– Мне кажется, она хорошо понимает английский.– Что? Что это значит? Она француженка? Боже, она, наверное, такая элегантная.– Нет, она не француженка. Синтия, я дразню тебя.– Перестань. Разве ты не видишь, как я напугана. Возможно, ее нет дома.Ланкастер подошел к ней, расцепил руки и коснулся ее запястья большим пальцем.– Насколько я знаю, Сомерхарт никогда не расстается с ней, поэтому, думаю, она дома. Но здесь нечего бояться. Эмма… ну, она довольно необычная, но очень добрая.– Эмма? – переспросила Синтия. – Необычная?– Конечно. Ее светлость.– Ее светлость, – повторила Синтия. – Ваша светлость.А если она забудет? А если назовет ее «миледи» или, о, ужас, Эммой?– Ой, зачем ты сказал мне ее имя?– Прости, – засмеялся Ник. – Я знал ее до того, как она стала такой величественной и представительной дамой.– Она представительная?Синтия еще раньше, чем начал смеяться Ник, поняла, что он опять ее разыгрывает. Рассердившись, она подошла к камину и стала рассматривать резную решетку с виноградной лозой.По крайней мере, они больше не молчали друг с другом. По крайней мере, Ник смеялся. Когда он вернулся в экипаж после своего внезапного исчезновения, он сказал Синтии, что Брэм сопровождает их до имения Сомерхарта. Но беспокоиться было не о чем, потому что ехать за ними без разрешения он мог только до границы имения.Но Синтия уже забыла о прежних тревогах. Сейчас ее волновало совсем другое. Герцог. Величайший из всех великих джентльменов. Они не были знакомы прежде, и вряд ли он захочет предложить ей свою помощь. Она еще девять дней будет принадлежать своему отчиму, и герцог Сомерхарт будет обязан отправить ее назад или, по крайней мере, написать записку отчиму с вопросом, не хочет ли он получить обратно свою дочь.– Ник, пожалуйста, – снова начала Синтия. – Мне кажется, нам надо ехать дальше и остановиться на постоялом дворе. Вернешься к его светлости утром, посмотришь, какое у него настроение. Я…Когда открылась дверь, Синтия уже пожалела о том раздражении, которое заставило ее пройти в глубь комнаты. Теперь Ника не было рядом, она стояла одна и с ужасом смотрела, как кланяется лакей входящей элегантной паре. Женщина была довольно… обычного, вида. Не выше шести футов. Без белого напудренного парика. На первый взгляд очень молодая и даже простоватая. Ее красота выражалась в уверенности, которую она носила так же, как платье.– Эмма!Ник направился прямо к ней и склонился к ее руке. Женщина улыбнулась и обняла его. Мужчина, стоявший рядом с ней, нахмурился.Синтия подумала, что женщина достаточно миловидна, но мужчина был прекрасен, как сам Люцифер. Синтия решила, что это черные волосы делают его похожим на дьявола, но когда она встретилась с взглядом его голубых глаз, то поняла, что именно глаза придают ему дьявольский вид. Такие холодные и оценивающие. Синтия почувствовала плечом каминную полку и поняла, что сделала шаг назад.В этот момент она была готова отдать все, только бы оказаться где-то в другом месте. Даже сталкиваясь с Ричмондом, ей все было понятно. Он был ее врагом. Он был дьяволом. Но герцог Сомерхарт… Здесь почва под ногами была довольно зыбкой. Этот человек был в лучшем случае опасным союзником.Несмотря на то что биение сердца отдавалось у нее в ушах, Синтия разобрала слово «представить» и увидела, что все трое повернулись в ее сторону. Напрасно она ждала, что сможет провалиться сквозь землю и спрятаться там на некоторое время, пол у нее под ногами был прочным.Николас подмигнул ей в знак поддержки, и девушка заставила себя выйти на середину комнаты.– Ваша светлость, позвольте представить вам мисс Синтию Мерриторп из Оук-Холла. Мисс Мерриторп, ее светлость герцогиня Сомерхарт и его светлость герцог Сомерхарт.Тщетно пытаясь вспомнить, насколько глубоким должен быть поклон, Синтия поклонилась так низко, как только могла. Так, словно ее представили королеве. Из-под юбок показались ее уродливые ботинки.– Не упадите, – сказала герцогиня. – Хотя это будет хороший повод посмеяться во время будущих встреч. И все равно не надо. – Она взяла Синтию за локоть и потянула вверх. – Я рада с вами познакомиться.Держа Синтию под руку, она повернулась вместе с ней к герцогу.