Однажды случилось то, что должно было когда-нибудь произойти. Вернувшись в очередной раз с лекций раньше обычного, она застукала своего любимого спускающимся с этажа, где проживала та самая кареглазая девица. И если раньше его глаза при подобной встрече виновато бегали по сторонам, то теперь они горели победным огнем. Он даже не пытался скрыть полученное удовольствие, добившись того, чего уже давно хотел. Вкусил свежего сочного плода и не скрывал удовлетворения от проведенной дегустации.
Она поняла, что настала пора открыть глаза на интересное положение, в котором она оказалась не без его участия, пока не стало слишком поздно. Для полной убедительности и наглядности, затащила его в свою комнатушку, пока соседки исправно грызли гранит науки. Демонстративно разделась перед ним, чего не делала уже давно. Не стала раком, не опустилась на колени, чтобы поработать губами и доставить любимому удовольствие. Она просто стояла перед ним обнаженная, выпятив живот, скрыть который было уже невозможно. С радостью, волнением, еле скрываемой опаской, с надеждой заглядывая в его глаза, в ожидании реакции, на столь наглядную демонстрацию его будущего отцовства.
А он продолжал смотреть тем же взглядом, с которым спускался от шлюшки с большой грудью, что живет этажом выше. Понимая, что наглядная демонстрация интересного положения не произвела любимого должного впечатления, она решилась на разговор. О совместной жизни, пеленках-распашонках, свадьбе, кольцах и цветах. Она говорила без умолку, и с каждым словом, в ее голосе все отчетливее звучала тревога. Глаза человека, которого она прочила в мужья, оставались по-прежнему смешливыми и безучастными, словно он не расслышал ни единого слова из того, что она сказала. И в его смеющихся глазах отчетливо читался запечатленный там образ кареглазой, и большегрудой шлюхи с верхнего этажа.
Выдохнувшись, она закончила страстный монолог, к ее разочарованию, так и не превратившийся в диалог двух любящих сердец. Замолкла, пристально вглядываясь в его глаза. Увиденное настолько напугало ее, что она начала все по новой, убеждая себя, что ее избранник просто ошалел от счастья, узнав о беременности, о том, что скоро станет отцом. Но повторная речь была грубо прервана в самом начале. Он прекрасно слышал все, что она наговорила ему минутой раньше, и не имел ни малейшего желания, выслушивать всю эту чушь еще раз. Он смеялся ей в лицо, насмехаясь над ее глупыми и наивными мечтаниями.
С чего она вообще взяла, что у нее будет свадьба, цветы и обручальные кольца? У него и в мыслях не было жениться на какой-то деревенской дуре и шалаве, приехавшей в город поразвлечься. А что касается ребенка, то нужно еще доказать, что он имеет отношение к ее пузатости. Знает он деревенских шалав. Она уже не первая, и не последняя, побывавшая в его постели. Он прекрасно осведомлен об их планах, заполучить городского мужа. Но только дудки, не на того напали. Ему и даром не нужна деревенская лярва. Просто развлечься, получить от деревенщины то, что ему нужно и пользоваться, пока не надоест. А она уже порядком надоела, тем более, что у него появилась новая пассия с большими постельными талантами, массой телесных достоинств, и симпатичной мордашкой.
Насчет отцовства. Он никоим образом не относит себя к ее будущему ребенку. Слишком хорошо он знает деревенских шалав, что ошиваются по клубам и дискотекам, и трахаются со всеми подряд по темным углам и туалетам. Он припомнил, где и при каких обстоятельствах они познакомились, и что произошло спустя 20 минут после знакомства. Даже припомнил позу, в которой происходило их самое первое, близкое знакомство. И теперь она хочет женить его на себе, да еще повесить на шею своего ублюдка? Ну, уж хрен на рыло, не на такого нарвалась. Он уходит от нее. И ему плевать, что будет с ней и ее ублюдком. Пусть ищет другого дурака, рассказывает ему байки о своей непорочности и порядочности, вешает на уши лапшу о свадьбе, и обручальных кольцах.
А затем он ушел, на прощание, хлопнув дверью, оставив ее одну, невидящими глазами таращиться в пустоту перед собой. Так и простояла она голая, уставившись в никуда, неизвестно сколько, пока громыхнувшая поблизости дверь, не привела ее в чувство. Очнувшись, механически оделась. В голове всего одна мысль. Что делать, как дальше жить? И чем больше она думала над этим, тем очевиднее становился ответ, что ответа как раз таки нет.
