Ворота распахнулись, Я вскочила в кабинку и крикнула шоферу:
– Поехали, пан Зеленка! Поддайте газу. Выедем из Свидницы, тогда немножко передохнем.
Шофер удивился, но прибавил скорость. Я молчала, пока не скрылись из виду последние дома Свидницы.
– Теперь, пожалуйста, остановитесь. Нам нужно совсем в другую сторону. Вношу ясность. Я сейчас впервые в жизни совершила преступление. Кровати-то краденые!
Шофер присвистнул, а развернувшись, подумал вслух:
– Чистая работа. Четыреста кроватей одним махом! Только зачем они вам? У вас есть покупатель?
Пришлось объяснить, для кого я украла эти кровати, и мы поехали дальше.
К рассвету следующего дня я добралась до Вроцлава. Идти ночью домой я побоялась и до пяти утра просидела на вокзале.
Придя на работу, я весьма лаконично изложила ошеломленному управляющему события минувшего дня. Присутствовавший при сем председатель месткома Влашик сказал:
– Товарищ Дубинская, вы заслужили медаль. И не бойтесь, если этой кражей заинтересуется прокурор. Профсоюз вас поддержит.
Управляющий заказал сразу два телефонных разговора: один с директором Главного управления деревообделочной промышленности и второй – со Свидницкой мебельной фабрикой. Примерно через полчаса все утряслось. Наш трест обязался немедленно по получении соответствующих документов уплатить за кровати.
– Вот так номер отколола! – без конца повторял мой заведующий. – И как это вам пришло в голову?
Я не знала, чего в этих словах было больше – похвалы или осуждения. Меня беспокоило только, не будет ли из-за меня неприятностей у симпатичного диспетчера мебельной фабрики. В конце концов я попросила управляющего позвонить туда еще раз. Узнав, что все в порядке, я успокоилась.
Мама с теткой Михасей собирались в Криницу. Я узнала об этом из маминого письма к бабушке, умышленно оставленного недописанным на столе – мне для прочтения.
Приближалось время отпусков. Мне обещали отпуск в июле, но я еще не придумала, как его провести. Возможно, съезжу в Валим – ведь я еще не видела дочку Люцины.
Дни шли один за другим, похожие друг на друга, пустые и скучные. Прошел июнь, мама уже неделю была в Кринице, пани Дзюня – в Валиме.
Как-то вечером забежала Кристина, радостная и возбужденная.
– Послушай! – крикнула она с порога. – Когда ты собираешься в отпуск и куда? Папа дал мне немного денег и советует ехать к морю. Это идея! Поехали вместе!
– Давай! Отпуск у меня со вторника. Четырех дней вполне хватит на сборы. А куда мы поедем?
– В Лебу. Там отдыхали мои приятели. Обыкновенный рыбачий поселок, но пляжи чудесные.
– Ладно, пусть в Лебу. Я никогда не была у моря.
– Тебе необходимо развлечься. А то ходишь грустная, словно в трауре. Брось думать обо всех этих дрязгах, выше голову! Ведь живем только раз!
В конце концов мы поехали в Ястарню. Так решила мать Кристины, которая в отличие от отца не слишком одобряла самостоятельность дочери. В Ястарне жила знакомая их семьи, обещавшая присматривать за нами. Уже сами сборы доставили мне огромное удовольствие. У Кристины была масса всевозможных идей, к тому же она постоянно что-то теряла, и это было забавно.
Укладывались мы у меня, так было удобнее. Кристина жила далеко, и слишком много времени уходило на дорогу.
Накануне отъезда она повела меня в парикмахерскую при гостинице «Монополь» и тоном завсегдатая обратилась к одному из мастеров:
– Пан Станислав, вы видите эту девушку? Сделайте из нее, пожалуйста, элегантную даму. – А потом повернулась ко мне: – Привет, дорогая! Пан Станислав сам знает, какую тебе выбрать прическу. А ты сиди, смотри да помалкивай! Я вернусь за тобой часа через два.
Прическа, действительно, шла мне. Изящная, да и волос будто прибавилось. Кристина немножко опоздала, но восполнила это такой бурей восторга, что мне пришлось умерить ее пыл.
– Молчу, молчу. Но знаешь, ты дикарка. Женщина должна принимать комплименты с улыбкой. Запомни. Я всего на два года старше тебя, однако в этих делах у меня есть кое-какой опыт.
И мы отправились в кондитерскую пить чай с пирожными.
– Море, наше море, – без конца напевала Кристина дорогой и еще в поезде назначила кому-то свидание в Сопоте.
Ястарня встретила нас безоблачным небом и толпами великолепно загоревших женщин.
