После подобной швартовки корабль будет непригоден для дальнейшей эксплуатации, но у людей появится шанс спастись. Если, конечно, люди захотят этим шансом воспользоваться, что весьма проблематично, учитывая их нынешнее состояние.
Пребывающим в алкогольном забытье пиратам, было наплевать на все, что творится вокруг. И даже сокрушительный удар о землю, вряд ли способен привести их в чувство. Конечно, они, потревоженные столкновением, отреагируют, но реакция их будет адекватна состоянию, в котором они пребывают. Перевернутся на другой бок и вновь утонут в алкогольном дурмане вместо того, чтобы драпать подальше вглубь острова, пока очередная, пришедшая с океана гигантская волна, не разобьет корабль в щепки. Накроет их, спящих в раздолбанном трюме с головой, потопив, как слепых котят. Они даже не успеют проснуться, как все будет кончено. Им предстоит нахлебаться под завязку океанской водицы, выпив ее многократно больше, нежели рому. И найдут свою смерть на берегу, если корабль окажется достаточно крепок, чтобы не развалиться на части, и увязнет достаточно прочно, чтобы не оказаться смытым обратно в море. Если же берег, на который оказался выброшенным корабль, не достаточно крепко зафиксирует судно, оно окажется унесенным в море, превратившись в игрушку штормовых волн. Но придет с моря очередная гигантская волна и разбитая посудина, если будет к тому времени держаться на плаву, повторного выброса на берег не выдержит. Рассыплется на груду деревянных обломков, вперемешку с мертвецами, которых смоет обратно в море, и опустит на дно, на радость морским обитателям, любителям мертвечины.
Спастись, оказавшись выброшенным на берег во время шторма, можно лишь проявив изрядную прыть. Покинуть гибнущее судно и рвануть куда-нибудь подальше и повыше, чтобы не догнала, не утащила обратно в воду пришедшая с моря волна. Мозг человека должен быть ясен, спиртное если и допускалось, то лишь в незначительных количествах, для храбрости. Это уже потом, укрывшись на недоступной для океанских волн возвышенности, наблюдая за беснующимся штормом, и смеясь над его потугами добраться до человека, можно расслабиться. Принять на грудь ударную дозу рома и отключиться. И уже не слышать рева волн, грохотания грома, не замечать сполохов молний, проспать эту дьявольскую какофонию. Чтобы, проснувшись, взглянуть на раскинувшийся вокруг умиротворенный, отдыхающий после урагана мир, и спокойно обдумать положение, в котором оказался благодаря колдовскому шторму.
Для того и стремился Леший в трюм, чтобы наполнить литровую фляжку ромом, пока экипаж находится в отключке и никак не отреагирует на офицера. Наполнив фляжку до краев, можно замахнуть кружку для сугрева, и чтобы прогнать из сердца угнездившийся там ужас. Вот только слишком долго не могут угомониться хриплые голоса, доносящиеся из трюма, слишком быстро растут из воды зловещие черные скалы.
А затем очередная гигантская волна, подхватила корабль и понесла с бешеной скоростью на стремительно вырастающий из воды, скалистый остров. Надежда на то, что корабль каким-то чудом минует вереницу скалистых островов и устремится к побережью, таяла на глазах. В Африке они не будут никогда, это точно. Но шанс на спасение все-таки был, хотя и очень ничтожный. И хотя он был ничтожно мал, в жизни всякое могло случиться.
По мере того, как рос на глазах стремительно приближающийся остров, корабль, влекомый огромной волной, находясь на ее гребне, вздымался все выше и выше. И вот уже совсем рядом зловещий скалистый остров, и считанные мгновения отделяли их от роковой встречи. В голове оцепенело уставившегося на приближающуюся твердь Лешего, галопом неслись отчаянные мысли. Тоска и уныние сменялись надеждой, чтобы мгновение спустя, поменяться местами. Еще чуть-чуть и корабль, словно птица взлетит над скалистым гребнем острова, и влекомый доросшей до небес волной, скользнет вглубь на многие десятки метров. Тогда нужно будет, не теряя времени мчаться, как можно выше, туда, где его не достанет очередная, пришедшая с моря волна. И он готов к рывку, тело напряглось в ожидании, превратившись в сплошной комок нервов и мышц, готовый в любое мгновение швырнуть тело вперед.
