Николас испытывал отвращение к самому себе. Быстро проглотив чай, он поразился, что в горле все равно было сухо.– Готова? – резко бросил он, и Синтия кивнула, не поднимая глаз.Возможно, она чувствовала, что в нем что-то не так. Так жертва чувствует хищника. Ник сунул руки в карманы и направился к двери, а Синтия натянула на голову капюшон.Отличный день приветствовал хмурое лицо Ланкастера. Пели птицы, светило солнце, дул теплый ветерок.Ланкастер прищурился и сосредоточил взгляд на фигуре, которая шла через высокую траву у дороги. Мужчина, не высокий, не низкий. Он шел с запада, но его лицо было спрятано в тени низко надвинутой шляпы.Синтия вышла следом за Ланкастером и почти проскользнула мимо него, когда он вдруг почувствовал тревогу и понял, что должен быть очень осторожен. Он выставил плечо и оттеснил ее назад.– Ну, что такое?– Кто-то идет сюда.– Кто?Ланкастер подтолкнул ее назад и захлопнул дверь.– Какое это имеет значение, кто там идет? Я единственный, кто знает, что ты жива. Прячься немедленно, черт возьми!– Ой, правильно. Прости. Я просто… – Синтия открыла рот, округлив его до буквы «о».И это было бы забавно, если бы сердце Николаса не рухнуло тревожно вниз.Она метнулась прочь, а Ланкастер размышлял, видел ли их этот мужчина. Если его лицо было скрыто в тени шляпы, значит, он опустил голову, выбирая безопасную тропинку на каменистой почве. Ланкастер был настолько погружен в свои порочные мысли, что не смог отчетливо рассмотреть человека.Он осмотрелся вокруг, но не заметил никаких очевидных признаков присутствия Синтии. Только он вытер вспотевшие ладони о сюртук, как раздался стук в дверь.Сделав глубокий вдох, который помог ему избавиться от тугого комка в горле, Ланкастер нацепил улыбку на лицо и открыл дверь.–Добрый день.За дверью никого не оказалось, но потом неожиданно появился человек, и Ланкастер едва не проглотил свой собственный язык.Отчим Синтии. Он почтительно согнулся, потом выпрямился и что-то протянул Ланкастеру:– Вот.– Ах, простите. – Николас смотрел на свои перчатки. – Неужели я забыл их в вашем кабинете?– Что? – наморщил лоб Камбертсон. – А, нет, я нашел их здесь, на ступеньке. Довольно странно, если вы спрашиваете меня.– Да-да, на ступеньке. Я просто забыл их. Спасибо, – пролепетал Ланкастер. – Очень жаль, – добавил он, теперь уже не сомневаясь, что его язык работает независимо от головы.Камбертсон осторожно посмотрел на него, опустив подбородок.– Ладно. Я могу войти?– Гм… Заходите, – отступил в сторону Ланкастер, так и не сумев придумать достойного отказа.Как только Камбертсон вошел и закрыл за собой дверь, Ник понял, что следовало пробормотать что-нибудь про конюшни и пригласить Камбертсона прогуляться. Господи, у него прекрасно получалось врать в Лондоне. Должно быть, свежий деревенский воздух оказывает свое благотворное влияние на его характер, хотя, похоже, проник еще не слишком глубоко.Мысль о благотворном влиянии заставила его подумать о Синтии и о том, что поставлено на карту, и Николас выпрямил спину. Вся его жизнь была одной сплошной шарадой. Одурачить. Камбертсона не составит труда.– Итак, чем я могу вам помочь, мистер Камбертсон?– Я хотел узнать… – начал Камбертсон, потом замолчал, осмотревшись вокруг, словно хотел получить приглашение присесть. Когда приглашения не последовало, он лишь пожал плечами. – Я слышал разговор.Его взгляд метнулся от Ланкастера в коридор и обратно.– Разговор?– Я слышал… – Камбертсон снял шляпу, под которой оказались спутанные волосы и бледный лоб. – Я слышал, у вас тут привидение есть.От потрясения у Ланкастера перехватило горло, и он издал какой-то странный звук.– Вряд ли это заслуживает того, чтобы спрашивать, но… – Камбертсон на мгновение встретился взглядом с Ланкастером и снова опустил глаза в пол. – Это правда?Ланкастер долго смотрел на макушку Камбертсона. Сквозь редкие завитки тонких волос просвечивала бледная кожа головы. Этот человек отдал Синтию сумасшедшему человеку. Он объявил ее эгоистичной и неблагодарной. В этот момент Ланкастер почувствовал, что к нему возвращается спокойствие.– Вы хотите знать, посещают ли мой дом привидения, мистер Камбертсон?