Она приходит с каким-то типом, может быть с другом или парикмахером. Боро
дач. Может, она знакома с другими людьми на приеме, а может и нет. Но в течени
и вечера некто большой и властный намекает, что они ненадолго слиняют. Он
а соглашается подняться наверх. Почему нет? Этой девушке нравятся приклю
чения. Она любит опасность. Нарывается на синяки. Поэтому она идет наверх
Ц может быть вместе с этим типом, может по отдельности. Но в любом случае
они встречаются наверху и высматривают место, где этим заняться. Место, к
оторое возбуждает. И они решают Ц он, наверное он решает Ц сделать это пр
ямо на трахнутом столе заседаний. Они начинают, они пыхтят, но дело идет на
перекосяк. Ее любовничек слегка перетрудился, или он с заскоками, и … он сж
имает ее шею чересчур сильно. И она мертва. Вы пока следуете за мной?»
«Да…»
«И теперь у любовничка проблема. Он пошел наверх, чтобы всего лишь трахну
ть девушку, но к несчастью он ее убивает. Так что же ему делать? Что он может
сделать? Он возвращается, присоединяется к приему, и так как он Ц большой
самурайский петушок, то говорит одному из своих подчиненных, что у него м
аленькая проблема. Он, к несчастью, выдавил жизнь из местной шлюхи. Очень н
еудобно при его напряженном расписании. Поэтому шестерки бегают и зачищ
ают то что напачкал босс. Они вычищают инкриминирующие свидетельства с в
ерхнего этажа. Удаляют видеоленты. Едут в ее квартиру и удаляют свидетел
ьства там. И все прекрасно, кроме того что это занимает время. Поэтому кому
-то надо держать полицию в стойле. И вот где появляется этот гладкий сосун
-адвокат Ишигуро. Он задерживает нас на добрых полтора часа. Вот так. Ну, ка
к это звучит?»
Когда он закончил, наступило молчание. Я ждал, что скажет Коннор. «Что ж», н
аконец сказал Коннор. «Я снимаю свою шляпу, Том. Такая последовательност
ь событий представляется корректной во многих отношениях.» «Ты чертовс
ки прав.» Грэм пыхнул сигаретой. «Офигительно прав.»
Зазвонил телефон. Лаборант спросил: «Капитан Коннор здесь?» Коннор подош
ел ответить. Грэм сказал мне: «Я тебе говорю. Эту девушку убил джеп и нам на
до найти его и затрахать до смерти. Освежевать.» Я спросил: «А что у тебя во
обще против них?»
Грэм угрюмо взглянул на меня и спросил: «О чем ты толкуешь?»
«Я говорю о том, что ты ненавидишь японцев.»
«Эй, послушай», сказал Грэм. «Давай-ка напрямик, Пити-сан. Я никого не ненав
ижу. Я делаю свою работу. Черный, белый, японец Ц для меня нет разницы.»
«Окей, Том.» Была поздняя ночь. Я не хотел спорить.
«Нет, черт возьми. Твою мать, ты думаешь, что я предубежден.»
«Давай оставим это, Том.»
«Нет, черт побери. Мы это не оставим. Не сейчас. Позволь мне сказать тебе ко
е-что, Пити-сан. Ты подал заявление на эту трахнутую работу переводчика, п
равильно?»
«Правильно, Том.»
«А почему ты ее выбрал? Из-за своей великой любви к японской культуре?»
«Ну, в то время я работал в пресс-бюро…»
«Нет, нет не мели чепуху! Ты выбрал ее», сказал Грэм, «из-за дополнительног
о оклада, разве не так? Две-три тысячи в год. Стипендия на обучение. Она приш
ла в департамент от японо-американского Фонда Дружбы, и департамент поз
волил в качестве стипендии на образование платить сотрудникам, чтобы он
и могли продолжать изучение японского языка и культуры. Вот так. И как про
ходят штудии, Пити-сан?»
«Учусь.»
«Как часто?»
«Один вечер в неделю.»
«Один вечер в неделю. А если ты пропустишь урок, ты потеряешь свою стипенд
ию?»
«Нет.»
«Твою мать, ты прав. На самом деле нет никакой разницы, ходишь ли ты учитьс
я вообще. Фактически, приятель, ты взял взятку. Ты получил три тысячи долла
ров в карман и они идут прямо из страны восходящего солнца. Конечно, это не
так много! Никто не сможет купить тебя за три куска, правильно? Конечно, не
т.»
«Эй, Том…»
«Но дело в том, что они тебя не покупают. Они просто влияют на тебя. Они прос
то хотят, чтобы ты подумал дважды. Имел тенденцию благосклонно смотреть
на них. А почему нет? Такова человеческая натура. Они сделали твою жизнь не
много лучше. Они сделали вклад в твое процветание. Твоей семьи. Твоей мале
нькой дочери. Они чешут тебе спину, почему бы тебе не почесать их спины? Ра
зве не в этом дело, Пити-сан?»
