А заодно поглядывай по сторонам, дабы не прозевать появление конкурента, и если таковой объявится, гнать его пинками прочь.
Леший оказался на улице, как и большинство его коллег по ремеслу. Он стал откликаться на кличку Леший, которая ни за что бы не могла приклеиться к нему еще пару лет назад, в прошлой жизни. Настолько далекой, что порой ему, казалось, что не было ничего в прошлом, что он живет всю жизнь в колодце теплотрассы. Питается объедками, допивает опивки из пустых бутылок. В прошлой жизни он носил короткую стрижку, и щетина на его щеках редко задерживалась дольше, чем на пару дней. Он всегда был опрятен и чист. Но затем все изменилось. Он даже не заметил, когда это началось.
Стал все чаще заглядывать с мужиками после работы в многочисленные, разбросанные по всему городу рюмочные и чебуречные, все сильнее надираться там, возвращаясь, домой на автопилоте. Частенько и не добирался до дома, ночуя в кустах. А утром, с раскалывающейся от боли головой, нужно идти на работу. И не всегда он был в состоянии совершить такой подвиг. Постепенно работа отошла на второй план. На заводе он появлялся все реже, предпочитая монотонной и изматывающей работе на производстве, компанию таких же, как и он субъектов, давно махнувших на все рукой. И ничего, живут же люди, не утруждают себя работой, каждый день пьяны, и никто еще не умер с голоду.
Глядя на них, Леший окончательно махнул рукой и на работу, и на семью. Каждый день хотелось только одного, - выпить. Особенно мучительно этого хотелось с утра пораньше, когда организм требовал спиртного для поправки подорванного накануне здоровья. Чтобы пить, нужны деньги, которых нет, и он пошел по проторенному предшественниками пути. Начал таскать из дома вещи, чтобы обменять их на сивуху и пропить в компании таких же, как и он, конченых алкоголиков.
Терпение супруги оказалось не беспредельным. Поначалу она пыталась бороться, наставить его на путь истинный, увести со скользкой дорожки, на которой оказался под влиянием друзей-приятелей. Кодировала, устраивала на работу. Но только кодирования, вкупе с работой, хватало до первой пьянки, а затем все возвращалось на круги своя. И когда он в очередной раз расстался с работой, уйдя в бессрочный запой, терпение супруги лопнуло. Ему было указано на дверь без права возвращения.
Он оказался на улице в том, во что был одет. У него даже чемодана не было, как у большинства его предшественников. Таскать из дома и пропивать он начал сперва свои вещи, думая, что это не так заметно. И лишь после того, как перетаскал торгующим самопальной водкой старушкам весь свой гардероб, за исключением того, во что был одет, принялся за вещи домочадцев. Жена уже не раз устраивающая ему скандалы, сразу же заметила, когда стали пропадать ее вещи. Хотя он и старался брать самые неприметные, которые супруга вроде и не носит вовсе, а значит, не должна заметить их отсутствия. Но их пропажа становилась, известна гораздо раньше, чем он рассчитывал.
Когда он, покончив с разной мелочевкой, утащил шубу жены из меха сурка, все и случилось. Несмотря на то, что шубке исполнилось несколько лет, она была в приличном состоянии. Ему удалось выручить за нее приличные деньги, неслыханные для компании, привыкшей промышлять мелочевкой стащенной из дома, потому что все ценное, ими уже давно было пропито.
Неделю Леший в компании себе подобных, спившихся и опустившихся личностей, среди которых было немало представительниц прекрасного пола, над которыми время и водка поработали столь нещадно, что и женщинами их можно было назвать лишь с большой натяжкой, пировал в свое удовольствие. Местом для попоек они избрали небольшой, изрядно запущенный лесок, начинающийся прямо за крайним домом квартала. И хоть лесопосадка по площади была небольшой, но дремучей, густо заросшей не знавшими санитарной обработки деревьями и кустами.
Работники садово-паркового хозяйства, что ежегодно подстригают поросли придорожных кустарников и обрезают верхушки деревьев, не бывали в этих местах. Деревья и кустарники росли предоставленные самим себе. Не было в них однообразной, шаблонной красоты, к которой стремились люди в оранжевых жилетах, причесывая городскую растительность под одну гребенку.
