Если бы она умела завязывать платок, чтобы поухаживать за Ником!– Синтия, ты прекрасна. Ты слишком прекрасна. И любой мужчина влюбится в тебя сегодня вечером, а я сойду с ума.– Мне кажется неразумным привлекать внимание к себе. Герцог уже подставил свою шею из-за меня, и я не представляю, почему он позволит мне вальсировать сегодня вечером, как будто все в порядке. Кто-нибудь расскажет моему отчиму и…– Твой отчим уже написал.– Что? Почему ты ничего мне не сказал?– Ты гуляла с Эммой в парке.Ник повернулся к зеркалу и стал завязывать аккуратный узел. Его движения были ловкими и отточенными, словно он много лет практиковался. Синтия не могла уследить за действиями его рук.– И что он написал?– Это было подчеркнуто вежливое послание, да ты сама можешь представить. «Я ценю безмерную доброжелательность вашей светлости в том, что вы приютили своенравную молодую девушку» и так далее. Похоже, твой отчим хотел бы приехать и вернуть тебя, как только будет удобно его светлости. Я думаю, Сомерхарт ответил, что он и его домочадцы будут заняты светскими мероприятиями до конца следующей недели.– Он так ответил? – растерянно прошептала Синтия.– Вряд ли твой отчим надумает без приглашения заявиться к принцу Англии, как ты считаешь?– Думаешь, получится? – Синтия позволила себе улыбнуться в надежде. – Правда получится?– Получится.– А если мы потеряем все деньги за столом? Что тогда?– Если я потеряю деньги за столом… – Шейный платок превратился в элегантное украшение, Ник надел черный сюртук, который он позаимствовал у Сомерхарта. – Не волнуйся. Я позабочусь, чтобы освободить тебя от него.– Что это значит? – Синтия растерялась, глядя на Ника. Перед ней был тот Ник, который провел последние десять лет среди самых богатых людей светского общества.– Пошли. – Ланкастер подмигнул ей и протянул руку.– Я не такая, как эти люди, Ник. – Синтия не подала ему руку. – Ты сам это сказал.Ланкастер коснулся ее щеки, потом взял за подбородок.– Ты лучше этих людей, Син, и они полюбят тебя.Когда он прижался губами к ее губам, она замерла и едва дышала. Время, когда они были вместе, стремительно приближалось к концу. Синтия даже ощущала ветерок, с которым это время проносилось. «Я люблю тебя, – подумала она. – Я люблю тебя».Она только молча кивнула и взяла его под руку.Он выигрывал.Николас посмотрел на столбик монет, который теперь был немного больше, чем в начале вечера.Он уклонился от настоящей азартной игры в кости. Он также отказывался играть в вист, поскольку здесь он зависел от рассудительности партнера. Он не мог рисковать будущим Синтии в компании знакомых. И в своей финальной попытке повернуть к себе удачу, Ланкастер старательно уклонился от стола, где играла герцогиня Сомерхарт. Эта женщина была волшебницей за карточными столами. Во всяком случае, волшебницей для себя самой.Но игра в очко ему удалась. Его сбережения уже возросли до пятисот пятидесяти фунтов, хотя от нервозности во рту все пересохло.Ник собрал свой выигрыш и отправился за стаканчиком виски, разбавленного водой. Затуманенная голова сегодня вечером ему ни к чему.Сделав три шага, он увидел Синтию, которая вежливо улыбалась лорду Осборну. В ней пока не ощущалось непринужденности, но и первоначальный страх, какой она чувствовала в начале вечера, тоже прошел. К счастью, Эмма посадила его за ужином напротив Синтии, но все его ободряющие улыбки не особенно помогали. Казалось, она была готова убежать в любой момент.Когда Ланкастер увидел ее смеющейся над одной из шуток лорда Осборна, он решил оставить ее и не вмешиваться. Единственно правильным решением было позволить ей самостоятельно передвигаться среди гостей. Он знал это, потому что сам пережил этот ужас во время своего первого выхода в лондонский свет.Тогда он не только почувствовал отсутствие в себе городского лоска, но и был уверен, что помечен каким-то особым образом. Секретным знаком на коже. Или запахом, который постоянно выделял его среди остальных.Но никто ничего не замечал, даже те мужчины, которые были известны тем, что предпочитали однополую любовь.Ланкастер в те первые несколько месяцев внимательно наблюдал за ними, высматривая какой-нибудь признак, указывающий на принадлежность к этому запрещенному клубу. И конечно, он постоянно остерегался преследования или нападения.