– Син… – Его беспомощный вид выражал искренние извинения.– Прости, Ник, но ты… Ты познакомил меня с восторгом слияния двух тел и теперь не можешь отказываться.– Я не собирался ни с чем тебя знакомить!– Но познакомил, ничего не поделаешь. Может быть, еще бокал вина?Ник скрестил руки на груди.– Синтия Мерриторп, послушай меня. Мы не будем больше заниматься любовью. До тех пор, пока не поженимся.– Мы… – Его слова как молния пролетели по комнате. – Что ты сказал?– Выходи за меня замуж, Синтия.– Нет!Ник улыбнулся и потянулся к ней, переплетая свои пальцы с ее.– Пожалуйста, окажи мне честь, стань моей женой.– Нет! – На лбу у Синтии выступил пот, а сама она задрожала от внезапного озноба. – Глупец, ты же обручен.– С женщиной, которая меня ненавидит.Синтия попыталась вырвать руку, но Ник крепко держал ее.– Ты говорила, что хочешь, чтобы я был счастлив, Синтия. Брак с тобой сделает меня счастливым.– Не говори так.– Но это правда. Я буду счастлив.Большим пальцем он гладил костяшки ее пальцев, и в глубине тела предательски задрожали запретные струны. Неужели он предлагает ей то, о чем она когда-то мечтала?«Они полюбят друг друга. Весь мир вокруг них замрет. Они поженятся очень молодыми и переедут в Лондон, и весь свет будет восхищаться силой их страсти».Но нет. Этого не случится. Если он женится на ней, они не смогут позволить себе светскую жизнь в городе. И свет будет недоумевать по поводу ужасного безрассудства этой пары.– Мы не можем пожениться. Даже если ты не женишься на той женщине, меня ты не можешь взять в жены.– Могу и возьму.– А мое слово значения совсем не имеет?– Но я думал… – От ее слов блеск в глазах Ника пропал. – Я люблю тебя, Синтия.Черт! Да как он может бросаться такими словами? Как он может смотреть на нее ясными карими глазами и быть таким убедительным?– Ты любишь меня как друга.– Я люблю тебя как женщину. Я никогда никому не говорил этих слов. Я даже никогда не думал об этом.Синтия не могла поверить его словам. За это время Ник должен был влюбиться и разлюбить десятки раз. В душе он всегда был романтиком. Он, несомненно, любил много женщин.Комната закружилась у нее перед глазами. Только Пик оставался неподвижным и невозмутимым центром этой карусели. Ее покорил его теплый взгляд.– Я сказал, мы не можем заниматься любовью, пока не поженимся.– Я думала, ты избавился от этой глупости! Ник, послушай. Пожалуйста. Даже если ты действительно любишь меня, это продлится недолго, лишь до тех пор, как нагрянут кредиторы.– Я счастлив здесь, с тобой, и мне ничего не надо, кроме кухонного стола и горшка с тушеным мясом.Господи, он опять стал похож на себя прежнего. Молодой и надеющийся. Ее глупый Ник. Человек, которого она всегда любила.– Это нереально. Просто нереально. А что будет с твоей семьей? От тебя зависит жизнь брата и сестры. Тебе нужно заниматься своими имениями. Твоя семья просто возненавидит меня. Они все возненавидят меня, а потом и ты будешь ненавидеть меня вместе с ними.– Откуда у тебя такие мысли? – Ланкастер загадочно улыбнулся.– Я жила в семье, которая более пятнадцати лет находилась в долгах. Ни о чем другом, кроме этого, там не говорили. Деньги. Деньги. Можем мы позволить себе новые платья? Нет. Но если новое платье поможет мне найти хорошего мужа, тогда как? Если мы продадим ковры, соседи заметят? Если они заметят, не станут ли их сыновья косо смотреть в нашу сторону и сторониться брака со мной? Но если мы не продадим ковры, мы потеряем лошадей, а это уже будет трудно скрыть.– Син…– Тут не до любви, Ник, если ты не можешь заплатить прислуге. Или когда твоя мать каждый вечер плачет над чашкой чая, а сестра вынуждена выйти замуж за лавочника и тем самым прекратить свое существование в глазах светского общества. Много лет я была проклятием для своего отчима. И не хочу стать твоим проклятием.Во время разговора Ник не сводил с нее глаз и теперь продолжал смотреть ей в лицо.– Я знаю, что такое жертвовать собой ради семьи, Син. Поверь мне, я правда знаю. Я понимаю свой долг и обязанности.– Тогда ты должен знать, что мы не можем пожениться.– Посмотрим.– Мы не будем смотреть.В горле у Синтии закипали слезы, собираясь в такой комок, который было трудно проглотить. Как он может быть таким глупцом? Таким милым и ужасным глупцом?