Решение возникло само. Голос разума отключился, она действовала на подсознательном уровне. Ноги принесли ее к ящичку с импровизированной аптечкой. Руки скрутили крышки на пузырьках с лекарствами, насыпав в протянутую ладонь пригоршню разноцветных таблеток. А затем проглотила их, в несколько приемов, механически запив водой из графина. Далее в ход пошли упаковки таблеток всевозможных расцветок. Она не читала названий, а если и прочла мимоходом, то все равно не уловила смысла этих названий, поскольку разум молчал, отключенный обрушившимся на нее ударом.
Когда аптечка оказалась пуста, она легла на койку, оставив на полу гору бумажек и пустых пузырьков из-под лекарств. Прикрыла глаза, отдаваясь мягким волнам ласкающего небытия, подхватившим ее. А за секунду до этого, блеснуло в воздухе, найденное на дне аптечки лезвие. Хлынула ослепительно-алой струей кровь из вскрытых на руках вен. И уходила кровь, шепча тихо на «не покидай меня». Но она была глуха и безучастна к голосу крови. Забытье молочным туманом окутало ее, и мягко покачивая на своих волнах, уносило туда, где нет боли, обид и печалей, туда, где нет вообще ничего, лишь мрак и забвение.
Но ей суждено было жить. Она не умерла. Соседки по комнате вернулись с занятий на пару часов раньше. Преподаватель одной из дисциплин заболел, лекцию перенесли на другой день. Подружки, радуясь лишним часам свободы, весело щебеча, обсуждая девчоночьи дела, ввалились в комнатенку, ставшую родной на долгих 5 лет. Радостное возбуждение, мгновение спустя, исчезло без следа, когда они разглядели мертвенно-бледное тело подруги, безжизненно распростертое на залитых кровью, простынях. С перерезанными венами, из которых продолжала сочиться кровь, нехотя покидая умирающее тело. А затем они подняли истошный визг, переполошивший всю общагу.
Спустя несколько минут, карета скорой помощи увезла бездыханное тело девушки в реанимационное отделение городской больницы, провожаемая едва ли не всем общежитием. Невольный виновник этого переполоха, пряча от всех глаза, тенью выскользнул из общежития, и растворился средь городских улиц, клятвенно пообещав позабыть сюда дорогу. Тем более что в городе имелся еще один ВУЗ, в котором не меньше сельских красавиц, столь падких на городских парней.
И лишь кареглазая и большегрудая пассия ветреного парнишки, какое-то время поскучала, попереживала по поводу его внезапного исчезновения. Но печаль была легка и скоротечна, неделю спустя она была замечена в компании с другим молодым человеком, пожирающим влюбленными глазами аппетитные формы и округлости. Он, так же, как и предыдущий ее поклонник, был горожанином, быть может менее нахальным и более влюбленным.
В отношении него, у нее были далеко идущие планы и поэтому красавица не позволяла парню ничего лишнего, оставляя все это на потом, не желая оказаться в незавидном положении дуры, проживавшей этажом ниже, которая из-за беременности и измены любовника, решилась на самоубийство. Она все сделает иначе. Нынешний избранник вдоволь насладится роскошными прелестями позже, когда в паспорте появится заветный штамп о регистрации брака. Тогда он будет вправе требовать всего, а сейчас пусть ограничивается вздохами, держанием ее за руку, да прощальным поцелуем в щечку. Она умнее, и непременно добьется своего, не в пример той бестолковой дуре.
Она не умерла. Врачи спасли ее, буквально вытащив с того света. Задержись соседки по комнате минут на 15, забеги в библиотеку, или буфет, прежде чем идти домой, время было бы безвозвратно упущено, и ее было бы не спасти. На ее счастье они заявились домой в тот самый критический момент, когда она находилась на грани между жизнью и смертью.
Врачи спасли ее жизнь, но не ребенка. Он родился мертвым в результате преждевременных родов. И еще некоторое время ей суждено было провести в больничных стенах, лечась от отравления, заживляя резаные вены. Все это время находилась под присмотром психиатров, наблюдающих за состоянием ее психики, чтобы она вновь не наложила на себя руки, узнав о потери ребенка. Но ей на ребенка было наплевать. Это даже и к лучшему, что он родился мертвым. Что бы стала она с ним делать одна, без мужа, без работы, в чужом городе?