«Нет, не в этом», сказал я. Я начинал злиться.
«Нет, в этом», сказал Грэм. «Потому что именно так работает влияние. Оно от
рицается. Ты говоришь, что его нет. Говоришь себе, что его нет Ц но оно есть
. Единственный способ быть чистым Ц это быть чистым, старик. Если ты не де
лаешь на это ставку, если у тебя нет от этого дохода, тогда ты можешь говор
ить. Иначе, старик, они платят тебе и, я бы сказал, владеют тобой.»
«Дай мне сказать…»
«Поэтому не надо говорить мне о ненависти, старик. Страна ведет войну и не
которые это понимают, а другие примыкают к врагу. Точно так же, как во втор
ой мировой войне, когда некоторым платила Германия, чтобы обеспечивать п
ропаганду наци. Нью-йоркские газеты публиковали передовицы прямо из уст
Адольфа Гитлера. Иногда эти люди даже не сознавали это. Но они это делали.
Так в любой войне, старик. А ты Ц трахнутый коллаборационист.» Я был благо
дарен когда в этот момент Коннор подошел туда, где мы стояли. Грэм и я были
на грани ссоры, когда Коннор спокойно сказал: «Именно так я это и понимаю,
Том. В соответствии с твоим сценарием, после того как девушку убили, что сл
училось с лентами?»
«О, черт, эти ленты пропали», сказал Грэм. «Ты никогда снова не увидишь эти
ленты.»
«Что ж, это интересно. Потому что звонок был из штаб-квартиры дивизиона. К
ажется, господин Ишигуро там. И он принес с собой коробку видеолент, чтобы
я посмотрел.»
* * *
Коннор и я поехали вместе. Грэм сел в свою машину. Я спросил: «Почему вы ска
зали, что японцы никогда не тронут Грэма?» «Из-за дяди Грэма», ответил Кон
нор. «Во второй мировой войне он был военнопленным. Его отправили в Токио,
где он пропал. Отец Грэма поехал туда после войны, чтобы узнать, что с ним с
лучилось. По этому поводу возникли неприятные вопросы. Ты, наверное, знае
шь, что некоторые американские военные были убиты в Японии в смертельных
медицинских экспериментах. Рассказывали истории, что японцы в шутку ска
рмливали их печенку своим подчиненным, и всякое такое.»
«Нет, я не знал», сказал я.
«Я думаю, каждый хотел бы забыть это время», сказал Коннор, «и двигаться да
льше. И наверное, правильно. Сегодня это другая страна. О чем говорил Грэм?
»
«О моей стипендии переводчика.»
Коннор сказал: «Ты говорил, это пятьдесят в неделю.»
«Немного больше.»
«Насколько больше?»
«Около сотни в неделю. Пятьдесят пять сотен в год. Но это чтобы покрыть рас
ходы на обучение, книги, на ежедневные поездки, на нянечек для ребенка, на
все такое.»
«Итак, ты получаешь пять кусков», сказал Коннор. «И что?»
«Грэм говорит, что я нахожусь под влиянием. Что японцы купили меня.» Конно
р сказал: «Что ж, они конечно пытаются это сделать. И они исключительно иск
усны.»
«Они пытались сделать это с вами?»
«О, конечно.» он помолчал. «И часто я принимал это. Давать подарки для гара
нтии, что вы будете благосклонны, для японцев это инстинкт. И это не сильно
отличается от того, что делаем мы, если приглашаем босса на обед, когда на
носу повышение. Правильно приглашать босса на ранних стадиях отношений,
когда на кону ничего не стоит. Тогда это просто доброжелательность. То же
самое с японцами. Они верят, что дарить надо загодя, тогда это не взятка, а п
росто подарок. Способ установить связи до того, когда есть какое-нибудь д
авление.»
«И вам кажется, что это окей?»
«Так работает мир.»
«Вы думаете, это подкуп?»
Коннор взглянул на меня и спросил: «А ты как думаешь?»
Я долго молчал перед ответом: «Да. Я думаю, так может быть.» Он начал смеять
ся. «Что ж, это облегчение», сказал он. «Потому что в противном случае япон
цы напрасно потратили бы на тебя свои деньги.» «Что тут смешного?»
«Твое смущение, кохай.»
«Грэм думает, что идет война.»
Коннор сказал: «Что ж, это правда. Мы определенно в войне с Японией. Но дава
й поглядим, чем удивит нас господин Ишигуро в следующей стычке.»
