В довершении всего, на их лбах, прямо на глазах росла, набухая, здоровенная красная шишка, след недавнего плотного контакта.
Глаза зловредной, носящей косички троицы вперились в него. Медленно переползали с его лица на зажатый в руке ремень. В его глазах они явственно читали свой приговор. Пощады ждать не приходилось, помощи ждать неоткуда. Хищно блестела пряжка ремня, сладко облизываясь в предвкушении грядущей потехи, подрагивая от нетерпения в крепко держащей его руке.
Не найдя ни капли сочувствия, потеряв надежду выкрутиться без потерь, девчонки принялись лихорадочно прокручивать в мозгу планы спасения. Нужно было бежать, и чем скорее, тем лучше. И плевать на девичью честь, пусть лучше пострадает она, чем весь организм. Вот только как сбежать из тесного помещения, ставшего ловушкой? Единственный выход прикрывает злейший враг, так неожиданно и некстати, вновь обретший подвижность, и, казалось бы, навсегда утраченную силу. Еще минуту назад он валялся на диване неподвижным бревном, такой уязвимый и беспомощный. Еще совсем недавно они были всесильны и торжествовали победу над поверженным врагом, а теперь все изменилось.
Их время прошло, сгинуло в никуда, как и хворь, приковавшая к постели мальчишку, злейшего врага. Он откинул прочь собственное бессилие и воспрял. И вот он, перед ними, и взгляд его не сулит ничего хорошего. И какими бы не были девчонки мастерами по части разговоров, как бы ни умели убалтывать родителей на предмет покупки понравившейся вещицы, с мальчишками их фокусы, как правило, никогда не проходили. Вот и сейчас, попытки подмазаться, заболтать настолько, чтобы он позабыл свои намерения и выпустил их на волю, не увенчались успехом. Более того, они не имели даже призрачных шансов на успех. При первых же испуганных, торопливых и заискивающих словах, преградивший путь парнишка, начал движение к ним, поигрывая зажатым в руке ремнем.
Попытки дипломатическим путем уладить готовящийся вот-вот начаться беспредел, с треском провалились. Девчонки замолкли на полуслове, с расширенными от ужаса глазами, наблюдая за приближающейся расплатой за сладкие мгновения торжества. Подобно тому, как кролик не сводит глас с удава, так и они не сводили глаз с ремня, хищно качающегося в мальчишеской руке. Ремня, что мгновение спустя, начнет больно жалить их в задницу, а затем по ногам, по спине, по рукам.
Еще мгновение и изба наполнилась отчаянным, многоголосым девчачьим визгом, сопровождаемым довольным мальчишеским рыком, посвистом ремня, взлетающего и стремительно опускающегося. При каждом приземлении ремня, раздавался тупой шлепок, после которого тональность визга одной из попавших в переплет персон, резко усиливалась.
И напрасны были отчаянные попытки прорваться к прикрытой на щеколду двери, преграждающей заветный выход наружу. Всякий раз, когда кто-нибудь, ошалев от боли и обиды, делал попытку прорваться к двери, их мучитель всегда оказывался у нее первым. Отшвыривал прочь очередного соискателя свободы, вдобавок наградив хлесткой отмашкой ремня по тощему заду. Вскоре за этим следовал очередной отчаянный вопль и новая, безуспешная попытка прорваться. Но всякий раз они с треском проваливались, а на девчачьих телах, не оставалось места, не покрасневшего и не вздувшегося от ударов увесистой, металлической пряжкой.
И плевать на то, что вечером пороть будут уже его. Маленькие фурии не жалея слез и выражений, обязательно нажалуются о его зверствах родителям. Ну а те не преминут сообщить об этом его предкам, внеся в рассказ свою лепту из чудовищных прикрас. И предстанет он, в конце концов, таким чудовищем, что трудно и представить. Куда в сравнении с ним самым известным злодеям в истории. И единственным, возможным способом изгнать вселившегося в него беса, будет запороть его до смерти. И еще после смерти всыпать остывающему телу изрядную порцию плетей, дабы бесу не пришла в голову идея вернуться обратно.
Ну, конечно же, до смерти его запарывать не станут, не те нынче времена. Но получит он сполна и с недельку вновь проваляется на диване, таращась в опостылевший телевизор. Одно радовало, по соседству с ним будет отлеживаться и вредная сестра, которая на этот раз будет держать язык за зубами, страшась повторения наказания, за слишком болтливый язык.