Но слишком быстро приближался остров, гораздо быстрее, нежели росла готовящаяся его захлестнуть волна. Всего пару метров не хватило волне, чтобы перенести пиратский корабль над скалистыми берегами острова. Океан не хотел так легко отпускать свою игрушку. Игрушка давно прискучила, но выбрасывать ее было жалко, оставалось только разбить, разломать, расколотить ее в щепки, чтобы и следов не осталось.
Так все и случилось. Корабль, летящий с огромной скоростью на гребне волны, с разгона врезался в скалистый барьер, и развалился на части. Ушли на дно морское пушки, припасы, и упившаяся команда пирата. Многочисленные деревянные обломки, растащились штормовыми волнами по морю, обреченные блуждать под властью океанских течений долгие годы. Пока не прибьет их волнами к какой-нибудь тверди, где им суждено зарастать песком и илом, или же стать добычей людей, обитающих в тех краях. Послужить еще раз человеку, став топливом в его очаге.
Океан поглотил добычу и лишь одному человеку, не пришлось разделить общую участь. Этим человеком был Леший, второй штурман пирата. Находясь на палубе в момент столкновения корабля со скалистой преградой, он не пошел ко дну. От мощнейшего удара его подкинуло вверх и швырнуло вперед. Он перелетел скальный барьер, оказавшись на острове, вне пределов досягаемости бушующих волн.
Нужно было бежать, пользуясь, случаем, как можно дальше вглубь острова, чтобы очередная, пришедшая с моря исполинская волна, не смогла утащить его обратно. Идя по земле, карабкаясь в гору, волна теряет силы и даже если и докатится до него, то полностью выдохнется и максимум, что она сможет, злобно куснуть ступни человека ошметками брызг.
Нужно бежать! Эта мысль привела Лешего в чувство, вернув в реальный мир, из которого он на время отключился, при падении ударившись головой об один из камней, которыми была усыпана поверхность острова. Разум нехотя возвращался в разламывающееся от боли тело, которому пришлось несладко при падении. И невозможно было пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело одеревенело и умерло, не желая повиноваться. Жили только глаза, и они отчетливо видели, как родилась на горизонте очередная исполинская волна, гораздо больше той, что швырнула на камни, разбив вдребезги корабль. Волна все росла, приближаясь, и вскоре закрыла небо. Океан вернулся, чтобы забрать ускользнувшую добычу.
Глава 5. Кузнец
Молодой парень по прозвищу Леший, названный так за чрезмерно бурную растительность, покрывающую тело с головы до пят, несмотря на молодой возраст, снискал в округе славу знатного кузнеца. По-другому и быть не могло, ведь это наследственное. Его отец был кузнецом, и дед, и прадед, и все канувшие в бесконечность предки, владели кузнечным ремеслом. И хотя внешний вид Лешего был довольно грозен, эдакая волосатая махина двухметрового роста, косая сажень в плечах, в душе он был парень спокойный, миролюбивый, и в силу возраста, холостой.
Из-за сонма положительных качеств, девки на выданье, разведенки и молодые вдовы, вились вокруг плечистого кузнеца, пышущего мощью, и мужской статью. И каждая втайне лелеяла мысль окрутить, привязать к себе и оженить кузнеца, столь выгодную партию, особенно на фоне прочих соискателей женской любви. Несмотря на кажущуюся наивность и туповатость, что широкими мазками были прописаны на физиономии Лешего, он был далеко не глупым парнем, и прекрасно понимал, какой интерес представляет для женщин. Они заглядывали по разным пустякам в кузню, то и дело встречались на улице, стараясь о чем-нибудь заговорить, задеть ненароком, и, словно невзначай выставить напоказ свои прелести, намекая на возможность увидеть нечто, запрещенное моралью к публичной демонстрации.
Леший всегда поддерживал разговор, охотно любовался выставленными напоказ прелестями, никогда не отказывал в помощи пришедшим в кузню женщинам даже с пустячной работенкой, с которой бы справился самый завалящий мужичонка, да и сама женщина. Но женщины и не собирались делать того, что играючи мог починить красавец кузнец, и тащили в кузню разную безделицу, требующую приложение умелых рук. И даже дамы, чье супружеское ложе было занято спутниками жизни, пользовались услугами кузнеца в разной мелочи.
