрудники агентства, которым он успел вскользь рассказать о своих успехах, предупреждали, что главный строг, справедлив и обыденности вкупе с неподчинением не потерпит…
– Вот она голосила… – рассказывал Гена, но он не успел закончить повествование, поскольку…
В окно, разбрызгивая стекло, что-то влетело, бухнулось о стену и упало на пол.
– Вот, бли! – глянув в окно, выругался Генка. Он заметил удаляющегося в сторону подземного перехода мальчика в красной с белыми полосами футболке, такого же окраса бейсболке, шортах. Какой-то пьянчуга кричал ему вослед: «Чо ты, едалааа, творишь!» Хулиган прибавил шаг, не обернулся.
– Поймаю, суку! – бросившись к входной двери, крикнул грузчик. Он открыл ее, вылетая на лестничную площадку.
– Черт! – рявкнул Толик, решивший осмотреть предмет, брошенный в окно.
Он присел на корточки и поднял булыжник, обвязанный грязно-белым бинтом, из-под которого виднелась свернутая бумажка. С улицы донесся вопль Гены: «Стой, урод!» Отложив камень, Толя поспешил присоединиться к другу. Оказавшись снаружи, оглядевшись, он его не увидел. Несколько человек стояло около магазина, молодая пара с коляской прогуливалась на другой стороне улицы, по трассе проносились машины. Он не знал, куда бежать, вертел головой из стороны в сторону, порываясь пойти то влево, то вправо. Его окликнул мужик с лицом пропойцы:
– Он через переход пошел туда, – махнув рукой в сторону единственной высотки в квартале, сказал он.
– Спасибо! – поспешив к зданию прямо через дорогу, нарушая правила движения, крикнул Толик.
– Спасибо на опохмел не годится.
Но парень не услышал. Он добежал до середины шоссе, вдруг раздался пронзительный рев клаксона. По полосе, на которую готов был шагнуть дизайнер, пронесся серебристый автомобиль. Из открытого окошка прокричали: «Куда прешь, баран!» Волна холодного воздуха растрепала волосы Толика. Он выругался, запрокинул голову вверх, глянул на сумрачное небо, вдохнул отравленного выхлопами воздуха, перевел дух, осмотрелся. Другие машины, представлявшие опасность, были далеко.
– Чеееерт! – закричал он и перебежал дорогу. По пути увидел друга, возвращавшегося к подземке. Поспешил к нему:
– Поймал?
– Нех, – ответил Гена, державшийся одной рукой за перила перехода. – Я его видел, но больно далеко эта сука ушла.
– Ну и… – махнул рукой Толя.
Дав десять рублей пьянчуге, указавшему дорогу, они вернулись в квартиру.
– Он камень с запиской, кажется, бросил, – сказал Толя, запирая дверь.
– И что там написано? – спросил грузчик, все еще тяжело дышавший после внеплановой пробежки. Он прошел в туалет, не закрывая за собой двери. Анатолий прошел на кухню.
– Сейчас гляну, – поднимая с пола булыжник, ответил он, осматривая предмет еще раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46