– Я знаю, что это звучит глупо, – у гостя порозовела кожа, – но деревенские так рассказывают. Говорят, здесь появляется женщина и скитается по вашим коридорам.– Женщина?Камбертсон поднял глаза, но Ланкастер не увидел в них подозрения, которое ожидал там увидеть. Наоборот, его налитые кровью глаза до краев были наполнены покорностью.– Некоторые говорят, что видели ее гуляющей по скалам. Там, где она умерла.Николас не знал, что сказать. Если Синтию видели, то легенда о привидении была бы только на руку.– Новые служанки, нанятые миссис Пелл, действительно испугались и сбежали. Я, признаюсь, и сам слышал здесь какой-то подозрительный шум.– Значит, это правда? Это Синтия?– Ну… Я думаю, что это вполне возможно.– Да. Она покончила с собой и осуждена на вечные муки. – Камбертсон смял шляпу в руках и стал ходить по комнате. – Я уверен, она во всем винит меня.Ланкастер беспокойно огляделся вокруг. Он не станет заставлять Синтию припудривать лицо мукой, нахлобучивать налицо капюшон и принимать внешность привидения, только чтобы извести отчима.– Миссис Камбертсон не вернется домой, – пробормотал отчим Синтии. – Она тоже винит меня, я даже не сомневаюсь. Но я не знал. Я, конечно, слышал слухи, но… это не имеет никакого значения. Теперь еще человек Ричмонда околачивается рядом…– Его слуга? – Ник насторожился. – Кого вы имеете в виду?– Это Брэм, – нетерпеливо махнул рукой Камбертсон. – Ричмонд называет его секретарем, но он совершенно не похож на секретарей, которых я когда-либо встречал. Всегда просто маячит где-то поблизости, молчит и наблюдает. Он и похож на Ричмонда, только на двадцать лет моложе, понимаете?Нет, Николас совсем не понимал его.– Этот человек был здесь? Недавно?– Прошлым вечером он приходил к Оук-Холлу. Сказал, что Ричмонд хочет знать, когда вернется домой моя дочка-красавица.– Но она умерла.Страх, как молния, пронзил сердце Ланкастера.– Речь идет о моей маленькой Мэри, – покачал головой Камбертсон. – Этот бессердечный негодяй не дал нам даже месяца, чтобы погоревать и опомниться от случившегося.Нуда, конечно, малышка Мэри, вспомнил Ланкастер.– Этот Брэм когда-нибудь встречался с Синтией?– Ну, конечно, встречался, – сердито ответил Камбертсон.Проклятие. Если он увидит девушку, то случится беда.– Я слышал, она напала на вас, пока вы спали.– Гм… Что, простите?– Ну, привидение. Я слышал, оно набросилось на вас. Это случилось в полночь?– Э-э… Думаю, да. Должно быть, так.Камбертсон что-то проворчал в задумчивости, потом быстро осмотрелся вокруг, остановившись на каждом уголке комнаты, и направился к двери.– Может, вы передадите ей, что я ее простил? Мне бы не хотелось, чтобы она пришла в Оук-Холл.– Вы ее простили? Хорошо, я передам ей это, как только в следующий раз она появится у моей кровати.– Ну да. – Камбертсон помял в руках шляпу, прежде чем надеть ее на голову. – Вы смелее меня. До свидания.Когда входная дверь закрылась, на пороге появилась Синтия с красным от гнева лицом.– Он простил меня?– Кто такой этот Брэм? – потер подбородок Ник.Синтия прекратила нервно расхаживать по комнате и обхватила себя за плечи.– Ты же слышал, что сказал отчим. Это человек Ричмонда.– Что он делает для Ричмонда?Ланкастер не мог сказать, что последние годы пристально наблюдал за Ричмондом, но он никогда ничего не слышал о его компаньоне.– Я не знаю.– Твой отчим предположил, что он может быть сыном Ричмонда.– Может быть. Они очень похожи.Хмурое лицо Синтии отвлекло внимание Ланкастера от этой загадки. Ему не понравилось, как она поежилась и потерла руками плечи.– Почему ты так нервничаешь, когда говоришь о нем?– Я ни о ком из них не хочу говорить!Ник, конечно, мог это понять. Особенно когда Синтия коснулась рукой рта. Он еще раньше заметил у нее шрам на губе. Бледно-розовая зазубренная полоска пересекала губу как напоминание о свежей боли.Ланкастер прошел через комнату и кончиками пальцев дотронулся до Синтии. Из ее глаз пропала некая отстраненность, она убрала руку от губ и отступила назад. Он шагнул за ней.Когда Синтия прижалась к стене, он провел пальцами по ее щеке и едва коснулся шрама.– Это он тебе сделал, да?Синтия ничего не стала отвечать. Ее глаза были полны печали и разочарования.– Ричмонд или его человек?Она вздохнула, и Ланкастер почувствовал тепло ее дыхания на своей коже.