– Что тут происходит? – воскликнула Кристина, когда мы очутились на пляже. – Не иначе как съезд Союза польских женщин! Не видно ни одного мало-мальски приличного мужчины.
Первый день нашего отдыха Кристина сочла потерянным. У нас была хорошая комната с видом на море, милая и опрятная хозяйка, но ничто не могло компенсировать основного недостатка – отсутствия поклонников.
У этой красивой и умной девушки была одна слабость: она стремилась привлечь к себе внимание всех мужчин, попадавших в поле ее зрения. Проходя по улице, сидя в кафе и даже молясь в костеле, она бросала во все стороны манящие взгляды, перед которыми вряд ли мог устоять хоть один представитель мужского пола.
– К черту! Если так будет продолжаться, я здесь больше суток не выдержу. Ни танцев, ни развлечений, тоска, да и только!
Я утешала ее как могла.
– Все образуется. Еще напляшешься, будь спокойна. Чуточку терпения!
Но пока что положение не менялось. Погода и та стала портиться. Дождя, правда, не было, но и солнце проглядывало редко.
Я с наслаждением растянулась на одеяле и отдыхала. Кристина же вертелась, как на иголках.
– Даже погода против нас. Чтобы мы повесились от скуки.
– Брось. Такая погода для нас лучше всего – по крайней мере, не обгорим.
Я пыталась уснуть и уже задремала, когда Кристина вдруг воскликнула:
– Посмотри, какое прекрасное зрелище!
Я оглядела весь горизонт, но море было пустынным.
– Куда ты смотришь? Глянь вон туда – на пляже трое одиноких мужчин!
– Теперь вижу. Но прошу тебя, оставь их в покое. Пусть идут своей дорогой.
– Ты что?! Упустить такой случай?! Я их сейчас сфотографирую и снимок буду показывать за деньги. Сразу трое мужчин в Ястарне – это ведь нечто из ряда вон выходящее.
– Брось! Наверняка где-нибудь рядом лежат их жены!
– Фи, какая проза! Из всех возможных вариантов ты вечно выбираешь самый неприятный. Ну, снимок готов.
Я снова лежала с закрытыми глазами, а Кристина продолжала болтать:
– Нам нужно взять напрокат шезлонги, это очень важно. Для загара лучше всего, говорят, кокосовое масло. Волосы надо закрывать, они от солнца портятся.
Она замолчала. Я открыла один глаз – посмотреть, в чем дело. Рядом стояли трое молодых людей. Заметив, что Кристина их сфотографировала, они подошли поближе, и вот она уже смеялась, острила, кокетничала, пустив в ход все свое обаяние. Компания на время отпуска была обеспечена.
Следующие двенадцать дней прошли по схеме: пляж, обед, пляж, ужин, а после ужина танцы. Кристина нравилась всем, пользовалась колоссальным успехом. И без устали выискивала новые объекты, которым можно было бы вскружить голову.
– Зачем тебе это? Мало, что ли, у тебя поклонников? Ведь куда приятнее полежать спокойно на песке и позагорать. У нас так мало солнечных дней в году. Ну, а если ты не можешь ни минуты обойтись без мужского общества, давай врозь ходить на пляж.
– Ладно, раз тебе не нравится, они сюда приходить не будут. Сделаем так, чтобы на пляже нам не мешали. Чем не пожертвуешь ради здоровья! Но на танцы ты с нами пойдешь?
– С одним условием: танцевать я не буду. Лучше всего давай скажем, что я не танцую. И не будет никаких недоразумений.
– Уж не больна ли ты? Как можно отказываться от танцев?
– Я просто устала и хочу отдохнуть. А кроме того, ты ведь прекрасно знаешь, что меня замечают, лишь когда ты занята. Нет, нет, я не завидую, но все-таки у меня тоже есть самолюбие.
– Вот чудачка! Ты только скажи, кто тебе нравится, и я даже ни разу не взгляну на него.
– Этого мне мало: ведь он-то все равно будет смотреть на тебя. Ясно? Так что ты веселись и обо мне не беспокойся. Не думай, это никакая не жертва с моей стороны. Просто не хочу унижаться, вот и все.
В Гдыне мы расстались. Кристина села в другой поезд и поехала к тетке в Варшаву.
Я возвращалась одна. На побережье мне понравилось. Я загорела и знала, что это мне к лицу. Отдохнула. Забыла обо всех своих делах и неприятностях – рядом с Кристиной невозможно было думать о чем-либо серьезном.
Интересно, как у нее сложится жизнь? Захочет ли она дальше учиться? Что она так лихорадочно ищет все время?
