Ч Теперь, когда о нем известно мне, оно перестало быть твоим личным делом
. И, кстати, Ч добавил он почти зловеще, Ч насчет безобидности это еще как
посмотреть.
Ч Но почему сразу? Ч продолжала недоумевать Тэнси. Ч Почему не постеп
енно? Скажем, ты позволишь мне сохранить старые амулеты, если я пообещаю н
е заводить новых.
Он покачал головой:
Ч Нет, если уж отказываться, то как от спиртного Ч раз и навсегда.
Голос Тэнси едва не сорвался на крик:
Ч Норм, я не могу, понимаешь, я просто не могу!
Внезапно она показалась ему большим ребенком.
Ч Тэнси, ты должна.
Ч Но в моем колдовстве не было ничего плохого? Ч Подмеченная Норманом д
етскость становилась прямо-таки пугающей. Ч Я пользовалась им не для то
го, чтобы причинить кому-то зло, я не желала невыполнимого, не просила, что
бы тебя сделали президентом Хемпнелла! Я всего лишь хотела защитить тебя
!
Ч Тэнси, успокойся. С какой стати тебе взбрело в голову защищать меня так
им способом?
Ч А, так ты думаешь, что добился всего в жизни благодаря исключительно св
оим собственным непознанным возможностям? Тебя не настораживают твои у
спехи?
Вспомнив, что совсем недавно размышлял о том же самом, Норман рассвирепе
л:
Ч Хватит, Тэнси!..
Ч Ты думаешь, что все тебя любят, что у тебя нет ни завистников, ни недобро
желателей? По-твоему, здешняя публика Ч компания домашних кошечек с под
стриженными коготками? Ты не замечаешь их злобы и ненависти! Так знай же…

Ч Тэнси, прекрати немедленно!
Ч ..что в Хемпнелле много таких, кто спит и видит тебя в гробу! И ты бы давно
очутился там, куда тебя столь усердно спроваживают, если бы им не мешали!

Ч Тэнси!
Ч Ты считаешь, Ивлин Соутелл поднесет тебе в подарок один из своих вишне
вых тортиков с шоколадом за то, что ты обошел ее тупоумного муженька в спо
ре за кафедру социологии? Ты считаешь, Хульда Ганнисон в восторге от того,
какое влияние ты приобрел на ее супруга? Ведь это в основном из-за тебя он
а отныне не заправляет безраздельно мужским отделением! А что до похотли
вой старой стервы миссис Карр, ты полагаешь, ей нравится твоя манера обра
щения со студентами? Ты говоришь им о свободе и честности, а она вещает о с
вятости и уважении к мнению старших.
И эта ее присказка:» Секс Ч отвратительное словечко, и только!»Ответь мн
е, чем все они помогают своим мужьям?
Ч Господи, Тэнси, ну зачем приплетать сюда все эти преподавательские др
язги?
Ч Ты думаешь, они довольствуются одной защитой?
Ты полагаешь, женщины вроде них будут делать различие между белой и черн
ой магией?
Ч Тэнси! Ты соображаешь, что говоришь? Если ты имеешь в виду… Тэнси, рассу
ждая подобным образом, ты кажешься мне настоящей ведьмой.
Ч О, правда? Ч Кожа на ее лице натянулась так, что оно на какое-то мгновен
ие словно превратилось в череп. Ч Может быть, ты и прав. Может быть, тебе по
везло, что я у тебя такая.
Он схватил ее за руку:
Ч Послушай меня! Я терпел достаточно долго, но сейчас тебе лучше выказат
ь хоть чуточку здравого смысла.
Ее губы искривились в усмешке:
Ч Понятно-понятно. На смену бархатной перчатке грядет железная рука. Ес
ли я не подчинюсь тебе, то могу собирать вещи и готовиться к поездке в сума