Зачем он ей, если от него отказался отец, обозвав ублюдком, а его мать, - деревенской шлюхой. С ним ей в городе не выжить, а возвращение в деревню с ребенком на руках и без мужа, станет позорным клеймом на всю жизнь. С таким пятном на репутации невозможно найти нормального мужа из числа сельских парней. Ее уделом станет какой-нибудь алкоголик и бездельник, что будет сидеть на ее шее всю жизнь, пить и жрать за ее счет, да еще и поколачивать, уча уму-разуму.
Ребенок в отсутствии мужа в ее планы не вписывался. Она готова была оставить его в роддоме, подписав все необходимые бумаги, или попросту удрав оттуда, оставив ненужное чадо на попечение государству. Хорошо, что ребенок родился мертвым, избавив ее от лишних хлопот, которых и без того предстояло множество. Пока она в больнице, неприятности терпеливо ожидают ее за пределами больничных стен. Но стоит ей покинуть их пределы, как они всем скопом обрушатся на нее.
Так и случилось. Едва она угодила в коматозном состоянии в больницу, в адрес администрации ВУЗа поступил тревожный звонок. А затем были еще звонки, и прежде чем неудавшаяся самоубийца пришла в чувство, институтское начальство, было в курсе всего, что произошло, и делало определенные выводы. Администрации ВУЗа, не нужны проститутки и алкоголички с неустойчивой психикой, портящие репутацию учебного заведения. К тому же деревенская шалава, понаделавшая переполоху, закоренелая прогульщица, что теперь, когда вскрылся ее истинный образ жизни, было не удивительно. Поскольку она регулярно прогуливала лекции, то и училась соответственно, с двойки на тройку. А когда копнули глубже, обнаружили за ней множество «хвостов», которых с лихвой хватило бы и на нескольких нерадивых студентов.
Гнать нужно было такую студентку в шею, а не цацкаться с нею, даруя необоснованным поблажки, результатом чего и стало ЧП. Не церемонься они с ней раньше, не попали бы в столь щекотливое положение. Чтобы подобного не повторилось впредь, они приняли соответствующие меры. Когда неудавшаяся самоубийца вернулась из больницы в общагу, ее ожидал сюрприз.
Приказ коменданта общежития о том, что ей надлежит в течение 24 часов собрать вещи и покинуть помещение, освободив койку для новой жилицы. Распоряжение общежитского коменданта было лишь дополнением к институтскому приказу об отчислении за неуспеваемость, систематические прогулы и аморальное поведение.
Пытаться оспорить приказ об отчислении, было бесполезно. Оставалось одно, собрав вещички отбыть восвояси, в деревню, поставив крест на карьерных планах, что сулило высшее образование. И еще нужно придумать убедительную причину, чтобы оправдать в глазах родителей и односельчан, свое возвращение в родные края. Конечно, ее версия случившегося в ВУЗе, продержится недолго, пока не прибудут на каникулы сельские девчонки. Они обязательно, по секрету, с еле скрываемым злорадством, поведают деревне о неприглядной истории, случившейся в ВУЗе. И хотя перед отъездом из общаги они клялись, что сохранят в тайне историю, предшествующую ее отчислению, им она не верила. Лично она, став обладательницей подобной пикантной истории, при первой же возможности растрезвонила бы от этом по всей округе, нисколько не заботясь о чувствах человека, доверившего ей сокровенную тайну. И поэтому она не надеялась на слово, данное подружками из села, зная предел их молчания, которое закончится, едва они достигнут родного Шишигино.
И поэтому нельзя медлить. Срочно устроиться на работу в колхоз, поступить в местное ПТУ, осваивая нужную на селе профессию. И заодно присматривая жениха из имеющегося контингента. Отныне ее жизнь будет связана с колхозом, и поэтому нужно нормально устроиться, не повторить ошибок, что она понаделала в городе.