– Улыбнись девушке, Харт. А потом можешь продолжать хмуриться на Ланкастера.– Очень рад, – сказал герцог, сверкнув улыбкой и продемонстрировав обаятельную сторону дьявола.– Очень приятно, ваша светлость, – с трудом произнесла Синтия.Улыбка с лица герцога пропала, когда он посмотрел на Ника.– Ну что ж, Ланкастер, оставим твою очаровательную спутницу. Что так неожиданно привело тебя в Сомерхарт?– Мне думается, что леди могла бы что-нибудь выпить, пока мы не углубились в разговоры, – ухмыльнулся Ланкастер.– Ник! – воскликнула Синтия, ужаснувшись его невежливости.Ланкастер не смог сдержать сдавленного смеха, и когда Синтия бросила взгляд в сторону хозяев дома, она поняла почему. Герцог и герцогиня смотрели на нее, удивленно подняв брови.Так много времени прошло с тех пор, как Синтия была в приличном обществе. Месяцы. Здесь существовали правила, которые следовало соблюдать. Важные правила. Здесь Ник был для нее лордом Ланкастером.– Я…Ник совершенно не выглядел смущенным, но он ко всему относится с такой легкостью.– Мы с мисс Мерриторп знаем друг друга с детских лет, почти кузены.– Хм, кузены? – переспросила герцогиня. – Тогда, поскольку Ланкастер нам очень близок, мы тоже должны обращаться с вами как с кузиной, мисс Мерриторп. Как это замечательно!– Когда это, – фыркнул герцог, – он был хоть сколько-нибудь близок к семье?– К твоей, возможно, нет. Они почти все сквалыги. За исключением твоей сестры. И тети Августы.– Спасибо. – Герцог проворчал что-то еще, но все же направился к шкафчику и наполнил четыре бокала красным вином. – Это подойдет для тебя, Ланкастер?– Вполне.– Тогда давайте сядем.Они все присели у слабо горящего камина. Синтия едва ли могла припомнить дом, где камины горели в пустых комнатах.– Я пришел за своим долгом, – без предисловий заявил Ник.– Это ты у нас специалист по долгам, а не я, – фыркнул герцог.– Ты знаешь, о чем я говорю.Сомерхарт наклонил голову. Герцогиня что-то пробормотала, но мужчины не обратили на это внимания.– Мисс Мерриторп необходим скромный приют на несколько дней.Взгляд голубых глаз остановился на Синтии.– В каком смысле?Синтия в тревоге повернулась к Нику. Что он скажет? Почему они не обсудили это заранее?– Через девять дней она достигнет совершеннолетия.– Понятно.То, что, конечно, понял Сомерхарт, ему не понравилось. Герцогиня, однако, обрадовалась:– Вы спасаетесь от ненавистного брака?Синтия вздрогнула.– Вы бежите с Ланкастером?У герцогини заблестели глаза.– Нет, – ответила Синтия.– Мы посмотрим, – одновременно с ней ответил Ник.– Понятно. – У герцога снова поползли вверх брови. – Только я не уверен, что мой долг обязывает меня испытать гнев целой разъяренной семьи. Даже двух семей. Или… – он посмотрел на Ника, – возможно, четырех.Четырех, подумала Синтия. Именно так. Пострадают четыре семьи, если они поженятся.– Конечно, ваша светлость. – Синтия встала, заставляя тем самым встать мужчин. – Мы не должны были просить об этом.– Мы не просили, – прервал ее Ник. Вежливая маска с его лица исчезла, теперь оно было серьезным. – Я просил. И независимо от гнева семьи я буду просить вас взять ее под вашу защиту. Речь идет о лорде Ричмонде.– Ричмонд, – выдохнула герцогиня.– Я думаю, вам известна репутация этого человека.– О да, – заявила герцогиня. – Он был одним из самых близких друзей моего отца. Если, конечно, эти шакалы способны на дружбу. Более презренного человека я никогда не встречала.У Синтии загорелось лицо. Она чувствовала, как разливается по комнате отвращение, она буквально ощущало это словно что-то материальное. Что-то, что она принесла сюда.– Тогда никаких вопросов, – снова подала голос герцогиня. – Вы остаетесь.– Полагаю, ты тоже должен остаться?Сомерхарт сложил руки на груди, глядя на Николаса.– Вашей любезности нет границ, – поклонился Ланкастер с едва заметной улыбкой.Герцогиня встала и взяла Синтию за руку:– Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. И называйте меня Эммой. Похоже, мы с вами еще больше кузины, чем я подозревала.Синтия, изумившись быстроте происходящего, позволила вывести себя из гостиной. Мужчины остались. Будут говорить о ней, и она понимала это. Ей только хотелось знать, что будет сказано в ее адрес.