* * *
Как обычно, вестибюль пятого этажа отдела расследований даунтауна был о
живленным даже в два часа ночи. Детективы перемещались среди потрепанны
х проституток и трясущихся наркоманов приведенных для допроса; в углу му
жчина в потертой спортивной куртке орал: «Я сказал заткнись, твою мать!», п
овторяя это снова и снова женщине-офицеру с папкой.
В этом мельтешении и шуме Масао Ишигуро выглядел явно не к месту. В своем г
олубом костюме в тонкую полоску он сидел в углу, наклонив голову и сжав ко
лени. На коленях он неловко держал картонную коробку. Увидев нас, он вскоч
ил на ноги. Он глубоко поклонился, прижав руки к бедрам, дополнительный зн
ак уважения. Он сохранял поклон несколько секунд. Потом он немедленно сн
ова поклонился и на этот раз ждал склонившись и смотря в пол пока Коннор н
е заговорил с ним по-японски. Ответ Ишигуро, тоже по-японски был тихим и по
чтительным. Он продолжал смотреть в пол. Том Грэм оттеснил меня к охладит
елю воды. «Великий боже», сказал он.
«Похоже, тут происходит трахнутое признание.» «Ага, наверное», сказал я. Я
не был убежден. Я уже видел, как раньше Ишигуро менял манеру поведения.
Я смотрел, как Коннор говорит с Ишигуро. Японец стоял с виноватым видом. Он
продолжал смотреть в пол.
"Я бы никогда его не заподозрил ", сказал Грэм. "Ни за миллион лет.
Только не его."
«Как так?»
«Ты шутишь? Убить девушку, а потом стоять в комнате и пытаться нас контрол
ировать. Трахнутые стальные нервы. Но посмотри на него сейчас: боже, он поч
ти плачет.»
Это было правдой: казалось, слезы набухли в глазах Ишигуро. Коннор взял ко
робку и повернулся, направляясь через комнату к нам. Он передал мне короб
ку. «Займись этим. Я хочу взять у Ишигуро заявление.» «Так», сказал Грэм. «О
н сознался?»
«В чем?»
«В убийстве.»
«Черт побери, нет», сказал Коннор. «Почему ты так думаешь?»
«Ну, он там так клялся и скребся…»
«Это просто сумимасен», сказал Коннор. «Я не принимаю это слишком серьез
но.»
«Он практически плакал», сказал Грэм.
«Только потому что он думает Ц это ему поможет.»
«Он не сознался?»
«Нет. Но он обнаружил в конце концов, что ленты были удалены. Это означает,
что он сделал серьезную ошибку, публично шумя в присутствии мэра. Теперь
его могут обвинить в сокрытии улик. Его могут лишить практики. Его корпор
ация покроется позором. Ишигуро в большой беде и он это знает.» Я спросил:
«И поэтому он так унижается?»
«Да. В Японии, если вас прижало, самое лучшее пойти к властям и разыграть б
ольшое шоу о том, как вы извиняетесь, как вам плохо, и как вы никогда не стан
ете это делать. Это проформа, но на власти производит впечатление, как име
нно вы выучили урок. Это сумимасен: извинение без конца. Японская версия с
дачи на милость суда. Это рассматривается как лучший способ добиться сни
сходительности. Именно это и делает Ишигуро.» «Ты хочешь сказать, это при
творство», сказал Грэм, с посуровевшими глазами.
«Да и нет. Это трудно объяснить. Слушайте, давайте просмотрим ленты. Ишигу
ро говорит, что принес видеопроигрыватель, потому что ленты записаны в н
еобычном формате и он боится, что мы не сможем их проиграть. Окей?» Я откры
л картонную коробку. И увидел двадцать маленьких восьмимиллиметровых к
ассет, наподобие аудиокассет. И небольшую коробочку размером с Уокмэна
Ц видеопроигрыватель. У нее был кабель для подключения к TV.
«Окей», сказал я. «Давай поглядим.»
* * *
Первая из лент показывала сорок шестой этаж из камеры в атриуме, висящей
высоко под потолком и глядящей вниз. Лента показывала людей, работающих
на этаже, это выглядело обычным рабочим днем. Мы включили быструю перемо
тку. Столбы солнечного света, льющегося в окна, скользнули горячими арка
ми по полу, потом исчезли. Постепенно свет на этаже стал мягче и потускнел
, когда дневной свет подошел к концу. Одна за другой включались настольны
е лампы. Теперь работники двигались медленнее. В конце концов они начали
уходить, один за другим покидая столы. Когда популяция разредилась, мы за
метили еще кое-что. Теперь камера иногда перемещалась, следя то за одним,
то за другим работником, проходящим мимо. Однако, иногда камера не двигал
ась. В конце концов мы поняли, что камера, должно быть, оснащена автоматиче
ской фокусировкой и следящей системой. Если в кадре много движения Ц не
сколько людей ходят в разных направлениях Ц то камера не двигалась. Но е
сли в кадре было в основном пусто, то камера фиксировалась на проходящем
человеке и следила за ним.