Росли деревья вольготно и свободно, переплетаясь ветвями, создавая причудливые зеленые композиции. Порой их переплетения были настолько тесны, что света белого не было видно сквозь зелень ветвей. Царили под кронами деревьев прохлада и полумрак, в которых так хорошо укрываться от прокаленных солнцем городских улиц. Особенно приятно уединиться в тиши деревьев и кустов, на зелени трав с любимой, провести на роскошном природном ложе незабываемые часы.
Особой популярностью раскинувшийся за окраиной квартала лесок, граничащий с гаражным кооперативом «Дружба», пользовался у влюбленных, жаждущих тесного общения, но не располагающих жильем, свободным от болезненного надзора взрослых. Их тянуло туда словно магнитом. Там они могли насладиться уединением, не опасаясь быть застуканными вездесущими родителями. Их предки были уверены в том, что любимые чада направились на учебу в ВУЗы и колледжи, получать знания, которые им понадобятся во взрослой жизни.
Унылы и тягостны лекции и семинары, экзамены и зачеты, а учиться еще много-много лет. Летние, солнечные дни так мимолетны и скоротечны, и тратить их на постылые посиделки и бумагомарание, в осточертевших до одури аудиториях, сущее безумие. Все можно наверстать позже, когда наступят унылые осенние дни, промозглая слякоть, мороз и холод зимы, бесконечная грязь и сквозняки затяжной весны. Пока на дворе стоят погожие солнечные деньки, к чертовой матери лекции и конспекты, когда можно предаться более интересным и сладостным занятиям.
Что может быть лучше, чем умопомрачительный секс с любимым человеком, на природе, в нескольких минутах ходьбы от родного дома. Вкусить сладостей любви, а затем, со смехом обсуждать глупых взрослых, искренне верящих в то, что их мальчики и девочки, незаметно для них, превратившиеся в молодых мужчин и женщин, находятся на занятиях. Что даже в жару и разлившийся по улицам солнечный беспредел, продолжают упорно грызть гранит науки, прокладывая дорогу во взрослую жизнь. Но девочки и мальчики предпочитали познавать взрослую жизнь, ее интимную составляющую, в старой заросшей лесопосадке, подальше от чрезмерного родительского внимание и опеки.
Единственное, что могло нарушить их уединение, это очередная парочка, пробирающаяся сквозь заросли в поисках укромного места для интимного свидания. И хотя лесок был небольшой, поросших зеленью просторов, с избытком хватало для того, чтобы укрыть всех, жаждущих найти уединение.
По возрасту лесок был ровесником городка, появившись сразу же за появлением кирпичных четырехэтажек. С тех пор он рос, не тревожимый гомоном рабочего люда в оранжевых спецовках, не пугаемый шумом бензиновых пил. Лес рос и процветал и не одно поколение юношей и девушек именно здесь, потеряли невинность, впервые вкусив сладостей плотской любви. Когда-то в молодости и Леший, впервые овладел здесь симпатичной девчонкой из соседнего двора, кареглазой и стройной, рыжей хохотушкой. Они потом частенько бегали туда, чтобы заняться любовью.
Жаль, что летние денечки столь скоротечны. Проходит лето. Наступает пасмурная, дождливая осень, предшественница холодной, стылой зимы. Не порезвишься в заветном лесочке, ставшем свидетелем и хранителем множества интимных тайн. Трава, на которой они любили нежиться и дурачиться, сжимая друг друга в объятьях, больше не бархатистая и пушистая, как летом. Из изумрудной, превратилась в коричнево-желтую, свалявшуюся и ломкую, разлетающуюся в труху при слабом прикосновении. На осенней траве уже не поваляешься, нет в ней былой мягкости и податливости, она стала ломкой и колючей. Земля, не прогретая живительными, солнечными лучами, более не манила, не расстилалась призывно перед влюбленными. Рискнувший поваляться на стылой земле десяток минут, серьезно рисковал заболеть. В лучшем случае подцепить простуду, в худшем, воспаление легких.