– Можешь представить мое замешательство, – начал Сомерхарт, как только за женщинами закрылась дверь. – Мы с Эммой как раз обсуждали поездку в Лондон. На твою свадьбу.– Да. Замешательство.– Я так понимаю, ты разорвал помолвку.– Я зайду к мисс Брандисс лично, как только вернусь в Лондон.– Это никому не понравится. Ни ее семье, ни твоим кредиторам.– Знаю.Сомерхарт сел, положив ногу на ногу.– Мне дали понять, что лорд Ричмонд стал… неспособен.– Если ты имеешь в виду, что кто-то кастрировал его, то я тоже это слышал. Не знаю, что он собирается делать с Синтией. По всеобщему мнению, он больше не способен стать отцом, но, возможно, это неправда.Сомерхарт ухмыльнулся и сделал глоток вина.– Его человек преследовал нас, когда мы ехали сюда. Я планирую завтра утром отправить свой экипаж назад, чтобы попытаться пустить их по ложному следу. Если ты хочешь, чтобы я уехал, я уеду.Сомерхарт махнул рукой, и Ланкастер почувствовал облегчение.– Я не буду страдать бессонницей из-за таких, как Ричмонд. В худшем случае я продержу в неизвестности девять дней семью мисс Мерриторп. Зачем быть герцогом, если невозможно злоупотребить своей властью?Николас поднял свой бокал и кивнул в сторону герцога, прежде чем осушить его до дна.– Как у тебя обстоят дела? Я знаю о твоих железных дорогах, но недавно услышал разговоры о судоходной компании.– Несмотря на причастность к парламенту, я считаю, что железные дороги проще, – проворчал Сомерхарт. – Судоходство… Клянусь, эти американцы, наверное, хотят, чтобы их соблазнили договором. Единственный человек, соблазнение которого меня интересует, это моя жена.– Что такое? – улыбнулся Ланкастер. – Они хотят, чтобы ты был любезен с ними?– Как будто для этого у меня есть время, – раздраженно откликнулся герцог.– Я мог бы дать тебе уроки.– Почему-то я думаю, они не клюнут.Ланкастер, вежливо соглашаясь, наклонил голову.– Если хочешь поупражняться на ком-то еще… У нас тут намечается небольшой праздник. Присоединяйся и продемонстрируй свое обаяние в полной мере, если хочешь. Эмма пригласила Осборнов и несколько дюжин своих излюбленных противников.– Противников?– За игровым столом. Она скучает без игры, хотя и отрицает это. Она утверждает, что всего лишь помогает своей неизменной компании учить математику, когда играет с ними на печенье.– О Боже! – Ланкастер рассмеялся.– У меня никогда не хватало терпения на это независимо от того, на что делалась ставка: на печенье или на кроны.Как только Сомерхарт произнес слово «крона», Ланкастер забыл про свое изумление и выпрямился. Карточная вечеринка. У Синтии триста четыре фунта, которые надо преумножить. Возможно, ему только что предложили решение проблемы.– Спасибо, Сомерхарт. Я с удовольствием приму участие. Глава 19 У него слегка болтались ноги, как будто в комнате дул ветерок, как будто веревка была детскими качелями, а не петлей. Скрип веревки стоял у него в ушах, но чем дольше он висел, тем больше отдалялся этот звук. Он отпустил веревку.– Ник. – Он открыл глаза и увидел, что прямо перед ним стоит Синтия и смотрит на него. – Ты повесился?Неужели она ждет ответа? Он указал на веревку. «Я не могу говорить».– Ну что ж, вам должно быть стыдно, Николас Кантри.Да, ему должно быть стыдно. Ужасно стыдно. Он смотрел на нее сверху, с облегчением думая, что ее лицо – последнее, что он видит.Но вдруг за Синтией открылась дверь, и в комнату вошел совершенно голый Ричмонд, поддерживавший рукой свое мужское достоинство. У него была бледная, как рыбье брюхо, кожа, мягкий и рыхлый живот, такой же, как десять лет назад. Ланкастер с ужасом наблюдал, как Ричмонд с восставшей плотью подошел сзади к Синтии.Ланкастер взбрыкнул ногами, пытаясь поднять руку и показать ей, но Синтия только с отвращением покачала головой. Тогда Ричмонд опустил руку и потянулся к Синтии, а с его пальцев капала кровь. Ланкастер посмотрел вниз, увидел, что плоть Ричмонда представляет собой изуродованное месиво, и открыл рот в немом крике.– Ник! – снова позвала Синтия, немного сильнее постучав в дверь.Двери в этом доме были чертовски крепкими. Через них проникали лишь отголоски шума. Приглушенная брань. Легкий шелест простыней.– Ник! Уже скоро ужин!