Там был космический вакуум. Звезды, словно драгоценности, висели в
бесконечной бездне пространства. Клайборна втянуло в дверной проем.
Джилл и Тарнболл увидели, как американец полетел кувырком -- черное
существо, вечно летящее в собственном головокружительном кошмаре. И в этот
раз, когда дверь захлопнулась, края плиты подернулись инеем...
* * *
-- Его действия контролировал Дом, -- сказал Джилл остальным. --
Клайборн действовал неумышленно. Он не знал, даже не подозревал об этом. Но
машина диктовала ему мысли. Это программирование базировалось на его
мировоззрении.
-- Его вере в потусторонний мир, -- уточнил Тарнболл, и Джилл кивнул.
Варре, наоборот, был настроен скептически.
-- Похоже, что, несмотря на неожиданность, вы знали, что случится. --
Француз говорил, по обыкновению рассматривая свои ногти. -- И что же нам
теперь думать?
-- Жан-Пьер, вы говорите так, потому что никогда раньше не видели
талант Джилла в действии, -- встрял Андерсон. -- Я видел, так что рекомендую
вам послушать его. Пожалуйста, продолжайте, Спенсер.
-- Не знаю, почему выбрали именно Клайборна, -- продолжал Джилл. -- Но
выбрали его. Быть может, все потому, что он не мог мыслить рационально. Он
лучше других подходил для опыта с таким ужасным результатом. Но...
-- Может быть, это должно было случиться с тем, кто первый прошел через
врата, ведущие сюда из лесного мира? Помните, он был первым. -- Анжела чуть
потупилась, когда все повернулись к ней.
-- Возможно и так, -- произнес Джилл. -- Я как-то упустил это из виду.
Определенно стоит взять это на заметку.
-- Извини, что я нарушила ход твоих мыслей, -- застенчиво продолжала
девушка. -- Ты сказал "но"...
-- Но... -- протянул Джилл, собираясь с мыслями, -- кроме
предположения, что Клайборн был выбран, потому что сошел с ума, и его
восприятие окружающего могло породить чудовищный эффект, есть и другие
версии... Допустим, нами намеренно манипулируют...
-- Нами не манипулируют! -- фыркнул Андерсон. -- Это очевидно! Джилл
кивнул.
-- В любом случае инопланетный разум контролирует Дом Дверей. Вопрос:
что дальше? Я имею в виду, какова цель всего происходящего?
-- Может, он хочет посмотреть, что мы станем делать? -- Тарнболл по
привычке поднял бровь.
-- Замок стоял на склоне Бена Лаверса довольно долго, -- продолжал
Джилл. -- Предположим, что это механизм, пролетевший в космосе не одну сотню
световых лет, и те, кто построил или управляют им, не такие уж тупицы. Тогда
они знают, что мы станем делать.
Судя по виду француза, слова Джилла его ничуть не убедили.
-- Клайборн виноват в том, что мы попали в этот мир, -- начал он по
новой.
-- Нет, -- отрезал Джилл. -- Он виноват только в том, что с ним
случилось и может случиться с нами, пока мы не покинем этот мир.
-- Но ведь с нами ничего не случилось! -- продолжал возмущаться
француз.
-- Более того, -- холодно сказал Джилл. -- Нечто случилось со всеми
нами. Только разница в том, что полтора часа назад Клайборн был изуродован и
убит чудовищным образом... Я сказал: убит!.. И если мы станем ждать
достаточно долго, боюсь, столкнемся со сверхъестественными силами и формами
зла, в которые он верил. И эти силы обрушатся на нас.
-- Вы в этом уверены? -- фыркнул Варре.
-- Может, вы слышали, как тикают ваши часы?
-- Да? Тогда это, несомненно, сработает! -- ехидно сказал француз.
Джилл кивнул в сторону Дома Дверей.
-- А вот он тикает, -- продолжал экстрасенс. -- Вроде бомбы с часовым
механизмом.
Варре почувствовал, что события окончательно выходят из-под контроля.
Он испугался, так как его циничные взгляды разрушались с огромной скоростью.
-- Доказательства! -- наконец выдохнул он. -- Нет доказательств. Вы не
можете нам ничего показать.
-- Клайборн боялся двух вещей больше всего остального, -- непреклонно
продолжал Джилл. -- Дьявола со всеми его творениями и Ада. Вот адский огонь
и сжег американца, а потом он упал в бездонную космическую пропасть.