сшедший дом. Правильно?
Ч Разумеется, нет! Но будь же ты благоразумна!
Ч Зачем?
Ч Тэнси!
22 часа 13 минут. Тэнси упала на кровать. Лицо ее покраснело от слез.
Ч Хорошо, Ч сказала она глухо. Ч Я поступлю так, как ты хочешь. Я сожгу вс
е свои… приспособления.
Норман ощутил несказанное облегчение. Подумать только, мелькнула у него
мысль, я справился там, где сплоховал бы иной психиатр!
Ч Бывали времена, когда мне хотелось все бросить, Ч прибавила Тэнси. Ч
А порой меня брала досада на то, что я родилась женщиной.
Последующие события слились для Нормана в бесконечную вереницу поиско
в. Сперва они обшарили комнату Тэнси, выискивая различные амулеты и колд
овские принадлежности. Норману невольно вспомнились старинные комедии
, в которых из крошечного такси высыпала целая куча народу, Ч казалось не
возможным, чтобы в нескольких неглубоких ящиках стола и коробках из-под
обуви могло поместиться столько всякой всячины. Норман швырнул в мусорн
ое ведро потрепанный экземпляр своей статьи о параллелизме, подобрал пе
реплетенный в кожу дневник жены. Тэнси покачала головой. После секундног
о колебания Норман положил дневник обратно.
Затем они перевернули весь дом. Тэнси двигалась быстрее и быстрее, переб
егала из комнаты в комнату, извлекала завернутые во фланель» ладошки» из
самых невероятных мест. Норман снова и снова задавался вопросом, как он з
а десять лет жизни в доме умудрился не заметить ни единого талисмана.
Ч Похоже на поиски клада, верно? Ч спросила у него Тэнси, печально улыба
ясь.
Потом они вышли на улицу. Амулеты нашлись под парадной и черной дверями, в
гараже, в автомобиле, который там стоял. Чем сильнее разгорался огонь в ка
мине, тем легче становилось у Нормана на душе. Наконец, Тэнси распорола по
душки на постели и осторожно вынула оттуда две фигурки из перьев, перевя
занные шелковой ниткой.
Ч Видишь, одна изображает сердце, а другая Ч якорь.
Они охраняли тебя, Ч сказала Тэнси. Ч Это перьевая магия Нового Орлеана
. За последние годы ты и шага не сделал без того, чтобы тебя не сопровождал
и мои обереги.
Фигурки полетели в пламя.
Ч Ну, Ч спросила Тэнси, Ч чувствуешь?
Ч Нет, Ч ответил он. Ч А что я должен чувствовать?
Она покачала головой:
Ч Да ничего особенного, просто больше талисманов не осталось. И если они
все-таки удерживали на расстоянии враждебные силы, то теперь…
Норман коротко рассмеялся:
Ч Ты уверена, что мы сожгли все? Тэнси, подумай хорошенько, может, ты что-н
ибудь позабыла?
Ч Нет. Ни в доме, ни поблизости от него. А в городе я оберегов не раскладыва
ла из опасения… вмешательства.
Я многажды пересчитывала их в уме. Все они, Ч Тэнси взглянула на огонь, Ч
сгорели дотла. Я устала, Норм, я очень устала. Пойду спать. Ч Внезапно она р
асхохоталась. Ч Однако сначала мне придется зашить подушки, иначе все в
округ будет в перьях!
Он обнял ее.
Ч Ты в порядке?
Ч Да, милый. Я хочу попросить тебя только об одном: пожалуйста, не заговар
ивай со мной об этом в ближайшие дни. Постарайся даже не упоминать. Я не зн
аю, смогу ли…
Обещай мне, Норм.
Он прижал ее к себе:
Ч Конечно, милая, конечно.

