Потом крышка превратилась в потолок избы Чеслава, и Рени проснулся.
Прошлое было только сном. И он снова радостно засмеялся, на этот раз уже на
яву.
Этот сон запомнился ему надолго.
Он понял, что жизнь, которую он вел сейчас, единственно возможная и желанн
ая ему, что вне этой жизни для него нет ничего. И когда однажды неожиданно
явилась мысль, что все виденное им во сне могло оказаться действительнос
тью, а настоящее только сном, Ч Рени содрогнулся от ужаса.
Быть рабом! Нет, он был уже не способен на это. Он и наяву предпочел бы смерт
ь, пускай самую мучительную, чем такую жалкую жизнь.
Даже крупицы знаний, которые успели дать ему пришельцы, изменили Рени. Он
был теперь совсем не тем человеком, которого знал Геза.
И с каждым днем, с каждым уроком, процесс внутреннего преобразования шел
в нём всё быстрее и неудержимее, подобно лавине.
Рени всегда был одинок. Кроме Гезы, он не знал иной привязанности. Родител
ей своих он не помнил, с рабами в доме Дена у него почти не было ничего обще
го. Представители господствующих каст смотрели на него с презрением, вид
я в нем низшее существо. Рени не принадлежал ни к тем, ни к другим.
И вот все изменилось. Он вступил в подлинную полнокровную жизнь, имел цеп
ь этой жизни и верных друзей.
Ему так казалось. Но в действительности Рени ещё не знал жизни. Ему сужден
о было узнать её, постигнуть так же, как он постигал неведомую ему науку, и
менно здесь, на этой «остановке»!

ОТКАЗ

Четверо ученых, с земной точки зрения, были еще очень молоды. По возрасту,
то есть по числу прожитого времени, между ними и Рени разница была совсем
незначительна. Но по знаниям, опыту и количественному объему умственной
работы, которую они успели совершить, пришельцы были во много раз старше.
В качественном отношении никакого сравнения вообще не могло быть.
На той ступени, которой достигло человечество на родине пришельцев, созн
ательная жизнь наступала значительно раньше, чем это происходило на Зем
ле, не только в эпоху Рени, но и теперь.
Трудовая жизнь, иначе говоря Ч полезная обществу деятельность отдельн
ого индивида, начиналась рано. И, несмотря на свою молодость, четверо приш
ельцев уже давно привыкли к этой деятельности. И не представляли себе во
зможности иной жизни.
Пришельцы не умели ничего делать. Обстоятельства, поставившие их в полож
ение пассивного созерцания чужой жизни, воздействовать на которую они м
огли в чрезвычайно небольшой и примитивной степени, далеко не удовлетво
рявшей потребность полезного труда, причиняли им страдания, неведомые о
кружающим их людям.
В период подготовки своей экспедиции на Землю четверо пришельцев проде
лали чрезмерно большой труд. Их ум был сильно утомлен. И, попав на родине Р
ени в такие же условия пассивности, как здесь, они были даже довольны. Полн
ый отдых казался им приятным.
Но и тогда, к концу своего пребывания в стране Моора, они уже почувствовал
и неясную тоску, резко отличающуюся от естественной тоски по родине, и по
нимали, что это чувство вызвано… усталостью.
Безделие утомляет даже сильнее, чем чрезмерный труд. Они это знали.
Выдержать установленный срок «отдыха» пришельцам помогла надежда Ч в
следующий раз они окажутся в привычных условиях активной деятельности.