Когда истинная история ее отчисления всплывет на свет, она придумает свою версию случившегося, в которой предстанет чем мученицей и героиней. Конечно, на первых порах проблем не избежать. Сельчане, наслышавшись о ее похождениях, начнут коситься и оглядываться на нее. Парни из группы, станут делать недвусмысленные предложения. С родителями она разберется. Покричат, пошумят пару дней, и успокоятся, тем более что дочка взялась за ум, хорошо учится и встречается с парнем из соседнего села. На односельчан, вообще насрать, пусть пялятся на нее сколько влезет, ей не привыкать. Девка она видная и симпатичная, с прекрасной фигурой, и массой прочих достоинств. Парней она быстро поставит на место, ее острый язычок, заткнет за пояс любого.
Когда с последствиями скандала будет покончено, она примется строить свое будущее. С мечтой о городе и высшем образовании, не стоит прощаться. И если в ВУЗ, из которого она с позором вылетела ее однозначно не примут уже никогда, можно попытать свои силы в другом ВУЗе, где о неприглядной истории ничего не знают. Имея за плечами училище, поступить ей будет проще, чем прочим соискателям, штурмующим ВУЗ со школьной скамьи.
Погулять она всегда сможет, только на этот раз будет благоразумнее, чтобы не догадался ни о чем любимый, оставшийся на селе. Учиться придется теперь на заочном отделении, и приезжать в город только дважды. На 10 дней зимой и на 30 летом, чтобы сдать сессию и прослушать курс лекций на очередной семестр. О дневном обучении можно забыть. Ни один мужик, имеющий больше одной извилины, не отпустит жену учиться в город на целых 5 лет. Даже законченному идиоту ясно, что за это время он в лучшем случае станет обладателем огромных и ветвистых рогов, в худшем может вообще лишиться жены, уведенной городским хахалем. И тогда самому придется варить борщ, штопать носки, сносить насмешки и издевки сельчан. Заочное обучение, это все, что он мог позволить супруге, не опасаясь потерять ее. Хотя для того, чтобы стать рогоносцем и этого времени, более чем достаточно.
3.3. Парни из сельской глубинки
Но не только девчонки рвались в город, в надежде получить высшее образование. В не меньшей степени к этому стремились и парни. Но если девчонки помимо получения диплома о высшем образовании преследовали еще одну цель, - выйти замуж за горожанина, то для юношей главной целью поступления в ВУЗ, было отмазаться от армии. Не хотелось им вычеркивать пару лет из жизни, чтобы тянуть солдатскую лямку.
Не пойти в армию по причине физической неполноценности, было позором. Такой человек обречен на презрение односельчан. Ни одна более-менее симпатичная девчонка, не свяжет свою жизнь с неполноценным. Да и не каждая страхолюдина захочет взять такого в мужья, если только дефектная, подстать ему. И тогда рождается союз двух ущербных людей, плодящих на свет божий убогое потомство.
Каждый мужчина обязан вернуть Родине, непонятно когда и за что приобретенный долг. Большинство сельских парней все-таки отдавали этот невесть кем придуманный долг, длиною в два года. Приходилось служить, поскольку прослыть убогим никому не хотелось, а поступить в ВУЗ, удавалось немногим. Откосить от армии по причине обучения в ВУЗе, считалось престижным. Это говорило о парне, как о человеке с мозгами, думающем о будущем, прибавляя ему весу в глазах девчонок. Тем более что его не нужно ждать целых 2 года из армии, писать длинные любовные письма. Стоит только поплотнее взять его в оборот и желанная добыча, отчаянно бьется в умело раскинутых, любовных сетях. Главное охомутать, заставить жениться, родить ему первенца и спокойно посиживать, ревностно следя за карьерой супруга.
Парни, хоть и не были настроены столь прямолинейно, как девчонки, на поиск спутника жизни в городе, и больше времени посвящали учебе, а не дискотекам, но в глубине души были не прочь, остаться в городе. Но если девчонкам иногда удавалось осуществить задуманное, окрутить кого-нибудь из городских парней, женить на себе, и на законных основаниях остаться в городе, то ребятам подобное не удавалось. Слишком избалованы и привередливы были городские барышни, чтобы польститься на парней из глухого села. Они привыкли к благам цивилизации, и в их планы не входило менять город, на захолустную деревушку.
Конечно, и они не были лишены внимания со стороны женщин, но оно исходило в основном от обитательниц студенческого общежития, иногородних девиц, для которые парни из глубинки, были нормальным явлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143