Синтия вырвала свою руку и убежала от него и его несбыточных сказочных надежд.Она чувствовала холодный пол даже через чулки, у нее окоченели ноги, но Синтия продолжала ходить по комнате. Было уже поздно, завтра им предстоял еще один ранний подъем, но спать она не могла. Она даже сидеть спокойно не могла.Она долго плакала, сбежав в свою комнату, а когда Слезы высохли, стала фантазировать.Что, если они действительно поженятся? Возможно, его поместья смогут приносить больше прибыли, если вести хозяйство экономно. Возможно, есть ювелирные украшения, которые можно продать. А может, и сейчас доход вполне приличный, просто семья живет на широкую ногу.Эти мысли больше часа будоражили ее. Она даже присела за небольшой стол и нарисовала их с Ником. Они держались за руки и шли по залитой солнцем тропинке.Как это все смешно!Спасибо, Господи, что поднялся ветер, от которого загрохотали ставни. Когда холодный воздух проник в щели и зашелестел бумагами, Синтия очнулась. Ее взгляд упал на открытый шкаф и на висевшие там два платья.Два платья, одно из которых больше напоминало тряпку.Одна пара потертой и настолько потрепанной обуви, что теперь уже трудно было определить, какого цвета была когда-то кожа.Один халат, один корсет, одна нижняя юбка, одна сорочка, пара штопаных чулок.Вот и все, что у нее есть. Вот это она возьмет в качестве приданого.А Ник?Она медленно обвела взглядом холодную пустую комнату. Нику явно требуется намного больше того, что может предложить она.И вот теперь, замерзшая и сердитая, Синтия мерила шагами крошечную комнатку, удивляясь, что ее планам о пылком романе суждено иметь такое печальное завершение.Хотя чему тут удивляться? Она с самого начала боялась именно этого. Благородства джентльмена.– Черт возьми, – пробормотала Синтия, сжав кулаки.Мужчины с их дурацким благородством. Господи, это сведет ее в могилу.Из-за благородства она превратилась в часть движимого имущества, которым можно расплатиться за карточный долг. Теперь благородство разрушит ее планы и убедит стать пожизненной обузой для семьи Ника.Нет, она этого не допустит. К черту благородство Ника. У нее тоже есть, благородство. И планы. И мечты, и желания. Ей хотелось чего-нибудь простого и хорошего, прежде чем она покинет это единственное знакомое ей место на земле. Она честно сказала, чего ей хочется, и Ник не может теперь менять правила.Сложив руки на груди, Синтия оглянулась на дверь, что вела в его спальню. Полчаса назад он стучал, но она не откликнулась на его стук. Интересно, он спит сейчас? Наверное, решил, что она согласилась с его благородными планами?Он все еще спит обнаженным?Синтия вздернула подбородок и сбросила ночную рубашку, потом прищурилась и стянула с ног чулки.Пусть он лучше заткнется со своим благородством. Глава 15 Ник предавался чудесным мечтам, когда скрипнули половицы, и это вывело его из мечтательного состояния. Этот скрип поселил страх в душе и вызвал напряжение в теле.– Кто здесь? – крикнул он, вставая с кровати.– Это я, – послышался тихий голос.Ланкастер сделал глубокий вдох и на выдохе избавился от напряжения. Он увидел смутное очертание Синтии в свете тускло мерцающей ночной лампы.– Син, с тобой все в порядке?– Да.– Ты готова поговорить?– Нет, – резко ответила она.– Так ты планируешь убить меня?Ланкастер нахмурился.– Наверное, нет.Теперь ее голос звучал ближе. Ник скосил глаза в сторону ее голоса и, протянув руку к лампе, сделал огонь ярче. А в следующую секунду едва не проглотил язык.Она была обнаженной. И шла прямо к нему.– Нет, – с трудом произнес Ник. – Точно, нет. Синтия прищурилась и продолжила движение, ее грудь трепетала.– Я сказал тебе, что мы не будем заниматься этим.– А я сказала, будем.Она остановилась в шаге от него и подняла руки вверх, словно хотела, чтобы он лучше рассмотрел ее.Но Нику этого и не требовалось, он и так все прекрасно видел. Он видел, как напряглись ее соски от прохладного воздуха в комнате, искушая его язык. Округлые бедра, которые так и просились в его объятия. Темный треугольник волос, прикрывавших женское естество. Он уже: представлял, как проникает в ее тело, как сжимается ее лоно, плотно обхватывая его.