«Забавная система», сказал Грэм.
«Наверное, имеет смысл для камер службы безопасности», сказал я. «они дол
жны больше тревожится относительно одного человека на этаже, чем о толпе
.»
Пока мы смотрели, включались ночные огни. Все столы опустели. Теперь лент
а начала быстро мигать, почти со стробоэффектом. «Что-то не так с лентой?»,
спросил Грэм подозрительно. «Они трахались на ней?»
«Не знаю. Нет, погоди. Нет, нет, посмотри на часы.» На дальней стене мы видели
офисные часы. Минутная стрелка плавно двигалась с семи-тридцати к восьм
и часам.
«Это пропуск времени», сказал я.
«Что она, делает снимки?»
Я кивнул. «Наверное когда система некоторое время никого не засекает она
начинает через каждые десять двадцать секунд делать отдельные снимки, п
ока…»
«Эй. Это что?»
Мелькание прекратилось. Камера начала поворачиваться вправо по пустом
у этажу. Но в кадре никого не было. Просто пустые столы и редкие ночные све
тильники, которые вспыхивали на видео картинке. «Наверное, у них широкий
сенсор», сказал я. «Он видит за границами кадра. Либо так, либо камеру двиг
ают вручную. Наверное, охранник откуда-нибудь. Может, снизу, из комнаты ох
раны.» Картинка сместилась к дверям лифта и замерла. Двери были глубоко с
права в глубокой тени под нависавшим козырьком, закрывавшем нам взгляд.
«Ха, там темень. Кто-нибудь есть?»
«Ничего не вижу», сказал я.
Картинка начала то выходить из фокуса, то снова входить в него.
«Что там теперь?», спросил Грэм.
«Похоже, автоматическая фокусировка барахлит. Наверное, не может решить
, на что фокусироваться. Наверное, козырек смущает логические цепи. Моя ви
деокамера дома делает то же самое. Фокусировка сбивается, когда она не мо
жет понять, что же я снимаю.»
«Поэтому камера пытается сфокусироваться хоть на чем-то? Я ничего не мог
у разглядеть. Там под козырьком просто черно.» «Нет, погляди. Там кто-то ес
ть. Можно видеть бледные ноги. Очень слабо.»
«Боже», сказал Грэм, "это наша девушка. Стоит у лифта. Нет, подожди.
Теперь она движется."
Через мгновение из-под козырька выступила Черил Остин и мы в первый раз с
могли ясно ее разглядеть.
* * *
Она была красива и уверенна. И вошла в комнату решительно. В своих движени
ях она была точной и определенной, ничего от неуклюжей, волочащейся ноги
двигательной неряшливости молодых.
«Исусе, какая красотка», сказал Грэм.
Черил Остин была высокой и гибкой, короткие светлые волосы делали ее еще
выше. Она держалась прямо. Медленно поворачиваясь, она осматривала комна
ту, словно овладевала ею.
«Не верится, что мы это видим», сказал Грэм.
Я понял, что он имеет в виду. Девушка была убита всего несколько часов наза
д. Сейчас мы видели ее на видеоленте всего за несколько минут до смерти. На
мониторе Черил взяла пресс-папье с одного из столов, покрутила в руках и
положила на место. Открыла сумочку и снова закрыла ее. Взглянула на часы.
«Начинает нервничать.»
«Не любит ждать», сказал Грэм. «И могу поспорить, в этом у нее совсем нет пр
актики. Не у такой девушки.»
Она начала постукивать пальцами по столу в определенном ритме. Мне он по
казался знакомым. Она покачивала головой в том же ритме. Грэм скосился на
экран. «Она говорит? Она что-то сказала?»
«Похоже», сказал я. Мы едва видели, как шевелится ее рот. И здесь я вдруг сло
жил все вместе, ее движения, все. «Кусаю ногти и пальцы ломаю. Дрожу, но мне э
то нравится. О, бэби …»
«Исусе», сказал Грэм. «Ты прав. Как ты догадался?»
«Да, уж, догадался.»
Черил перестала напевать. Она повернулась к лифтам.
«Ага, вот и мы.»
Черил пошла к лифтам. Остановившись под козырьком, она обняла появившего
ся мужчину. Они обнялись и жарко поцеловались. Но мужчина оставался под к
озырьком. Мы видели его руки вокруг Черил, но не видели его лица.
«Черт», сказал Грэм.