Долгое мгновение царила тишина. Сумерки казались почти
сверхъестественными, и только пригоршня странных звезд горела в небе. Но вот
на востоке над горизонтом появился край малой луны. Ее свет был слабым,
желтым с легким красноватым оттенком. Наконец Андерсон спросил:
-- И что бы вы посоветовали? Это бессмысленно -- стоять здесь и ждать,
пока еще что-то случится... что-то еще более чудовищное... случится с нами.
Куда мы отправимся отсюда, Спенсер?
-- Точно не скажу, -- ответил Джилл. -- Может быть, я не прав, однако я
так не думаю. Я чувствую, что машина поработала с Клайборном. Надеюсь,
каждый из вас это понимает... Высказывайте свои идеи... все идеи...
-- А если что-нибудь случится... произойдет, пока мы тут болтаем? --
спросила Анжела.
-- Тогда мы вынуждены будем воспользоваться одной из дверей, -- ответил
Джилл. -- И может быть, лучше заранее просчитать, какую дверь нам следует
открыть. Я предлагаю всем подумать об этом, и, если кто-нибудь придумает
что-то полезное, видит Бог, я воспользуюсь его советом. Мне... -- Он
посмотрел на Варре и поправился: -- Я должен отойти, присесть и послушать,
как тикает эта машина. А если вы не верите мне, то это ваши проблемы. И вам
придется решать их самостоятельно. -- Он отошел в сторону, выбрал подходящий
камень и уселся на него.
Вскоре к нему присоединился Тарнболл.
-- Мы не договорили про Баннермена, -- тихо сказал он.
-- Да, -- согласился экстрасенс, -- но сейчас не время это обсуждать.
Черт побери, тут и так полно помех! Что касается Баннермена, так я ни в чем
не уверен. -- И он беспомощно пожал плечами.
-- Что!
-- Он мог всего лишь носить отпечаток машины. Мы ведь все внутри
машины! И я испытываю неприятные ощущения точно так же, как и любой из
вас... даже более того. Боже, если полностью поверить моим чувствам, то
тогда ты, Джек, тоже не совсем человек. Ты имеешь ту же ауру машины, которую
я различил у Баннермена. Точно так же, как и все остальные. Могу сказать
лишь то, что девушка кажется наиболее человечной из всей нашей компании!
Тарнболл усмехнулся, возможно, для того, чтобы скрыть разочарование.
-- Я вижу, дела твои плохи, -- проговорил агент. -- Но я-то уверен, что
в ту ночь к нам зашел именно Баннермен. Куда он исчез? Пусть он спас жизнь
мне и Клайборну... но где он сейчас? Кажется, кто-то играет с нами в игру, а
Баннермен вполне годится для...
Неожиданно Джилл поднял руку:
-- Ш-ш-ш! -- выдохнул он, а через мгновение добавил. -- Что-то сейчас
произойдет, приготовься. Что-то...
Прервав их разговор, подошла Анжела. Она словно скользила по каменистой
осыпи. Следом за ней подтянулись Варре и Андерсон.
-- Спенсер, -- возбужденно обратилась она к экстрасенсу, -- у нас есть
идея.
Джилл равнодушно посмотрел на девушку.
-- Нумерология! -- объявила она.
-- Что?
-- Клайборн интересовался числами, ведь так? -- выпалила она на одном
дыхании. -- Их оккультным значением и применением?
-- И что из того?
-- Числа на дверях. Клайборн знал, что 666 -- число зверя из
Апокалипсиса.
Выражение лица Джилла Спенсера ничуть не изменилось.
-- Думаю, что о числе зверя знают все.
-- Но это был и его номер тоже! Номер Клайборна, -- продолжала девушка.
-- И тогда она быстро написала в пыли древнееврейскую систему нумерологии,
где цифры заменяли буквы имени.
-- Попробуем записать имя Милеса Клайборна, -- продолжала она. -- И
тогда мы получим: четыре, один, три, пять, три, три, три, один, один, два,
семь, два, пять, пять. Все вместе будет сорок пять. А четыре плюс пять --
девять. Шесть, шесть, шесть -- восемнадцать. Один плюс восемь -- девять. Он
и дверь имели один и тот же номер. Это была его дверь, и он не мог избежать
ее. Как говорится: так было предопределено. Его номер был на этой двери.
Кроме того, в различных типах нумерологии цифра девять всегда обозначает
смерть... так же, как девятка пик.
Джилл кивнул. Он выглядел озадаченным. Однако Дом Дверей готовился к
новому ходу, не давая экстрасенсу полностью сосредоточиться на словах
девушки.
-- Итак, куда же ты предлагаешь направиться дальше?