От этой мысли он почувствовал, как напряглась его уже и без того возбужденная плоть.– Возвращайся в свою комнату, – в отчаянии приказал Ник.Синтия удивленно подняла брови и сделала последний шаг, который отделял ее от кровати. Ланкастер отшатнулся назад, но, несмотря на все усилия, не мог оторвать взгляда, когда она подняла колено, чтобы забраться на кровать.– О Боже, – простонал он, – Син…И хотя у него еще оставались силы, чтобы сопротивляться желанию прикоснуться к ней, он больше не мог заставить себя отодвигаться дальше. Он просто замер, как загнанный в угол заяц.– Делай то, что ты делал сегодня утром, – произнесла девушка, голос ее был вкрадчивым и мягким, он обволакивал его, подавляя волю и пробуждая желание.– Мы должны подождать, – покачал головой Ник.Но его взгляд переместился с лица на грудь, когда она, как проситель, опустилась перед ним на колени.– Возьми меня, Ник.Она стояла на коленях. И умоляла.Он почувствовал дрожь в мышцах. Синтия протянула руку, как будто хотела взъерошить его волосы. Он схватил ее за запястье, чтобы остановить, и на этом его борьба закончилась.Он крепко держал ее за запястья и почувствовал, как напряглось ее тело рядом с ним. Сердце застучало так, что отдавалось в ушах, весь мир и все его страхи исчезли.Он хотел этого. Он хотел этого сейчас, с Синтией, к черту все благие намерения. Они найдут эти проклятые сокровища, и он женится на ней, и все будет хорошо, потому что он добьется, чтобы так было.Николас положил ее на спину, и у Синтии вырвался вздох. Ник прижал ее сверху своим обнаженным телом, наблюдая, как расширяются у нее глаза. Она охнула, и ему понравился этот звук, но теперь хотелось, чтобы она стонала, рыдала, визжала.– Раздвинь ноги, – прорычал он.Синтия не мигая смотрела на него. У нее сбивалось дыхание, губы приоткрылись, а колени медленно поднялись на уровень его бедер.– Еще. Обхвати меня ногами.Сначала она не подчинилась ему. Он ждал, чтобы понять, доверяет ли она ему, не оттолкнет ли. Ей следовало оттолкнуть его. Он это знал. Но когда она подняла ноги и обхватила ими его бедра, Ланкастер возликовал.Теперь его плоть удобно устроилась в колыбели ее тела. Он немного приподнял бедра, у нее затрепетали ресницы, а у Ника – сердце.О Боже, Синтия так уютно чувствовала себя рядом с ним. Он стал медленно двигать бедрами, касаясь своей горячей плотью ее лона, пока не почувствовал, что она готова принять его. Он стал двигаться быстрее.– Ник, – простонала Синтия, приподнимая бедра и прижимаясь к нему. – О да! Господи, да!– Тебе хорошо, любовь моя? Ты этого хотела?– Да. – Она сжала руки в кулаки. – Продолжай. Это… Это так…– Скажи мне.По его шее потекла капелька пота.– Мне так хорошо, – прошептала Синтия. – Пожалуйста, не останавливайся. Пожалуйста.Он не будет останавливаться. Он будет держать ее в своих объятиях и ласкать вечно. У нее задрожали бедра. Она откинула назад голову. Ланкастеру ужасно хотелось погрузиться в ее тело, но он стиснул зубы и сдержал свой напор.Она всхлипнула, упираясь ему в бедра. Руки Николаса задрожали от напряжения, но он продолжал контролировать себя, пока не услышал ее короткий вскрик. Тогда он одним движением вошел в нее, содрогаясь всем телом и чувствуя, как сжимаются внутри ее мышцы.Синтия вскрикнула, приподнимая бедра навстречу его движению.Царство небесное. Или даже лучше, что-то более земное. Вечное заточение, где правильное и неправильное перестает существовать. У него нет прошлого и нет будущего, есть только Синтия и ее горячая плоть.Он прикоснулся к ее рукам и потянул их вверх, чтобы крепче схватить ее за запястья.– Син, – прошептал он, – я люблю тебя.Когда Синтия повернула к нему голову, он накрыл ее губы своими губами, и это был совершенно другой вид близости, к которому он не привык. Поцелуй во время занятий любовью. Выпивать женщину по глотку, одновременно наполняя ее до краев. Как сладко сдерживать свое сильное желание.Сладость, любовь и ее дрожащие руки… Все эти вещи не должны быть вместе, но сейчас все переплелось и закружило его словно ураган. Его захватил жаркий, огненный поток страсти, он уже не мог дышать.Ему нестерпимо хотелось излить в нее свою силу, раствориться в ней, наполнить ее до краев. Но они не были пока женаты, а значит, еще не время.