С приходом домой разгневанных от жалоб родителей, она обязательно подтвердит услышанное, при этом жалобно стеная и обливаясь слезами. Более того, даже дополнит сказанное красочными подробностями и деталями, до выдумывания которых не дошли ее подруги. А затем, обиженно хныча, спрячется за родительские спины и будет из-за них, со злорадством наблюдать, как отец от всей души охаживает ремнем противного братца. Тем самым ремнем, что оставил на ее теле многочисленные синюшные, с кровоподтеками, отметины.
Но комментировать каждый удар по телу ненавистного братца она побоится, предпочитая торжествовать и злорадствовать молча. Все-таки несколько дней им придется отлеживаться вместе, а у брата руки длинные и тяжелые, и ей может снова здорово перепасть.
…Но это будет потом, позже, а пока он ликовал, душа пела, и песнь ее сливалась воедино с воинственным посвистом ремня, раз за разом сокрушающего очередную, нежную девичью плоть.
Вконец обезумев от боли и безысходности, потеряв от отчаянья разум и чувство страха, не сговариваясь, всем скопом набросились девчонки на него, пытаясь сбить с ног, открыть злополучную дверь и вырваться наружу. Но они просчитались. И хотя численный перевес был на их стороне, они проигрывали во внезапности. Неделю назад, когда они затащили в крапивный куст лишенного штанов пацана, это им удалось во многом благодаря именно внезапности. Сейчас же подобного преимущества они были лишены. Скалящий зубы в недоброй усмешке, размахивающий ремнем пацан, ожидал подобного. Он ждал момента, когда они решатся на штурм, подбадривая их решимость болезненными и хлесткими ударами.
И они, подобно трем рассерженным фуриям, набросились на него, в надежде освободить дорогу и избавиться от дальнейших мучений, которые обещали стать бесконечными. Он встретил их кулаками. Ремень, в пылу борьбы отлетел в сторону, но мальчишка в нем и не нуждался, щедро отвешивая налево и направо смачные оплеухи, сдабривая их увесистыми пинками.
Всего на несколько секунд хватило отчаянного напора, а затем они отпрянули прочь, с синяками и разбитыми носами. Руки у пацана были тяжелыми, а отвешиваемые оплеухи не менее болезненными, чем ремень. Пробиться сквозь них к заветной дверной защелке, не было никакой возможности.
Девчонки, отчаянно скуля, размазывая по перекошенным лицам слезы и кровь, попятились в другой конец комнаты, к окнам. И только упершись в них, остановились. Задержались на мгновение, и тут же в их глазах вспыхнул огонек надежды.
Следящий за передвижением неприятеля мальчишка, сразу распознал мелькнувший в их глазах, замысел. Они намеревались покинуть комнату через окно, благо до земли было недалеко, раз нормальный выход оказался недоступен. Он мог бы помешать им, удрать через окно, но успеха это бы не принесло. Их трое, он не может разорваться на части, перекрыв и окна, и дверь. Кому-то все равно удастся сбежать.
Что будет дальше, известно заранее. Избитые ябеды помчатся к родителям за подмогой. А те, увидя состояние, в котором прибыло домой любимое чадо, выслушав сбивчивый и торопливый рассказ, не мешкая, примчатся сюда, чтобы собственными руками задушить обидчика любимой доченьки. И в том состоянии, в котором прибудут, они будут способны на все. В руки им лучше не попадаться, а потому придется улепетывать отсюда подобру-поздорову. И прятаться где-нибудь до самого вечера, наблюдая за тем, как рыскают по деревне взбешенные родители, подвергшихся воспитательной работе, девчонок.
И просидеть в засаде придется до прихода родителей с работы, что тоже будут жаждать встречи. Бегать от них бесполезно, нужно лишь выждать несколько часов, чтобы отец несколько поостыл в желании спустить с любимого чада шкуру, запороть до полусмерти. Подождать, пока иссякнет поток красноречия, и высохнут слезы на лице зловредной сестрицы.