Не зарастала в кузню тропа, протоптанная прекрасными женскими ножками. И хотя сельские мужики, обозленные пристальным вниманием женского пола к Лешему, не раз грозились намять кузнецу бока, но дальше угроз дело не шло. Слишком велики габариты сельского кузнеца, а об его силушке, люди знали не понаслышке. Попадать под пудовые кулаки, с легкостью гнущие подковы, желающих не находилось. Мужикам оставалось лишь наблюдать за Лешим, отмечая, как с каждым днем увеличивается количество дамочек, спешащих в кузню по срочным и не терпящим отлагательства, делам.
И невдомек было сельскому люду, что имеется в кузне тайная комнатка, сооруженная одним из предков Лешего, отменным специалистом в кузнечных делах и большим любителем женщин. И не было в тайной комнате ничего, кроме одного большого ложа, оказаться на котором мечтало все женское поголовье селения, о котором не подозревали их женихи, мужья и братья, являющееся сокровенной тайной женщин, и кузнеца. И хотя практически все, более-менее симпатичные женщины прошли, и не по одному разу через потаенную комнату, привязать к себе кузнеца настолько, чтобы тот потерял голову от любви, никому не удалось. И хотя в ход были пущены женские чары, ухищрения и уловки, и даже, как поговаривали всезнающие кумушки, приобретенное у сельской колдуньи приворотное, любовное зелье, очаровать кузнеца никому так, и не удалось.
Кузнец не отказывал ни одной из женщин, зашедших в кузню по какой-либо работней надобности. Не отказывал и в крепкой мужской любви, если посетительница не была откровенной уродиной. Не обижал никого и отказом выпить вина, принесенного специально для него. Леший парень крепкий и бутылка-другая вина, никоим образом не могла сказаться на качестве его работы, будь она за кузнечным молотом, или на любовном ложе в потаенной комнатке. Его не смущало то обстоятельство, что практически в каждую бутылку, почти наверняка было добавлено приворотное зелье. Зелье, должное свести с ума, присушить к дарительнице на всю оставшуюся жизнь, чтобы и дня он не мог прожить без милых сердцу глаз и форм.
Бутылки с приворотным зельем поглощались с завидной регулярностью, а должного эффекта добиться так и не удалось, что изрядно подрывало репутацию сельской колдуньи, до случая с кузнецом, легко справлявшейся с такой мелочью, как любовное зелье, безотказно действующее на мужиков.
Этому было свое объяснение. Дед Лешего, прославился не только, как искусный кузнец. Ходили слухи о том, что он не чурался и колдовства, и немало в нем преуспел. Дед Лешего мог помериться силами с местной колдуньей, но выбрал огонь и металл, оставив ей заклинанья и травы. Два колдуна для одной деревни слишком много. Ссоры и распри ему были ни к чему, у него была тайная комната, где он и без колдовства, получал от женщин все, что ему нужно.
Бабка Лешего, была обычной женщиной, далеко не красавицей, не обладала роскошными и пленительными формами. Обычная бабенка, быть может чуточку более смышленая и расторопная, нежели прочие соискательницы расположения кузнеца. С помощью колдовского зелья, или без, с помощью ли женских чар, или чар колдовских, но она привязала деда на всю оставшуюся жизнь. Но хотя дед и не мыслил своего существования без любимой женушки, но и прочим прелестницам, многие из которых были краше, и аппетитнее супруги, никогда не отказывал в мужском внимании. Потому и не зарастала в кузню протоптанная женщинами тропа, и не простаивало без дела роскошное, шириной в комнату ложе, изготовленное одним из основателей рода, для тайных любовных утех.
Но не только любовными радостями в потаенной комнате был озабочен кузнец. Он очень сильно подозревал, что его привязанность к супруге не от большого и светлого чувства, а от изрядной порции приворотного зелья принесенного бойкой селянкой в дар кузнецу за работу, или же вовремя одного из любовных свиданий. И дед, в свободное от кузнечных работ и любовных утех время, всерьез занялся изучением магии и колдовства.