Глава 3

Сидя на краешке старинного стула с кожаной обивкой, Норман ворошил медле
нно угасающий огонь. Над тлеющими угольками плясали едва различимые язы
чки голубого пламени.
От двери, положив голову на вытянутые лапы, наблюдал за огнем Тотем.
Суета прошедшего дня утомила Нормана. Он с радостью последовал бы пример
у Тэнси и лег спать, но его удерживала на ногах необходимость разобратьс
я в собственных мыслях. Он привык оценивать в уме любую ситуацию в мельча
йших ее подробностях, поворачивать своим то так, то этак, пока они не займу
т отведенные им места в его сознании. Счастливица Тэнси! Выключила рассу
док, точно свет, и спокойненько заснула. Как это на нее похоже! Впрочем, тут
дело скорее всего в женской психологии, в повышенной приспособляемости
к обстоятельствам.
Во всяком случае, она поступила разумно. И это тоже вполне в духе Тэнси. Вс
егда откровенная, всегда готовая, по большому счету, мыслить здраво. А есл
и бы вместо нее ему надо было бы убеждать другую женщину? Брр!.. Всегда Ч ка
кая еще? Ч рассудительная, вот только порой на нее находит.
Тут несомненная вина окружающей обстановки. В Хемпнелле трудно не зараб
отать себе невроз, а будучи в положении профессорской жены Ч и подавно. Е
му давно уже следовало осознать, какую тяжесть она на себя взвалила, и пом
очь ей, но Ч она так ловко дурачила его! И потом, он вечно забывал, как глубо
ко задевают женщин неизбежные сплетни и интриги. В отличие от своих муже
й они не могут укрыться в тихих, уютных мирках математики, микробиологии
и тому подобного.
Норман улыбнулся. В конце разговора Тэнси обронила странную фразу. По ее
словам, Ивлин Соутелл, жена Гарольда Ганнисона и старая миссис Карр тоже
ведьмы, причем из разряда тех, что занимаются зловещей черной магией. По п
равде говоря, тому, кто достаточно близко знаком с ними, поверить в это про
ще простого. Кстати, вот идея, достойная пера умного писателя-сатирика! Ну
жно лишь немного развить ее, представить большинство женщин как сведущи
х во всех тонкостях колдовского ремесла ведьм, которые ведут между собой
непрерывную войну, творя заклинания и расстраивая чары противника, а их
ослепленные реальностью мужья тем временем вершат свои никчемные дели
шки. Так, Барри написал «Что должна знать всякая женщина», чтобы показать,
что мужчины никогда не догадываются, кем бы они были без поддержки женщи
н. При такой-то слепоте где мужчинам сообразить, что их благоверные созна
тельно прибегают к колдовству!
Улыбка Нормана сама собой перешла в кислую гримасу.
Он словно лишь сейчас понял, что Тэнси на деле верила, по меньшей мере напо
ловину, во все эти бредни. Он облизал губы. Без сомнения, ему предстоит пер
ежить множество неприятных моментов, когда его будут одолевать непроше
ные воспоминания. После сегодняшних событий сие неизбежно.
Но все равно Ч худшее уже позади.
Он погладил Тотема, который не сводил зачарованного взгляда с огня.
Ч Пошли спать, старина. Время, должно быть, около двенадцати. Нет, четверт
ь первого.
Он сунул часы обратно в карман, и тут пальцы его левой руки коснулись меда
льона, прикрепленного к другому концу цепочки.
Норман взвесил на ладони золотое сердечко, подаренное когда-то Тэнси. Не
слишком ли оно тяжелое для такого рода вещиц? Он подцепил ногтем крышку м
едальона.
Пальцы были чересчур неуклюжими, чтобы извлечь наружу фотографию Тэнси;
повозившись, Норман наконец додумался подсунуть под край снимка острие
карандаша.
На дне медальона лежал крошечный фланелевый пакетик.
Женщина! Вот так всегда: внешне покорилась, а хоть малость, но припрятала!

Может, она запамятовала…
Он швырнул пакетик в камин. Фотография упала на уголья, вспыхнула и сгоре
ла в мгновение ока. Норман успел только заметить, как почернело на ней лиц
о Тэнси.
Пакетик оказался более стойким. Сперва его поверхность приобрела желто
ватый оттенок опаленного ворса, потом появился дрожащий язычок пламени.

Одновременно, несмотря на то, что от огня по-прежнему исходило тепло, тело
Нормана пронизал холод. В комнате как будто потемнело. Он услышал негром
кое урчание, словно где-то глубоко под землей трудились могучие машины.