«Не беспокойся», сказал я. «Мы увидим его через минуту. Если не с той, то с др
угой камеры. Но мне кажется, мы можем сказать, что она встретила его не тол
ько что.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
дач. Может, она знакома с другими людьми на приеме, а может и нет. Но в течени
и вечера некто большой и властный намекает, что они ненадолго слиняют. Он
а соглашается подняться наверх. Почему нет? Этой девушке нравятся приклю
чения. Она любит опасность. Нарывается на синяки. Поэтому она идет наверх
Ц может быть вместе с этим типом, может по отдельности. Но в любом случае
они встречаются наверху и высматривают место, где этим заняться. Место, к
оторое возбуждает. И они решают Ц он, наверное он решает Ц сделать это пр
ямо на трахнутом столе заседаний. Они начинают, они пыхтят, но дело идет на
перекосяк. Ее любовничек слегка перетрудился, или он с заскоками, и … он сж
имает ее шею чересчур сильно. И она мертва. Вы пока следуете за мной?»
«Да…»
«И теперь у любовничка проблема. Он пошел наверх, чтобы всего лишь трахну
ть девушку, но к несчастью он ее убивает. Так что же ему делать? Что он может
сделать? Он возвращается, присоединяется к приему, и так как он Ц большой
самурайский петушок, то говорит одному из своих подчиненных, что у него м
аленькая проблема. Он, к несчастью, выдавил жизнь из местной шлюхи. Очень н
еудобно при его напряженном расписании. Поэтому шестерки бегают и зачищ
ают то что напачкал босс. Они вычищают инкриминирующие свидетельства с в
ерхнего этажа. Удаляют видеоленты. Едут в ее квартиру и удаляют свидетел
ьства там. И все прекрасно, кроме того что это занимает время. Поэтому кому
-то надо держать полицию в стойле. И вот где появляется этот гладкий сосун
-адвокат Ишигуро. Он задерживает нас на добрых полтора часа. Вот так. Ну, ка
к это звучит?»
Когда он закончил, наступило молчание. Я ждал, что скажет Коннор. «Что ж», н
аконец сказал Коннор. «Я снимаю свою шляпу, Том. Такая последовательност
ь событий представляется корректной во многих отношениях.» «Ты чертовс
ки прав.» Грэм пыхнул сигаретой. «Офигительно прав.»
Зазвонил телефон. Лаборант спросил: «Капитан Коннор здесь?» Коннор подош
ел ответить. Грэм сказал мне: «Я тебе говорю. Эту девушку убил джеп и нам на
до найти его и затрахать до смерти. Освежевать.» Я спросил: «А что у тебя во
обще против них?»
Грэм угрюмо взглянул на меня и спросил: «О чем ты толкуешь?»
«Я говорю о том, что ты ненавидишь японцев.»
«Эй, послушай», сказал Грэм. «Давай-ка напрямик, Пити-сан. Я никого не ненав
ижу. Я делаю свою работу. Черный, белый, японец Ц для меня нет разницы.»
«Окей, Том.» Была поздняя ночь. Я не хотел спорить.
«Нет, черт возьми. Твою мать, ты думаешь, что я предубежден.»
«Давай оставим это, Том.»
«Нет, черт побери. Мы это не оставим. Не сейчас. Позволь мне сказать тебе ко
е-что, Пити-сан. Ты подал заявление на эту трахнутую работу переводчика, п
равильно?»
«Правильно, Том.»
«А почему ты ее выбрал? Из-за своей великой любви к японской культуре?»
«Ну, в то время я работал в пресс-бюро…»
«Нет, нет не мели чепуху! Ты выбрал ее», сказал Грэм, «из-за дополнительног
о оклада, разве не так? Две-три тысячи в год. Стипендия на обучение. Она приш
ла в департамент от японо-американского Фонда Дружбы, и департамент поз
волил в качестве стипендии на образование платить сотрудникам, чтобы он
и могли продолжать изучение японского языка и культуры. Вот так. И как про
ходят штудии, Пити-сан?»
«Учусь.»
«Как часто?»
«Один вечер в неделю.»
«Один вечер в неделю. А если ты пропустишь урок, ты потеряешь свою стипенд
ию?»
«Нет.»
«Твою мать, ты прав. На самом деле нет никакой разницы, ходишь ли ты учитьс
я вообще. Фактически, приятель, ты взял взятку. Ты получил три тысячи долла
ров в карман и они идут прямо из страны восходящего солнца. Конечно, это не
так много! Никто не сможет купить тебя за три куска, правильно? Конечно, не
т.»
«Эй, Том…»
«Но дело в том, что они тебя не покупают. Они просто влияют на тебя. Они прос
то хотят, чтобы ты подумал дважды. Имел тенденцию благосклонно смотреть
на них. А почему нет? Такова человеческая натура. Они сделали твою жизнь не
много лучше. Они сделали вклад в твое процветание. Твоей семьи. Твоей мале
нькой дочери. Они чешут тебе спину, почему бы тебе не почесать их спины? Ра
зве не в этом дело, Пити-сан?»