Синтия постучала еще раз. Она не могла спуститься сама. Нервы были как натянутые струны. Гости прибывали весь день, а Синтия только начала привыкать к мысли, что она находится в доме герцога. Даже спустя два дня она всякий раз подпрыгивала как испуганная мышь, когда его светлость заходил в комнату. Графиня ее больше не пугала. Она сама была загадочно таинственной, и Синтия гадала, какие же у нее гости.При мысли о том, с каким количеством лордов и леди ей предстоит встретиться, Синтия подняла руку, чтобы опять стукнуть в дверь, но она, наконец, распахнулась.– Я так понимаю, ты очень хорошо вздремнул? – Эти слова сорвались с ее языка раньше, чем она заметила его бледное лицо и взмокший от пота лоб. – Ты заболел?– Нет, просто спал слишком крепко.– Скоро ужин.– Надо одеваться. – Ланкастер потер затылок. – Спасибо, что разбудила.Дверь стала закрываться, и Синтия обиженно проскользнула за ним следом в комнату.– Ник, мне страшно. Я думаю, мне не надо туда идти.Ланкастер сердито закрыл дверь и прислонился к ней, сложив руки на груди.– О чем ты говоришь?У него стучали зубы.– Может, тебе вернуться в постель? Ты уверен, что все в порядке? – Синтия протянула руку, чтобы потрогать его лоб, но передумала, видя, что он замер.– Я просто замерз и хотел бы одеться, поэтому, прости…– Ты будешь просто одеваться? Все это я уже видела раньше. Только не в последние несколько дней, должна сказать.– Соглашайся выйти за меня замуж, – хмуро бросил Николас, – и я обо всем позабочусь.– Высокомерный грубиян, – проворчала Синтия. – Я бы не советовала тебе дремать после обеда. После такого сна у тебя плохое настроение.– Увидев мельком портрет Эммы, который ты начала рисовать вчера вечером, я не мог уснуть.– Деревенщина.Не обращая на нее внимания, Ник снял халат и бросил его на кровать. Синтия забыла о своем недовольстве при виде его обнаженной спины, пока он копался к шкафу. Она видела, как напрягаются и расслабляются его ягодицы в такт совершаемым им движениям. Ей непременно захотелось дотронуться до мускулистых рук и бедер. Она никогда не прикасалась к его бедрам, покрытым легкой порослью, но теперь сгорала от желания сделать это. Синтия ощутила, как вся напряглась.Но всем ее фантазиям суждено было провалиться. Он надел через голову накрахмаленную рубашку, которая прикрыла его тело до самых бедер.Синтия вздохнула.– Ты бросаешь на меня страстные взгляды? – бросил через плечо Ланкастер.– Да.Он с глупой ухмылкой натянул штаны и повернулся к Синтии, застегивая их.– Вот это да! А Сомерхарт действительно чуточку стройнее меня.– Если бы у меня был лишний корсет, я бы тебе одолжила.– У меня свой есть, – подмигнул Ланкастер. – Именно поэтому я и хотел, чтобы ты ушла, черт возьми.У него сверкнули глаза, когда он взял накрахмаленный шейный платок из шкафа, и Синтия почувствовала, что ее тревога утихла. Теперь Ланкастер выглядел лучше. Лицо приобрело здоровый цвет.Ник мельком окинул фигуру Синтии.– Ты бесподобна! Дух захватывает!– Правда? – Синтия провела дрожащей рукой по золотистому шелку платья. – Мне кажется, ты дышишь довольно ровно.– Иллюзия. – Его взгляд прилип к декольте платья. – Уверяю тебя, я очень слаб.– Твою слабость, – Синтия вздернула подбородок, – легко можно было бы излечить до того, как ты оделся.– Мне кажется, ты выходишь за рамки приличия, Син. – Оборачивая вокруг шеи темно-синий платок, Ник не сводил с нее глаз. – В таком платье можно застудить грудь. А вообще мне совершенно не нравится этот наряд.Синтия опустила взгляд на свою пышную грудь в вырезе платья.– Эмма сказала, что моя грудь безупречна.– Это действительно так. Она слишком безупречна.– Перестань! – Синтия потянула за вырез. – Я и так нервничаю, а ты заставляешь меня чувствовать себя коровой после доения!– Пощади, Син, – сдавленно пробормотал Ник и, привалившись к шкафу, захохотал.– Это платье не подходит, да? – Синтия вновь потянула вырез. – Эмма приготовила его именно для меня, а я не хочу показаться неблагодарной. Но мне кажется, я не должна идти. Я не пойду.– Ну, хватит.Ланкастер подошел к ней, концы платка все еще висели свободно. Когда он подошел ближе, Синтия увидела, что по синему полю платка шли угольно-черные полоски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27