Но надежда обманула. Предстоял ещё более длительный период покоя, заполн
ить который было совершенно нечем.
И усталость овладела ими очень скоро, и с гораздо большей силой, чем раньш
е.
Что могли они делать здесь?
Научные и технические знания были бесполезны: их не к чему было применит
ь. Простой физический труд Ч помощь поселянам в полевых работах Ч сове
ршенно не соответствовал даже представлению о труде и, разумеется, не мо
г удовлетворить их. Главная цель Ч оставить о себе длительную память Ч
была достигнута чуть ли не в один день. Занятия с Рени носили характер про
стой беседы и никак не могли считаться трудом.
Физически пришельцы были слабее не только Чеслава или Рени, но и всех люд
ей, которые их окружали. Но они уставали от работы неизмеримо меньше, почт
и совсем не уставали.
Высокоразвитый мозг неизбежно вызывает и столь же высокую организацию
нервной системы. Болезни (а физическая усталость родственна заболевани
ю) во многом преодолеваются психикой. Равновесие физической и психическ
ой сторон организма предохраняет его от заболевания. Человек гораздо ле
гче, чем кажется, может заставить себя не замечать усталости.
Пришельцы обладали высочайшей степенью такого равновесия, их нервно-пс
ихическая организация полностью господствовала над физическими свойс
твами тела, и они даже не замечали, что отсутствие усталости является сле
дствием воздействия их мозга. Это происходило в них подсознательно.
Но, управляя телом, совершенная психика не может так же легко управлять с
ама собой. И, не испытывая усталости физической, пришельцы мучились уста
лостью нравственной.
Дни шли друг за другом в одуряющей монотонности, которую совершенно не з
амечали люди, окружавшие пришельцев. Для поселян такая жизнь была единст
венной, которую они знали.
Труд утомлял, и отдых был благостен.
Для Рени жизнь, которую он сейчас вел, казалась более полной, чем прежняя,
в доме Дена. Физический труд ему нравился, а огромная умственная нагрузк
а, даваемая ему уроками пришельцев, создавала полезную гармонию. Бездумн
ая жизнь была уже невозможна для него, а одна только умственная еще недос
тупна и даже вредна.
Привязанность, не говоря уж о любви, делает человека проницательнее. И Ре
ни, глубоко привязанный к пришельцам, любивший их, вскоре заметил, что дру
зья становятся все мрачнее и угрюмее. Он видел, что пришельцы всё чаще уед
иняются в своей камере, точно тяготясь присутствием людей возле них.
В преданном его сердце возникло опасение, что и он, так же как поселяне, ст
ановится неприятен своим друзьям, что удаляются они не только от поселян
, но и от него.
Эта мысль, раз появившись, постепенно крепла, превращаясь в уверенность,
причиняя Рени боль.
Его опасения как будто подтверждались молчанием пришельцев, которые, по
мнению Рени, должны была «услышать» тревожные мысли своего товарища.
Но Рени ошибался. Пришельцы даже не подозревали о его мыслях, не «слышали
» их, и им не могло прийти в голову, что Рени начал сомневаться в дружеских
чувствах своих друзей.
Ведь то, о чем думал Рени, не предназначалось для них, было его личными, инд
ивидуальными, сугубо субъективными мыслями.
Здесь проявлялась высокая моральная культура пришельцев. Они не считал
и себя в праве «подслушивать» не предназначенные им мысли окружающих и р
аз навсегда запретили себе слышать их.
Тревожные мысли Рени остались им неизвестны.
Пришелец, который чаще всего занимался с ним, казался Рени более близким,
более «родным», чем остальные трое. И именно ему Рени поведал однажды сво
и опасения.
Внимательно выслушав взволнованную речь своего ученика, пришелец спок
ойно сказал:
Ч Естественная, но глубоко ошибочная мысль. Мы относимся к тебе так же, к
ак прежде. Иначе не может быть. Но нам казалось, что ты сам предпочитаешь о
бщество твоих соплеменников. Поэтому мы и не зовем тебя, когда удаляемся
в камеру, чтобы побыть одним. Ты должен понимать, что в нашем положении и т
воём есть разница.
Ч Здешние люди так же чужды мне, как и вам, Ч сказал Рени.
Ч Неверно. Они люди Земли, как и ты.
Ч Они мне совсем чужие, Ч повторил Рени.
Пришелец пристально посмотрел на него и улыбнулся. Рени показалось, что
хорошо знакомая улыбка на этот раз почему-то чуть грустна.
Ч Совсем чужие, Ч повторил пришелец. Ч Действительно так? Все чужие?
Только красный цвет кожи скрыл алый налет, покрывший щеки Рени при этом в
опросе. Он почувствовал, как поток крови хлынул к его лицу. Пришелец уличи
л Рени во лжи.
И он внезапно понял, почему пришельцы считают, что общество поселян прия
тнее ему, чем их общество, почему улыбка пришельца была грустной. Он понял
глубину своего заблуждения, не пришельцы отдалились от Рени, а он сам нев
ольно отдалился от них. Не пришельцы тяготились его присутствием, а он са
м дал им повод думать, что их присутствие тяготит его. Пришельцы любили ег
о по-прежнему, и им было грустно думать, что их спутник может отказаться о
т дальнейшего пути и предпочтет остаться в этой эпохе. Наивная попытка с
крыть правду не привела и не могла привести к успеху. От внимательного вз
гляда и проницательного ума пришельцев нельзя было утаить то, что, по все
й вероятности, не было уже тайной даже для поселян.
Ч Нет, никогда! Ч сказал Рени. Ч Я все равно последую за вами. Чего бы это
мне ни стоило. Ч И после секундного колебания, произнес чуть слышно: Ч Н
о если бы вы…
Лицо пришельца стало суровым.
Ч Невозможно!
Неслышная речь пришельцев давно уже перестала звучать в мозгу Рени с мон
отонным однообразием, как это было в первое время. Он легко разбирался в о
ттенках «голоса». И произнесенное слово прозвучало для него беспощадно
и резко. Он опустил голову.
Рука пришельца ласково и сильно обняла плечи Рени.
Ч Решай сам! Мы ни в чём не хотим стеснять твою свободную волю. Нам будет г
рустно, не скрою! Пойми! Не жестокость заставляет нас отказать в твоём жел
ании, а суровая логика, не всегда согласная с велениями сердца. Не каждый ч
еловек может здесь, на Земле, пойти твоим путем. Ты ступил на этот путь слу
чайно, но, тоже случайно, оказался, вероятно, единственным человеком твое
й эпохи, который по свойствам своего ума может идти этим путем. То, что слу
чилось с тобой, Ч редкое исключение. А для другого человека твой путь ока
жется гибельным. Разве ты хочешь этого?
Ч Нет, Ч ответил Рени.
Ч Решай сам, Ч повторил пришелец. Ч Может быть, здесь ты найдёшь больше
е счастье, чем в будущем. Пусть все идёт своим естественным путём. Жизнь по
дскажет правильное решение. Время у тебя есть.
Рени молчал.
Он не видел долгого и на этот раз открыто грустного взгляда своего учите
ля. Пришельцы не сомневались в его выборе и сожалели об этом, Ч по их мнен
ию, ошибочном, Ч решении. Они понимали силу самого могущественного из че
ловеческих чувств, овладевшего сердцем Рени.
Ч Мы уйдем без тебя, Ч сказал пришелец, Ч только по твоему желанию. Мы п
одождём, сколько бы ни пришлось ждать. В этом ты не должен сомневаться.
Рени почувствовал крепкое, дружеское пожатие руки пришельца. А когда нак
онец поднял голову, увидел, что остался один.
В их разговоре не было названо имя. Рени был благодарен учителю за проявл
енную чуткость. Но это имя всё время мелодично и нежно звучало в его ушах…