Как-то однажды мы с ней беседовали о будущем. Кристина собиралась поступать в стоматологический институт. Говорила, что будет учиться, а еще больше – развлекаться.
– Тебе нравится профессия зубного врача? – спросила я тогда.
– Бог с тобой! Тоже мне удовольствие – ковыряться в чужих зубах! Конечно, мне хотелось бы пойти в театральное училище, но увы… Ты ведь знаешь моих родителей. Так что пока буду изучать стоматологию, а там видно будет. Я и тебе советую учиться. Правда, перед экзаменами на аттестат зрелости пришлось здорово попотеть – это факт. Но теперь все позади, а бумажка как-никак в кармане. Ради этого стоит поднатужиться.
– Когда-то пыталась. Скучно все это.
– Да, интересного мало. Особенно если у тебя большие пробелы и ты половины не понимаешь. Между прочим, мой двоюродный брат, преподаватель гимназии, говорил мне, что теперь есть возможность быстро получить специальность. Срок обучения сокращен до минимума. Полный курс техникума можно вроде бы пройти за три года. Подумай. Может, все-таки…
Теперь, в поезде, мне вспомнился этот разговор. Я ведь не дура. Ученье мне всегда давалось легко. Деньги за проданные Мариану немецкие марки на исходе. Неужели мне суждено до конца дней корпеть в конторе? Нет, надо учиться. Но где? Сдавать на аттестат? Это не даст никакой специальности. Пожалуй, нужно поступить в какой-нибудь техникум. Может быть, в строительный? Идея! Но туда, наверное, не берут девушек. Впрочем, должны брать. Узнаю, есть ли во Вроцлаве такой техникум и принимают ли девушек. Если да – поступаю.
Глава 7
Квартира показалась мне чужой и неуютной. Было душно, пахло пылью и увядшими листьями. Это высохли цветы в вазе. В тот же день я везде навела порядок. Мама, по всей вероятности, все еще отдыхала в Кринице. Писем от нее не было.
Поздно вечером, когда я уже приняла ванну, пришла Ирена. Мы с ней виделись редко. Она лечилась и почти каждый день после работы ходила на процедуры.
– Тоска ужасная, – жаловалась Ирена. – Пани Дзюня прислала открытку, что вернется только в сентябре. Люцина снова ждет ребенка. И чувствует себя скверно. Знаешь, я очень не люблю оставаться одна. Хорошо, что ты вернулась. К тебе тут приходил какой-то мужчина и все допытывался, куда ты уехала. Зовут его Мариан.
– Мариан! Мой бывший начальник из Свебодзиц! Как жаль, что мы разминулись. Он не сказал, где теперь живет?
– Он собирался уехать во Францию, к родителям. Хотел проститься с тобой. Обещал написать. Сейчас, погоди! Ага, он сказал, что Вися переезжает во Вроцлав. Ты ее знаешь?
– Да. Очень славные люди. Скажи, ты не заметила, он носит обручальное кольцо?
Мне очень хотелось знать, женился ли Мариан на Агате.
– Не помню. Он тоже спрашивал, не вышла ли ты замуж. Симпатичный парень. Понравился мне.
– Мне он тоже нравился. Даже очень. Только разошлись наши дорожки. Из-за Агаты. Ничего не поделаешь. Расскажи, как ты тут живешь, как чувствуешь себя. Лучше?
– Я здорова, – сказала Ирена твердо. – И всегда была здорова. Это все врачи придумали, чтобы отравить мне жизнь.
– Послушай, давай поступим учиться. Мне очень хочется, но одной страшно.
– Ну знаешь, я достаточно намучилась на своем веку. И хочу пожить, наконец, в свое удовольствие. Если мне суждено умереть, то я все равно умру, и никакая учеба тут не поможет. Нет, учиться меня калачом не заманишь. Спокойной ночи, я пойду. Завтра снова долгий, трудный день.
Первый день на работе прошел в разговорах о моем отпуске. Даже пани Зофья беседовала со мной как ни в чем не бывало.
– Мы тоже хотели ехать на побережье, но побоялись. Рассказывали, что там все разрушено, нечего есть, негде жить. Ты вот не раздумывала и правильно сделала. А мне придется ехать в горы, уже путевка есть. Обидно. Не сомневаюсь, что там будет непрерывно лить дождь.
– Давно известно, что у Катажины блестящие идеи, – вступил в разговор наш заведующий. – Поездка к морю удалась на славу. А что вы еще задумали?
– Мне бы хотелось пойти учиться, – ответила я неожиданно для самой себя.
– Тоже хорошая идея. Когда думаете поступать?