– Ник! – простонала Синтия.А ему хотелось, чтобы она повторяла его имя снова и снова. Его имя. Этим именем его никто никогда больше не называл. Только с ней он был самим собой, таким, как прежде.– Ник, – выдохнула Синтия, и он почувствовал, как приближается момент кульминации.– О Боже, Синтия! Син…В последний момент он все-таки отпрянул от нее, хотя ему хотелось проникнуть еще глубже, и излил свою влагу на ее живот.Несмотря на то что Ланкастер бывал в ее спальне бессчетное количество раз, он все равно ощущал приятное возбуждение, находясь здесь, пока она спит. Он медленно обошел комнату, ни на что не обращая особого внимания, просто впитывал воздух.Серый рассвет еще только начинал проникать сквозь щели в ставнях. Николасу казалось, что он находится под водой и, преодолевая мрачные глубины, стремится к пылкому ангелу на морском дне.Усмехаясь новому романтическому повороту собственных мыслей, Ник подошел к кровати Синтии. Она не была похожа на ангела, когда спала, несмотря на все, что он прочитал о женщинах и нежных объятиях Морфея. Нет, Синтия выглядела немного расстроенной, как будто чувствовала, что он топчется рядом, готовый потревожить ее сон. Она наморщила лоб, ее припухшие губы соблазняли Ника прикоснуться к ней. Но у него было такое ощущение, что он может получить кулаком в ухо, если ненароком сделает это.Обидчивая девушка.Так или иначе, мысль о ее непростом характере ослабила глубокое внутреннее напряжение. В Лондоне его окружали знакомые, которые скрывали свое истинное лицо за непроницаемым внешним лоском. Они относились к нему либо как к безобидному развлечению, либо как к диковинке, которая будет доставлять удовольствие. Даже его семья…Когда родителям стало известно о случившемся с ним, они как-то очень быстро отдалились от него. Он остался один, чтобы умереть или исцелиться, тут уж как получится.А ведь ему было только пятнадцать. Ребенок. И это одиночество едва не уничтожило его.Наблюдая за Синтией в сером свете раннего утра, Ланкастер осмелился провести пальцем по округлости ее обнаженного плеча. Она только сильнее нахмурилась, но не проснулась.Задержав дыхание, Ник уступил соблазну. Он осторожно снял сюртук и прилег рядом с ней поверх одеяла, не касаясь ее тела. У нее под ресницами дрогнули веки. Он подождал секунду и только потом выдохнул, погрузившись в перины.Вблизи она больше походила на ангела. Кожа напоминала тончайший шелк, хотя Нику не понравилось это избитое сравнение. Ему даже самому себе было неловко признаться, что ее губы напоминают спелые вишни. Прядь волос упала на щеку, но Ник не осмелился убрать ее. Синтия может проснуться, и тогда ему придется улыбаться и шутить, вскакивая с кровати с веселым выражением лица.А ему не хотелось вставать. Он никогда не спал рядом с женщиной прежде и не был уверен, что когда-нибудь отважится на это. Если она потянется к нему в середине ночи и проведет рукой по его спине… Ланкастер вздрогнул от этой мысли. Он с криком проснется, но что еще хуже – он может наброситься на нее.Но с этой проблемой можно жить. У них с женой будут отдельные спальни. Теперь он знал, что Имоджин будет этому только рада, но насчет Синтии он не был уверен. Да теперь он и в себе не был уверен.Во всем, что он видел сейчас, присутствовало умиротворение и покой: в том, как поднимается и опускается ее грудь, как бьется ниточка пульса у шеи. Его жизнь словно приостановилась на время. Он снова был под водой, как будто плавал в прохладном бассейне.Шли минуты. Ник не мог сказать, сколько времени прошло. Возможно, он даже немного вздремнул. Но в конце концов серый свет утра превратился в тусклый белый, а значит, пришло время будить Синтию. Им предстояло искать клад и планировать свою будущую жизнь.Ланкастер глубоко вздохнул, осторожно встал с кровати и натянул сюртук. Он пригладил волосы и постарался скрыть изумление в своих глазах.– Синтия. – Ему хотелось облегчить ее пробуждение, но тихий голос не возымел никакого действия. Она даже не пошевелилась. – Син!Бесполезно.Теперь стало ясно, что он мог бы броситься к ней в постель и лечь рядом, нисколько не беспокоясь, что она проснется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27