С наступлением осеннего ненастья и холодов, зарастала проторенная молодежью дорога в лесок. Влюбленным парочкам приходилось искать иные места, пригодные для уединения. А их было не так уж много, и все они проигрывали в сравнении с зеленью трав старого леса. Но иного выхода не было. Дорога в лесок на время была забыта, а молодая кровь бурлила в жилах и настойчиво требовала своего.
Можно уединившись с любимым человеком в лифте, застрять между этажами и заниматься любовью, пока лифт не приведет в движение, вызванный жильцами лифтер. Когда тесная кабинка, ставшая на время интимным пристанищем влюбленных приходит в движение, нужно успеть привести себя в порядок. Стереть с лица блаженно-счастливое выражение, придать ему должную суровость, чтобы по прибытии на место, очень даже естественно накинуться на лифтера, ругая того за медлительность, в деле освобождения пленников из лифтового плена. А затем с гордыми и независимыми лицами удалиться, оставляя на полу кабины лифта, разные досадные мелочи, что остаются на месте любви. Заставляющие работников, занимающихся уборкой лифта материться, выгребая использованные резиновые изделия, оставленные на полу любителями экстремального секса. И уходить домой, либо на учебу, которую тоже нужно иногда посещать для получения оценок и зачетов.
Если мастер по лифтам оказывался слишком прытким в деле починки застрявшего между этажами механизма и обламывал молодежи весь кайф, то нужно спешить в другой квартал, где также имеются склонные к внезапным поломкам лифты. И надеяться что очередным, освобождающим их из плена лифтером, окажется не такой торопыга, как предыдущий мастер, и тем более не он сам. Иначе будет трудно объяснить ему повторную встречу, случившуюся вскоре, при схожих обстоятельствах.
В районе, где жил Леший, лифтов не было и в помине, а ехать в другой конец города, желания не было. Приходилось искать иные варианты для интимной близости с рыжей девчонкой из соседнего двора, жизни без которой он уже не мыслил. Оставались подъезды, подвалы и чердаки. Теоретически эти места были вполне подходящими для любовных свиданий, и в некотором смысле даже комфортнее, нежели тесные кабинки лифтов, с ограниченным количеством интимных позиций.
Но в подъезде, входящие, или выходящие из дома жильцы, легко могли застукать парочку на самом интересном. А это крик, шум и полный облом, с которым не сравнится слишком рано добравшийся до застрявшего между этажами лифта, мастер. Это еще и слухи, с небывалой скоростью разносящиеся по округе, могущие стать достоянием ушей тех, кому знать про это совсем необязательно. Родителей юношей и девушек, что усердно грызут гранит науки в учебных заведениях, и уж никак не отираются похотливо в чужих подъездах. Скандальная история, ставшая достоянием гласности, может надолго разлучить влюбленных. Контроль со стороны родителей будет настолько плотным, что не только заняться любовью, но и перекинуться парой ничего не значащих фраз, будет невозможно. Поэтому подъезды оставались на крайний случай.
Существовали еще подвалы и чердаки, редко посещаемые жильцами без крайней надобности. Визиты граждан туда были настолько редки, что всерьез опасаться быть застуканными, не стоило. Но если в теплое время года, когда проводились плановые ремонты и осмотры водопроводных сетей и теплотрасс, двери подвалов были гостеприимно распахнуты, словно приглашая желающих внутрь, по окончании сезона ремонтных работ, все было с точностью до наоборот. Летом, пользоваться услугами грязных подвалов и пыльных чердаков при наличии зеленого лесочка неподалеку, было глупо. Поздней осенью, зимой и ранней весной, когда эти места обязательно бы пригодились за неимением лучшего, использовать было невозможно. С наступлением дождливых дней, двери подвалов и чердаков запирались на огромные замки, ключи от которых хранились у коменданта двора. И отпирались они только в случае аварии, требующей незамедлительного вмешательства соответствующих служб.
Запирались подвалы и чердаки не из желания насолить влюбленным парочкам, решившим на время воспользоваться услугами пыльных и грязных, обжитых мышами и голубями, помещений. Запирались они для того, чтобы там не нашла пристанище вездесущая пацанва. Что забирается в подвалы исключительно с целью что-нибудь поломать, набедокурить, или устроить пожар. Пожар многоэтажному дому был не нужен, как и сломанные манометры, запорная арматура, и прочие необходимые для нормальной жизнедеятельности вещи, до порчи которых так охоча детвора.