В это время на жизненном укладе Руси ещё сильно сказывалось влияние высо
кой культуры Киевского государства. Отношение к женщине ещё не приняло у
родливых форм обязательного затворничества, которые пышно расцвели в б
удущем под влиянием средневековых представлений христианской веры и е
щё больше от занесенных монголами обычаев Востока. Женщина была полност
ью свободной, тем более в условиях деревенской жизни, когда каждый трудо
способный человек ценился на вес золота.
А здесь, в поселках беглецов, при ещё большей ценности каждого работника,
женщины и мужчины просто не могли не быть равными во всём.
И то, что не могло бы случиться несколько веков спустя, здесь случилось со
всем просто. И было принято всеми, как вполне естественное и закономерно
е явление. Тем более, что Рени считался лучшим работником после Чеслава. П
оселяне не знали, что «слуги Перуна», и Рени вместе с ними, намереваются по
кинуть поселок.
К гостям привыкли, и польза от их пребывания была очевидна. Всех огорчило
бы известие об их уходе.
Но гости и не могли никуда уйти, по мнению поселян. Кому могло прийти в гол
ову, что пьедестал Перуна, где впервые появились пришельцы и Рени, Ч воро
та в неведомые дали. Все считали, что гости пришли откуда-то по земле и слу
чайно оказались именно на Поляне.
Жители поселков не сомневались, что пятеро их гостей навсегда останутся
с ними. Четверо знали язык и свободно говорили со всеми, а Рени обязательн
о научится.