В конце концов Ник понял, что те мужчины ничем не отличаются от других, они точно такие же. И когда до него дошли рассказы о Ричмонде, он осознал горькую правду. Ричмонд не оказывал предпочтения мальчикам перед девочками. Речь шла не о гомосексуализме или греческой любви. Просто Ричмонду нравился вкус невинности.На Ланкастера нахлынули воспоминания, и он, забыв о намерении сохранять трезвый ум, взял у проходившего мимо лакея стакан виски. Тут его перехватила Эмма.– Надеюсь, вы не горе топите в стакане.– Нет, – покачал головой Николас, – я праздную. У меня все идет нормально.– Те пятьдесят фунтов, которые вы мне доверили, превратились почти в двести.Ланкастер собирался сделать еще один глоток, но передумал и медленно опустил стакан.– Вы шутите.– Не шучу. Я умышленно сыграла против Вулфсона. Он отвратительный игрок и допускает промахи.– Эмма! Я когда-нибудь говорил вам, что я от вас без ума?– Прямым текстом – нет. Только не надо, чтобы Харт или Синтия слышали это. Они могут в это поверить.Ланкастер подмигнул и поднял стакан.– Не хотите рассказать мне, между прочим, что произошло между вами и мисс Брандисс? Я предполагаю, что это была не любовь.– Между нами не было любви.– Понятно. Если она не может любить вас, она попросту вас не заслуживает, Ланкастер. Все светское общество едино во мнении, что вас легко полюбить.– Я… – У Ланкастера вспыхнули щеки от этих слов. – Э-э… Независимо от этого, похоже, я постоянно увлекаюсь женщинами, которые меня не любят. Ужасно жаль, правда.– Синтия любит вас, – покачала головой Эмма.Ему хотелось схватить ее за руку и спросить, что она имеет в виду, и откуда она знает, и что Синтия сказала ей. Но у него была гордость.На самом деле это была совсем не гордость. Просто он четко понимал, что это никакого значения не имеет, любит она его или нет. Эта девушка была рождена с железным характером. Если она решила не выходить за него замуж, значит, не выйдет. Ее сердце в этом деле не имело решающего голоса.– Спасибо за любезность, – сказал Ланкастер. – И за неоценимую помощь Синтии.Эмма перевела взгляд к столу, откуда послышался взрыв смеха.– Я скорее отрежу себе руку, чем допущу, чтобы молодую девушку вернули этому человеку. Я была свидетелем его игр, вы это знаете.– Как и я.– Значит, мы приняли решение.Эмма повернулась к нему, мрачно улыбаясь.Когда Ланкастер отошел от Эммы, выпитое, наконец, ударило в голову. Благодаря виски и выигрышам он уже почти не беспокоился, когда третий человек упомянул о его свадьбе.– Лучше бы поскорее возвращались в Лондон! – давясь от смеха, проговорил сэр Чизхолм. – Вы пропустите свою собственную свадьбу, если не проявите осмотрительность, деревенщина!Ланкастер был не в таких отношениях с сэром Чизхолмом, которые позволяли тому называть виконта деревенщиной, но он похлопал его по плечу и исчез, ни слова не говоря.Да, ему действительно надо поскорее возвращаться в Лондон. Не может же он разорвать помолвку прямо накануне свадьбы. И хотя встреча с Имоджин и ее отцом вряд ли будет приятной, Ланкастер не мог дождаться, когда это произойдет. Он хочет быть счастливым. И плохая новость для семьи Брандисс станет началом его счастливой жизни.– Лорд Ланкастер! – послышался знакомый голос.Он повернулся и увидел спешившую к нему Синтию.– Добрый вечер, мисс Мерриторп! – с поклоном ответил он.Она немного смутилась, но только на короткое мгновение, потом присела в реверансе.– Добрый вечер, милорд. Улыбнулась ли вам удача сегодня?– Да, спасибо, все вполне терпимо.Продолжая вежливо улыбаться, Синтия ущипнула его за запястье.– Пожалуйста, лорд Ланкастер, не могли бы вы быть поточнее?Николасу хотелось еще немного подразнить ее, но она вся трепетала от волнения, и от этой дрожи волновалась грудь. Ланкастер получал удовольствие, но вокруг было много других мужчин. Он наклонился к ней ближе, не сводя глаз с полной груди:– Мы выигрываем, Син.– Это правда? – Синтия сделала глубокий вдох, и платье еще плотнее обтянуло ее фигуру.– У нас теперь около семисот фунтов.– О! – Синтия ухватилась за его локоть и наклонилась к уху. – О, Ник, я чувствую такое облегчение.