«Нет, не в этом», сказал я. Я начинал злиться.
«Нет, в этом», сказал Грэм. «Потому что именно так работает влияние. Оно от
рицается. Ты говоришь, что его нет. Говоришь себе, что его нет Ц но оно есть
. Единственный способ быть чистым Ц это быть чистым, старик. Если ты не де
лаешь на это ставку, если у тебя нет от этого дохода, тогда ты можешь говор
ить. Иначе, старик, они платят тебе и, я бы сказал, владеют тобой.»
«Дай мне сказать…»
«Поэтому не надо говорить мне о ненависти, старик. Страна ведет войну и не
которые это понимают, а другие примыкают к врагу. Точно так же, как во втор
ой мировой войне, когда некоторым платила Германия, чтобы обеспечивать п
ропаганду наци. Нью-йоркские газеты публиковали передовицы прямо из уст
Адольфа Гитлера. Иногда эти люди даже не сознавали это. Но они это делали.
Так в любой войне, старик. А ты Ц трахнутый коллаборационист.» Я был благо
дарен когда в этот момент Коннор подошел туда, где мы стояли. Грэм и я были
на грани ссоры, когда Коннор спокойно сказал: «Именно так я это и понимаю,
Том. В соответствии с твоим сценарием, после того как девушку убили, что сл
училось с лентами?»
«О, черт, эти ленты пропали», сказал Грэм. «Ты никогда снова не увидишь эти
ленты.»
«Что ж, это интересно. Потому что звонок был из штаб-квартиры дивизиона. К
ажется, господин Ишигуро там. И он принес с собой коробку видеолент, чтобы
я посмотрел.»
* * *
Коннор и я поехали вместе. Грэм сел в свою машину. Я спросил: «Почему вы ска
зали, что японцы никогда не тронут Грэма?» «Из-за дяди Грэма», ответил Кон
нор. «Во второй мировой войне он был военнопленным. Его отправили в Токио,
где он пропал. Отец Грэма поехал туда после войны, чтобы узнать, что с ним с
лучилось. По этому поводу возникли неприятные вопросы. Ты, наверное, знае
шь, что некоторые американские военные были убиты в Японии в смертельных
медицинских экспериментах. Рассказывали истории, что японцы в шутку ска
рмливали их печенку своим подчиненным, и всякое такое.»
«Нет, я не знал», сказал я.
«Я думаю, каждый хотел бы забыть это время», сказал Коннор, «и двигаться да
льше. И наверное, правильно. Сегодня это другая страна. О чем говорил Грэм?
»
«О моей стипендии переводчика.»
Коннор сказал: «Ты говорил, это пятьдесят в неделю.»
«Немного больше.»
«Насколько больше?»
«Около сотни в неделю. Пятьдесят пять сотен в год. Но это чтобы покрыть рас
ходы на обучение, книги, на ежедневные поездки, на нянечек для ребенка, на
все такое.»
«Итак, ты получаешь пять кусков», сказал Коннор. «И что?»
«Грэм говорит, что я нахожусь под влиянием. Что японцы купили меня.» Конно
р сказал: «Что ж, они конечно пытаются это сделать. И они исключительно иск
усны.»
«Они пытались сделать это с вами?»
«О, конечно.» он помолчал. «И часто я принимал это. Давать подарки для гара
нтии, что вы будете благосклонны, для японцев это инстинкт. И это не сильно
отличается от того, что делаем мы, если приглашаем босса на обед, когда на
носу повышение. Правильно приглашать босса на ранних стадиях отношений,
когда на кону ничего не стоит. Тогда это просто доброжелательность. То же
самое с японцами. Они верят, что дарить надо загодя, тогда это не взятка, а п
росто подарок. Способ установить связи до того, когда есть какое-нибудь д
авление.»
«И вам кажется, что это окей?»
«Так работает мир.»
«Вы думаете, это подкуп?»
Коннор взглянул на меня и спросил: «А ты как думаешь?»
Я долго молчал перед ответом: «Да. Я думаю, так может быть.» Он начал смеять
ся. «Что ж, это облегчение», сказал он. «Потому что в противном случае япон
цы напрасно потратили бы на тебя свои деньги.» «Что тут смешного?»
«Твое смущение, кохай.»
«Грэм думает, что идет война.»
Коннор сказал: «Что ж, это правда. Мы определенно в войне с Японией. Но дава
й поглядим, чем удивит нас господин Ишигуро в следующей стычке.»