РЕШЕНИЕ РЕНИ

Всё загадочное и непонятное всегда привлекает молодой и пытливый ум. Рен
и и вся история его появления в поселке были окутаны тайной. Кроме того, он
был красив, не здешней, а какой-то другой, также непонятной, красотой. Его м
ощная фигура привлекала всеобщее внимание.
С детских лет Лада воспитывалась на уважении к труду.
Они с Рени жили в одной избе и очень часто работали вместе. Она не могла не
почувствовать уважения к этому чужеземцу, видя результаты его работы и п
онимая, что красивый юноша трудится не только охотно, но с увлечением и лю
бовью. Она знала, что все жители поселка относятся к Рени с почтением. И не
последнюю роль сыграла сила Рени, который в этом отношении уступал, пожа
луй, одному только Чеславу. Лада всегда гордилась силой отца.
Всё это вместе взятое не могло не привести Ладу к любви. И она полюбила, по
чувствовав безошибочным женским инстинктом ответную любовь в сердце Р
ени.
Так должно было случиться, и так случилось.
Но если причины, приведшие Ладу к этому чувству, легко было понять и переч
ислить, то в отношении Рени сделать это было значительно труднее. Даже он
сам не смог бы ответить на вопрос, что именно заставило его полюбить Ладу.

Он не искал этих причин и не пытался анализировать свои чувства. Он прост
о любил.
А причины были, и любовь неизбежно должна была зародиться в нем. Если не к
Ладе, то к другой девушке. Но именно в этот период жизни.
Любовь приходит по-разному.
Привлекательность женского лица, общий облик могут увлечь, но никогда не
приведут к глубокому чувству, для которого нужны иные, не только внешние
побуждения. Чаще всего это бывает сходство внутреннего мира. В данном сл
учае такого сходства не могло быть хотя бы потому, что Рени и Лада, не зная
языка друг друга, не могли обменяться мыслями.
Реже, но глубокая любовь возникает и в силу обстоятельств.
Почти с самого момента рождения Рени был поставлен в особые условия жизн
и. Он был рабом, то есть принадлежал к самому низшему и презираемому слою н
аселения страны Моора. А по умственному развитию, образованию и привилег
ированному положению в доме к рабам не принадлежал. Его внутренний мир н
е имел ничего общего с миром его товарищей по несчастью, не отличался от г
осподствующих классов. Его положение было трагическим, но он ещё не успе
л в полной мере осознать это.
Найти родственную душу среди рабынь Рени не мог, а девушки из круга его мо
лочного брата Гезы были совершенно недоступны. Первые относились к нему
с тайным страхом, почти как к господину, а вторые никогда бы не унизились д
аже до разговора с ним.
Если бы не появились пришельцы, не произошли бы события, вызванные их пре
быванием в доме Дена, Рени в конце концов женился бы на одной из рабынь. Он
жил бы с ней по привычке, так и не узнав настоящей любви.
По свойству своего ума, ясного и немного холодного, Рени был не способен н
а пустое увлечение. В доме было много хорошеньких и даже красивых девуше
к-рабынь, обращавших внимание на редкую красоту Рени, поводов для любовн
ой интриги было достаточно, но ни одной такой интриги, свойственной моло
дости. Рени не испытал. Он знал в жизни только одну привязанность Ч братс
кую.
Вызванное случайными причинами, это неестественное положение должно б
ыло измениться, и, как всегда в таких случаях, измениться внезапно и резко
. Закон природы рано или поздно показал бы свою силу, Ч ведь Рени было уже
двадцать семь лет.
В том, что это случилось именно здесь, в этой эпохе, в казалось бы совсем не
подходящих условиях временной «остановки», была повинна реакция орган
изма на всё, что выпало на долю Рени за короткое время.
Внезапный вихрь, ворвавшийся в спокойную, мерно текущую жизнь, глубоко п
отряс всё его существо. Он пережил вероломство, клевету, тюремное заключ
ение, суд и казнь Ч всё сразу. Он прошёл через «смерть», заживо похороненн
ый и не вернувшийся к своим современникам. И в заключение Ч скачок сквоз
ь время, через тысячи лет, в другую эпоху. В реальность этого скачка Рени н
е мог не верить, но он всё ещё оставался для него жутко непонятным.
Его положение изменилось очень резко. Из бесправного и пожизненного раб
а Рени превратился в свободного человека. Окружающие его люди не только
не презирали, а глубоко уважали его, относились к нему почтительно, чего о
н не встречал никогда, ни от кого.
Реакция должна была наступить, и она наступила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30