Она еще сильнее прижалась грудью к его руке.– Наверное, мне следовало предложить тебе шаль, – выдавил Ланкастер.– Если ты скажешь еще хоть слово, я начну мычать.Но от дальнейших шуток его уже отвлек румянец на ее щеках, ее розовые губы и нежная кожа шеи. Ему хотелось уткнуться туда и покрыть поцелуями все расстояние от шеи до роскошной груди…Ланкастер оторвал от нее взгляд и перевел его на ближайшее лицо среди гостей. Этим лицом оказалась леди Осборн, которая как-то странно смотрела на него. Ланкастер расправил плечи и отодвинулся от Синтии.– Если удача на моей стороне, поиграю еще часок, пожалуй. Тебе нравится вечер?– Совсем не нравится, – улыбаясь, ответила Синтия.– Синтия… – Она была так очаровательна сегодня, и он уже говорил ей об этом. А вдруг она ему не поверила? – Син…Из толпы гостей послышался возмущенный голос. Возможно, неудачный карточный ход. Синтия оглянулась на шум.– После того как мы заплатим твоему отчиму… – начал Ланкастер, но голоса стали еще громче.И, похоже, доносились они из холла.– Что там такое? – тревожно прошептала Синтия.– Игрок проигрался, я уверен.Однако у Ланкастера уже не было уверенности. Он положил руку на плечо Синтии.– Оставайся здесь.Он стал медленно пробираться сквозь толпу гостей. Но поскольку к холлу устремлялось все больше людей, им овладело желание поторопиться. Выйдя в холл, он, не обращая внимания на собравшихся там людей, протолкнулся вперед.И оказался лицом к лицу с ночным кошмаром. Глава 20 Прошло десять лет с тех пор, как Ланкастер видел его. Ричмонд не часто бывал в Лондоне. В городе было не так много невинности, а деревня дарила ему щедрые подарки.Последние десять лет не прошли бесследно для этого человека, годы не пощадили его. Он выглядел беспомощным и хилым. Но Ричмонд никогда и не производил впечатления монстра. Он виртуозно исполнял роль волка в овечьей шкуре. Этакий приветливый и добродушный парень на публике, превращавшийся в чудовище за закрытыми дверями.Теперь он, похоже, был неспособен даже на самое маленькое зло.Кожа на его некогда приятном лице обвисла. Он немного ссутулился, а пальцы вцепились в ручку трости. Причем рука, которая удерживала трость, все еще казалась крепкой, хотя была толстой и противной. Ланкастер замер, глядя на эту руку, воспоминания навалились на него.Он словно оглох, его уши на время перестали слышать. Потом до него опять стали доноситься звуки. Голос Ричмонда, исполненный презрения, бранил дворецкого. Два лакея внушительных размеров, стоявшие рядом с дворецким, не давали Ричмонду пройти в дом.Сделав шаг вперед, Ланкастер оставил толпу за спиной. Он подошел ближе и увидел Брэма, стоявшего за спиной Ричмонда. У него было абсолютно бесстрастное лицо, словно он смотрел на пустой луг, а не на бурлящую толпу. На мгновение взгляд Брэма коснулся Ланкастера, но выражение лица осталось бесстрастным.– Я не собираюсь стоять здесь как последняя шлюха, – прорычал Ричмонд. – Проводите меня немедленно в персональную комнату.Его голос настиг Николаса, царапая кожу. Много дней жизни этот голос был единственным звуком в ушах Ланкастера. Этот голос смеялся, ворчал и ругался. Этот голос выдвигал жестокие требования и нашептывал отвратительные намерения.Когда Ричмонд повернул к нему лицо, Ланкастер отступил. Он уже повернулся, чтобы уйти, не в состоянии выдержать этот взгляд.Ричмонд хмуро посмотрел на него, словно не мог вспомнить. Неужели их было так много у него? Так много, что он не может вспомнить? От этой мысли у Ланкастера образовался внутри тугой комок боли.– Эй, привет, мальчик, – расплылся в дружеской и безобидной улыбке рот Ричмонда. – Хорошо выглядишь. – Его глаза сверлили Ланкастера. – Правда, очень хорошо.Мальчик. У Ланкастера сжались кулаки.– Убирайся.– Ты сейчас говоришь от имени его светлости? – удивленно поднял брови Ричмонд. – Я и представления не имел, что вы такие близкие друзья.– Убирайся.Ланкастер сделал шаг к нему.– Не раньше, чем верну себе свою собственность.– Она не твоя собственность, подонок.Ланкастер неожиданно набросился на него, вцепившись, как охотничья собака, в шею под подбородком Ричмонда, пока его не схватили за плечи.– Милорд! – закричал дворецкий. – Пожалуйста!