* * *
Как обычно, вестибюль пятого этажа отдела расследований даунтауна был о
живленным даже в два часа ночи. Детективы перемещались среди потрепанны
х проституток и трясущихся наркоманов приведенных для допроса; в углу му
жчина в потертой спортивной куртке орал: «Я сказал заткнись, твою мать!», п
овторяя это снова и снова женщине-офицеру с папкой.
В этом мельтешении и шуме Масао Ишигуро выглядел явно не к месту. В своем г
олубом костюме в тонкую полоску он сидел в углу, наклонив голову и сжав ко
лени. На коленях он неловко держал картонную коробку. Увидев нас, он вскоч
ил на ноги. Он глубоко поклонился, прижав руки к бедрам, дополнительный зн
ак уважения. Он сохранял поклон несколько секунд. Потом он немедленно сн
ова поклонился и на этот раз ждал склонившись и смотря в пол пока Коннор н
е заговорил с ним по-японски. Ответ Ишигуро, тоже по-японски был тихим и по
чтительным. Он продолжал смотреть в пол. Том Грэм оттеснил меня к охладит
елю воды. «Великий боже», сказал он.
«Похоже, тут происходит трахнутое признание.» «Ага, наверное», сказал я. Я
не был убежден. Я уже видел, как раньше Ишигуро менял манеру поведения.
Я смотрел, как Коннор говорит с Ишигуро. Японец стоял с виноватым видом. Он
продолжал смотреть в пол.
"Я бы никогда его не заподозрил ", сказал Грэм. "Ни за миллион лет.
Только не его."
«Как так?»
«Ты шутишь? Убить девушку, а потом стоять в комнате и пытаться нас контрол
ировать. Трахнутые стальные нервы. Но посмотри на него сейчас: боже, он поч
ти плачет.»
Это было правдой: казалось, слезы набухли в глазах Ишигуро. Коннор взял ко
робку и повернулся, направляясь через комнату к нам. Он передал мне короб
ку. «Займись этим. Я хочу взять у Ишигуро заявление.» «Так», сказал Грэм. «О
н сознался?»
«В чем?»
«В убийстве.»
«Черт побери, нет», сказал Коннор. «Почему ты так думаешь?»
«Ну, он там так клялся и скребся…»
«Это просто сумимасен», сказал Коннор. «Я не принимаю это слишком серьез
но.»
«Он практически плакал», сказал Грэм.
«Только потому что он думает Ц это ему поможет.»
«Он не сознался?»
«Нет. Но он обнаружил в конце концов, что ленты были удалены. Это означает,
что он сделал серьезную ошибку, публично шумя в присутствии мэра. Теперь
его могут обвинить в сокрытии улик. Его могут лишить практики. Его корпор
ация покроется позором. Ишигуро в большой беде и он это знает.» Я спросил:
«И поэтому он так унижается?»
«Да. В Японии, если вас прижало, самое лучшее пойти к властям и разыграть б
ольшое шоу о том, как вы извиняетесь, как вам плохо, и как вы никогда не стан
ете это делать. Это проформа, но на власти производит впечатление, как име
нно вы выучили урок. Это сумимасен: извинение без конца. Японская версия с
дачи на милость суда. Это рассматривается как лучший способ добиться сни
сходительности. Именно это и делает Ишигуро.» «Ты хочешь сказать, это при
творство», сказал Грэм, с посуровевшими глазами.
«Да и нет. Это трудно объяснить. Слушайте, давайте просмотрим ленты. Ишигу
ро говорит, что принес видеопроигрыватель, потому что ленты записаны в н
еобычном формате и он боится, что мы не сможем их проиграть. Окей?» Я откры
л картонную коробку. И увидел двадцать маленьких восьмимиллиметровых к
ассет, наподобие аудиокассет. И небольшую коробочку размером с Уокмэна
Ц видеопроигрыватель. У нее был кабель для подключения к TV.
«Окей», сказал я. «Давай поглядим.»
* * *
Первая из лент показывала сорок шестой этаж из камеры в атриуме, висящей
высоко под потолком и глядящей вниз. Лента показывала людей, работающих
на этаже, это выглядело обычным рабочим днем. Мы включили быструю перемо
тку. Столбы солнечного света, льющегося в окна, скользнули горячими арка
ми по полу, потом исчезли. Постепенно свет на этаже стал мягче и потускнел
, когда дневной свет подошел к концу. Одна за другой включались настольны
е лампы. Теперь работники двигались медленнее. В конце концов они начали
уходить, один за другим покидая столы. Когда популяция разредилась, мы за
метили еще кое-что. Теперь камера иногда перемещалась, следя то за одним,
то за другим работником, проходящим мимо. Однако, иногда камера не двигал
ась. В конце концов мы поняли, что камера, должно быть, оснащена автоматиче
ской фокусировкой и следящей системой. Если в кадре много движения Ц не
сколько людей ходят в разных направлениях Ц то камера не двигалась. Но е
сли в кадре было в основном пусто, то камера фиксировалась на проходящем
человеке и следила за ним.