Помимо детишек, подвалы и чердаки обживали в холодное время года разные деклассированные элементы, которых хватало во все времена и при любой власти, но стало особенно много в последнее время. Если в теплое время года они не баловали своим вниманием чердаки и подвалы, предпочитая устраивать ночлег на природе, где-нибудь под кустом, укрывшись драным одеялом, подобранным на ближайшей помойке, то с наступлением холодов все менялось. Под кустом уже не поспишь, даже понавздевав на себя все тряпье, имеющееся в загашнике. Как не укутывайся, промозглая земля вытянет из человека к утру все живительное тепло, наполнит тело мертвецким холодом, пропитает сыростью внутренности так, что никакая медицина не в состоянии будет помочь. И хотя проку в существовании существ, вечно грязных и вонючих, пугающих своим видом детей и благополучных, сытых и довольных жизнью граждан нет, но эти существа, которых лишь с превеликим трудом можно назвать людьми, остервенело цеплялись и за такую, презренную и ничтожную жизнь.
С наступлением холодов, вся эта вонючая, кишащая блохами и вшами братия, снимается с облюбованного ими места где-нибудь в лесопосадке, или на берегу реки, и направляется на поиски теплого жилья, чтобы пережить тяжелый для бродяг сезон. Для подобной категории людей, идеальным пристанищем являлись подвалы и чердаки, где с относительным комфортом, можно перекантоваться до наступления теплых дней.
Главное не шуметь, не вступать в конфликт с жильцами, которые явно будут не в восторге от подобного соседства, и избавятся от непрошеных гостей при первой же возможности. Главное для бродяги, осторожность. Прокрасться в подвал ночью, когда все спят, и в доме нет светящихся окон, чтобы никто не заметил появления незваных гостей. Рано утром, пока все спят, незаметно выползти из подвала и раствориться в предрассветной мгле, отправляясь на промысел, позволяющий им хоть как-то существовать.
Но при всей своей осмотрительности, компании бродяг не задерживались на одном месте, больше чем на 1-2 недели. Употребляемые ими в неограниченном количестве денатурат, технический спирт, средства для мытья окон и унитазов, и прочая спиртосодержащая гадость, не очень-то располагали к молчаливой осторожности. Загруженные тяжелым спиртом головы отнюдь не прояснялись. Размягчившиеся от беспробудного пьянства мозги, отказывались работать. И плевать, что кто-то видит возвращающегося на лежбище бомжа, пьяного в хлам, после удачного в его бродячей жизни, дня.
В подвале можно запалить небольшой костерок, и поджарить аппетитный кусочек мяса, стащенный с лотка у торговца, или найденный в мусорном баке, отправленный туда слишком щепетильными по части свежести продукта, хозяевами. Или разделать и изжарить пойманную на помойке кошку, грязную и косматую, словно бомж, и по сути таковой и являющейся.
Множество их, выкинутых бессердечными людьми за дверь, скитаются по дворам и подвалам, обыскивают мусорные контейнеры в поисках пропитания. Благодаря хитрости и пронырливости, они успевают вытащить из бачков лучшие куски, оставив припозднившемуся бомжу лишь жалкие отбросы. Бродячие кошки и собаки были первыми конкурентами бродяг, опустившихся и спившихся граждан некогда великой державы. Между представителями животного и человеческого миров, велась непрекращающаяся война за выживание. Бомж, застукав в бачке не успевшее ретироваться четвероногое, не раздумывая сворачивал ему шею. Этим он одновременно убивал двух зайцев. На одного конкурента, в плане добычи съестного из мусорного бака становилось меньше, это, во-первых. Ну, а во-вторых, четвероногий, блохастый конкурент, представлял собой несколько килограммов пусть жилистого и жесткого, но, тем не менее, мяса. Которым приятно разнообразить меню, состоящее по большей части из объедков, выуженных из мусорного бака.
В бытность свою добропорядочным и законопослушным гражданином страны, возвращаясь с работы ночью, Леший стал свидетелем облавы, устроенной деклассированным элементом, на четвероногих. Сие действо происходило под покровом ночи, в полной тишине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143