Хотя в последнем, он сильно сомневался. Маленькая гадина всегда умела пустить слезу в нужный момент. Из-за этого умения, ему доставалось не раз. Из-за нее он неоднократно бывал, наказан и лишен сладкого на десерт. Из-за ее умения лить слезы и придумывать звучащие правдиво небылицы, он неоднократно сидел наказанный дома, в то время как сельская детвора весело смеялась во дворе, и громче всех звучал ее противный смех, усиливающий муки во сто крат.
Он не оставался в долгу перед маленькой сволочью. Всегда, с удовольствием дергал за косички, ставил подножки, толкал, щипал, млея от ее визга и беспомощной злобы. Когда они оставались в доме одни, и ей некому было пожаловаться. Любил подкладывать в ее куклы пауков, садить в кукольный домик пойманных в амбаре мышей. А однажды засунул в ворох платьев, которые она любила перебирать, прежде чем что-то надеть и выйти на улицу, пойманного у реки, ужа.
Такого визга ему не приходилось слыхивать отродясь. Он думал, она никогда не сможет остановиться, и замолкнуть.
Она верещала, как сирена в сельском магазине. Однажды пацаны, играя в футбол, выставили мячом одну из витрин. Остановить дикий вой сигнализации, смог только сельский участковый, примчавшийся к месту событий несколько минут спустя, на своем, канареечного цвета, мотоцикле «Урал».
К его приезду площадка перед магазином была безнадежно пуста, от игравших здесь минуту назад мальчишек. Напуганные звоном разбитого стекла, надсадным ревом сигнализации, пацаны бросились наутек, не дожидаясь дальнейшего развития событий. Умчались на реку, надеясь, что все образуется и невольная шалость, сойдет им с рук.
Веселая возня и бултыхание в воде прогретой летним солнцем, уже через несколько минут выветрили из детских голов воспоминания о досадном происшествии с их участием. Домой они возвращались вечером, в приподнятом настроении, не подозревая о том, что дома их ждет допрос с пристрастием, а также тяжелый отцовский ремень.
Прибыв на место происшествия и оценив увиденное, участковый составил в голове, приблизительную картину случившегося. Злого умысла ограбить магазин явно никто не имел, тем более что был день, когда на улице полно сельчан. Лишь по случайности магазин в это время не работал. Продавщица, она же по совместительству кладовщица, а зачастую и грузчик, когда запьет и загуляет работающий при магазине мужичок, находилась в это время на базе. Пересчитывала должный поступить в магазин товар, готовясь к приемке. Будь она на месте, ей бы удалось если и не отловить, то хотя бы запомнить личности «злоумышленников».
Конечно и он легко справится с этим делом. Нужно лишь расспросить вездесущих старушек, проживающих поблизости, всезнающих и всевидящих. Ничто не могло ускользнуть от их взора, чтобы стать предметом досужего обсуждения. Чтобы вечером, когда спадет полуденный зной, выбраться наружу, погреть старые кости и вдоволь почесать языки, в сотый раз, перемывая кости односельчанам.
Такова их натура. На закате жизни, когда сделано все, что было запланировано в жизни, а если что-то и не сделано, то поздно что-либо изменить, смысл их дальнейшего существования сводился к таким посиделкам. Стоило разок побывать на них, чтобы оказаться в курсе всего, что происходит на селе. Каким бы маленьким и ничтожным не было событие, оно не проходило незамеченным мимо вездесущих старушек.
Здесь же особый случай. Вдребезги разбита витрина сельского магазина, это событие если и не эпохальное, то в масштабах села просто грандиозное. Ради такого случая, старухи выползут на ежевечерние посиделки, часа на полтора раньше обычного. Можно не сомневаться, глазастые старухи опишут не только внешность злоумышленников, но и количество, кто, во что был одет. Наблюдательные старушенции, не упустят ничего. После их доклада, остается только идти по указанным адресам и брать нашкодивших голубчиков голыми руками.
В том, что здесь отличились пацаны, не сомневался и сам участковый, и без опроса всезнающего старичья. Достаточно беглого взгляда на разбитую витрину, чтобы удостовериться в этом. Сколько раз, гонял он с этого пятачка пацанов, зная, что когда-нибудь все этим и кончится. Дурная привычка гонять мяч здесь, когда в деревне полно и других, более приспособленных для этого, мест. Сегодня случилось то, что рано, или поздно, но обязательно должно было случиться. Пацаны доигрались и расколотили витринное стекло, которое, между прочим, стоит недешево, немалые деньги придется выложить родителям набедокуривших сорванцов.