«Забавная система», сказал Грэм.
«Наверное, имеет смысл для камер службы безопасности», сказал я. «они дол
жны больше тревожится относительно одного человека на этаже, чем о толпе
.»
Пока мы смотрели, включались ночные огни. Все столы опустели. Теперь лент
а начала быстро мигать, почти со стробоэффектом. «Что-то не так с лентой?»,
спросил Грэм подозрительно. «Они трахались на ней?»
«Не знаю. Нет, погоди. Нет, нет, посмотри на часы.» На дальней стене мы видели
офисные часы. Минутная стрелка плавно двигалась с семи-тридцати к восьм
и часам.
«Это пропуск времени», сказал я.
«Что она, делает снимки?»
Я кивнул. «Наверное когда система некоторое время никого не засекает она
начинает через каждые десять двадцать секунд делать отдельные снимки, п
ока…»
«Эй. Это что?»
Мелькание прекратилось. Камера начала поворачиваться вправо по пустом
у этажу. Но в кадре никого не было. Просто пустые столы и редкие ночные све
тильники, которые вспыхивали на видео картинке. «Наверное, у них широкий
сенсор», сказал я. «Он видит за границами кадра. Либо так, либо камеру двиг
ают вручную. Наверное, охранник откуда-нибудь. Может, снизу, из комнаты ох
раны.» Картинка сместилась к дверям лифта и замерла. Двери были глубоко с
права в глубокой тени под нависавшим козырьком, закрывавшем нам взгляд.
«Ха, там темень. Кто-нибудь есть?»
«Ничего не вижу», сказал я.
Картинка начала то выходить из фокуса, то снова входить в него.
«Что там теперь?», спросил Грэм.
«Похоже, автоматическая фокусировка барахлит. Наверное, не может решить
, на что фокусироваться. Наверное, козырек смущает логические цепи. Моя ви
деокамера дома делает то же самое. Фокусировка сбивается, когда она не мо
жет понять, что же я снимаю.»
«Поэтому камера пытается сфокусироваться хоть на чем-то? Я ничего не мог
у разглядеть. Там под козырьком просто черно.» «Нет, погляди. Там кто-то ес
ть. Можно видеть бледные ноги. Очень слабо.»
«Боже», сказал Грэм, "это наша девушка. Стоит у лифта. Нет, подожди.
Теперь она движется."
Через мгновение из-под козырька выступила Черил Остин и мы в первый раз с
могли ясно ее разглядеть.
* * *
Она была красива и уверенна. И вошла в комнату решительно. В своих движени
ях она была точной и определенной, ничего от неуклюжей, волочащейся ноги
двигательной неряшливости молодых.
«Исусе, какая красотка», сказал Грэм.
Черил Остин была высокой и гибкой, короткие светлые волосы делали ее еще
выше. Она держалась прямо. Медленно поворачиваясь, она осматривала комна
ту, словно овладевала ею.
«Не верится, что мы это видим», сказал Грэм.
Я понял, что он имеет в виду. Девушка была убита всего несколько часов наза
д. Сейчас мы видели ее на видеоленте всего за несколько минут до смерти. На
мониторе Черил взяла пресс-папье с одного из столов, покрутила в руках и
положила на место. Открыла сумочку и снова закрыла ее. Взглянула на часы.
«Начинает нервничать.»
«Не любит ждать», сказал Грэм. «И могу поспорить, в этом у нее совсем нет пр
актики. Не у такой девушки.»
Она начала постукивать пальцами по столу в определенном ритме. Мне он по
казался знакомым. Она покачивала головой в том же ритме. Грэм скосился на
экран. «Она говорит? Она что-то сказала?»
«Похоже», сказал я. Мы едва видели, как шевелится ее рот. И здесь я вдруг сло
жил все вместе, ее движения, все. «Кусаю ногти и пальцы ломаю. Дрожу, но мне э
то нравится. О, бэби …»
«Исусе», сказал Грэм. «Ты прав. Как ты догадался?»
«Да, уж, догадался.»
Черил перестала напевать. Она повернулась к лифтам.
«Ага, вот и мы.»
Черил пошла к лифтам. Остановившись под козырьком, она обняла появившего
ся мужчину. Они обнялись и жарко поцеловались. Но мужчина оставался под к
озырьком. Мы видели его руки вокруг Черил, но не видели его лица.
«Черт», сказал Грэм.
«Не беспокойся», сказал я. «Мы увидим его через минуту. Если не с той, то с др
угой камеры. Но мне кажется, мы можем сказать, что она встретила его не тол
ько что.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38