Ему почудилось вдруг, что он стоит нагой и безоружный перед неким вражде
бным и чужеродным существом.
Тотем пристально вглядывался в тени в дальнем углу.
Неожиданно он зашипел и метнулся вон из комнаты.
Норман понял, что дрожит. Реакция на нервное возбуждение, сказал он себе. Д
олжно быть, переутомился.
Пламя угасло, оставив после себя тлеющие угольки.
Оглушительно зазвонил телефон.
Ч Профессор Сейлор? Я полагаю, вы надеялись, что никогда обо мне не услыш
ите? Я звоню вам потому, что имею обыкновение растолковывать людям, кем бы
они ни были, свои намерения; для отдельных личностей это, впрочем, соверше
нно излишне.
Норман отнял трубку от уха. Слова звонившего никак не вязались с тоном, ка
ким он их произнес. Нужно тренироваться добрых полчаса, чтобы так вопить
…
Ч Вот что я хочу сказать тебе, Сейлор. Мне наплевать, что вы там решили. Я н
е собираюсь покидать Хемпнелл. Я буду требовать переэкзаменовки, и тебе
известно, почему!
Норман узнал голос. Он увидел мысленным взором бледное, неестественно уз
кое лицо с вечно надутыми губами и глазами навыкате под копной спутанных
рыжих волос.
Ч Слушайте, Дженнингс, Ч перебил он, Ч если вы считаете, что с вами обош
лись несправедливо, почему вы смолчали два месяца назад, когда были объя
влены результаты?
Ч Почему? Да потому что ты пустил пыль мне в глаза!
Как же, прямодушный профессор Сейлор! Теперь-то я сообразил, что к чему. Ты
всегда затирал меня, потешался надо мной на конференциях, скрыл, что я мог
у завалить твой предмет, выбирал для тестов вопросы из тех лекций, которы
е я пропустил, третировал меня, потому что расходился во взглядах на поли
тику с моим отцом, потому что я не похож на твоего любимчика Бронштейна! Но
теперь…
Ч Дженнингс, да будьте же благоразумны. В прошлом семестре вы завалили ц
елых три предмета.
Ч Ну да, ты везде под суетился. Ты настроил против меня остальных препода
вателей, заставил их смотреть на меня как на безнадежного идиота, застав
ил…
Ч И вы утверждаете, что догадались обо всем только сейчас?
Ч Да! Меня как осенило. О, ты был хитер, очень хитер.
Ты задабривал меня, а иногда мог и припугнуть, ты пользовался то кнутом, то
пряником. Но стоило мне заподозрить, что тут что-то неладно, как я разгада
л твой план.
Все, все сходится на тебе!..
Ч А как относительно того, что перед Хемпнеллом вас отчислили за неуспе
ваемость из двух других колледжей?
Ч Ага! Я знал, что ты был предубежден против меня с самого начала!
Ч Дженнингс, Ч проговорил Норман устало, Ч я достаточно послушал вас.
Если у вас есть жалобы, обратитесь к декану Ганнисону.
Ч Иными словами, ты отказываешься помочь мне?
Ч Именно так.
Ч Ты не передумаешь?
Ч Нет, не передумаю.
Ч Хорошо, Сейлор. Но смотри в оба! Смотри в оба, Сейлор! Смотри!
В трубке послышались короткие гудки. Норман аккуратно положил ее на рыча
г. Черт бы побрал родителей Теодора Дженнингса! Не потому, что они были лиц
емерными, тщеславными, чванливыми ничтожествами, не потому, что они прин
адлежали к числу махровых реакционеров, а потому, что из-за своей непомер
ной гордыни всеми правдами и не правдами старались пропихнуть через кол
ледж впечатлительного и эгоистичного сыночка, такого же скудоумного, ка
к они сами, но не наделенного ни в малейшей степени их житейской мудрость
ю и смекалкой. И будь неладен президент Поллард, который не устоял перед и
х богатством и политическим влиянием и принял этого паршивца в Хемпнелл
, прекрасно зная, чем это обернется.
Норман закрыл камин ширмой, выключил в гостиной свет и вышел было в корид
ор.
Телефон зазвонил снова. Норман с любопытством поглядел на него, потом сн
ял трубку:
Ч Алло?
Ответом ему было молчание. Он подождал, подул в микрофон.
Ч Алло? Ч повторил он.
В трубке по-прежнему молчали. Он уже хотел повесить ее, когда уловил на др
угом конце провода слабый звук Ч неровное, прерывистое дыхание.
Ч Кто, это? Ч спросил он резко. Ч У телефона профессор Сейлор. Пожалуйст
а, говорите.
Звонивший упорно не желал отзываться.
И вдруг из черной трубки донеслось одно-единственное слово, произнесенн
ое медленно и с запинкой низким женским голосом, исполненным невыразимо
й страсти:
Ч Дорогой!
Норман судорожно сглотнул. Этот голос был ему незнаком. Прежде чем он сум
ел сказать что-либо членораздельное, женщина заговорила снова, быстрее,
но все также страстно:
Ч О Норман, я так рада, что набралась смелости позвонить тебе! Я готова, до
рогой, я готова. Приходи ко мне.
Ч Правда «? Ч Норман не знал, что думать. Ему внезапно показалось, что он
уже слышал раньше похожие интонации, сталкивался с похожим построением
фраз.
Ч Приди ко мне, любимый, приди ко мне. Забери меня туда, где мы будем одни, с
овсем одни. Я отдамся тебе, я буду твоей рабыней. Повелевай мной, делай со м
ной что пожелаешь.
Норману хотелось расхохотаться, однако на сердце у него было неспокойно
. Конечно, приятно выслушивать такие признания, но все-таки в звонке было
что-то от розыгрыша. Может, кому-то вздумалось пошутить»?
Ч Милый, я лежу на диване и говорю с тобой, и на мне нет никакой одежды. Ряд
ом с моей кроватью стоит лампа с розовым абажуром. О, забери меня с собой н
а необитаемый тропический остров. Мы там будем любить друг друга. Я укушу
тебя, ты укусишь меня, а потом мы бросимся в море, залитое лунным светом, а в
округ по воде будут плавать белые лепестки…
Конечно, шутка, иного просто быть не может, решил он с полуосознанным сожа
лением. Неожиданно он догадался, кто способен разыгрывать его таким обра
зом.
Ч Приди же, Норман, приди и забери меня во тьму, Ч продолжал сладостраст
ный голос.
Ч Ладно, приду, Ч ответил он. Ч А когда мы отзанимаемся любовью, я включ
у свет и спрошу: «Мона Ателл, тебе не стыдно?»
Ч Мона? Ч взвизгнул голос. Ч Ты сказал Ч «Мона»?
Ч Ну да, Ч усмехнулся Норман. Ч Ты единственная актриса, единственная
женщина, которую я знаю, способная изобразить столь знойный темперамент
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21