– Ричмонд, – прошептала Синтия. – Брэм никогда не прикасался ко мне.– Но Ричмонд прикасался?Слепая ярость обожгла его грудь, явившись абсолютным дополнением к той страсти, которую она в нем разжигала.– Прости, – выдохнул Ник.Она покачала головой, и что-то внутри его сломалось. Он не хотел знать ответ, но все равно задал этот вопрос:– Что он сделал, Син?– Он просто… Я разозлила его. И он хотел напугать меня, я думаю, а я не испугалась, и стало еще хуже.Каждое ее слово словно пламенем обжигало кожу Ланкастера. Да, Ричмонду нравилось вселять страх во всех вокруг.– Он приблизился ко мне и… – Она покачала головой. – Это не важно. Но когда я плюнула в него, он набросился. Я подумала… Мне показалось, что он целует меня слишком грубо. Я попыталась оттолкнуть его, а его зубы… они вонзились мне в губы. Я закричала, что он меня укусил. Я звала на помощь, и Брэм… Он просто стоял там.– Брэм был там?– Он всегда был рядом, но… Я не знаю. Он был там, но смотрел как будто сквозь меня, а я плакала, и у меня шла кровь… Спасибо, что в этот момент вошла моя мать. Я спряталась за ее спиной и была спасена.– Ты побежала сюда?– Да, я побежала сюда, – выдохнула Синтия, и на руку Ланкастера упала горячая слеза.– Прости, – пробормотал он, боясь утонуть в ее широко распахнутых глазах. – Мне очень жаль, что он сделал тебе больно, но я рад, что ты пришла сюда.Синтия неподвижно стояла рядом. Ланкастер наклонился к ней и осторожно коснулся губами ее губ. Он решил никогда не прикасаться к ней снова, но сейчас надо было как-то успокоить ее боль. Он не мог устоять перед Синтией, да и не хотел этого.А она, похоже, тоже не собиралась сопротивляться. Ее язык проскользнул к нему в рот, руки впились в рубашку. Николас почувствовал облегчение, что ему не придется удерживать ее за запястья и расстраиваться, что упустил свой шанс.Если у него и были какие-то колебания, то они моментально исчезли, когда Синтия сама притянула его к себе еще ближе. Он с радостью подчинился. Николас прижал ее к стене и крепко, как мечтал, поцеловал. Его язык проник к ней в рот точно так, как он хотел проникнуть к ней между бедер. Но когда Синтия застонала от удовольствия, к нему вернулся здравый смысл. Он попытался отодвинуться, но она лишь крепче ухватилась руками за его сюртук.– Прости, – пробормотал Ланкастер.– Не надо, – покачала головой Синтия. – Я хочу этого. Хочу. Пожалуйста.О Боже, зачем она говорит это? Пожалуйста, умоляла Синтия в его ночных фантазиях предыдущей ночью. Пожалуйста. Ланкастер почувствовал, как болезненно восстала его плоть.– Я не могу, – простонал он, но девушка приподнялась на цыпочки и снова поцеловала его.Здравый смысл покинул его, Ник почувствовал головокружение. Обхватив ее за плечи, он пробовал вкус ее губ, ее язык сам скользнул ему навстречу, отвечая на поцелуй. Рот Син был таким жарким внутри, что Ланкастеру хотелось проникнуть еще глубже.Когда он, наконец, оторвался от ее рта и его губы заскользили по подбородку, Синтия застонала. Он склонил голову и поцеловал шею в том месте, где тонкой ниточкой бился пульс.– Пожалуйста, Ник, – простонала Синтия, и все у него внутри превратилось в комок боли.Иногда человек просто не может уйти от того, чего он так жаждет. Иногда ему приходится остаться и посмотреть правде в глаза. * * * Это было неправильно.Это было неправильно по очень многим причинам, но Синтии было все равно. У них нет будущего, и это не имеет значения. Есть настоящее. Здесь и сейчас.Всю ночь она думала о Нике. О том, как они оба несчастны. Почему они оба выбрали такие губительные пути? Как и когда они оба потеряли надежду на счастье и радость?Но сейчас, когда его губы целовали ей шею, все тревоги ушли. Это было счастьем, и они оба могли хотя бы несколько мгновений наслаждаться им.До тех пор, пока им не помешали.– Сюда, – пробормотала Синтия. – Иди сюда. – Она нащупала и отодвинула панель в стене. Казалось, что Ник ничего не замечал вокруг, но последовал за ней. Она задвинула панель, и они оказались в темноте.Ник с удивлением попытался осмотреться, но Синтия прижалась к его губам и привлекла его к себе.