-- Мы должны поработать с нашими числами, -- ответила она. -- И тогда
мы узнаем, какая из дверей больше всего подходит... самая подходящая. Кому
что требуется. Моя цифра шесть. Соответственно, моя дверь двести двадцать
вторая. Двойка хорошая цифра, она символизирует мир и гармонию, спокойствие
и искренность. И если она хороша для меня, она так же подойдет и всем
остальным.
Джилл нахмурился.
-- Слишком это легко! -- сказал он. -- Откуда ты все это знаешь? Я имею
в виду... древнееврейскую нумерологию?
-- Я всегда интересовалась нумерологией, астрологией и подобными
штуками, -- ответила девушка. -- Просто так вышло, что лучше всего я знаю
древнееврейскую систему.
Джилл кивнул.
-- А какой у меня номер?
-- Пять, -- уверенно ответила девушка. -- Я уже высчитала. Ты живешь на
нервах, но ты также находчивый, жизнерадостный, многосторонний... словно
этот кристалл. Ты можешь быть и сексуальным... -- Варре фыркнул. -- И
рассудительным. Иногда ты нетактичен, но стараешься никого не обидеть. И
еще: ты любишь путешествовать.
-- Настоящий спаситель? -- сухо поинтересовался Варре.
Джилл покосился на француза и спросил Анжелу:
-- А он?
-- Его цифра? -- Девушка начала что-то высчитывать. -- Пятьдесят один.
Его цифра шестерка, как и моя. Дверь номер двести двадцать два. Но у него
три имени. Три основных слагаемых характера: амбиции, гордость и, в меньшей
степени, превосходство над окружающими.
Джек Тарнболл соответствовал числу тридцать восемь, которое было
эквивалентно одиннадцати, или тоже двум. А Дэвид Андерсон -- трем.
-- Если мы серьезно отнесемся к этой теории, дверь двести двадцать два
-- наилучший выбор, -- подытожил Джилл.
-- Ты что, серьезно? -- с огорчением спросила Анжела.
-- Да! -- удивил ее Джилл. На лице его расплылась усмешка.
Андерсон и Варре не поверили своим ушам. Они смотрели на Джилла так,
словно он бредил.
-- Что? -- вяло пробормотал Андерсон. -- Вы, в самом деле верите во всю
эту ерунду? Джилл, я бы хотел серьезно...
-- Помолчите, -- остановил министра Джилл. -- Не важно, во что мы
верим, главное то, во что верил Клайборн. Машина -- кристалл, Дом Дверей,
или как ее там, придала форму вещам согласно его мышлению, его вере. И если
они сейчас прислушивается к тому, что мы думаем, во что верим...
-- Двести двадцать вторая дверь, -- закончил за экстрасенса Тарнболл.
Они как один повернулись и направились во тьму, обходя огромный
кристалл, прошли мимо дверей 444 и 333. Вот впереди показалась дверь 222.
-- Случайно не подскажешь ли, какой номер был у Джона Баннермена? --
спросил Джилл, когда они остановились на относительно безопасном расстоянии
от кристалла.
Анжела посчитала.
-- Семерка, -- объявила она. -- Три и пять не дробятся. Я думаю, его
дверь будет семьсот семьдесят седьмая. Семерка -- цифра ученого, философа,
мыслителя. Люди под этой цифрой живут в уединении и держатся в стороне от
остальных... Люди вроде него имеют защиту, владеют собой, а также обладают
мощным интеллектом. Семерки не совсем от мира сего, и они, как правило,
плохо относятся к большей части человечества.
-- Знаете, а я неожиданно заинтересовался этой нумерологией! -- заявил
Тарнболл. Он взглянул на темный силуэт Джилла. -- Итак, Баннермен у нас под
цифрой семь?
Его замечание напоминало вызов. Джилл почувствовал: что-то происходит,
-- всего за полсекунды до того, как все случилось...
Глава тридцатая
Сит из фонов сделал несколько ошибок, совершил ряд оплошностей. Он
потерял хирургический инструмент в ту ночь, когда пытался убить Спенсера
Джилла. Другая ошибка заключалась в том, что он вовремя не побеспокоился по
поводу этой пропажи. Сит повел себя столь равнодушно, потому что считал: ни
один человек не сможет разобраться, как работает эта штука. Может, кто и
догадается о ее назначении, но использовать не сможет. Однако он забыл про
Джилла с его способностями. Или, быть может, в дальних уголках подсознания
Сит верил в Джилла, но отогнал мысль о нем, потому что шансы на то, что
Джилл сумеет разобраться с инопланетным инструментом, были астрономически
малы. Как можно использовать палочку серебристого металла, к тому же с
вмятиной? Даже если люди ее обнаружат, то все равно отложат находку в
сторону, спрячут в какой-нибудь куче хлама, потеряют. Человеческая раса
вообще неразумно использует металлы и злоупотребляет жидкостями!