Поскольку от природы он был мужиком смышленым, как и все представители рода, то и в изучении колдовской науки тоже преуспел. Ему ничего не стоило приготовить приворотное зелье, навести порчу на человека, или скот. Умел он лечить разные хвори травами и кореньями, которые в избытке произрастали в ближайшем лесу. Вот только использовал он полученные умения и навыки в кругу семьи, отчего род Леших был могуч и здоров. И за помощью к сельской колдунье бегать не нужно, и завсегда поставлен надежный заслон на пути порчи и сглаза, что могут проникнуть в дом, и нанести ущерб его обитателям.
В приворотном зелье надобности вообще не было, поскольку и дед, и сын, и внук, могли выбрать любую из сельских девиц и молодух, какую только пожелают и без помощи колдовских штучек. Они выгодно отличались статью и здоровьем от прочих селян. Если из их рода выходила девка, можно было быть уверенным, что в любой семье, куда бы не привел ее родительский выбор, она никогда не будет на втором плане. Да и в мужья им подбирались лучшие парни селения. Отбоя в желающих не было, каждое семейство было, не прочь породниться с родом Леших, потомственных кузнецов, крепких и зажиточных хозяев. Девицам подбирались наиболее достойные их любви и ласки, кто станет отцом их детей. В семье, в которую они попадут, быстро выйдут на первый план, заставив муженьков повиноваться и потакать любой прихоти, применяя для облома строптивых женскую хитрость, ласку, а если необходимо, то и силу, которой бог не обидел всех представителей рода, без разбора по половому признаку.
Дед прожил всю жизнь будучи уверен в том, что в его скоропалительной женитьбе в довольно молодом возрасте, к тому же не на лучшей во всех отношениях представительнице женского племени, не обошлось без сельской колдуньи. Взять бы эту старую мегеру за шкирку, да потрясти, побренчать ее мощами, чтобы поведала гадина миру стародавний секрет. Вот только дед сильно сомневался, что подобная встряска даст нужный результат. Уж слишком упряма и злобна колдунья. Околеет змеюка в его руках, но тайну сию не выдаст, унесет в могилу, да еще вдобавок нашлет на семейство смертное проклятие, с которым ему, несмотря на всю ученость, совладать будет невозможно. Колдунья занимается потомственным ремеслом, доставшимся в наследство от бесчисленного поколения предков, и имеет секреты, которых не найдешь ни в одном трактате о магии. Колдуну-самоучке, не резон тягаться со старой ведьмой в магии и ворожбе. Хватало и того, что он, по мере сил овладев колдовской наукой, установил над семьей надежный магический заслон, который не могли пробить ни чужие проклятия, ни люди с разноцветными глазами, предрасположенные к сглазу.
Совладать с магической защитой, поставленной кузнецом, могла только сельская ведьма. Но не делала этого, соблюдая неписаную договоренность. Она не лезла к нему, не вторгался в сферу ее колдовских интересов кузнец. Каждый занимался своим делом. Они не мешали друг другу, и поэтому мирно уживались. Хотя с годами кузнецу все сильнее хотелось схватить ведьму за грудки и как следует тряхнуть, но он удерживался от шага, послужившего бы началом войны.
Затем умерла супруга деда, а следом за ней, сгорев за считанные дни, ушел и дед, смертью своей, ответив на мучавший его всю жизнь вопрос. Уходя в мир иной, дед оставил своим наследникам подарок, плод бессонных ночей, колдовских изысканий и бесконечного штудирования магических трактатов. Он изобрел чудодейственный эликсир, процесс приготовления которого подробно описал в колдовском рецепте, взяв с домочадцев клятву, хранить его в секрете.
Потомки сохранили старинный дедов рецепт. Рецепт, благодаря которому можно избежать напасти, некогда постигшей их предка. Он изобрел снадобье, ежедневное употребление которого в незначительных количествах, делало бессильным действие даже самого сильного приворотного зелья. Возможно, где-нибудь и обреталась колдунья, что рецептом колдовского зелья могла потягаться с кузнецом, но в ближайших к деревне селениях, подобной мастерицы не наблюдалось, а ехать куда-то далеко, дамочки были не в состоянии.
Люди в селении в большинстве своем были людьми небогатыми, чему причиной граф, правитель окрестных земель, выжимающий из подданных все соки. Поэтому средство, изобретенное кузнецом, действовало безотказно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143