Ланкастер еще сильнее сжал горло противника и увидел, как в глазах Ричмонда промелькнула тревога. Его трость стукнула Ланкастера по голени. Брэм бесстрастно наблюдал за происходящим. Чьи-то руки наконец оторвали Ланкастера.– Лорд Ричмонд, – прозвучал из-за спины Ланкастера голос Сомерхарта. – Я что-то не припоминаю вашего имени в списке гостей.– Где она? – проскрежетал Ричмонд, прижимая руку к горлу.– Может быть, пройдем в мой кабинет? Ланкастер, присоединяйтесь к нам.Все еще сжимая пальцы вокруг воображаемого ненавистного горла, Ланкастер оцепенело оглянулся. У него на плече лежала рука Сомерхарта, поэтому он повернулся и, отойдя на шаг, освободился от нее. Лица в толпе, смотревшие на них, казались ему бледными овалами с открытыми ртами и расширенными от ужаса глазами.– Хорошо.Виконт направился в сторону кабинета Сомерхарта, прошлое последовало за ним как отблеск пламени.– Ричмонд здесь, – тихим голосом сказала Эмма, провожая Синтию из танцевального зала. – В моем доме.Ее голос дрожал от ярости, а может быть, это дрожало тело Эммы.– Ричмонд? – Синтия удивилась, как спокойно она произнесла это имя. – Где?– В кабинете Харта. Муж хотел, я думаю, прекратить эту безобразную сцену, но я бы предпочла, чтобы Николас выбросил эту собаку за дверь.– Мне очень жаль, – пробормотала Синтия.– Не говори чепухи. – Эмма остановилась у входа в длинный коридор. – Ты бы хотела присоединиться к ним? Я понимаю, что ты слишком нервничаешь, но они обсуждают твое будущее, в конце концов.Да, она нервничала. Внутри все жгло словно кислотой от мысли о том, что она может, оказаться с этим человеком в одной комнате. Но она встречалась с ним раньше. Одна.– Я бы хотела присоединиться к ним, если вы покажете мне дорогу.– Умница, – улыбнулась Эмма. – Иди за мной. Мы не должны позволять мужчинам определять наше будущее, правда?– Точно, – пробормотала Синтия. – Я скорее отдамся волкам на съедение. Не в обиду его светлости, конечно.– Они странные создания, эти мужчины, – подмигнула Эмма.Улыбка сползла с лица Синтии, когда она поняла, что они остановились перед высокой внушительной дверью. Эмма открыла ее и, к огромному облегчению Синтии, вошла в комнату следом за ней. Стены до самого потолка были отделаны темным деревом, а темно-коричневая мебель подчеркивала строгий стиль помещения.Четверо мужчин стояли друг напротив друга по обе стороны стола, за спиной каждого стояли стулья, но никто из них не собирался садиться. Когда Синтия закрыла дверь, голова Ника резко повернулась в ее сторону и по лицу пробежала гримаса недовольства.– Ага, вот и она, – промурлыкал Ричмонд.Но Синтия даже не посмотрела в его сторону.– Ты должна уйти, – резким голосом сказал Ник.– Нет.– Я не хочу, чтобы он смотрел на тебя.Ричмонд захихикал, услышав эти слова, и в атмосфере комнаты почувствовалось напряжение. Сложив руки на груди, герцог прислонился к столу и холодно посмотрел на Ричмонда.– В настоящее время мисс Мерриторп моя гостья, и она никуда не собирается уезжать из моего дома.– Даже герцог, – хмыкнул Ричмонд, – не может удержать отца от встречи с дочерью.– Вы ей не отец.– Камбертсон намерен вернуть ее.– Мое общение с мистером Камбертсоном вас не должно волновать. Если у вас все, Смит проводит вас к выходу.– У меня еще не все, – фыркнул Ричмонд. – Моя потребность в наследнике сильнее желания этой бойкой девчонки обрести независимость. Мой кузен должен стать наследником, но он абсолютно не подходит на эту роль.– Не подходит? – гаркнул Ник.– Эта девчонка была обещана мне, а она нарушила договор о нашей помолвке, разыграв детскую трагедию. Отец вернет ее, и мы завтра поженимся. – Ричмонд выдернул из кармана бумагу. – У меня есть разрешение на вступление в брак, можете посмотреть. Через несколько часов она станет моей женой.Ник резко выдвинулся вперед:– Ты больше никогда даже рукой до нее не дотронешься, проклятый распутник.– О, она не станет возражать, – с подчеркнутой медлительностью произнес Ричмонд. – До нее уже дотрагивались, и я уверен, вы знаете.Он насмешливо изогнул бровь.– Надеюсь, она не пыталась убедить вас, что это я лишил ее девственности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27