– Скоро. Учебный год ведь начинается в сентябре.
Весь август стояла жара. Я возвращалась с работы потная, переодевалась, принимала ванну. Было приятно жить одной в квартире.
Все чаще я думала об учебе. С чего начать? Куда пойти? Самое главное – сдвинуться с мертвой точки.
Обедала я теперь в столовой. Готовили там невкусно, порции были маленькие. Каждый день вспыхивали скандалы. Чаще всего шум поднимали работники отдела инспекции. Мужчины, не стесняясь в выражениях, определяли вкус и запах предлагаемых блюд.
Как-то раз я вошла туда в самый бойкий час, когда все места были заняты. Единственный свободный стул оказался у того стола, где обычно особенно громко возмущались. Ждать мне было некогда, пришлось сесть туда.
На этот раз за столиком было спокойно, мужчины говорили не на гастрономические темы. Я не прислушивалась к разговору, но невольно вдруг услышала, что речь идет о каком-то техникуме.
– Желающих поступить – масса. Директор сказал, что подано свыше пятисот заявлений, – рассказывал Эдек Згуда.
– Не удивительно, – вставил старший инженер. – Редкий случай. Среднее техническое образование в два с половиной года.
– У меня там связи, – продолжал Эдек. – Директор – мой знакомый. И преподаватели тоже. Считайте, что я принят. Все будет о'кэй.
– Вы поступаете учиться? – с сомнением в голосе спросил третий собеседник.
– Конечно, раз подвернулся такой случай. Лишняя бумажка никогда не помешает. До войны я учился в техникуме, перешел на последний курс. Надо бы закончить.
– Простите, – не выдержала я. – Вы не скажете, где находится этот техникум?
– На улице Давида. А что, Катажина, вы тоже думаете туда поступить? Буду очень рад, вдвоем веселее.
– Не знаю, ведь я только сейчас услышала об этом. Но если возможно, я с радостью подам заявление.
– Не беспокойтесь. У меня там знакомства, масса друзей. Я вам все устрою.
Назавтра я отпросилась с работы и вместе с Эдеком Згудой пошла в техникум, захватив по его указанию свидетельство об окончании шести классов, заявление, автобиографию и справку с места работы. Документы у меня приняли сразу. Оказалось, что, ввиду сжатых сроков обучения, занятия на подготовительных курсах начнутся пятнадцатого августа. Через три месяца состоится вступительный экзамен.
– Нужно немедленно взяться за работу. Нечего тянуть. Интересно, можно ли достать учебники для седьмого класса. Шестой класс я кончала в советской школе; материал тот же, но надо освежить в памяти.
– Это совершенно ни к чему, Катажина! Мы все равно сдадим. Главное – знакомства! Еще успеем поволноваться, когда начнутся занятия. Теперь надо использовать последние деньки и погулять вволю. Я уезжаю в отпуск и немного опоздаю. Ничего, директор сказал, что наверстать мне будет нетрудно.
– Вы, наверное, знаете больше моего. Я ничего не помню, и мне будет трудно. Последний раз я была в школе в сорок первом году. Так что времени мне терять нельзя.
– Это верно. Статику и стальные конструкции я всегда знал прекрасно, спецпредметы для меня ерунда. А вам, конечно, придется потрудиться.
– Я вам очень признательна. Мне хотелось учиться, но я не знала, с чего начать, и без вас ни за что не додумалась бы.
В тот же день я купила несколько книг для седьмого класса и полный комплект учебников для строительного техникума.
– Зачем так много сразу? Жалко денег, – сказала продавщица.
– Я суеверна. Верю, что, если куплю разом все книги, мне волей-неволей придется кончить техникум.
– Интересно, удастся ли вам это. Я здесь работаю давно, и впервые книги по строительному делу у меня покупает женщина.
– Неужели? Тогда давайте договоримся – я буду вам сообщать о своих успехах.
Кости брошены. Книги есть, теперь садись да занимайся. Что скажет мама? Или обругает, или похвалит. С ней никогда ничего наперед не знаешь. Главное, что я уже приняла решение.
Вечером пришла Кристина. Она собиралась уезжать – близилось время вступительных экзаменов в Краковский стоматологический институт.
– Жаль. Такое уж, видать, мое счастье. Только встретится родственная душа, как сразу же покидает Вроцлав. Когда ты едешь?
– В ночь на воскресенье. Давай завтра поедем на озеро купаться. Я познакомилась с очень милым парнем. Инженер, приятель Збышека. Остряк невероятный. Мы с ним хохочем до слез. Прямо жаль уезжать – такого не часто встретишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54