В темноте она все чувствовала. В темноте был только он, его запах и прикосновения. В темноте не было его невесты, шрама у него на шее и корабля в Америку. Его близость забирала у нее силу, и она прислонилась ослабевшим телом к стене.Зашуршали юбки, когда по ним скользнули руки Ника. «Да, – умоляла Синтия. – Да, да». Он поднял юбки, собрав их в одной руке, а вторая легла на бедро. «Это Николас, – напомнила себе Синтия, улыбаясь во время поцелуя. – Это его рука касается моей обнаженной кожи».Его ладонь продвинулась выше, и он сильнее прижал ее к стене. Синтия задохнулась и откинула голову, прижимаясь затылком к твердому дереву.Когда его пальцы коснулись самой интимной части ее тела, из ее горла вырвался вздох. Сильные пальцы легко проникли внутрь ее тела.– О Боже, – простонал Ник, продолжая ласкать ее рукой. – О Боже, Син, ты истекаешь влагой.Это действительно так и было, но никогда прежде с ней не случалось.– Прости, – униженно пробормотала она.– М-м… – Ник ткнулся носом ей за ухо.– Прости, я не знаю… почему.– Что почему?Он не переставал ласкать ее, и Синтия поняла, что задыхается от восторга.– Почему я… – она вздохнула, – вся горю.К большому разочарованию Синтии, его пальцы замерли. Он поднял голову, словно, несмотря на темноту, хотел лучше рассмотреть ее.– Прости, – послышался его шепот. – Конечно, ты не… – Ник замолчал, прекратив ласки.– Нет, – прошептала Синтия. – Пожалуйста, не останавливайся.К ее глазам подступили слезы. Она хотела только этого. Только этого, разве это много?– Просто прикасайся ко мне. Пожалуйста.Его дыхание участилось, пальцы задрожали и снова стали исследовать жаркое лоно.– Да! О, Ник, да, – умоляла Синтия.Ланкастер тяжело дышал и дрожал всем телом, несмотря на то что она не прикасалась к нему.– Ты стала такой влажной, потому что возбуждена, – выдохнул он, и она почувствовала, как он глубоко проник в ее тело. – Ты влажная, потому что твое тело хочет принять меня.Она подстроилась под ритм движения его руки и уже не сдерживала восторженных стонов.– Твое тело хочет облегчить мое напряжение, – выдохнул Ник.Да, вот это правильно. Она хотела, чтобы он заполнил собой ее тело. Чтобы он взял ее прямо сейчас. Весь мир для нее сейчас сосредоточился там, где были его пальцы. Давление нарастало. Она чувствовала, что ее плоть сжимается.– Синтия, – прошептал Ник, тихонько куснув ее шею.Прижавшись к ее губам, язык нетерпеливо раздвинул их и проник в рот.В поисках чего-то еще, чего-то большего, что находилось за гранью ее понимания, Синтия отпустила его сюртук и подняла руки повыше, чтобы крепче прижать его к себе. Когда она ощутила прохладную мягкость его волос, она запустила туда пальцы и ухватилась за них.Он никогда не боялся темноты, а следовало бояться. Ночные кошмары преследовали его из темноты. И рука, уцепившаяся в волосы и заставлявшая его опуститься на колени.«На колени, мальчик».Он попытался сопротивляться.«Не беспокойся, ты научишься любить это».Рука еще крепче вцепилась в его волосы.Ланкастер дернулся и ударился головой о низкий потолок.– Ник?– Не надо. Пожалуйста.Он отпустил Синтию и отступал назад до тех пор, пока не уперся в дальнюю стену. Голова гудела от боли.– Что-то не так?– Мы не можем…Ланкастер постарался избавиться от стыда, который захватил его в свои сети. От него пахло мускусом, потом и чем-то еще. В горле стоял привкус желчи, пока его тело пыталось избавиться от воспоминаний. Ее пальцы коснулись груди Ланкастера, но в темноте это могла быть чья угодно рука.– Прости, – выпалил он. – Нам не следовало делать это.Он вслепую потянулся вправо и толкнул стену. Спасительный для него поток света ослепил Синтию. Она быстро заморгала, ресницы порхали, как крылья бабочки.– Что случилось?– Это неправильно. – Ник проскользнул за ее спиной и с жадностью вдохнул свежий прохладный воздух. – Это невозможно. – Он вытер рукой пот со лба.– Господи! – послышался голос.Ланкастер поднял глаза и увидел миссис Пелл, замершую в холле.– Что это вы вдвоем делаете там?– Э-э…Ник не мог сообразить. Столько всего навалилось сразу. Одна его половина боролась с прошлым. Вторая хотела, чтобы он вернулся в этот зияющий в стене проем, закрыл его за собой и закончил то, что начал с Синтией Мерриторп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27