Чем это закончится для пацанов, не трудно догадаться. Радовало одно, быть может, понеся заслуженное наказание, они начнут прислушиваться к словам взрослых, и находить для игр более безопасные места для кошельков родителей, и собственных задниц. Порка заставит их быть более осмотрительными, нежели сейчас. Не иначе, как удрали на речку, в надежде, что никто не прознает о том, что они натворили.
Сбежать то сбежали, а вот забрать из разбитой витрины футбольный мяч, запамятовали. Он выглядывал оттуда весомым аргументом и доказательством вины.
Достав из груды стеклянных осколков мяч, участковый отправился к ближайшему дому, из-за калитки которого, за ним, с едва сдерживаемым нетерпением, наблюдала пара старушечьих глаз. Можно было не сомневаться, что стоящая там старуха едва сдерживается, чтобы не броситься ему навстречу с докладом о случившемся, чтобы стать первой, поведавшей миру об эпохальном происшествии в жизни деревни.
Так и есть, участковый даже не был уверен, успел, или нет, нажать кнопку звонка, как калитка распахнулась. Показавшаяся из-за нее старушенция с горящими от возбуждения глазами, не дожидаясь вопроса, принялась делиться с представителем власти всем, свидетелем чего она стала несколько минут назад.
За пару минут торопливого рассказа, на сельского участкового вывалила лавину всевозможной информации. Поведала ему не только о том, кто разбил витринное стекло, но и о зловредных соседях, отравляющих жизнь заслуженной пенсионерке.
Будет чем похвастаться сегодня на посиделках перед такими же сплетницами, соседками. Они позеленеют от зависти, что она опередила всех и оказалась первой, сообщившей властям о происшедшем преступном деянии. Они наверняка сейчас стоят у калиток, кусая от досады губы, обиженно дуясь на участкового, выбравшего для визита не их дом.
Бабка, раздув от гордости впалые морщинистые щеки, лихо подбоченясь, смотрела вслед участковому. А он, вздымая тучи пыли, мчался по деревне в канареечного цвета «Урале», увозя в люльке главное вещественное доказательство мальчишеской вины, извлеченный из витрины, футбольный мяч.
Бабка, проводив взглядом растворившийся в тесноте сельских улиц мотоцикл участкового, направилась к магазину, воинственно опираясь на клюку, победно озираясь по сторонам. Казалось, еще миг и ее разорвет на части от осознания важности порученного ей представителем власти, дела. Еще бы, участковый назначил ее на столь ответственный пост, поручив такое дело, о котором можно будет вспоминать всю оставшуюся жизнь, злорадно наблюдая за тем, как кривятся от зависти и злости лица приятельниц.
Ей поручено караулить магазин до приезда участкового, что помчался на базу за продавщицей, от поползновений каких-нибудь типов, проникнуть на территорию охраняемого объекта. Можно не сомневаться, что бойкая старушенция, помолодевшая от оказанного доверия лет на 20, с блеском справится с поставленной задачей. И не только не пропустит внутрь злоумышленника, если таковой вдруг объявится, но и пресечет малейшее поползновение любого живого существа, пересечь запретную черту. Вернувшийся вскоре участковый получит полный список всех подозрительных типов, имевших неосторожность объявиться в радиусе сотни метров от магазина. И даже бродячий пес, как потенциально опасный объект, могущий умыкнуть с прилавка окорок, или палку колбасы, не останется без внимания.
Спустя десять минут участковый вернется, с внимательным выражением лица выслушает все, о чем поведает глазастая старушенция, мысленно чертыхаясь и матерясь. Когда поток старческого красноречия на мгновение иссякнет, торопливо вклинится в ее монолог, опасаясь, что промедли он, не воспользуйся возникшей на секунду паузой, то следующего подходящего момента, придется ждать, еще как минимум минут 15. Это было расточительно по времени, и понапрасну тратились запасы нервной энергии, чтобы выслушивать уже в который раз вариации на тему возможных злоумышленников, или просто подозрительных типов. В подозрительные личности, по мнению болтливой старушенции, подпадало практически все население деревни, за ее исключением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143