Другой просчет Сита заключался в небрежности во время наблюдения за
прогрессом тестируемой группы. Если бы он просматривал записи синтезатора,
тогда, наверное, заметил бы, как Джилл изучал инструмент, и сумел бы все
исправить. Сит знал бы, что Джилл заполучил инструмент и разобрался, как им
пользоваться. Также Сит пропустил сообщение, что машина для очистки потеряла
свое жало. Просмотрев записи много позже, Сит и в самом деле обнаружил эти
факты. Незнание же поставило Сита в крайне невыгодное положение.
Но об одной своей ошибке он знал. И с прискорбием с ней согласился. Сит
совершенно умышленно тянул время. Костюм-Баннермен был не замаскирован, он
выглядел точно таким же, каким видели его Джилл и Тарнболл в ту ночь в
Киллине. Сит был убежден, что восстановленной руки достаточно, чтобы его не
связали с ночным нападением. Кроме того, Сит мнил себя выше остальных и
насмехался над сородичами. Он словно бросал людям вызов: узнайте меня. И
верил, что Тарнболл мог принять этот вызов. Но Сит должен был убедить
Тарнболла, что тот ошибается. И сделать это как можно скорее, заново вступив
в игру. Путь, который решил выбрать Сит, казался ему совсем не трудным. Он
приготовился и нанес минимальный вред конструкции Баннермена.
Но к величайшей досаде Сита, как только он собирался покинуть
контрольную комнату, вернувшись в синтезированный мир кристалла, прибыл
Милее Клайборн. Он был так сильно обожжен, что практически лишился кожи,
кроме того, покрыт льдом после пребывания в открытом космосе. Короче, он был
совершенно "мертв". Сит был не только раздражен, но и крайне удивлен... Ему
было очень любопытно. Очевидно, синтезатор материализовал нечто необычное!
Что же это за вселенная, где очутились Джилл и остальные? В том числе и
Клайборн. Сит торопливо упаковал отвратительные останки Клайборна в паутину
накопителя и наконец вошел в...
* * *
Дом Дверей имел девять граней, и в каждой из них располагались двери с
номерами от 111 до 999. В то время как Джилл и его спутники двигались вокруг
кристалла, они видели двери от 444 до 777, остальные были спрятаны от них за
гранями. Более того, никто из людей не видел, как из двери 777 появился
Баннермен. Все внимание людей было обращено на Джилла, который, издав
предупредительный крик, схватил Анжелу и, оставляя синяки на нежной коже
девушки, потащил ее к осыпи.
После этого с грохотом распахнулась гигантская дверь. Эхо от этого
звука раскатилось по горам. А потом в сверхъестественной, звенящей тишине
раздались вопли ужаса -- крики о помощи, доносящиеся с другой стороны
гигантского кристалла.
Дрожа всем телом, Джилл вскочил на ноги, помог подняться Анжеле и увлек
ее за собой, обходя вокруг Дома Дверей. Он шел туда, где появился Баннермен.
Тот, пошатываясь, вышел навстречу экстрасенсу. Одежды несчастного были
порваны, ноги казались окровавленной массой, втиснутой в разорванные,
разбитые ботинки. Он шел, широко расставив руки, словно пытался опереться о
воздух или, как слепой, нащупать путь.
-- Помогите! -- позвал он хриплым, каркающим голосом. -- Ради Бога,
есть тут кто?
Парализованные от ужаса люди беспомощно смотрели, как Баннермен бредет
по острым камням. Но вот он упал, натолкнувшись на грань кристалла. Когда же
он со стонами вновь поднялся на ноги, люди двинулись ему навстречу. Кажется,
до них стало доходить, в каком он состоянии. Его волосы были спалены до
щетины, руки блестели -- ободранные, окровавленные. Баннермен выглядел так,
словно ему пришлось продираться через чащу горящих кустов. А его глаза...
теперь цветом они напоминали кислое молоко и были совершенно пусты. В них
отражались лишь бледно-желтая точка восходящей луны.
-- Слепой! -- задохнулся Андерсон, и Баннермен услышал его.
-- Андерсон? -- Его голос прозвучал по-детски заискивающе, чуть
осмелевшим от надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44